Весть о похищении генерала Миллера застала меня в Тамарис-сюр-Мэр, уютном городке Французской Ривьеры. Я поспешил вернуться в Лион. Рончевский и я были единодушного мнения — дольше терпеть преступные дела «Внутренней линии» было нельзя. Мы знали, что обезглавленный РОВС не был в состоянии разоблачить «Вн. линию». В ближайшем окружении похищенного Миллера не было ни одного генерала, понимавшего необходимость тщательного расследования ее темных дел. На рю дю Колизе не было ни Стогова, ни Эрдели. На пути к полному захвату РОВСа оставалась одинокая фигура честного Витковского, о «Вн. линии» ничего не знавшего. За долгие годы кропотливой работы «Организация» Шатилова пропитала своей агентурой ткань РОВСа, стала его нервной системой. Вовлеченные в нее честные офицеры постепенно свыклись со своей двойной ролью «глаз и ушей РОВСа». Шатиловский «орден» свято хранил свои тайны под лозунгом, распространенным на весь РОВС: «сора из избы не выносить». И даже при Миллере не весь сор дела Линицкого — Коморовского был вынесен из избы РОВСа: циркуляр, подписанный Кусонским, обелял Коморовского — вопреки ясным заключениям комиссии Трегубова.

Традиционно понимаемые в РОВСе понятия о воинской чести и добром имени организации не способствовали раскрытию дел «Вн. линии». Даже благонамеренные начальники были склонны скрывать и затушевывать неблаговидные дела.

К тому же речь шла не только о РОВСе, но и об интересах организаций, в которые проникли щупальца незримых «объединителей».

Наше мнение о необходимости публичного разоблачения «Вн. линии» было поддержано центром НТСНП в Белграде и Центральным Правлением Отдела во Франции. По вечерам, перечитывая письма Закржевского и «Идеологию», мы составляли доклад «Внутренняя линия». Тем временем Парижское отделение НТСНП готовилось к открытому собранию на тему: «О методах и целях большевистской провокации в эмиграции».

9 октября в набитом до отказа зале Социального Музея на рю Лас-Кас Николай Степанович Мельников огласил декларацию Центрального Правления Отдела:

Цель же «Внутренней линии» заключалась:

Затем председатель собрания Серафим Павлович Рождественский предоставил слово Игорю Алексеевичу Брянскому, прочитавшему доклад «О провокации». Брянский отметил наличие развитой сети агентов-информаторов НКВД, приносящих большевикам большую пользу. НКВД очень хорошо осведомлен о происходящем в эмиграции. Но информация сама по себе недостаточна для пресечения ее антикоммунистической деятельности. Лучшее и наиболее надежное средство — провокация. И если агентом-информатором может быть кто угодно, то провокатор должен быть умным, ловким и тонким комбинатором, прекрасно владеющим собой, подходящим к среде, в которой работает. И чем больше его личный авторитет, тем успешнее и его работа.

Провокация может быть идеологической, тактической и технической. Но это разделение — условно. На практике все три способа взаимно переплетаются и друг друга дополняют.

Брянский привел наиболее яркие примеры провокационной деятельности ОГПУ и НКВД: первый «Трест» с его добротно выглядевшими Якушевым-Федоровым и генералом Потаповым; второй «Трест» с бывшими царскими офицерами полковниками Поповым и де Роберти; «вторая советская партия» младороссов, осененная знаменем монархии и получившая благословение от зарубежного «императора» Кирилла Владимировича.

Перейдя к «Внутренней линии», он представил аудитории схему пирамидальной тайной организации, построенной на основах строжайшей дисциплины, иерархичности и слепой веры в руководителей. Для такой организации офицеры РОВСа — лучший человеческий материал. Впрочем, «Внутренняя линия» вербовала агентов также в среде иных организаций, в том числе и в НТСНП.

Настал момент и для моего доклада. Поднимаясь на трибуну, я, естественно, волновался, ибо отдавал себе отчет в важности моего разоблачительного доклада и его далеко идущих последствий. Но это был только миг. Опираясь на факты и документы, я обрисовал положение в эмиграции и тот интерес, который к ней проявляла советская власть. Для успеха провокации НКВД было необходимо завербовать видных белых генералов и при их посредстве создать тайную организацию, отвечавшую его стремлениям управлять эмиграцией.

Шаг за шагом я описал известные нам тогда обстоятельства возникновения «Вн. линии» и ту часть ее деятельности, которая попала в поле нашего зрения. Приводя откровения Закржевского, я подчеркнул, что «Организация» мнила себя стоящей над РОВСом и НТСНП, что она ускользала от генерала Миллера, что у нее был свой возглавленный генералом Шатиловым таинственный «Центр», стремившийся объединить под своей эгидой все активные национальные организации. При имени Шатилова по залу пробежало заметное волнение. Аудитория внимательно слушала. Изредка члены «линейского» кружка «Белая Идея», во главе с В. А. Ларионовым, подавали не слишком громкие реплики: «Чепуха! Ложь!», не находившие отклика в напряженно слушавшей аудитории.

Я рассказал о попытке «Вн. линии» захватить в свои руки закрытую работу группы НТСНП в порту Марселя, снабжавшей советских моряков пропагандной литературой. Именно тогда, из письма Закржевского от 12 октября 1933 года, нам впервые стало известно участие Скоблина в деятельности «Вн. линии». Позже мы узнали, что он был одним из ее возглавителей. Отсюда и убедительное доказательство ее порочности и опасности для эмиграции.

Я отметил исключительную важность записки генерала Миллера, сорвавшей маску с лица предателя и провокатора. Не будь ее, Скоблин оттеснил бы генерала Витковского и в легальном порядке стал бы начальником 1-го Отдела РОВСа. Прославлявшийся как молодой, энергичный и боевой генерал, он приобрел бы в эмиграции огромный вес и большой авторитет…

Закончил я призывом председателя НТСНП В. М. Байдалакова: «„Внутреннюю линию“ выжигать каленым железом!»

* * *

Русское Зарубежье было глубоко взволновано. В газетах появились отчеты о собрании. «Возрождение» и газета организации Туркула воспроизвели мой доклад точно. Но этого нельзя было сказать о «Последних Новостях» П. Н. Милюкова. Репортер этой газеты Н. Вакар исказил ряд положений доклада и вообще стремился вызвать скептицизм у читателей, утверждая, что доклад «был полон инсинуаций». Он назвал В. М. Левитского одним из руководителей «Вн. линии», тем извратив мой доклад. Увы, редакция «Последних Новостей», враждебно настроенная против НТСНП, не понимала, что в данный момент, к удовольствию НКВД, она невольно лила воду на большевистскую мельницу.