Глава 11
Проверочная методика

Предположим, что наша догадка о необычных отношениях Наполеона с Великим Востоком Франции», послуживших Пушкину основанием для изображения сцены пира Дадона с Шамаханской царицей, верна. Тогда здесь открывается возможность экспериментальной проверки на правильность не только этой догадки, но и всей интерпретации сказки в целом.

Дело в том, что пир длился «неделю ровно». Если предположить, что «неделя» – это не семь дней, а семь лет, то получится, что особая специфика взаимоотношений между Наполеоном и допустившим его к власти масонством продолжалась ровно семь лет. Так ли это? – Да, так: именно столько она и продолжалась на самом деле: с 1805 года (поскольку коронация Наполеона состоялась в декабре 1804-го) по 1811 включительно. Лишь в 1812-м году Наполеону стало «не до пира» из-за начавшихся проблем в России.

Но у Пушкина не только сцена пира, но и вообще абсолютно все происходящие в сказке действия строго расписаны по количеству дней, отведённых на каждое действие. Вспомним: с момента вручения Дадону петушка проходит «день-другой», то есть два дня или неопределённое количество дней. Затем петушок подаёт первый сигнал, и Дадон отправляет на восток первую рать под командованием старшего сына. Проходит восемь дней, и петушок вновь подаёт сигнал; Дадон отправляет на восток вторую рать под командованием младшего сына. Проходит ещё восемь дней, и петушок снова кричит; теперь на восток отправляется сам Дадон. Своей цели он достигает на «осьмой» день (то есть на весь путь тратит почти восемь дней), и ещё неделю пирует с ней.

Переводим дни в годы и получаем интересный датированный ряд. Решающий для Наполеона год – 1804-й: именно в этом году он достигает вершины власти (в мае провозглашён императором, в декабре коронован). Отсчитываем назад восемь лет, включая неполный 1804-й; тогда третий сигнал петушка придётся на 1796-й год. Отсчитываем назад ещё восемь лет; получаем 1788-й год. Ещё восемь лет назад – получаем 1780-й год. Ещё два года назад (если «день-другой» означает два года) – получаем 1778-й год, или (если за выражением «день-другой» скрывается неопределённость) размытую датировку в пределах 70-х гг. В обратном же порядке получаем: 1778 г. (или размытую датировку в пределах 70-х гг.), 1780 г., 1788 г., 1796 г., 1804 г., 1805–1811 гг.

Взаимосвязь событий, приходящихся на эти даты, и должна подтвердить правильность или ошибочность всей предложенной интепретации сказки.

Глава 12
Просьба о помощи

1778 год (или около того) – это, повторюсь, год «вручения петушка» (приходящийся на время правления французского короля Людовика XVI). Но сказка начинается не с этого момента, а с каких-то более ранних, недатированных событий. Чтобы понять их суть, нужно бегло коснуться времени, предшествовавшего правлению Людовика XVI. Ведь Дадон – это, в соответствии с принятой нами «базовой точкой отсчёта», в первую очередь персонификатор французской государственной власти вообще, и лишь во вторую очередь персонификатор её конкретных представителей.

 
Жил-был славный царь Дадон.
Смолоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело,
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить…
 

«Грозными» могут считаться и основатель Франции Хлодвиг (481–511), и Карл Великий (768–813), расширивший границы королевства практически до территории всей Западной Европы, и короли времён Крестовых походов (1095–1270), и Карл VIII (1483–1498), завоевавший Бретань и Италию. Все они смело наносили соседям «обиды». «Отдохнуть» же «и покой себе устроить» французским королям захотелось лишь после того, как религиозный раскол страны на протестантов и католиков уронил авторитет королевской власти и сильно ослабил общественный порядок (вторая половина XVI – начало XVII вв.).

 
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.
Чтоб концы своих владений
Охранять от нападений,
Должен был он содержать
Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали:
Ждут, бывало, с юга, глядь, —
 Ан с востока лезет рать.
Справят здесь, – лихие гости
Идут от моря. Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.
 

При Людовике XIV («короле-солнце», 1661–1715) начались военные конфликты со всей Европой. В государственном аппарате короля находились выдающиеся личности: министр финансов Жан Батист Кольбер и блестящие генералы – виконт де Тюррен и принц Конде. С их помощью Людовик сформировал многочисленную и хорошо обученную армию, принявшую участие в четырёх войнах. Последняя из них (война за так называемое «Испанское наследство») завершилась вторжением вражеских войск на французскую землю, обнищанием народа и истощением казны. Страна лишилась всех предыдущих завоеваний. Только раскол среди вражеских сил и несколько самых последних побед спасли Францию от полного разгрома.

 
Что и жизнь в такой тревоге!
Вот он с просьбой о помоге
Обратился к мудрецу,
Звездочёту и скопцу.
Шлёт гонца за ним с поклоном.
 

Наследником французского престола стал пятилетний Людовик XV (страной в этот период времени правил самоназначенный регент герцог Орлеанский). Его правление во многих отношениях было жалкой пародией на правление его предшественника. Королевская администрация погрязла в коррупции, армия, выпестованная предыдущими генералами, деморализовалась под руководством офицеров-аристократов, добивавшихся назначения на военные посты только ради придворной карьеры. Ситуацию осложняли две большие кампании: война за Австрийское наследство (1740–1748) и Семилетняя война (1756–1763), причём события последней привели к потере почти всех колоний, потере международного престижа и острому социальному кризису.

При формальном правлении Людовика XV начался, как было сказано выше, наплыв во Францию английского масонства (в основном эмигрантов и поклонников династии Стюартов). 11 декабря 1743 г. собрание 16 парижских мастеров выбрало пожизненным Великим Мастером принца королевской крови Людовика Бурбона, графа Клермон. С этих выборов ведет свое начало “Великая Английская Ложа Франции”»⁶⁵.

На новой, «французской площадке» масонство, прикрываясь высокогуманными и филантропическими принципами, занялось подготовкой, организацией и осуществлением Великой революции. Её идейное обеспечение создали ученые и философы-просветители. «Масонские ложи собрали в своих недрах выдающихся представителей наук и искусств. В основанной в 1769 г. Лаландом Ложе Наук, переименованной в Ложу Девяти Сестер, значились Вольтер, Франклин, Кондорсэ, Дюпати, Эли де Бомон, Курт де Гебелин, Дантон, Бриссо, Камиль Демулен, Сиейс, Бальи, Ромм, Гара, Пастерэ, Форстер, Кабанис, Грез, Берне, Гудон, братья Монголфьеры и другие. В этой же ложе находились крупные политические деятели, литераторы, художники и ученые. Государственные основы королевской Франции подтачивались пропагандой масонов Вольтера, Кондорсэ, Дидро, д’Аламбера, Монтескье и Ж. Ж. Руссо. Все эти философы, особенно Вольтер, д’Аламбер и Дидро, были проникнуты глубокой ненавистью к христианству и

монархическому образу правления. Вольтер воспользовался идеями Локка, Бэкона, Ньютона и других английских писателей и применил их к практическим требованиям момента. Исповедуя деизм, Вольтер считал религию необязательной и даже вредной, доказывая, что история религий есть “ряд обманов и глупостей”. В своих политических проповедях он требовал реформ и коренного переустройства всех общественных отношений. Монтескье проповедовал теорию разделения властей и рекомендовал во Франции установить английскую форму правления, при которой народу принадлежит власть законодательная, королю – исполнительная и независимому сословию судей – власть судебная»⁶⁶.

«Повторяя мысли Локка, что человеческое общество возникло в силу договора между людьми, которые первоначально были свободны, Жан Жак Руссо пришёл к крайнему выводу и стал проповедовать безусловное верховенство народа, отвергая и представительство, и принцип разделения властей. По его мнению, распоряжение в государстве должно исходить непосредственно от народного собрания, в котором имеют право участвовать все граждане. Руссо учил, что сам народ непосредственно устанавливает для граждан законы, права и религиозные убеждения. Несмотря на то, что эта бредовая идея была направлена против самого понятия о государстве, Руссо пользовался колоссальной популярностью, как “Отец Демократии”, его учение властвовало над взбудораженными умами и делало страшное разрушительное дело. Рекламу произведениям “просветителей” делали масонские ложи. Целая плеяда более мелких писателей создала литературу, доступную пониманию масс: памфлеты, эпиграммы, анекдоты и пр. Для распространения масонского учения в народе употреблялись литературные сборники, журналы, романы, брошюры, театр. Известный клуб масона Гольбаха был главной фабрикой литературы: “Большая часть книг того времени, направленных против религии, нравственности и против правительства, была нашего производства, – говорит один из членов этого клуба. – Масса памфлетов самого непристойного содержания, направленных главным образом против королевы и сочинявшихся в Англии, ходили по Парижу. Для распространения же противоправительственных и противорелигиозных сочинений в среде народа существовала целая система и делалось это через посредство школьных учителей и особых разносчиков, странствовавших по деревням”»⁶⁷.

Но в сказке «обращение к мудрецу» исходит всё-таки не от «просвещённой» общественности, то есть не от окружения Дадона, а от него самого. Имеется ли во французской истории конкретное оправдание этому ходу мысли Пушкина? Да, имеется, и очень наглядное. «Как ни странно, масоны пользовались симпатией со стороны короля и его семьи. Известно, например, что при Людовике XV была создана так называемая «Королевская Ложа» (потом она стала называться «Ложа Королевской Палаты»), в которую входили многие люди из персонала Его Величества, а также его личный духовник»⁶⁸. Тем самым «приглашению мудрецов-советчиков» придавался легитимированный вид.