Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
В назначенный Светлячком срок я прибыл в Москву. На побывку, так сказать. Естественно, в аэропорту она меня не встречала — с букетом цветов и заплаканными глазами. Более того, по телефону объяснила мне, что именно сейчас решается жизненно важный для нее вопрос. Короче, она очень виновата передо мной, но туфли и какое-то невероятно красивое платье могут уплыть, так как в магазине внезапно погас свет. И — вот ведь незадача! — продавцы прекратили работу. А в этом храме вещей полно конкуренток, которые, если уйти, обязательно перехватят добычу.
Ну что же, причина уважительная, но я все равно разозлился на нее. Приехал в пустую квартиру и, включив «ящик», завалился на диван.
Вернулась Светик к вечеру, вся увешанная разноцветными пакетами и пакетиками и безумно счастливая. Увидев ее, я сразу все простил. Похорошела она немыслимо! Я тут же затащил ее в кровать, практически на сутки. То есть поместил под «постельный арест». Как муж, имею полное право. Да она и не сопротивлялась. Хотя, подозреваю, думала о том, сколько приобретений проплывет мимо нее за это время. Квартиру за мое отсутствие Светик превратила в какое-то розовое облачко, уставленное безделушками. Но мне это было по барабану. Мне нужна была только она, пускай и плотно подсаженная на «потребительскую иглу».
Потом мы все-таки выбрались в город. Она возила меня на своем новом «порше» по местам боевой славы, то есть по магазинам. У нее была навязчивая цель — превратить меня в эталон мужской сексапильности. Я не возражал, однако это занятие было для меня не сказать чтоб комфортным. Также мы повидались с родителями и с моей сестрой. И наконец наступил тот момент, когда я почувствовал, что Светик малость приустала и готова отпустить меня заниматься своими мужскими делами. Но все дело в том, что за последнее время я полностью отвык заниматься, что называется, «своими делами». Я, несомненно, работал на износ, как ломовая лошадь. Можно сказать, отдал всего себя — мозги, тело и душу — на благо обществу. И за это время я напрочь отвык, как раньше, просто бродить по улицам и без всяких мыслей созерцать окружающий мир. Моим мозгам теперь требовалось что-то решать и осмысливать, а также выполнять задания любимого шефа. Это мне безумно нравится, и как жить иначе — я не представлял. Может быть, в какой-то мере я стал мутантом. Но тогда кто из нас абсолютно свободная личность? По-моему, таких в принципе нет. Жизнь диктует свои правила и жестко наказывает тех, кто их не выполняет.
Я вышел из подъезда. На лавочке сидела старушка, кормившая голубей, и печально улыбалась. От этой картины защемило сердце, и я быстро зашагал по улице.
Я ходил по улицам Москвы и усиленно придумывал для себя нормальное человеческое занятие. На моем пути всюду были магазины, банки, в глаза лезла назойливо-сладкая реклама. Стив Джобс, несомненный гуру современного мира, говорил: «Работать нужно не двенадцать часов, а головой», и эти ребята из рекламных агентств действительно умеют работать. Но, видать, Джобс не договорил им, что ответственность за их работу очень тяжела.
Когда мы с Олей лежали в парке на травке, она сказала мне:
— Ты знаешь, Владик, будущего нет. Будущее — это ежесекундно меняющееся понятие, которое зависит от бесконечных погрешностей в обстоятельствах и от случайных векторов движения. Ты меня спросил о возможном будущем вашей цивилизации. Так вот, я не знаю, да и никто не знает. Но по некоторым признакам можно определить субъективное развитие. Факторов очень много. Чтобы не морочить тебе голову, скажу лишь вот что: поколение людей, которое в приоритетах держало только денежный интерес, после достижения старости, элементарно, не захочет дальше жить. А их дети, возможно, не будут понимать, зачем вообще нужны старики. Но это лишь вероятное развитие событий. Хотя за последнее время ты насмотрелся много чего, что раньше и предположить не мог. Не так страшны войны и чудовищные катаклизмы, как ошибка в программе общественного и личного самоосознания людей. Все зависит от смены понимания всей цивилизацией приоритетных целей, к чему двигаться вашему миру. В настоящее время ваше движение происходит кругами, вокруг пустоты. На любой вопрос природы и вяло текущей жизни у вас нет никакого ответа. Обычно вы пытаетесь объяснить характеристику предмета на ощупь, с закрытыми глазами, причем заранее не соглашаясь с другим мнением. Без помощи «высшего авторитета» вы вряд ли самостоятельно найдете выход. Хотя все может быть.
Тогда она очень напугала меня, но, рассказав многое о своем мире, дала мне надежду. Она обещала после стабилизации информационных полей пригласить меня к себе в гости. Правда, как слепого и глухого. Но моим поводырем она согласилась быть.
Погуляв по столице, я вернулся к нашему дому и решил посидеть на лавочке в скверике. Позвонил Егору, хотя совершенно не знал, о чем мы будем говорить. Многое, что было очень интересно в прошлом, меня уже не интересовало. Думаю, это нормально. Я искренне обрадовался, узнав, что Катя выздоровела и теперь все свое время проводит с дочками. Они растут умненькие и здоровенькие. Егор, видимо, был счастлив. Пожелав им всего самого хорошего, я попрощался. Скорее всего, наши дороги разбежались в разные стороны. Без Макса нам явно не хватало «кислорода дружбы».
Внезапно я почувствовал, что податься мне некуда. У всех свои интересы. Я даже стал равнодушен к моему навороченному «баварцу», и мне было реально скучно в Москве. Я думал только об Оле. Не хочу больше обманывать себя. Я — другой. Простая обывательская жизнь мне чужда, и дороги назад, к сожалению, нет. Я поднялся с лавочки и решил сделать проверку — сходить в магазин «Рыболов». Может, там во мне что-то проснется? Увы, не проснулось! «Свои дела» закончились.
Я вернулся в квартиру, лег на диван и снова включил телик. Набрал на мобильнике Светлячка и услышал торопливый ответ очень занятого человека: в магазине объявили крутую распродажу. Я робко спросил: «Лапочка моя, ты сегодня в ночную смену или заскочишь домой на ужин?» Она серьезно мне ответила, что будет дома часов в одиннадцать, не раньше. Я бросил телефон на столик и вскоре заснул. Мне снилась Оля!
Проснулся я в три часа ночи, заглянув в спальню и увидев сладко спящую жену, прошел на кухню и стал готовить себе бутерброд. Как раньше! Я не зажигал свет — включил настольный ночник в виде зеленого яблока. В глаза бросилась надпись: «С него начался хаос». Ерунда какая-то! Что-то рекламщик напутал, уж хаос-то возник пораньше. Думаю, на десяточек, а может, и поболее миллиардиков лет до яблока. А вот бардак — вполне допустимо.
Налив себе кофе и положив рядом с чашкой бутерброд, я внезапно понял, что очень хочу позвонить одному человеку. И это человек — Акира Такаси.
Вскоре я услышал радостный голос моего японского шефа:
— Влад! Друг мой дорогой! Вспомнил все-таки старика. Рад тебе безумно!
Я с трудом вставил приветствие, а он уже взахлеб, как ребенок, говорил о своей новой игрушке. То есть о полете к его заветной мечте.
— Владик, ты даже не представляешь, насколько красив мой новорожденный сын — звездный корабль. Я назвал его «Кэтсу», что означает «победа». Я глубоко убежден, что там, на этой планете, есть жизнь. И именно там моя вторая родина! Мне многое рассказал тот самый «паучок» с Марса. Помнишь? Я все проверил и перепроверил. Мои расчеты верны, и теперь мне нужен только ты! Ведь ты, Владик, любимчик Удачи. Без тебя на стартовой площадке не обойтись. Я хотел позвонить тебе перед запуском. Но ты прочитал мои мысли, а если так, то быстро собирайся и дуй ко мне. Возражения не принимаются! Я за тобой отправлю свой самолет. Здесь договорим. До встречи, друг мой!
Я только и успел сказать:
— Конечно вылетаю, шеф!
Допил кофе, с удовольствием проглотил бутерброд и на цыпочках добрался до кровати, где мирно посапывала моя «труженица». Спать не хотелось. За окном ярко светила полная луна, небо было усыпано мелкими звездами. Очень редкая картина для Москвы. Я думал о том, что попал по полной программе. Видимо, дальнейшая моя жизнь продолжится где-нибудь на Альфа Центавра, причем в совершенно непредсказуемом виде. Но в душе я все же надеялся на более приятный вариант.
Через день прибыл самолет, который доставил меня прямо в объятия Такаси-сана. С моим любимым Светиком мы легко договорились о том, что будем скучать и думать друг о друге. Предполагаю, она будет делать это в основном в свободное между покупками время, а такого времени у нее немного. Света тоже стала другой, и наши отношения перешли в стадию полнейшего непонимания. Надеюсь, это пройдет, как инфекционное заболевание, в таких случаях лучший доктор — время.
* * *
Всю дорогу до научного городка Акира-сан рассказывал мне о своем звездолете. Он отличался от марсианского, как лошадь от телеги, — это по словам самого конструктора. Когда я вышел из машины и огляделся, вдохнув полной грудью не сравнимый ни с чем воздух, я сказал сам себе: «Вот теперь, Владик, ты в своей тарелке!»
Не дав мне вдоволь насладиться дизайном главного офисного здания, Акира-сан повез меня на стартовую площадку. Ему не терпелось показать всю масштабность своего проекта. Уже за километр до площадки мне стало понятна его эйфория. Центральный пункт управления был выстроен по подобию египетской пирамиды, но только из изумрудного стекла. У входа на огромных пьедесталах расположились два крылатых дракона. Их сияющая чешуя была из золота и на солнце испускала спектральные лучи. По довольному лицу шефа я догадался, что все это придумал и построил он. Пройдя по длинному коридору к сердцу грандиозного сооружения, я почувствовал себя вне земного пространства. Акира Такаси был верен себе — его мозг воспринимал какие-то другие формы существования, и эти формы он пытался воплотить. Он строил свой мир только для себя, и я на минуту пожалел его. Как ужасно быть таким вот гением, как он, — одиночество, постоянная борьба с собой и миром и вечная тоска по дому, которого нет. Вернее, так — тоска по несбыточному. Гениальность и любовь — страшно болезненные чувства. Чужой среди чужих! И здесь, к сожалению, никто не поможет.
Акира предложил встать на пятиметровый зеленый диск, который, как пластиковый коврик, лежал на полу. Диск стал плавно поднимать нас к вершине пирамиды, где располагался ЦУП. Ощущение было — как будто бы я лечу на ковре-самолете. Учитель заглядывал мне в глаза и радовался тому, что ввел меня в состояние восхищения и удивления. В моих словах он не нуждался. Мы очутились в большом, ярко освещенном солнечным светом футуристическом зале. Красочные, непонятные неискушенному мозгу картины гармонично украшали пространство. Я посмотрел на своего друга с немым вопросом. Он ответил мне застенчивой улыбкой. Конечно же все картины были сотворены им. Как у него получается уложить в 24-часовой график жизни так много? Глубоко убежден — это останется вечной загадкой и для меня, и для всех, кто его хорошо знал.
Пространство внутри пирамиды удивительным образом казалось на порядок больше, чем снаружи, и это тоже была разработка Такаси. Обслуживающий персонал, очень немногочисленный, быстро и плавно передвигался на каких-то странных досках с длинным рычажком-джойстиком, по виду отдаленно похожих на самокаты. К нам подскочил «рикша», управлявший какой-то космической тележкой, мы уселись в комфортные кресла и быстро помчались по длинному коридору в сторону светящегося шара в самом конце. Это и была стартовая площадка, на которой ждал своего часа виртуальный корабль. Новейший энергоноситель, без которого запуск был бы невозможен, он кардинально отличался от старушки «Евы». На восьмиметровой высоте, поддерживаемый тремя мощными опорами-манипуляторами, посверкивал трехметровый в диаметре шарообразный кристалл с бесконечным множеством граней. К макушке шара из центра звездообразного потолка спускался золотой спиралевидный проводник главного импульса. Даже в отключенном состоянии от него исходила такая мощь, что дух захватывало.
Я как замороженный смотрел вверх, не находя в себе сил оторвать взгляд от этого чуда.
Такаси-сан-ликовал:
— Ну как? Неплохо мы поработали? Ты не представляешь, какие у него возможности. За два года домчит нас до цели!
Он подошел к опоре и с любовью погладил ее.
Потом взял меня под руку и повел к Центру управления, говоря на ходу:
— Знаешь, Влад! Мне постоянно снятся сны — очень реалистичные. Будто я живу на этой планете или когда-то жил там. Там все как на Земле, но и все иначе. Мы схожи по развитию, и природа почти как наша. Правда, люди там не вышли ростом, метр — метр двадцать от силы. Так что мы бы казались Гулливерами среди них. Войн и горя они не знают. Живут тем, что мастерят и торгуют. Проблем у них тоже полно, но друг друга они не убивают и не едят. У них шкала удовольствий другая. Они не любят плясать на груди поверженного врага. Знают язык природы, и она щедро делится с ними своими секретами. Природа помогает им выражать свои творческие мысли. Животный мир там тоже немного отличается от нашего. А именно тем, что звери идут к человеку, а не шарахаются от него, как от злодея…
Он еще долго описывал мне картину рая, и я даже немного подустал. Неожиданно мне стало скучно от «вечно светящего солнца», дело, наверное, в том, что ночь я тоже очень люблю!
Мы пробыли в пирамиде до позднего вечера, и главным событием конечно же был показ самого корабля. Когда я увидел его, невольно рассмеялся и тут же украдкой взглянул на шефа с мыслью — не обидел ли его своим смехом? Но он, дружески похлопав меня по спине, пояснил:
— Именно, Владик! Почти точная копия украденного нами «паука». Улучшать совершенство — пустая работа!
К ночи, когда мы вернулись в городок, я был как буйвол, валившийся от усталости на колени. Посмотрев на Такаси взглядом, просящим пощады, я жалобно проговорил:
— Может быть, завтра продолжим?
Он явно хотел отвести меня в свой кабинет и показать еще какое-то свое изобретение. Но, уловив мою беззвучную мольбу, смущенно извинился:
— Прости, друг мой! Я, несомненно, перекормил тебя своими фантазиями. Срочно беги спать, а я поработаю еще немного.
Он посмотрел на меня, как ребенок, который просил разрешения малость поиграть на дворе. Мне захотелось обнять его и сказать что-то теплое, дающее свет, но язык уже спал.
Добравшись на полусогнутых ногах до кровати, я рухнул на нее и провалился в пустоту. Снов не было — спал как убитый.
Утром солнце прицельным лучом атаковало мой правый глаз. Быстро спрыгнув с кровати с песенкой о капитане, который объездил много стран, я скачками побежал под душ. Настроение было прекрасное, с полным пакетом надежд на приближение необычных событий. Было уже одиннадцать часов. Я с благодарностью подумал о шефе, который дал мне выспаться.
В дверь постучали. Я набросил на себя красное шелковое кимоно с мудрой надписью на спине: «Не вынимай меча из ножен — дай шанс слову!» — вот с этим согласен полностью. Открыв дверь, я широко и радостно улыбнулся. На пороге стояла очаровательная девушка. Она была так красива, что я сразу ощутил очередное падение в сугубо нравственном аспекте. И я, конечно, сразу догадался, кто мне сделал такой подарок.
Девушка, быстро прочитав на моем лице мужское восхищение, вежливо поклонилась и нежнейшим голоском произнесла:
— Мое имя Мира! Если вы не против, я буду вашим гидом по Японии, хорошей подругой и собеседником. — Она улыбнулась, сверкнув ровным рядом жемчужных зубиков.
Я тоже назвал свое имя.
Мира оказалась девушкой сверхсовременной, и дело не в том, что ее длинные волосы были выкрашены в ярко-фиолетовый цвет, а по всей левой руке змеилась очень красивая татуировка. Говорила она на чистейшем английском, хотя я еще не забыл японский. Я пригласил ее войти и попросил поскучать минут десять в кресле, пока не приведу себя в соответствующий вид. Ей было лет девятнадцать, не больше. Она кивнула и, раскованно запрыгнув в кресло, включила телевизор. Из ванной я позвонил Акире и поблагодарил за такой приятный сюрприз. По-видимому, у него было совещание, и он спокойно ответил:
— Желаю хорошего отдыха. До старта четыре дня, пока ты мне здесь не нужен, наслаждайся жизнью.
Ровно через десять минут я предстал перед моей новой подружкой в крутом молодежном прикиде. На мне были высокие кроссовки с очень длинным язычком, на котором сияли серебряные звездочки. Джинсы, сужающиеся книзу гармошкой, и приталенная белая рубашка с накрест прошитыми красной нитью широченными рукавами — когда в такой поднимаешь руки вверх, получаются крылья летучей мыши, самый модный писк у японских пацанов. Я купил все это еще в прошлый мой приезд.
Увидав меня в таком виде, Мира соскочила с кресла и в восторге запрыгала вокруг, залившись звонким смехом:
— Влад-сан, да ты молодец! Я-то я боялась, что ты напялишь на себя смокинг, как все эти зануды-ученые. Но теперь я совершенно спокойна, смогу таскать тебя как своего парня, куда захочу. Вот так!
Она потянулась и коснулась губами моей щеки. Я немного растерялся и подумал: «По идее, инициатива должна исходить от меня. Но… я не против перемены ролей. Мне даже приятно. Японские девушки — великие мастерицы в области психологии мужского характера. И особенно психологии русского мужика». Меня это устраивало на все сто процентов.
Взяв меня под руку и чмокнув еще раз в щечку, Мира потащила меня на поиск приключений. Как только мы сели в машину и тронулись в путь, она начала трещать без умолку, рассказывая мне о том, как прекрасна жизнь в Японии. Она положила голову мне на грудь и исхитрилась спрятаться под моей рукой, как птенчик под крылом матери. Нравилась она мне чрезвычайно! Я окончательно убедился, что мне совсем ничего не надо делать — она все сделает за меня. Как «двое из ларца» в мультике. Я целовал ее волосы и губы, и это было как естественное дыхание — никакого напряга. Наш водитель всю дорогу улыбался, поглядывая на нас в зеркало. Для себя я решил: «Уж коли я нахожусь в стране самураев — а здесь действуют законы настоящих японских мужчин, — то я никому не изменяю и совесть моя чиста. Такие тут жизненные правила, Владище».
Мы ехали в аэропорт, чтобы лететь на остров Хонсю. Если с чего-то надо начинать наше увлекательное путешествие, то, конечно, с Фудзиямы, а как иначе? Но прежде Мира показала мне Токио, все самое интересное и удивительное в нем.
Неисчерпаемая энергия Миры поражала меня. Если бы не она, я бы элементарно завалился где-нибудь под забором от усталости. Себя я знаю хорошо — лентяй с большим стажем.
Ночью в шикарном номере суперфешенебельной гостиницы эта молодая пантера без комплексов исполнила невероятно сексуальный обряд. Описать невозможно! Скажу только одно: раза три за ночь я принимал твердое решение остаться с ней навеки и служить ей источником вдохновения в ее энергоемких экспериментах. Про Светика и Олю я вспомнил только под утро. После этого я стал смотреть на свою японскую подружку с опаской, предполагая, что она в совершенстве владеет колдовскими чарами: любого мужика уведет хоть в преисподнюю.
Фудзияма не произвела на меня такого впечатления, как прошедшая ночь. Мы стояли на смотровой площадке среди ценителей так называемого духа Японии, а я неотрывно смотрел на милую «ведьмочку» и думал исключительно о предстоящем фантастическом продолжении ее сексуальной фантазии.
После традиционных японских заморочек, то есть наслаждением и впитыванием в себя энергетики их святой горы, мы отправились на крутую дискотеку. Там я намеревался показать Мире кое-что сногсшибательное. Моя задача была простой — увидеть ее измученное лицо и взгляд, просящий о помиловании. Но, как вы понимаете, у меня ничего не получилось. Эта бестия почти до утра скакала как заведенная. А в конце этой танцевальной программы, включив второе дыхание, потащила меня в кровать.
Выжил я совершенно случайно: мне позвонил Такаси-сан и срочно вызвал на стартовую площадку. Оказалось, он решил сократить подготовительный цикл в связи с благоприятным природным раскладом: его счастливая звезда указала ему время отправления к мечте.
Когда я подъезжал к пирамиде, у меня возникло внезапное желание позвонить ему и сказать, как много он для меня значит. Поскромничал и не позвонил, потом жалел ужасно. К центральному входу невозможно было подъехать, так как здесь припарковались тачки половины научно-административного персонала Земли. Этой ночью было разрешено всё и всем! Небо над стартовой удивило многих. Казалось, Вселенная открыла свои ворота исключительно из уважения к моему другу и шефу — величайшему человеку планеты Акире Такаси. Ярчайшие звезды в бездонном черном пространстве образовали футуристическую картину. Казалось, что так они выражали свою радость и гордость за моего дорогого мечтателя. Что это все было сделано по указу и сценарию Творца, я ни грамма не сомневался.
Внутри пирамиды народу было не протолкнуться. Поговорить с Акирой за два часа до старта было нереально. Я как неприкаянный бродил по этажам центрального зала и ждал, как и все, торжественной минуты запуска.
Ко мне с вежливой улыбкой подошел курьер и с поклоном вручил письмо. Я не без удивления посмотрел на конверт, и меня тут же пробил холодный пот. Рукой сэнсея было написано: «Вскрыть после старта! Навечно твой друг Акира Такаси». Не надо быть слишком догадливым, чтобы понять: это его прощальное письмо, и я его уже не увижу. У меня затряслись руки, пальцы сами потянулись, чтобы немедленно вскрыть конверт, но я слишком уважал учителя, чтобы сделать это.
На меня внезапно накатилась волна мистического покоя. Я запрокинул голову, посмотрел наверх и мысленно пожелал удачи своему другу. Изменить ничего нельзя, всё правильно и закономерно. Я решил не идти к стартовой площадке, вышел на воздух и пешком направился к машине, которую с трудом припарковал за километр от входа в пирамиду. Увижу все на уличном мониторе.
По дороге вызвал Олю:
— Оля, скажи мне, пожалуйста. Он что, разложил сам себя на атомы и сейчас находится в ядерном хранилище звездолета?
— Он самурай, и он так решил. Акира Такаси — очень сильный мужчина. В сочувствии он точно не нуждается. А ты, Владик, как вернешься в Москву, сразу позвони мне. У меня к тебе дело, да и увидеть тебя хочу. Соскучилась!
Я был настолько потерян и потрясен, что стоял на дороге как столб, и вежливые японцы терпеливо объезжали меня без гудков. По щеке текла предательская слеза. Что бы ни говорила Оля, мне было очень жалко моего друга. Пусть он и самурай, но в первую очередь близкий и дорогой мне человек.
Пошел десятиминутный обратный отсчет. Тишина установилась необычайная. Я решил, что куплю дома большой телескоп и буду часто ходить к нему в гости.
Когда из динамика раздалась команда «Старт!», я склонил голову в самурайском поклоне уважения.
Войти с помощью соц. сетей: