Этот рассказ на первый взгляд имеет отношение к экспедициям на Север разве только тем, что, когда мне стали известны подробности, в нем описанные, на моем автомобиле все еще сохранялась пыль карельских дорог. Но при более пристальном рассмотрении может статься, что и в нем говорится все о том же — о соприкосновении души со святыней и преображении ее.

 

Отец Сергий, штатный священник Преображенской церкви в среднерусском городе N, вернулся домой, когда матушка уже укладывала спать младшее дите.

Он прошел на кухню, поставил на плиту чайник, устало водрузился на табурет и погрузился в свои мысли. Сколько он так просидел, неизвестно, но в действительность его вернули раздавшиеся над ухом слова:

— Батюшка, Настасью подруги в монастырь зовут. Отпустим?

— Считаешь, уже пора?

— А куда тянуть? Лето на исходе, пусть хоть недельку перед школой потрудничает.

— А-а-а, — протянул отец Сергий, — тогда отпустим.

— Ну так, может, ты и отвезешь?

— Может, и отвезу. А куда едем?

— Во Псков, батюшка!

— Ну ты даешь, матушка, я сроду в такую даль не отправлялся. Поближе разве монастырей нет на Руси?

— У девочек там знакомые, поэтому туда.

— Ладно, завтра отпрошусь на два дня, Бог даст, поедем.

Ночью отец Сергий долго не мог уснуть. Он думал о том, что годы идут, он тихо служит на одном месте, никуда не высовывается, во всем средненький — средней толщины, средней длины, средних способностей, средних заслуг. Семья тоже средняя: трое детей и матушка при них. И он действительно почти нигде не бывал, если не считать нескольких поездок с прежним архиереем, еще в бытность свою диаконом, одна из которых была даже в Москву, где диакон Сергий сподобился принять Святое Причастие из рук Патриарха Алексия.

Сегодняшний разговор на кухне заставил его задуматься. Почему так? Перебирая в памяти события прожитых пятидесяти лет, он наткнулся на себя, еще относительно молодого, стоящего в храме и слушающего проповедь своего духовника, в которой тот журил любителей во что бы то ни стало паломничать, ездить по «престолам», причащаться непременно в разных местах, брать какие-то особенные благословения, как будто Христос везде разный. Проповедь запала куда-то в глубину будущего отца Сергия, и теперь, спустя многие годы, он неожиданно распознал, что воспринял слова духовника чересчур буквально и категорично. «И тогда дурачком был», — подвел он черту под своими размышлениями и осторожно встал с кровати. Тихонько прошел в кухню, достал из надежного места припрятанную бутыль, поставил на стол. С минуту помолчал, перекрестился и убрал емкость обратно.

Утром батюшка отправился к настоятелю. Двумя днями ранее они отмечали престольный праздник, приезжал архиерей и остался доволен, поэтому настоятель тоже был доволен и не возражал против поездки отца Сергия. Тот, в свою очередь, довольный исходом разговора, телефонировал домочадцам, что завтра утром выезжаем во Псков.

С рассвета отец Сергий проверял готовность своего старенького уазика «буханки», обычно используемого только для непродолжительных поездок по городу и на дачу. Масло, тосол, насос, комплект ключей, канистра с водой, спальный мешок и консервы на случай непредвиденной поломки в пути — все это было проверено и уложено в багажник.

Три девушки с рюкзаками, одна из которых — его собственная дочь, выбежали из подъезда, захлопали дверями и весело плюхнулись на сиденья. Отец Сергий прочел «Живый в помощи», благословил дорогу, и они тронулись в путь.

Прибыли в монастырь только к вечерне. Путешественников встретила приветливая монахиня Неонила. Девушек разместили в гостевом домике, а отцу Сергию показали монастырь. И тут батюшку пронзило так, что он даже высказался вслух:

— Печоры!

— Что Печоры? — поинтересовалась матушка Неонила.

— Скажите, а далеко ли отсюда Псково-Печерский монастырь?

— В семидесяти километрах.

Отец Сергий разволновался. Извинился и попросил рассказать, в какую сторону ехать, потому что он немедля отправляется туда. Затем благословил девушек на богоугодные труды, попрощался с матушкой Неонилой и выехал в Печоры, надеясь успеть в монастырь до закрытия.

Петляя по узким улицам, отец Сергий смог объехать развешанные вокруг Псково-Печерской обители «кирпичи» и выбраться на площадь перед монастырем. Она была сплошь заставлена автомобилями приезжих паломников, местных барыг и туристическими автобусами. Найдя местечко немного поодаль, вдоль аллеи вековых деревьев, отец Сергий буквально бежал к монастырским воротам. Запыхавшись, поднялся по ступеням большого собора и вошел внутрь.

Сразу же он попал в людской водоворот, который двигался по неведомым траекториям. Люди прикладывались к иконам, то тут, то там вставали в спонтанно возникающие очереди. Среди человеческой массы сверкали кое-где кресты священников, раздающих благословения. Молодой черноризец время от времени громко оглашал храм: «Собор закрывается!» От этих слов люди начинали двигаться еще быстрее. Отец Сергий пытался сориентироваться в незнакомом пространстве: «Матушка говорила, тут где-то мощи мученицы Татианы лежат, а у нас ведь средняя как раз Танюшка». Попросив Божией помощи, он интуитивно сделал несколько шагов вправо и оказался у небольшого ковчежца, в котором с трепетом обнаружил то, что ожидал, — десницу мученицы Татианы.

Воодушевленный маленьким чудом, отец Сергий подошел к возвышающемуся над прихожанами рослому батюшке и робко спросил:

— Отче, а как в пещеры попасть?

Богатырь в рясе смерил отца Сергия взглядом:

— Это завтра, с девяти утра. А ты кто?

Тот сначала удивился, а потом вспомнил, что крест оставил в машине.

— Я священник, — добродушно ответил отец Сергий.

— А ты приходи в Успенский храм в семь часов, попросись послужить… Если документы есть, — помолчав, прибавил собеседник. Потом отвернулся и стал поторапливать особо рьяных паломников, приглашая их к выходу.

Отец Сергий вышел из собора и встал на улице недалеко от входа. В голове крутились слова «если есть документы».

Параллельно его занимали мысли о предстоящей ночевке. «Таких, как я, тут пруд пруди, — думал он, — ночлег точно не предложат.

Хорошо, что спальник взял». Еще немного постояв — в ожидании непредвиденного чуда — под вопросительными взглядами дежурных монахов, зачищающих монастырскую территорию от запоздалых приезжих, отец Сергий вышел за ограду, на площадь.

Машин поубавилось. Возле ларька с сувенирами стояла набитая поделками легковушка, а возле нее было свободное местечко, которое отец Сергий приметил для возможной ночевки в автомобиле. Но сначала он решил понаблюдать, во что превратится площадь через час. За это время отец Сергий познакомился с опытным паломником, знающим расположение всех необходимых для жизни местных коммуникаций и призывающим ехать с ним в паломническую гостиницу, что в двух километрах от монастыря, потому что место тут неспокойное по ночам, а там кровать и умывальник. Но лишние километры не вдохновили усталого батюшку, и он вежливо отказался. Осмотрел ближайшую улицу, купил стакан чая в гастрономе и вернулся на площадь. Она была пуста. Только одинокая «буханка» приветливо поглядывала на него большими круглыми глазами.

Отец Сергий перегнал машину к киоску, запер изнутри двери, улегся в спальный мешок и закрыл глаза. Но тут же открыл, потому что внутри него звучали, как заклинание, слова «если есть документы». Отец Сергий выбрался из уютного гнездышка и стал рыться в вещах в поисках удостоверения на отпуск, который закончился совсем недавно. Тщетно. Зато нашел свое постоянное священническое удостоверение, открыл и, вздохнув, снова закрыл: просрочено на шесть лет.

Перспектива служить литургию в Псково-Печерском монастыре была так заманчива, что в голове стремительно проносились возможные варианты спасения ситуации. Наконец выход был найден: главное, чтобы работал интернет! Телефон показывал устойчивый сигнал, интернет оказался в полном порядке, и отец Сергий совершил звонок своему алтарнику, который фотографировал на престольном празднике. «Вася, выручай! Пришли скорее пару снимков с престола, чтобы на них я был с настоятелем и с владыкой, очень надо!»

Вскоре фотографии были получены, рассмотрены и признаны годными. Тогда отец Сергий открыл молитвослов и молился, пока не уснул. А на соседней улице тем временем проходил какой-то рок-концерт, доносились ужасающие звуки и особенно слова.

Он проснулся утром от шума моторов и частого хлопанья автомобильных дверей. Вскочил, дочитал молитвы, оделся и тихо выбрался наружу, стараясь не привлекать внимания окружающих. Быстро вошел в монастырь и спустился вниз к Успенской церкви, возле которой наблюдалось огромное стечение народа.

Подрясник, надвинутая на глаза скуфейка и седая борода делали свое дело — очень скоро отец Сергий уже стоял в десяти метрах от алтаря.

Сердце стучало как набат. Несколько поездок, совершенных в былые годы с архиереем, научили батюшку одному правилу: будешь скромно стоять в стороне — там и останешься. Поэтому, увидев, что перед иконостасом уже заканчиваются входные молитвы духовенства и все вот-вот уйдут, отец Сергий, не раздумывая и не колеблясь, успел приложиться к иконам вместе с молящимися отцами и вместе с ними войти в алтарь.

Положив три земных поклона, исполненный трепета, он подошел целовать крест к возглавлявшему процессию старенькому архимандриту и, представившись, попросил благословения сослужить. Тот подал крест и ласково указал отцу Сергию на другого архимандрита. Как и следовало ожидать, встал вопрос о документах. Отец Сергий, позабыв о возрасте, как мальчишка, что-то доверчиво толковал о забытом удостоверении, совал собеседнику в лицо телефон с фотографиями, рассказывал о престольном празднике, архиерее и настоятеле, боясь одного: только бы не выгнали! Архимандрит был строг, но фото посмотрел и отказать медлил.

— Но удостоверение священника-то у вас должно быть! Где оно? — произнес он наконец.

— Вот, — упавшим голосом выдохнул отец Сергий, протягивая зелененькую книжицу, — только оно… просрочено, — выдавил из себя последние слова и замолчал, опустив голову.

Архимандрит был изумлен. Он отошел к окну, осматривая и читая документ, глядел на батюшку, качал головой, снова читал и бормотал: «Что же не продлевают так долго?»

Отец Сергий готов был превратиться в муравья и просочиться сквозь каменный пол прямо в пещеры. «Стыдоба, — думал он, — вернусь домой, пойду в управление».

— Облачайтесь, — вынес архимандрит окончательный вердикт, и у отца Сергия сердце снова запрыгало, но теперь уже от радости.

Чуть позже оказалось, что и другие приезжие отцы просятся сослужить, и у них тоже есть проблемы с документами. Но не всем так повезло, как отцу Сергию.

К началу литургии у престола выстроились восемь человек. Все очень разные и по чину, и по возрасту, и по типажам, хара́ктерные. Три архимандрита, иеромонахи, иереи. Служили по-домашнему, тихо. К приехавшим была проявлена неброская, но очень ощутимая доброжелательность. Отец Сергий внутренне содрогался от осознания, сколько на этом самом месте молилось святых старцев и подвижников.

Когда подошло время причащаться, из алтарных закоулков выбрались монахи-схимники и тоже встали у престола. По окончании службы им предстояло выйти к паломникам, отвечать на вопросы, благословлять и прозревать незримое.

Пока народ причащался, отец Сергий умиленно, не очень отдавая себе отчет, на земле он находится или на небе, обозревал маленькие приделы храма. Особенно его впечатлил массивный крест-мощевик, стоящий на одном из жертвенников. Слезно облобызав его, отец Сергий присел тут же на скамейку, абсолютно счастливый.

Разоблачаясь, он поинтересовался у стоявшего рядом иеромонаха, как попасть в пещеры, на что получил не самый прямой ответ, из чего заключил, что пещеры не слишком легко досягаемы.

Поблагодарив честных отцов за службу и попрощавшись, отец Сергий вышел из алтаря в мир, боковым зрением заметив, как люди стеной обступают вышедших к ним схимников. Рядом с храмом было очень людно, все явно чего-то желали. Отец Сергий прозрел духовным взором, что он тоже чего-то желает, причем того же самого, вернее, туда же. Но вход ТУДА охранялся людьми в подрясниках. Одного из них отец Сергий с радостью узнал — всю литургию они молились бок о бок.

— Батюшка, благослови в пещеры пройти, — обратился он к новому знакомому, пробравшись поближе. Но батюшка молча стоял и смотрел в народ. Правда, отцу Сергию показалось, что он слегка кивнул головой.

Решив более не досаждать осаждаемому со всех сторон иеромонаху, отец Сергий решительно двинулся к дверям, но был остановлен вопросом второго черноризца: «Куда?»

— В пещеры, — улыбаясь, ответил отец Сергий.

— Нельзя, только если благословит дежурный отец.

— Так он и благословил, — не моргнув глазом ответил отец Сергий, вспоминая желанный кивок.

— Тогда проходи. — И монах отодвинул ограждение.

За дверью находилось помещение, битком набитое людьми. Встав в очередь, отец Сергий стал ждать. Но движения не было. Тогда он осмотрелся и увидел слева еще одну небольшую комнату, в которой покоились мощи нескольких преподобных старцев. Вдруг он услышал, что вошел какой-то молодой парень, явно здесь свой, судя по тому, как он заговорил с женщиной, дежурившей у самого входа. Взяв у нее электрический фонарик, парень и еще два молодых человека стали вместе пробираться вперед. Отец Сергий сообразил, что еще пара секунд — и его шанс будет упущен. Он расправил плечи и шагнул следом за молодыми людьми. Пройдя сквозь очередь, они уткнулись в тяжелые железные двери, которые парень со скрипом отворил, пропустил своих спутников, затем отца Сергия, выразительно глядевшего на него, а потом с трудом закрыл ее, так как с той стороны стали, скажем так, напирать.

Первое, что почувствовал отец Сергий, — сильный холод. Они были совсем одни в зыбкой темноте. Но почти сразу зажегся фонарик.

— Батюшка, вы с нами? — спросил экскурсовод.

— Был бы рад, — ответил отец Сергий и представился.

— Николай, — ответил парень и попросил благословения.

Они ходили по подземным улицам Богом зданных пещер, Николай рассказывал, отец Сергий жадно слушал, стараясь мысленно проникнуть сквозь стены и время. Припадал к могилам старцев, просил о чем-то, ему одному ведомом, а больше даже не просил, а по-детски обнимал их, поддаваясь нахлынувшему восторгу. Потом начали встречаться еще группы паломников, стало тесно, и Николай позвал наверх, а отцу Сергию совсем не хотелось уходить: он бы еще ходил и ходил тут. Но уже осознав, что вместе с ним в Богом зданных пещерах находится Богом данный ему проводник, отец Сергий послушно пошел следом.

На улице нырнули в жару. Прошли через калитку, на которую приколот листок с надписью: «Только по благословению отца наместника», и стали подниматься вверх по склону.

— Это Святая горка, — пояснил Николай.

Они попали в настоящий райский сад. Яблони, павлины, птицы поют — ходи по дорожкам да молись Живому Богу! Дошли до небольшого деревянного храма. Николай посмотрел на вход и изумленно заметил:

— Нам везет! Сколько раз тут был, впервые вижу его открытым.

Зашли на минутку. Отец Сергий послушно шел за Николаем и его спутниками, подобно тому, как счастливый пятилетний ребенок идет за мамой, обещающей подарки, а сам уже перепачкан мороженым, в руках шоколадка и новая радиоуправляемая машинка.

Когда спустились из горнего мира в дольний, Николай повел их в отдельно стоящий небольшой домик, вход в который охранял дюжий казак.

— Сюда мало кого пускают, но мы попробуем, — шепнул Николай.

Оказалось, что это келья преподобного Симеона, старца, подвизавшегося в монастыре с 1896 по 1960 год и в начале третьего тысячелетия прославленного в лике святых.

Грозный казак возражать не стал и тихо впустил внутрь трех молодых людей и ошалевшего попа. Внутри они увидели старую мебель и аккуратно разложенные вещи. Клобук схимника, иконы, фотографии, макет храма, собственноручно изготовленный преподобным Симеоном с мельчайшими подробностями интерьера. А еще комната была доверху наполнена тишиной и любовью.

Вновь оказавшись на улице, Николай предложил пообедать. Отец Сергий давно потерял счет времени, есть не хотел, но был на все согласен.

Чтобы попасть в трапезную, следовало войти в братский корпус, осаждаемый разновозрастными женщинами с тревогой, ожиданием и надеждой в глазах. За ними из контрольно-пропускной будки, на которой крупными буквами было написано: «Отец Адриан сегодня не принимает», зорко приглядывал немолодой усатый дядечка. Но и здесь Николай был своим и без труда провел спутников.

— Николай, а не могли бы мы посетить келью батюшки Иоанна Крестьянкина? — вдруг вырвалось у отца Сергия.

— Можем попробовать, — отозвался Николай.

Келии располагались вдоль длинного коридора второго этажа. Под номером 14 — келья отца Адриана, возле нее сидели люди. А самая дальняя, номер 16 — келья отца Иоанна. Там тоже ожидали несколько человек, но Николай смело открыл дверь и скрылся за нею. Через минуту выглянул и позвал товарищей.

Отец Сергий шагнул в келию ни жив ни мертв. Внутри уже было человек десять паломников. Улыбчивая женщина — как оказалось, многолетняя келейница старца Татьяна Сергеевна — радостно воскликнула: «А вот и батюшка пришел! Облачайтесь и приступайте к своим обязанностям». С этими словами она подала епитрахиль и поручи.

— Это… отца Иоанна? — сглотнув от волнения, спросил отец Сергий.

— Конечно, облачайтесь. Вот тут маслице, святая вода. Окропите и помажьте, как на соборовании, Батюшка всех так помазывал. А некоторым еще и на сердце крест маслом налагал.

Дрожащими руками отец Сергий облачился. Перед глазами были иконы, перед которыми молился старец, на маленьком столике лежало небольшое требное Евангелие и изящный крест. Приложившись к ним, словно после исповеди, отец Сергий стал окроплять и помазывать. Он продолжал находиться в каком-то другом измерении, в котором оказался еще в алтаре Успенской церкви, и лишь косвенно, видимыми действиями и движениями, присутствуя здесь.

Когда все помазались и ушли, отец Сергий присел на край стула. А Татьяна Сергеевна подошла, улыбаясь ему как родному, и протянула недавно изданный двухтомник писем отца Иоанна «От сердца к сердцу»:

— Это вам от Батюшки.

Отец Сергий принял книги, все еще облаченный в епитрахиль того, чьи книги держал в руках и на чьем стуле сидел. Сильно чувствовалось присутствие старца, и от этого становилось и сладко, и страшно.

Надо было уходить. Они вышли из келии, набрав из корзины у двери конфет и просфор. Старец и при жизни одаривал ими людей, и по отшествии в райские кущи продолжает это делать.

Дошли до трапезной. Николай посадил всех за стол, а сам заглянул в кухонное окошко. Оттуда выглянул высокий парень в белом халате, многозначительно кивнул и исчез. Николай вернулся к остальным. Через несколько минут гостям вынесли две кастрюли: с супом и со вторым, а также ароматный свежий хлеб и невероятно вкусный квас. Гвоздем всего этого изобилия было второе блюдо — комбинированный гарнир из картофеля, гречки и макарон. В обычной жизни это может показаться чем-то странным и диким, но, отведав однажды такую дивную пищу, ты словно познаешь новое таинство и готов навсегда отринуть как ересь свои прошлые кулинарные предубеждения. Все было так вкусно, что отец Сергий даже пожалел о свершившемся обеде, потому что начал понемногу возвращаться на землю.

После трапезы направились к выходу. Проходя мимо келии номер 14, отец Сергий мысленно попросил благословения. На выходе из корпуса их догнал парень с кухни и вручил в дорогу два пакета: с хлебом и квасом. Вместе они дошли до монастырских врат, где Николай спросил отца Сергия, не может ли он подбросить их до Изборска.

— Разумеется, поедем, ребятки, — обрадовался отец Сергий, что и он может быть чем-то полезен.

Они вышли на площадь, снова битком забитую автомобилями, уселись в прожаренную «буханку» и поехали в Изборск — древнюю неприступную крепость, которую не смог захватить ни один неприятель. Там и простились.

А потом притихший отец Сергий ехал домой и думал о Печорах, в которых провел менее суток, но ему казалось, что промелькнуло не меньше двух недель. Он пытался понять и сформулировать, что это такое было? Пытался и не мог. Да и не хотел, по большому счету. Он чувствовал, что представляет собой большую покачивающуюся бочку, наполненную до самого верха. Его переполняли ПОЛНОТА и ТИШИНА. И он жаждал только одного — не расплескаться. Думать не то чтобы не получалось, это было просто не нужно: он был счастлив. И лишь несколько слов время от времени звучали в нем неуловимой музыкой: «Давайте поставим три палатки и будем тут жить».