Итак, ситуация складывалась непростая. Было достаточно сил для работы на земле и даже на малых высотах, но на крыше четверика могли трудиться только три человека. А там, ко всему прочему, оказалась негодная стропильная система, хотя на первый взгляд нам показалось, что достаточно только поменять доски. Я снова вызвонил Влада, когда-то невероятным образом попавшего в нашу экспедицию на Тамбичозеро. Влад в это время развивал свои плотницкие навыки в команде известного реставратора Александра Матюхина. Он согласился поехать с нами, и мы забрали его на одной из северных свороток между городами Шенкурск и Вельск.

Так бы и работали мы наверху вчетвером, если бы я не совершил глупость и не повис на веревке, которая оказалась намотана у меня на правой руке. Никогда, дорогие мои, не наматывайте веревку ни на какую часть тела, если только при этом не используется специальный узел, например так называемый «беседочный». Страшная обжигающая боль пронзила руку, и если бы я не нащупал ногой опору, все могло закончиться гораздо печальнее. Когда я снял перчатку, кисть была сплошным синяком. Я спустился вниз, у Валентина Дмитриевича из морозилки достал куриные окорочка и обложил ими руку. Потом мази, подорожники, доска под локоть, перевязь, и на крыше от меня толку не стало никакого. И это в разгар экспедиции, когда мы и так не успеваем и когда зачастили дожди. А ведь мне еще служить надо.

Свету, одну из наших летописиц, ежедневно пытающуюся изловить хоть немного связи и опубликовать на «Фейсбуке» отчет за минувшие сутки, я попросил составить обращение к местным жителям с просьбой о помощи. Объявление повесили у магазина, на него откликнулись двое — Дмитрий и его тесть Юрий Петрович. Они живут в Архангельске, а здесь у них вроде как дача. С ними дело пошло на лад. И решения подсказали простые, но эффективные, и руки приложили как надо. Юрий Петрович далеко не молодой человек, но работал — дай Бог молодым так работать. Дмитрий же возраста среднего, внешне и по говору — ну абсолютно вятский мужик, ан нет, и он, и предки его из этих краев. Но все равно я убежден, что связь тут очевидная, специалист бы в два счета обнаружил нити и связи переселения и обитания. Но это не самое важное, а вот то, что Дима через несколько дней тоже крестился на той самой крещальной литургии, — по-настоящему ценно. С тех пор подружились мы с ними и всякий раз, когда оказываемся в Юмиже, непременно паримся ночью в их бане по-черному.

Был еще третий помощник, из беглых. От кого и почему — я не спрашивал. Федором его звали. Жил один, больше ходил по лесу с ружьишком за спиной. Многое он в жизни видел, а вот с Богом не повстречался. Поработал с нами целый день и больше не приходил. Если шел мимо лагеря, здоровался. Креститься отказался. Печально, но бывает и так. Говорят, теперь помер он.

А рука тем временем не сдавалась, опухоль спадать не планировала. Два дня прошло, придется все-таки в больницу ехать. Виктор вызвался помочь. Незадолго до этого он очень выручил нас, когда сломались сразу три бензопилы и работать было нечем. Никогда раньше с пилами у нас такого не происходило. Так он поехал в ближайший городок за сто верст и купил там новый инструмент. Вот и теперь мы отправились в то же место в поисках больницы. По дороге разговорились, и неожиданно оказалось, что раньше, на заре 90-х, он работал в музыкальном коллективе, ездил с гастролями и, к слову сказать, видел, как ломают Берлинскую стену, потому что был там с концертами. Потом работал звукорежиссером в одной из первых частных музыкальных студий в Москве, участвовал в записи первых альбомов исполнителей, которые сегодня уже перешли в ранг легенд отечественной сцены. Пожалуй что и назову одно имя: группа «Несчастный случай». Мою музыкальную душу (по первой профессии я джазовый барабанщик) вся эта информация невероятно согрела и порадовала. Не потому что «Несчастный случай», а потому что в глухом северном лесу мы едем с человеком, с которым можно говорить на одном языке, который понимает какие-то вещи без слов и при этом смог не зациклиться на шоу-бизнесе, а профессионально вырасти и преобразиться до неузнаваемости, стать серьезным специалистом в серьезной компании и при этом быть христианином.

В больнице врач размотала наши деревяшки, пощупала руку и сказала, что рентген делать не надо, болеть будет долго, но перелома нет. Выписала мазь и отправила домой.

Потом в Москве я все же сделал снимок, который показал отсутствие перелома и наличие множественных надрывов связок и сухожилий. Мне прописали лангету, абсолютный покой руки на месяц и дали схему лечения на год. Но прошло целых три года, прежде чем кисть перестало стягивать.

Но это все потом, а пока мы вернулись в лагерь и продолжили трудиться, довели работы до некоего логического завершения, но все закончить не успели. Нужно было обязательно приехать в третий раз. Потому что крыша недоделана, а впереди зима.