Восемь часов вечера. Село Прилук. Сретенский храм превзошел наши настороженные ожидания по размерам и состоянию здания. Выйдя из машин, мы прошли внутрь, увидели объем работ, и… руки наши опустились. Конечно, это было минутное малодушие, вызванное необходимостью корректировать дальнейшие планы и задерживаться здесь гораздо дольше, чем предполагалось. Но тут же позади нас словно из земли-матушки возник человек.

— Олег Иванович, — представился он. — Я один из тех, кто хочет восстановить этот храм.

Выяснилось, что здесь очень долго была школа. 15 лет назад ее закрыли. Все растащено и загажено. Рядом когда-то находился более древний храм Архангела Михаила, который рухнул и практически исчез, только едва угадывался в траве старый фундамент.

— Вы сможете собрать людей на субботник… завтра утром? — спросил я.

— Нет, до завтра не успею, — ответил Олег Иванович. Но затем, немного подумав, сказал, что попробует.

— Сегодня ждем вашего звонка, будем действовать по обстоятельствам.

На том и расстались.

Лагерь в Прилуке разбить негде. Отправились искать ночлег в районный центр — село Емецк, которое, кстати, есть родина великого русского поэта Николая Рубцова. В Емецке живет и наш связной Роман Петров. Мы приехали к нему, он показал нам когда-то невероятно величественный белоснежный емецкий кафедральный Богоявленский собор, в возрождении которого принимает самое деятельное и непосредственное участие. (Впоследствии Роман станет священником, будет здесь служить.) Но с ночлегом он помочь не смог. Тогда мы выдвинулись в Антониево-Сийский монастырь, расположенный в 30 километрах от Прилука, куда и прибыли в девять вечера нежданными гостями.

Возле уже закрытых монастырских ворот нас встретил грозный привратник, ворчливо пропустил внутрь только меня. Сорок минут я провел в пустынной обители, казалось, все вымерло, все куда-то исчезли, но никто никуда не пропал, просто монахи были там, где им и положено быть, — в храме. А я осторожно бродил по служебным помещениям, с трудом нашел одного монаха, тот меня отвел к другому, который, в свою очередь, вроде как был временно исполняющим обязанности старшего в монастыре на время отсутствия настоятеля, но он не решился принять ответственное решение и пустить на ночлег московского батюшку с одиннадцатью спутниками, в том числе с двумя женщинами и пятью детьми. «Это к лучшему, — думал я, прощаясь с монахами, — больше будет возможностей для маневра». И тут же позвонил Олег Иванович. Из ворот монастыря я вышел к машинам со словами: «Разбиваем лагерь в лесу. Олег Иванович позвонил — субботник завтра в десять».

Отъехав от монастыря несколько километров, мы свернули к озеру и прекрасно провели оставшийся вечер и ночь. Расставили палатки, разожгли славный костер, приготовили сытный ужин, после которого тепло оделись и заснули. Под утро термометр показывал несколько градусов ниже нуля.

На субботник мы опоздали на десять минут. Человек пятнадцать мужчин и женщин пенсионного и предпенсионного возраста, а также несколько детей уже вовсю трудились. Мы включились в процесс. Активисты договорились с владельцем грузовика, который мы полностью загрузили мусором. Вынесли разрушенную кирпичную печь из алтаря, в котором еще недавно располагался кабинет директора, храм по возможности вычистили. Повесили в алтаре иконы, отслужили молебен.

Это уже вторая попытка возродить храм. Первая была в 2004 году. По благословению тогдашнего настоятеля Антониево-Сийского монастыря архимандрита Трифона тогда также был субботник, все, что смогли, заколотили и закрыли, служили даже литургию. Отец Трифон благословлял начинать труды с панихиды и установки креста на разрушенном в 1929 году кладбище недалеко от храма, на месте которого новые власти желали устроить поле для посева. Могилы сравнивали с землей тракторами, женщины бросались под них, не в силах наблюдать поругание могил своих близких, их оттаскивали в сторону, и трактора продолжали давить гусеницами кости своих предков. Поле разровняли, но ничего на нем не росло. Обо всем этом нам рассказала главный инициатор возрождения храма Мария Цируль, теперь жительница Мурманска, чьи корни здесь, в Прилуке. Она прилетела всего на несколько дней, а на следующий после субботника день у нее уже был куплен обратный билет на самолет. И именно в этот период приехала экспедиция «Общего дела». Божий знак!

Так вот, панихида в 2004 году отслужена не была, крест не поставили. Потому ли, нет ли, но мы видим, что все пришло в исходное запущенное состояние. Поэтому мы все вместе после молебна под дождем отправились на место кладбища, отслужили там заупокойную литию и определили примерное место будущего креста.

Практически все участники субботника являются выпускниками этой школы периода начала 60-х годов. При уборке среди прочего был найден классный журнал 7-го класса за 1960/61 учебный год. Все очень повеселились, посмотрев оценки одного из будущих директоров этой школы: 2, 3, 3, 2, 4, 3, 2, 3 и т. д.

Активисты обсудили дату следующего субботника, на котором будет завершено то, что не удалось по причине усталости доделать в этот раз. Мы же сочли необходимым не вмешиваться и дать им самим заниматься своим родным храмом, в котором они провели как минимум восемь лет жизни.

В завершение эпизода нельзя не сказать, что семя упало в благодатную почву: в течение следующих нескольких месяцев проведено несколько субботников, полностью отремонтирована кровля, крест на кладбище давно установлен. А освящал его игумен Варсонофий.

А теперь, когда вы читаете эти строки, на храме уже стоит купол, сияет крест, здание покрашено, восстановлен исторический вход и снесенное когда-то крыльцо, а внутри регулярно проходят богослужения. Но дел все равно еще очень, очень много.