ГЛАВА 10

Имейте смелость быть причиной проблем,

или В этой главе мы демонстрируем средний палец всему, что мешает выбраться из ловушки, в том числе эпическим финансовым промахам и мужчинам, склонным к гиперконтролю

Говорят, чем больше рискуешь, тем больше получаешь, и до сих пор я на собственном опыте убеждалась в истинности этого утверждения. Но также я выяснила, что далеко не всегда риск влечет за собой результат в виде радуги под соусом шрирача. Иногда он оборачивается полной катастрофой. Бывает, ставишь на кон все и проигрываешь.

Как и многое в жизни, деятельность моей фрилансерской писательской компании в первый год шла совсем не по плану. Я так и не начала работать над творческими проектами для самых модных журналов, сидя за мраморным розово-золотым столом и попивая шампанское Courvoisier, которое мне подливал бы мой ассистент, в то время как шикарный стилист-гей по имени Ричард делал бы мне пышную укладку. (Между прочим, у меня до сих пор нет шикарного стилиста-гея Ричарда, который делал бы мне пышную укладку, — так что, возможно, мне стоит переосмыслить кое-какие вещи?) Я не сумела элегантно погрузиться в новую лучшую жизнь, где работа-только-по-любви. Не вышло также, щелкнув пальцами, материализовать из воздуха миллион всякой ерунды. Получается, успех не приходит лишь потому, что вы приняли одно дер­зкое решение; он приходит, когда вы приняли тысячу таких решений. Необходимо и далее дерзко действовать и решать, рисковать и храбро продолжать делать то, что имеет для вас значение, даже когда слишком трудно. Легко заниматься тем, что точно принесет прибыль. Намного сложнее — тем, что прибыли не сулит. Но ирония заключается в том, что последний вариант как раз и приведет в итоге к чертовой куче денег.

Любовь всегда будет эквивалентна финансовому благополучию — когда следуешь за ней и все делаешь правильно.

Но как понять, что это вообще значит, особенно если тебе чуть за двадцать и ты та еще идиотка? Удовольствие и работа на этом этапе кажутся несовместимыми понятиями. Когда играешь роль «консультанта» — как мне однажды посоветовал один маститый писатель, — не особенно удается одновременно рекламировать себя в качестве автора действительно смешных твитов. Вместо этого занимаешься чем-нибудь серьезным, полагая, что именно так зарабатывают деньги серьезные люди.

А серьезные поступки требуют серьезных жертв.

Как и любой новичок, я в течение какого-то времени сохраняла серьезность. Искала подработку в серьезных местах — например, через кого-то, кто знал кого-то в инвестиционной компании Vanguard, — и составляла маркетинговые документы, программные заявления и всякий корпоративный бред для заинтересованных лиц. В итоге я обнаружила, что настрочила умопомрачительные тексты для фармацевтических компаний, в муках родила тексты для производителей медицинского оборудования и выдала абсолютно наркоманские тексты для женщины по имени Шэрон, которая хотела, чтобы я — готовы? — сконцентрировалась на поисковой оптимизации. (Ну да, всю жизнь мечтала написать материал о вдохновляющих достижениях в области сердечных имплантатов для пожилых пациентов с болезнями сердца и использовать там слово «полимер» тридцать две тысячи раз.)

Я бросила работу в рекламе ради своей любви к писательству и каким-то образом оказалась завалена проектами еще менее вдохновляющими. Позвольте мне рассказать, что случается после того, как вас покидает вдохновение: совсем скоро вы обнаруживаете, что ходите во вчерашнем нижнем белье, испытываете отвращение к мытью, поедаете холодную картошку фри, обмакивая ее в майонез, грызете ногти, оставляете свою машину погребенной под метровыми сугробами, едва двигаетесь, парализованные безразличием, бесконечно прокрастинируете и постоянно мысленно повторяете: «Может, я была неправа. Может, я совершила ошибку».

Заниматься тем, что, по вашему мнению, заставит других «принять вас всерьез», а не тем, что вам действительно интересно, — это такое же мучение, каким была ваша работа с девяти до пяти, если не худшее. И-и-и с этой точки начинается настоящий бунт. Сперва проявляются какие-то мелочи. Игнорируешь электронную почту. Весь день смотришь телевизор. Постоянно нарушаешь дедлайны, поскольку не можешь сесть и сосредоточиться, так что призываешь на помощь водку. Хаос снова поднимает голову, ведь, каждый раз выполняя ненавистную работу, вы проявляете неуважение к себе, а это больно.

Вам не удастся избавиться от этого напряжения.

Оно поглотит вас полностью.

Потому что #дело_говорю: даже «занимаясь чем-то любимым», можно все испортить. Выполняя любимую работу, вы инстинктивно станете браться и за любую другую, которую вам предложат — включая неприятную или неинтересную, — так как для вас каждый доллар будет иметь значение. В этом нет ничего плохого, но важно отследить эту тенденцию, пока она не пустит корни и не навредит вам, а вы не утонете в море ненависти ко всему, из чего состоит жизнь.

Вскоре буквально все начнет вызывать в вас отвращение, причем чаще, чем когда-либо. Работа. Общество. Правила. Люди. Все. Вы попробовали заняться тем, что считали своим призванием, но все еще не обрели счастья. Вам кажется, что вы ввязались в какое-то мошенничество, вас переполняет усталость. Так можно докатиться и до того, чтобы назвать нарезанный хлеб символом банальности. (Хорошо, пусть не хлеб, хлеб — это все-таки волшебство, а вот хлопья подходят. Хлопья — точно ерунда.) Вы будете испытывать презрение ко всему повседневному. Даже рождественскую открытку не захотите отправить, потому что это смертельно скучно.

На пике уныния вы вдруг из чувства противоречия превратитесь в белую ворону. В такую грымзу (не намеренно, конечно), которой буквально невыносимо выслушивать чье-то нытье из-за медленного Wi-Fi или каких-то других пустых мелочей. И эта апатия заставит вас действовать не как все. Делать странные вещи. Безумные вещи. Необычные. Рискованные. Все что угодно, лишь бы излечиться от хронической скуки.

Безусловно, все это игра. Способ посадить свою жизнь на качели и, раскачивая их из стороны в сторону, постараться вычислить, что лучше всего поможет ожить. Именно этим я и занималась как-то вечером, встав в очередь перед зданием в районе Олд-Сити (я тогда жила в Филадельфии): я решила выйти из зоны комфорта. Я хотела, чтобы меня бросили в омут, — просто чтобы посмотреть, выплыву ли.

Я отправилась в место под названием Cuba Libre — известный в Олд-Сити сальса-клуб — не столько потанцевать, сколько поэкспериментировать. Незадолго до этого я прочитала книгу корреспондента Национального общественного радио Эрика Вейнера «Как я стал знаменитым, худым, богатым, счастливым собой» — недавно вышедший сборник доказательств того, что счастье имеет различные формы и размеры и зависит от культурной среды. Благодаря своей великолепной степени магистра лингвистики, стоившей 80 тысяч долларов, я пришла к важному умозаключению: если людям хватило сообразительности создать на планете более шести тысяч разных языков, возможно, они сумели изобрести как минимум столько же способов прожить жизнь счастливо.

Хотя бы одна новая идея — вот с чем я рассчитывала вернуться домой в тот вечер. Если я полностью разочаровалась в собственной системе культурных ценностей, то, возможно, есть смысл потестировать какую-то другую, пусть и в течение пары часов. Моя миссия напоминала процесс покупки новой машины: подбирая подходящую модель, вы рассматриваете множество вариантов. Сравниваете. Наводите справки. Стараетесь сделать осознанный выбор. Все это важные составляющие процесса приобретения, и я тогда подумала, что подобным способом можно выбрать и новую жизнь. Сравнивать. Делать заметки. И принимать решение, когда информации станет достаточно.

Честно говоря, именно это всегда смущало меня в религии: кажется, большинство людей не слишком сознательно подходят к шопингу.

— Потанцуем, — сказал мне незнакомец. Он был одет в черные джинсы, черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, и светло-серую спортивную куртку. Всем своим видом он демонстрировал, будто своим предложением сделал мне одолжение.

— Прошу прощения?

— Потанцуем, — повторил он, протягивая руку.

— Как вас зовут? — поинтересовалась я, подавшись вверх и вперед, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Может, скажу тебе после того, как потанцуешь со мной.

— Может, я не стану с вами танцевать, — шепотом ответила я.

— Поспорим?

Он ухмыльнулся — высокомерно и снисходительно, повернулся ко мне спиной и исчез среди других людей.

— Потанцуем, — сказала я чуть позже, найдя его в толпе.

— А если бы я не захотел с тобой танцевать? — он почти коснулся губами моего уха, уверенно раскручивая меня по часовой стрелке и обратно.

— Захотел же, — возразила я.

— Тебе везет, — отметил он и отправил меня в тройное вращение — быстро и резко.

— Везение мне не требуется, — парировала я, развернувшись к нему так, чтобы видеть его лицо; еще чуть-чуть — и наши губы могли бы соприкоснуться.

— Хм, да? — ответил он. — А что тогда тебе требуется?

— Зависит от того… насколько хорошо ты танцуешь ба­чату.

Я понятия не имела, к чему это приведет. И никогда не подумала бы, что всего через несколько недель Николас и я решим жить вместе. Дело в том, что в довершение всего я внезапно лишилась квартиры — иногда можно разрушить не только планы, но и дружбу. И особенно трудно, когда подобное случается в процессе радикального переосмысления жизни. Но еще более неприятно (я с горечью в этом убедилась), если в такой момент у тебя не оказывается ни цента.

Попробую прояснить: в некоторых культурах мира идея съехаться с почти незнакомым мужчиной порой кажется удачной, но только не в ситуации, когда между вами и этим мужчиной возникла опасная химическая реакция. Такая, которая, как известно каждой женщине, в конце концов сожжет отношения дотла. Я и сама понимала, что эта идея не слишком хороша. Всем ясно, что происходит, когда начинаешь собственное дело и наивно полагаешь, что финансовый вопрос рано или поздно решится сам каким-то волшебным образом.

В итоге у тебя ничего не остается.

Да, можно сводить концы с концами, используя кредитные средства, — разумеется, если суммы кредитов еще не исчерпаны. Или на какое-то время перебраться к родителям — до тех пор, пока снова не встанешь на ноги. А если эти способы не годятся, то как поступать? Поняв, что никаких более рациональных вариантов нет, остается броситься в объятия едва знакомого мужчины.

Конечно, я сама себя убедила в том, что все будет отли-и-ично. Как там говорят: «Жизнь — либо дерзкое приключение, либо ничто»? Существует миллион способов превратить плохое решение в хорошее, но тогда я осознала одну истину: хорошей можно назвать только ту идею, при реализации которой вы контролируете ситуацию и можете все изменить в любой момент.

Девушки, послушайте меня: хорошая идея — только та, при реализации которой вы контролируете ситуацию и можете все изменить в любой момент.

Воспользуюсь случаем и дам вам важный личный совет. Дамы, все вы должны иметь собственные средства. В таком количестве, чтобы вам никогда не приходилось идти на компромисс со своей совестью. Чтобы вы могли чувствовать себя в безопасности. Когда-то стремление к финансовому благополучию я считала проявлением тщеславия, но сейчас признаю, что ошибалась. Деньги — это инструмент. Деньги — это хорошо. Деньги — это нормально. И вам они нужны. Сложность, однако, состоит в том, чтобы научиться заниматься любимым делом и получать за это хорошие деньги, а не подвергать себя при этом большим финансовым, эмоциональным и душевным рискам.

Вам не следует переезжать к бойфренду, с которым вы едва знакомы.

Вам не нужно делать что-либо лишь потому, что вы оказались в ловушке.

Вам не стоит доводить себя до ситуации, при которой вы останетесь без денег и возможностей выбора, так как вскоре вы рискуете лишиться и благоразумия. Если вы попали в затруднительное положение, пожалуйста, примите смелое решение, даже если при этом вам придется обуздать свою гордость. Извиниться перед подругой, обратиться к приятелю, разыскать бывшего коллегу. Но только не делайте сознательно выбор, ставящий вас в зависимость от другого человека.

Мне же, конечно, пришлось усвоить это — как и все прочее, — пройдя путем горьких разочарований.

Должна признать, что темная часть моей личности стремилась продолжать поиски смысла и делать что-то экстремальное. Трепетала от желания вести себя совершенно несдержанно, неразумно, скандально. Я жаждала грандиозных и дерзких приключений. Мечтала познать нечто… неизведанное. Мятежное. Именно поэтому, запрятав подальше свою внутреннюю хорошую девочку, переехала в какой-то непонятный дом в пригороде, где приходилось на ночь ставить мышеловки и спать в кровати с клопами (о клопах я точно не знала, но это еще один довод в пользу того, чтобы никогда не форсировать переезд), а также заказывать домой мексиканскую еду — и все это изо дня в день.

Какая ирония судьбы: всю жизнь стремиться сбежать из трейлер-парка, чтобы в итоге поселиться по соседству с теми, для кого сутенерство — предел мечтаний. Тем не менее тогда я эту иронию не хотела замечать: ведь я не вернулась к нищете, а сделала выбор. «Осознанный» выбор. Я считала, что веду включенное наблюдение, исследую практически не знакомую мне социальную группу. Молодая и дерзкая, я гордилась своим бесстрашием. Я представляла себя Барбарой Эренрейх, которая, работая под прикрытием в сфере удовлетворенности трудом, всесторонне изучает, какие культурные аспекты способствуют счастливой жизни, а какие нет.

Мир Николаса казался мне идеальным местом для проведения подобного эксперимента. Мне было безумно любопытно узнать, как он жил, почему не стремился к материальным благам и имел так мало потребностей. Я с жадностью набросилась на этот предмет исследования. Допускаю, что за этими красивыми словами вы увидите намек на секс, но предлагаю пока не заострять на этом внимание. Да, Николас был одним из самых привлекательных мужчин, которых мне когда-либо доводилось встречать, но мною двигало не только сексуальное влечение: я стремилась познать саму себя и разобраться в том, чего хочу от жизни. Найду ли я новое определение успеха там, где успех видят совсем иначе?

Николас представлял собой полную противоположность всему тому, что я к тому моменту узнала о людях. Например, в его систему ценностей не входил ежедневный бокал мартини за 15 долларов — он вообще не употреблял алкоголь. Вместо того чтобы жить под постоянным давлением, под гнетом необходимости зарабатывать больше, быть кем-то большим, делать больше, создавать больше, он развозил замороженный картофель фри по местным ресторанам за 10 долларов в час и был вполне доволен своей работой. Такое отношение к жизни казалось мне невероятно бодрящим — ведь я годами пыталась быть той, кем не являлась на самом деле. Я страстно желала обрести такую же свободу — освобождение, которое наступает, когда больше не пытаешься превзойти саму себя.

Я переехала к нему. Мы ходили на работу и возвращались домой. Готовили и ели. Смотрели телевизор и ложились спать. В выходные ездили в дешевый супермаркет Kmart — в таком месте я могла просто быть собой и никем не притворяться.

Честно говоря, я вряд ли вообще вспомнила бы Николаса спустя столько лет, если бы не события одной октябрьской субботы. Это был самый обычный выходной день — по крайней мере, так мне сначала казалось. Я часто думаю, чем все закончилось бы, не выясни я кое-что тогда.

В ящике стола я нашла водительские права, на которых прочла незнакомое имя.

И еще одни права — с еще одним именем.

И третьи, и опять с новым именем.

Разные имена. И одно и то же лицо на фотографиях.

Какой-то калейдоскоп личностей, который определенно свидетельствовал о том, что я влипла в большие неприят­ности.

Итак, слушайте. (Говорит голосом Ники из сериала «Оранжевый — хит сезона».) Если вы когда-нибудь обнаружите, что ваш бойфренд — на самом деле первоклассный мошенник, воспользуйтесь моими рекомендациями, основанными на печальном опыте. Во-первых, уясните: каким бы именем он себя ни назвал, оно не имеет отношения к реальности. Никакого. Во-вторых, примите как данность: человек из квартиры этажом выше, которого вам представили как брата, точно не брат. Вообще не родственник. В-третьих, знайте: все, что он вам рассказывал о своих родителях, о месте, где он вырос, любые подробности о прежних временах — сплошной вымысел. Вспомните, как он неловко умолкал, когда вы задавали вопросы о его детстве, а вы думали, что он просто стесняется своего прошлого. Так вот, крошка, все не так. В действительности это «красный флаг — повышенный уровень опас­ности».

Вспоминайте, что я говорила о необходимости иметь собственные средства. Да, именно. Вероятно, как раз это моя мама и имела в виду, когда предупреждала: «У тебя всегда должны быть деньги на черный день, о которых никто не знает. На случай, если тебе придется срочно бежать».

Вскоре я оказалась в пятидесяти километрах к северу, в западном пригороде Филадельфии, перед комплексом D28. Увы, это не был роскошный кондоминиум, ключи от которого я на всякий случай прятала от всех. Но в каком-то смысле это здание являлось домом.

Комплекс складских помещений для индивидуального хранения назывался «Ковентри Глен», и такое название было весьма уместно, так как слово Сoventry в прежние времена означало «состояние немилости, исключение из общества». Какой болезненный щелчок по носу. Я уселась на пол, скрестив ноги, и уставилась на прозрачные пластиковые контейнеры. Внутри этих контейнеров хранилось все мое имущество. Старые фотоальбомы и мой первый молочный зуб. Мамин рецепт фрикаделек и папки с ее заметками по садоводству, в том числе, само собой, инструкции по выращиванию помидоров — сорта и особенности ухода за ними. Связанное крючком одеяло из голубой и кремовой пряжи — в него мы укутывали керамические тарелки, которые когда-то сделала моя бабушка. Она тоже знала кое-что о внутреннем хаосе: в тридцатых годах XX века бабуля поступила в школу искусств вопреки желанию своего отца, убеждавшего ее выбрать учительское поприще.

Она уже тогда понимала, что работа может быть формой любви к себе.

Мне страшно рассказывать о том, что случилось далее. Я не стыжусь этого, но опасаюсь, что каждая женщина примет произошедшее со мной слишком близко к сердцу.

Полчаса спустя, когда я устроилась в ближайшем ресторане с бокалом малинового пива, чтобы спокойно обдумать свои дальнейшие действия, раздался первый звонок.

— Ты с другим мужчиной, да? — Тон его не сулил ничего приятного. — Кто он, Эшли? — сердито спросил Николас. Он стал совсем другим. Словно я, раскрыв его секрет, позволила ему наконец быть самим собой.

— Хватит, — ответила я.

— Отправь мне фотографию. Сними место, где ты сейчас, — приказал он.

Я сбросила звонок и не ответила, когда он перезвонил. Потом еще раз. И еще. В конце концов на меня полился поток ядовитых сообщений. Он использовал фразы, которые обычно говорят своим женщинам абьюзеры с манией контроля. О том, что мне не удастся избежать последствий. И если я не возьму трубку…

Я глубоко вдохнула и отключила телефон.

С тех пор я не раз отмечала, что отношения многих знакомых мне женщин развиваются по подобному сценарию. Контролирующее поведение со стороны их партнеров стало настолько обыденным, что они даже не замечают его. Они послушно выполняют абсурдные требования и позволяют собой руководить. Они живут в постоянном напряжении, зная, что в любую секунду может разразиться буря. Любое слово или действие порой становятся причиной конфликта, даже самые невинные вещи — например, когда задержалась в продуктовом магазине или накрасила губы перед зеркалом. «Для кого это ты так стараешься?» — непременно спросит партнер с неприятной ухмылкой.

Возможно, женщины расценивают это как проявления любви. Или слишком боятся дать отпор. Или они, как и я, попали в такую ситуацию, потому что не имели иных вариантов.

И тем не менее.

Каждая женщина должна найти в себе смелость, чтобы быть причиной проблем. Не путайте: проблемы — это полная противоположность бездействия, это война. Но именно это самое важное из всего того, что вы способны сделать для себя.

Человек, не создающий проблем другим, не верит в свои силы и в то, что он в состоянии справиться с их последст­виями.

Уверена (#дело_говорю), где-то глубоко внутри вы и сами понимаете, что такое здоровые отношения, а что нет. Вы знаете, когда вами манипулируют, когда вас контролируют, подавляют, относятся к вам как к собственности. Со стороны все может казаться нормальным: агрессия проявляется практически незаметно. Он мрачнеет каждый раз, когда вы разговариваете по телефону с подругой. Устраивает вам бойкот, если вы отправили кому-то сообщение. Вымещает свою злобу разными мелочными способами: лишает вас чего-то, чтобы вы почувствовали себя виноватой; намеренно демонстрирует равнодушие; как бы между делом бросает неприятные и ехидные замечания. Все эти крошечные наказания необходимы для того, чтобы вы ощущали свою никчемность. Вам хотят преподать урок, убедиться, что вы знаете свое место и усвоили, что открытое неповиновение влечет за собой последствия.

Удивительно, как легко забывается все плохое. Когда все хорошо, партнер кажется замечательным. И вы можете убеждать себя, что «ничего не поделаешь», недостатки есть у каждого. Можете напоминать себе, что никто не безупречен, в том числе и вы сами. Можете называть его отношение к вам «покровительственным», хотя в действительности это самая насто­ящая ревность. Вероятно, вы даже признаёте, что ваш партнер несколько не уверен в себе и ненадежен, но прощаете ему это: «У него было такое сложное детство. Родители так плохо обращались с ним. Ему приходится столько преодолевать».

Вы как должное принимаете совершенно неприемлемое. Игнорируете террористические атаки на вашу душу, самые колкие замечания, самые жестокие слова, самые разрушительные эмоции. Вы свыкаетесь с манерой поведения партнера и со временем даже в каком-то смысле перенимаете ее, считая новой нормой. Вскоре вы обнаруживаете, что отклоняете приглашения, придумывая разные причины, и живете исключительно ради спокойствия, гарантировать которое может только одобрение партнера. Редактируете список контактов так, чтобы «Эрик» стал «Эрикой», а «Джесси» — «Джессикой». Отключаете уведомления в мессенджерах, а то не дай бог кто-то из друзей простодушно отправит вам подмигива­ющий смайлик. Всегда кладете телефон экраном вниз. Беретесь за дела, выполнение которых требует особенно много времени, чтобы параллельно позвонить друзьям и сделать вид, что у вас все нормально. Внимание: если разговаривать с близкими вы можете лишь в тот момент, когда партнер вас не слышит, — это сигнал о том, что вы попали в беду.

Вы будете обманывать его и себя до тех пор, пока не поймете, что сходите с ума. Рано или поздно это произойдет — вы действительно почувствуете надвигающееся безумие. Хаос, бурлящий внутри вас, вырвется наружу, как кипящая вода из чайника, и партнер уже ничего вам не сделает. Вы предпримете что-то радикальное, ведь у вас будет не так много сил и возможностей действовать продуманно.

На мгновение вы задумаетесь, не совершаете ли огромную ошибку, — вдруг все не так плохо, как вам кажется, вдруг вы преувеличиваете и реагируете слишком остро. Но вот в чем дело, сестра: ты не преувеличиваешь в тот момент, когда оказываешься права.

Мне следовало быть умнее и не возвращаться. Однако именно поэтому я теперь имею право вещать со своей воображаемой кафедры: я сама через все прошла. Я была такой женщиной.

Конечно же, я думала, что мне просто требуется еще несколько дней.

Мне и в голову не приходило, что его угрозы реальны.

Я отнеслась к произошедшему как к обычной ссоре, где каждый демонстрировал свой характер. Я полагала, что дала ему понять: я не марионетка, не кукла на веревочках, покорная его воле. Решила, что к моменту моего возвращения инцидент уже будет исчерпан и все встанет на свои места.

Мне и в страшном сне не приснилось бы то, что произошло далее.

Он отправился вслед за мной в спальню. Я в тот момент как раз снимала туфли. Он встал в дверном проеме и расставил руки, не давая мне пройти.

— Выметайся, — заорал он. — Вон отсюда!

Его трясло от ярости.

Я отшатнулась, не понимая, что происходит.

— Проваливай вон из моего дома!

Я не успела и глазом моргнуть, как он наклонился ко мне.

Обхватил мою шею.

Надавил большим пальцем на трахею.

Я не понимала, что мне делать. Инстинктивно схватила его руку, стараясь оторвать пальцы от моего горла. Но он потащил меня за шею, как собаку, через столовую. Я даже ногами не успевала перебирать, только кричала и цеплялась за него, тщетно пытаясь освободиться.

— Помогите! — попробовала я позвать на помощь. Но никто не мог меня услышать.

Мы оказались у входной двери.

Он рывком подтянул меня к себе.

С отвращением посмотрел мне в лицо.

Встряхнул еще раз, видимо на всякий случай.

И столкнул с крыльца на тротуар.

Хотела бы я рассказать вам, что сделала после этого что-то благоразумное, например позвонила в полицию. Однако, едва поднявшись на ноги, дрожа и захлебываясь слезами, я с ужасом поняла, что моя сумка осталась внутри.

В доме царила устрашающая тишина, когда я на цыпочках зашла туда — сначала кралась очень медленно, а потом рванула, как заправский спринтер. Внутрь, внутрь, внутрь, обратно, обратно, обратно, скорее, скорее, скорее. Я бросилась в спальню, лихорадочно закрутилась на каблуках в отчаянной попытке найти свою сумочку, а потом увидела, что он приближается ко мне.

Он перепрыгнул через угол кровати и врезался в угол комода.

Я схватила с ночного столика тарелку.

Он бросился на меня.

Я швырнула в него тарелку.

Тарелка пролетела через комнату, едва не задев его голову.

Я заметила свою сумку.

Ринулась к ней.

Побежала к входной двери.

Он поймал мое запястье и рванул к себе.

Потащил меня назад.

Под ногами хрустели льдинки фарфоровых осколков.

В этот раз он обхватил мое горло двумя руками.

Крепко.

Слишком крепко.

Я с мольбой смотрела в его глаза, взывая к человечности.

Казалось, на меня надели стальной ошейник.

Я задыхалась.

В руке у меня был ключ от машины.

Он преградил мне путь к выходу.

Я почувствовала головокружение.

А потом смогла использовать ключ по назначению.

Он приказал мне молить его о прощении.

Но вместо «пожалуйста» я прошептала кое-что другое.

И воткнула ключ в его ладонь.

Пролила его кровь во имя справедливости.

Я протиснулась мимо него и побежала со всех ног, по­скальзываясь на осколках тарелки и своего достоинства, ощущая, как сердце колотится в горле, пока снова не оказалась на тротуаре.

Отправить