Таким образом, жена-христианка является устроительницей Царства Божия в семье. Христианское начало в семейной жизни есть побеждающее начало с той и другой стороны. Неверующий муж освящается женой верующей, — говорит ап. Павел, — и жена неверующая освящается мужем верующим… Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал (1 Кор. 7, 14, 16, 17).

Мы остановимся пока на словах ап. Павла и дадим краткое разъяснение их с филологической стороны. Вопрос об освящении в семье через мужа или жену — вопрос чрезвычайной важности, особенно по отношению к детям.

Неверующий муж освящается (ήγίasτai) женою (έν τή γυναικά) верующей и жена неверующая освящается (εν) мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы (άγια) (1 Кор. 7, 14). Глагол ήγίασται указывает на воздействие верующего на неверующего в силу брачного единства. Освящение совершается путем постепенного перерождения неверующего в верующего. Область или сфера, в которой совершается такое перерождение неверующего, — это верующая сторона в брачной жизни: εν τή γυναικι и έν τω άνδρι. Верующий является здесь закваской Царствия Божия (Мф. 13, 33), которая сквашивает все тесто (1 Кор. 5, 6; Гал. 5, 9). Следовательно, глагол ήγίασται указывает на святость in potentia, т. е. в возможности, постепенно переходящей в действительность. О детях же в подобных смешанных браках апостол положительно говорит, что они святы έν τω άνδρί, т. е. являются участниками Нового Завета во Христе. Дети евреев были включены в завет Иеговы Самим Богом. В 17 гл. кн. Бытия мы читаем, что Бог поставляет Свой Завет не только с Авраамом, но и с потомками его после него, в роды их, завет вечный (ст. 7). Вера родителей является, таким образом, достоянием и детей, по слову ап. Павла: Если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви (Рим. 11, 16). Слова апостола, если приложимы к ветхозаветному Израилю, то тем более приложимы к верующим христианам. Примером и доказательством этой истины служит ап. Тимофей. Мать у него была иудеянка уверовавшая, а отец еллин (Деян. 16, 1). И этот-то Тимофей стал верующим благодаря влиянию на него матери Евники и бабки Лоиды. Я уверен, — пишет ап. Павел Тимофею, — что нелицемерная вера твоя, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике, и в тебе пребывает (2 Тим. 1, 5).

Таким образом, ап. Павел устанавливает принцип: дети языческих родителей не могут быть допускаемы до крещения, потому что нет веры в родителях; но где один из родителей является верующим, дети не должны быть отчуждаемы от Завета с Богом, а должны быть допускаемы в общение с Церковью через крещение, потому что Церковь не сомневается в том, что верующий родитель просветит светом крещения свое дитя. В кн. Деяний мы встречаем и примеры крещения всего дома, когда крестился глава семейства. Так, Лидия, чтущая Бога, крестилась, а вместе с нею и домашние ее (Деян. 16, 14–15). Темничный страж крестился сам и все домашние его (Деян. 16, 33). Корнилий-сотник крестился со всем домом своим (Деян. 10, 2, 24, 48). Ап. Павел крестил Стефанов дом (1 Кор. 1, 16). В свое приветствие к Филимону ап. Павел включает и домашнюю его церковь, которая имела и детей (ст. 2). В послании к Коринфянам ап. Павел приветствует Акилу и Прискиллу с домашней их церковью (1 Кор. 16, 19). Верующих римлян ап. Павел просит приветствовать Прискиллу и Акилу и домашнюю их церковь (Рим. 16, 3–4). В послании к Колоссянам ап. Павел просит приветствовать братьев в Лаодикии, и Нимфана, и домашнюю церковь его (Кол. 4, 15).

Мы видим, как много было домашних церквей, и невозможно допустить, чтобы все они были без детей. А если были дети, то они были и крещены, как это видно из слов апостола: Если кто о своих, и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного (1 Тим. 5, 8). И с этой проповедью он ходил по домам и всенародно учил (Деян. 20, 20): Отцы, воспитывайте детей ваших в учении и наставлении Господнем (Еф. 6, 4). Вера главы семейства признавалась освящением семьи, так что члены ее, как дети, так и взрослые, если не встречалось препятствий, принимали крещение. Крещение детей заменяет обрезание детей, которое было печатью вступления их в завет с Иеговой. Завет с Авраамом был запечатлен и на детях обрезанием. Крещение заменило обрезание в том смысле, что через него верующие вступают в Новый Завет с Богом через Христа. Точно так же и воскресный день заменил субботу. Суббота и обрезание отмечены были для язычников положительно заповедью апостолов, а замена их крещением и воскресным днем введены практикой их, т. е. самым делом. Апостолы и верующие не могли не ввести того, что установлено и заповедано Самим Христом.

Таким образом, принцип освящения лежит в основе христианского брака, и этот принцип осуществляется даже и в том случае, когда в семье оказывается верующим один только член брачного союза. Вера побеждает неверие, святость очищает греховную нечистоту.

Путь к такой победе над неверием и нечестием указывает женам ап. Петр. Он говорит: Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценнее перед Богом (1 Пет. 3, 3–4).

Вот истинная, можно сказать, божественная красота женщины, победоносно шествующая в борьбе с неверием и развратом и охраняющая мир от разложения и погибели. Это — та самая действительная, настоящая красота, которой, к сожалению, не все понимают, не все, которые в настоящее время говорят и пишут, читают публичные лекции, идеализируют, но на самом деле только профанируют, извращая понятие о ней в самой основе.

Образцом такой нравственной красоты выставляются апостолом святые жены, уповавшие на Бога, которые украшали себя всеми указанными качествами, повинуясь своим мужьям (ст. 5–6). Эту красоту женщины наблюдали и изучали в жизни древние мудрецы, воспели ее восторженными похвалами и прославили ее до небес. Она несет радость и счастье семье и семейный очаг превращает в земной рай для нее. Вот естественный гимн нравственной красоте идеальной жены:

Жена добродетельная есть дар Божий: дом и имение — наследство от родителей, а разумная жена — от Господа (Притч. 19, 14). Кто нашел добрую жену, тот нашел благо и получил благодать от Господа (18, 23). Славу мужу приобретает благонравная жена (11, 16). Жена добродетельная — венец мужа (12, 4). Уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка (3, 11). Добрая жена — счастье мужа (18, 23; ср. Сир. 25, 26). Встают дети и ублажают ее, муж — и хвалит ее (31, 28, 29). Добродетельная жена ценнее жемчугов (31, 10), умная и добрая жена драгоценнее золота (Сир. 7, 2). Счастлив муж доброй жены, и число дней его — сугубое. Жена добродетельная радует мужа и лета его наполнит миром. Добрая жена — счастливая доля: она дается в удел боящимся Господа. С нею у богатого и бедного сердце довольное и лицо во всякое время веселое (Сир. 26, 1–4). Она добывает шерсть и лен и с охотой работает своими руками. Она, как купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой. Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим; задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник; препоясывает силой чресла свои и укрепляет мышцы свои; она чувствует, что занятие ее хорошо, и светильник ее не гаснет и ночью; протягивает руки свои к прялке, и персты ее берутся за веретено; длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся; не боится стужи для семьи своей, потому что вся семья ее одета в двойные одежды; она делает себе ковры; виссон и пурпур — одежда ее. Муж ее известен у ворот (т. е. пользуется всеобщим уважением на всех народных собраниях, которые в то время были у городских ворот), когда сидит со старейшинами земли. Она делает покрывала и продает, и поясы доставляет купцам финикийским; крепость и красота — одежда ее, и весело смотрит она на будущее; уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее; она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности (Притч. 31, 13–27). Мудрая жена устроит дом свой (14, 1).

#Любезность жены усладит ее мужа, и благоразумие ее утучнит кости его. Кроткая жена — дар Господа, и нет цены благовоспитанной душе. Благодать на благодать — жена стыдливая» (Сир. 26, 16, 18), жена целомудренная (Притч. 15, 2). Миловидность обманчива, и красота суетна, но жена, боящаяся Господа, достойна похвалы (31, 30).

Точно такими же чертами изображает жену-христианку и св. Климент Александрийский.

«Женщинам, — говорит он, — приличны физические труды, все работы иглы и шитья и разные заботы о семейном благосостоянии, попечение о коем составляет их естественный долг. Они должны наблюдать за предметами, потребными их мужьям, и своими руками подавать их, беречь и поддерживать в хорошем состоянии платье членов семьи; в случае нужды своими руками приготовлять платье и кушанье и подавать мужьям с прелестью нежной любви. Такое поведение сохраняет здоровье в равновесии. Господь любит таких женщин: Он любит, чтобы они постоянно были заняты полезными трудами, веретеном или иглой и, по примеру Сарры, оказывали усталым путешественникам услуги гостеприимства».

Таковы именно были святые жены, на которых указывает ап. Петр. Всматриваясь в их деятельный характер, мы видим, что они представляли собой самую душу семейного очага. Украшенные всеми добродетелями, они повиновались своим мужьям, но это повиновение не представляло собой ничего унизительного, оскорбительного и тяжелого для них, так как мужья их любили, уважали и охраняли. И если таковы жены были в дохристианском браке, то тем выше они стоят или должны стоять в христианском браке.

Действительно, повиновение жен своим мужьям в христианском браке не представляет собой и тени какого-либо рабства. При идеальном отношении мужа к жене, в духе Евангельского учения, оно является естественным, желательным и приятным, потому-то при указанных условиях устанавливается полная сердечная гармония в жизни, взаимное доброжелательство и обоюдная забота друг о друге. В соответствие повиновению жен ап. Петр дает предписание и мужьям, от исполнения которого зависит полное и безусловное повиновение жен. Также и вы, мужья, — пишет апостол, — обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было препятствия в молитвах (ст. 7).

Раз муж обращается благоразумно, т. е. предлагает ей что-либо разумное, полезное и необходимое для благосостояния всей семьи, то как может отвергнуть она такой совет? Не исполнить его — значит причинить себе и ему вред, совершить зло. Затем, если муж обращается с женой, как с немощнейшим сосудом, т. е. самым нежным, ценным, изящным и потому хрупким, если он обращается нежно, осторожно, любовно, то как жена может идти наперекор своему мужу? Ведь это ненормально, неестественно. Наконец, если муж оказывает честь своей жене, как сонаследнице благодатной жизни, то возможно ли со стороны последней оскорбительное противление своему мужу? На выражения чести и уважения немыслимо ответить дерзостью и грубостью.

Таким образом, по принципам христианского брака, немыслимо даже какое-либо неповиновение со стороны жен своим мужьям, потому что мужья своим христианским обращением не только не дают никакого повода к недовольству, личным обидам и протестам, но, наоборот, вызывают в них самые высокие, нежные и святые чувства любви и безусловной преданности.

Ап. Павел, предписывая женам повиновение своим мужьям, в то же время заповедует им и любить мужей, любить детей. Предписывает им быть целомудренными, чистыми, попечительными о доме, добрыми, покорными своим мужьям, да не порицается слово Божие (Тит. 2, 4–5). При таком отношении жен к своим мужьям, согласно со Словом Божиим, невозможно, чтобы и мужья были способны оскорблять своих жен грубым и деспотическим требованием унизительной для жен покорности себе. На любовь своих жен и они ответят своим любовным отношением к ним и не дадут никакого повода к протестам и открытому противлению.

Ап. Павел, предписывая женам повиновение своим мужьям, как Господу, мотивирует это так: Муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же спаситель тела (Еф. 5, 22–23).

Но эти отношения главенства и повиновения отнюдь не есть отношения деспотизма с одной стороны и рабства с другой, в какой они понимаются иногда людьми, не уразумевшими духа христианства. Понятия главенства и повиновения не оставлены в новозаветном учении без ближайшего определения: мужу не просто указано главенство, но по образу главенства Христа над Церковью; жене заповедано не просто повиновение, но по образу повиновения Церкви Христу. Определяя, в чем заключается главенство мужа над женой, апостол говорит: Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее. Но Христос сделался главой Церкви только после того, как прошел тяжелый путь самоотречения и самоотвержения даже до крестной смерти (Флп. 2, 6, 11). Поэтому и главенство мужа должно заключаться в полном самоотвержения служении благу жены, до готовности пожертвовать для нее жизнью. Муж должен окружить жену всяческими заботами о ее внешнем житейском благополучии, должен стремиться к тому, чтобы сколько можно больше взять на себя, как более сильного, житейской тяготы, выпадающей на долю семьи, быть другом, защитником и охранителем жены. В то же время муж должен быть кротким, любящим и заботливым руководителем ее на всех путях жизни, отнюдь не прибегая к какому-либо насилию и угрозам. Равным образом и повиновение жены должно быть подобным повиновению Церкви Христу. А Церковь повинуется Христу не из какого-либо рабского страха или внешней необходимости. Ее повиновение свободное и основывается на глубочайшем чувстве любви ко Христу, как своему Спасителю и Искупителю. Отсюда и повиновение жены должно быть также свободным и основываться на радостном сознании жизненной опоры в муже и на чувстве любви и признательности ему за труд и попечение о ней.

 

Священномученик протоиерей Философ Орнатский с семьей на даче. Нач. XX века.

 

Многих смущает выражение ап. Павла: А жена да боится (ϊνα φοβήται) своего мужа (Еф. 5, 33). Но это выражение указывает не на рабский страх благоговения. Глагол этот часто употребляется в значении благоговения пред Богом. Так, например, Корнилий сотник, муж благоговейный и боящийся Бога (Деян. 10, 2, 22); судья… Бога не боялся (Лк. 18, 2, 4); милость Его… к боящимся Его (Лк. 1, 50); Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведныйи святый (Мк. 6, 20); во всяком народе боящийся Его (Бога)… приятен Ему (Деян. 10, 35); Бога бойтесь, царя чтите (1 Петр. 2, 17); убойтесь Бога и воздадите Ему славу (Откр. 14, 7); хвалите Бога нашего все рабы Его и боящиеся Его (Откр. 19, 5); рабы, повинуйтесь в простоте сердца, боясь Бога (Кол. 3, 22, а также Откр. 15, 4; 11, 18; Деян. 13, 16, 26; Втор. 4, 10; 5, 29; 6, 2, 13, 24; 13, 4; 14, 22 и др.) Везде глагол φοβέω выражает благоговейный страх в присутствии Бога. Редко употребляется он в значении физического страха перед опасностью смерти.

Раскрываемый нами идеал взаимных отношений в христианском браке вытекает из основной идеи самого брака. Христианский брак, как мы уже показали, имеет отношение к тайне искупления, имеет самую связь с основанием и развитием Церкви Христовой на земле, есть образ Царства Небесного и средство к осуществлению его на земле. А потому в брачной жизни должен быть тот мировой и вечный порядок, который установлен Богом в Царстве благодати. Об этом ап. Павел пишет так: Хочу, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог (1 Кор. 11, 3). Вот исходная точка, откуда логически и последовательно вытекает повиновение жены мужу. Глава жены — муж, глава мужа — Христос, а глава Христа — Бог. Все исходит от Бога, через Христа воплощается в Церкви и реализуется путем брачной жизни верующих христиан. И, поднимаясь по восходящей линии указанной лестницы, мы видим теперь, что жена, повинуясь своему мужу, как главе, повинуется Христу, который есть глава мужа, а повинуясь Христу, она повинуется Богу, от которого Он пришел и опять возвратился (Ин. 16, 28). Жена повинуется мужу, потому что муж является выразителем воли Христа, так как в таком только случае он и является главой жены, когда сам безусловно подчиняется главенству Христа. А главенство Христа исходит от Самого Бога Отца, волю Которого Он приходил исполнить (Ин. 6, 38).

При такой постановке христианского брака, когда муж стоит на указанной ему высоте, когда он является проводником и выразителем воли Христа, а затем и Самого Бога, что может быть обидного и оскорбительного для самолюбия жены в ее повиновении мужу? Само собой понятно, что в тех случаях, когда муж требует от нее что-либо противное воле Христа и Бога, она обязана поступить так, как поступили апостолы в Синедрионе и как заповедал Христос своим последователям. Апостолы, когда им приказали отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса, сказали в ответ: судите, справедливо ли пред Богом, слушать вас более, нежели Бога (Деян. 4, 18–19). А Христос сказал: Кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10, 33, 37).

При установленном порядке подчинения в христианском браке мы видим, что таким путем слава Божия распространяется от Бога через Христа на мужа, а затем и на жену. Муж есть образ и слава Божия, а жена есть слава мужа (1 Кор. 11, 7). Но жена является отражением славы мужа только тогда, когда она составляет одну плоть с мужем, а муж становится отражением славы Божией тогда, когда он органически связан духовными узами с Христом и Богом. Но если жена не повинуется мужу, то порывается связь с ним и она лишается отражения славы его на себе. Равно и муж, если не повинуется Христу, то порывает связь с Богом и лишается славы Божией.

Таким образом, отражение славы Божией в христианском браке исходит от Бога и обусловливается последовательным повиновением жены мужу, а мужа — Христу и Самому Богу.

Такой строй, такая органическая связь повиновения в браке с повиновением Христа воле Отца указывает на действительную связь христианского брака с делом Христа.

Как в мире физическом, так и в мире духовном установлен Богом строгий порядок, где все крепко сплочено взаимным влиянием и подчиненностью. Высший порядок обусловливается низшим, и низший находится в зависимости от высшего. И во всем получается полная и стройная гармония и единство.

В христианском браке устанавливается такой же мировой и вечный порядок. Муж есть глава жены, а жена есть слава мужа. По своему первоначальному происхождению, муж преимуществует над женой, ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа, почему жена и должна подчиняться мужу, в соответствии с высшим порядком подчинения в мире ангельском. Но дальнейшее развитие и осуществление Божественного плана мироправления уравнивает мужа и жену в их жизненном значении. Уравнение это состоит в том, что ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе, т. е. в установленном порядке Господом, не могут существовать. Ибо как жена от мужа произошла и теперь происходит, так и муж через жену получает теперь свое бытие; каждый в этом порядке поставлен на своем месте, в тесной и взаимной связи и зависимости друг от друга, так что один без другого не может существовать, один находит восполнение себе в другом. И такой порядок в христианском браке, уравнивающий положение и значение обоих членов, — все это от Бога (1 Кор. 11, 2–12).

Итак, весь этот порядок исходит от Бога и получает свое значение и осуществление в Господе. А все, что не в Господе, что вне порядка, установленного Господом, все это представляет собой безпорядок и ведет к разрушению и гибели. Вне христианского брака идут нескончаемые споры о правах равенства и преимуществ; там устанавливается, путем взаимных соглашений и уступок, modus vivendi двух разных и чуждых друг другу сторон, всегда стремящихся как можно больше отвоевать в свою пользу в ущерб другой стороны. Такое начало, проникшее в семейную жизнь, не есть христианское начало созидания, а, наоборот, антихристианское начало разрушения семейного очага.

Мы видели, что Иоанн Креститель изобразил Христа под образом жениха, а первых учеников своих, которых он привел к вере во Христа, — невестой, а себя, как посредника между женихом и невестой, — другом жениха (Ин. 3, 29). Таким же языком говорит и ап. Павел о верующих коринфянах: Я ревную вас ревностью Божией, потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистой девой. Но боюсь, чтобы, как змей хитростью своей прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе (2 Кор. 11, 2–3).

Мы уже знакомы с этим образным языком, указывающим на высоту христианского брака. Но отмечаем здесь ту особенность, что люди способны падать с высоты, уклоняться от высокого идеала христианского брака, и возможность такого уклонения в браке иллюстрирует возможность уклонения верующих от простоты во Христе. В том и другом случае такое уклонение вызывает ревность, на что и указывает ап. Павел в данном месте. И это уклонение разрушает тот идеал христианского брака, который выразил ап. Павел в следующих словах: Муж есть образ и слава Божия, а жена есть слава мужа (1 Кор. 11, 7). Вопреки таким высоким словам апостола, в жизни мы часто видим следующее: муж — пьяница, развратник, хулиган, опустившийся на дно самой гущи нравственного падения, — утратил в себе образ и подобие Божие и перестал быть человеком; как жена, примерная и честная во всех отношениях, может служить отражением на себе славы мужа, быть славой мужа, который утратил свою славу? Или наоборот: муж — примерный во всех отношениях, а жена — противоположный полюс, как она может быть славой мужа, когда она утратила свою славу? В том и другом случае идет разрушение христианского брака, семейного очага. И вопрос теперь возникает сам собой: где причина и какие средства против такой разрухи?