В одной из синагог учил Он в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога. При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? И когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его.

Все время быть в согнутом состоянии и не иметь возможности выпрямиться — это ужасное мучение. Достаточно походить хотя бы один день в таком положении, чтобы понять, что это за пытка. В Евангелии говорится, что женщина ходила в скорченном состоянии на протяжении восемнадцати (!) лет. Христос встречает ее в синагоге. Это говорит о том, что, несмотря на свой тяжелейший, неизлечимый недуг, она сохранила в себе потребность жить с Богом и пребывать в истине. Душа человеческая — величайшая загадка. Вот женщина, слабый сосуд, по определению апостола Павла. В придавленном состоянии, когда можно думать только о здоровье, она ищет богообщения, старается напитать себя словом Божиим, жаждет молитвы. И Христос не спрашивает ее о вере. Ее вера была очевидна. Он сразу же возлагает на нее руки и говорит ей: «Женщина, ты освобождаешься от недуга своего». А после этого у Него происходит диалог с начальником синагоги, который обрушивается на Него с обвинениями в нарушении покоя субботнего дня. Этот человек, к мнению которого прислушивались другие, страдал распространенным духовным заболеванием — формализованным благочестием. Сторонники этого вида благочестия считают, что вера заключается в неуклонном хождении в рамках установленного церковного регламента, что благоволения Божия можно достичь только строгим соблюдением внешних обрядовых предписаний. Покой субботнего дня как раз и был одним из пунктов этого внешнего регламента.

Из евангельского повествования мы можем хорошо видеть, чем опасен этот вид благочестия. Фарисейство, измеряющее жизнь по шкале внешнего религиозного уклада, лишает своего носителя духовной чуткости. Оно оставляет ему одну лишь пустую претензию на особые дарования, но достигнуть их не может. Заразившийся формализованным благочестием человек перестает воспринимать духовную сторону явлений, она становится для него непроницаемой. Начальник синагоги делает упрек Христу Богу за исцеление, совершенное в субботу. Он говорит: «Есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний». Представителя церковной власти, страдавшего внешним благочестием, не затронула духовная сторона происшедшего. Очевидное проявление божественной силы не коснулось его сердца, оно оказалось закрытым для благодати. Совершившееся на его глазах чудо он отнес к разряду бытовых явлений. Он увидел в нем только нарушение внешнего распорядка религиозной жизни и возвысил свой голос против божественного действия. Причем, сделал это не без изворотливой трусливости, присущей среднему звену начальствующих. Его гневная речь была обращена не ко Христу, совершившему исцеление, и даже не к скорченной женщине, а к народу, который в данном случае был простым свидетелем. «Приходите исцеляться в положенные дни, чудеса должны совершаться согласно установленному распорядку», — говорит он собравшимся в синагоге людям, оценивая действия благодати по внешнему стандарту. Обличать открыто ему мешала боязнь Того, Кого он обличал, и боязнь народа Божия, который считал Иисуса великим пророком.

Далее, все сторонники строгого соблюдения внешней формы благочестия страдают душевной слепотой. Соблюдая все внешние предписания так, как положено, они пребывают уверенными в своей праведности. Истинно так, ведь они ничего не нарушают! А тот, кто уверен в своей непогрешимости, в своей формальной религиозной исправности, никогда не увидит самого себя должным образом, ибо его взор с внутреннего направлен на внешнее. Христос при всех называет начальника синагоги довольно резким словом. Он говорит ему: «Лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить?» Вот, оказывается, кем на самом деле был начальник синагоги — лицемером, отнюдь не праведником. Христос указывает ему на то, что он не замечает за собой очевидных проступков, зато с других требует то, чего не исполняет сам, даже по отношению к внешним предписаниям. Господь нисколько не щадит профессионального самолюбия начальника синагоги и произносит это уничтожающее слово не наедине, а при всех собравшихся. Надо полагать, что этот человек, искренне считавший себя наставником необразованного народа, был ошеломлен таким неожиданным взглядом на самого себя, опрокинут и раздавлен этой отрывшейся правдой о самом себе.

И наконец, и это самое главное, начальник синагоги погрешает против любви. В синагогу зашла женщина, страдавшая скорченностью восемнадцать лет. Один вид этой согбенной женщины должен был вызывать у нормального человека острое чувство сострадания. На глазах начальника синагоги она получает освобождение от болезни, и этот учитель веры и проповедник любви вместо радости за нее и чувства благодарности к Богу приходит в сильное негодование. Это говорит о том, что он наглухо затворил свое сердце для сострадания, что он был одержимым феноменальной жестокостью. Такую извращенную религиозность можно определить только одним словом — фанатизм. Увы, им страдал не обыкновенный простолюдин, а представитель церковной власти. С ними это чаще всего и происходит.

Формализованное благочестие, которое связывает действие Духа Святого рамками обрядовых правил, внешней формой, выработанной древней традицией, — очень тяжелое духовное заболевание. Оно весьма заразно и широко распространено и сейчас. Блюсти в неприкосновенности внешний строй религиозной жизни — святое и необходимое дело. Уклонение в фарисейство и религиозный фанатизм начинается с того момента, когда строгие хранители внешних форм начинают категорически отказывать в любви Божией всем тем, кто остается за пределами их понимания веры, кто не вписывается во внешние стандарты их церковно-охранительного консерватизма. Именно так и поступил начальник синагоги из сегодняшнего евангельского чтения, не только обличив Сына Божия в совершении чуда, но и тем самым отказав скорченной женщине в праве быть исцеленной. Христос, беря ее под Свою защиту, называет ее «дочерью Авраама». Церковная власть никак не могла всех этих убогих и скорченных невежд считать наследниками обетований Божиих. Не сама ли согбенность свидетельствовала об ущербности и неполноценности этих людей? Но к таким-то скорченным и согбенным, лишенным возможности прямо ходить, ко всей этой «второсортной публике», вычеркнутой из книги жизни церковной властью, и приходил Спаситель, их-то и исцелял, их-то и миловал, их-то и звал к Себе. У Него и скорченная, — дочь Авраама, к которой обращены все божественные обещания, и согбенная, — драгоценное чадо Божие, для которого раскрыта полнота любви небесного Отца.

Христос Бог наш оставил нам единственный признак истиности нашей религиозной жизни — любовь ко всякому человеку. Только она и в состоянии сохранить нас от религиозной нетерпимости, от уродливых изъянов формализованного благочестия, ничего общего не имеющего с подлинной верой, которая заповедана нам Евангелием.