Иисус, продолжая говорить им притчами, сказал: Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели придти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и всё готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их. Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их. Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов, а званые не были достойны; итак пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир. И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных.

Притчу о званых и избранных Господь предложил слушателям сразу же после притчи о злых виноградарях. Она имеет тесную смысловую связанность с ней, является как продолжением, так и дополнением ее. Под злыми виноградарями, как мы помним, подразумевались церковные иерархи, сосредоточившие в своих руках полноту церковной власти. Они употребляли власть в своих корыстных целях и на этом гибельном пути превратились в итоге в откровенных богоборцев. В притче о званых и избранных акцент переносится на другое действующее лицо. Те, кого царь в этой притче зовет на пир, — это весь израильский народ, составлявший ветхозаветную церковь. Этот народ получает приглашение от рабов царя, то есть от древних пророков, быть участниками брачного пира, иначе говоря, Царства Божия. Однако приглашение оказалось проигнорированным. Евангелие говорит, что «званые» «не хотели придти». Тогда царь послал других рабов. На повторное приглашение царя последовал тот же равнодушный и пренебрежительный ответ: народ разошелся по своим делам, «кто на поле свое, кто на торговлю свою», а некоторые даже пришли в такое помрачение, что убили посланных царем. И эти преступления совершали уже не представители церковной власти, как это было в притче о злых виноградарях. Их совершал израильский народ в его совокупности. Таким образом, тема богоборчества получает в притче свое расширение. Если в притче о злых виноградарях противниками царя оказывались только те, кому был вручен виноградник, то в притче о званых ими становится весь народ. Иудейское общество, угнетаемое «злыми виноградарями», оказывается ничуть не лучше своей церковной иерархии, впавшей в богоборчество. Оно проявляет полную безучастность к божественному призыву. Отставив Бога в сторону, отвернувшись от Него, люди обращаются к своим повседневным занятиям. В притче изображается общий упадок веры и благочестия, происшедший во всем израильском народе на момент пришествия Христа. Важно понять, что, когда в притче о злых виноградарях Христос обличает своекорыстных и властолюбивых пастырей, Он действует не в интересах простого угнетаемого народа. У Спасителя не было сторонников, на которых Он мог бы опираться в Своем служении. Он также нисколько не заботился о создании Своей партии. С человеческой точки зрения Он был абсолютно одинок. Он пришел на землю вовсе не для того, чтобы плохую церковную власть заменить хорошей. Повреждение человеческой природы, которое Он должен был исправить, коснулось всего человеческого рода. Христос не идеализировал «многострадальное простонародье». Иудейский народ, угнетаемый первосвященниками, был ничуть не лучше своих угнетателей и точно также пребывал в кризисе религиозности. В притче о званых именно он, а не князья церкви, становится богоборцем, выгоняющим и уничтожающим посланников Божиих, пришедших с вестью о наступлении Царства Божия. Своим богоубийством злые виноградари выразили волю всего народа. Не стоит забывать того, что Христос был распят под яростные крики толпы «распни, распни Его!» Все человечество находилось в безнадежно обветшавшем состоянии. Именно поэтому в притче о злых виноградарях наследник владельца виноградника не производит смену власти, а добровольно отдает себя на казнь в руки злых виноградарей. Казалось бы, чего проще? Вместо злых виноградарей поставить добрых. Но Христос явился человечеству не для совершения церковно-политического переворота. Он пришел на землю совсем для другой цели. Он был ниспослан в мир, дабы совершить прорыв падшей человеческой природы к Божеству, исправить поврежденное грехом человеческое естество и даровать человеку вхождение в Царство Небесное.

Вторую часть притчи о званых Христос адресует тем, кто все-таки откликнулся на божественный призыв, пошел за Ним и оказался в числе званых, то есть в лоне новозаветной Церкви. Их поступок на фоне всеобщего религиозного равнодушия и богоборчества мог придавать им цену в собственных глазах. Спаситель предупреждает личность от этого пагубного самовосхваления и самоуспокоения. Притча говорит о том, что эта самоуспокоенность может сыграть в судьбе человека роковую роль. Можно попасть в число званых, но оказаться изгнанным из брачного торжества. Глубоко заблуждается тот, кто считает, что раз верует, то уже и непременно спасен. В притче о званых содержится обличение не только людской безпечности, но и целой христианской конфессии, выросшей на почве легкомысленности, присущей роду человеческому. В ней проводится мысль о несовместимости Евангельского слова с главным вероучительным постулатом протестантизма.

Эта притча является также необходимым напоминанием и для нас, православных христиан. Каков бы ни был фон окружающей жизни, как бы ни было поражено мировое сообщество безучастным отношением к Богу или откровенным богоборчеством, христианин и в таких условиях не имеет права оставлять труда о приобретении евангельской добродетели. Забота о достижении христианской кротости и долготерпения, целомудрия и чистоты, поста и молитвы, любви и милосердия, надежды и упования должна оставаться основным предметом его притрудной жизни.