Владимир Яковлев

Владимир Яковлев – писатель, фотограф, журналист; с 1989 по 1999 г. основатель, главный редактор, генеральный директор и владелец Издательского дома «Коммерсантъ».

3 года, мальчик: «Кто я?»

Чтобы ответить на этот вопрос, нужна вся жизнь. У меня есть понимание того, кто я, к которому я довольно долго шел, и, на мой взгляд, каждый человек состоит из трех частей. Из внутреннего мира – это мысли, ощущения, эмоции, чувства. Из внешнего мира – это объекты, люди, город, в котором вы живете. И третья часть – это эго, которое разделяет внешний и внутренний мир. Наша задача – научиться эти части балансировать. Я – это мой внутренний мир, мой внешний мир и мое эго, которое находится между ними.

А с социальной точки зрения? Как бы вы определили себя в социуме?

Фотограф и писатель. Пишу книги нон-фикшн, мне это нравится. Фотографирую – я портретист – и очень люблю это делать. Проект «Возраст счастья», которым я сейчас занимаюсь, начался с книги, которую составляли портреты и тексты – истории людей.

3 года, мальчик: «Где растет счастье?»

Счастья нет.

Проект есть, а счастья нет?

Есть возраст счастья, потому что после пятидесяти у человека больше шансов приблизиться к счастью. Я встречал людей, которые очень близко подошли к этому состоянию.

Есть фраза, я ее очень люблю: для того чтобы хорошо жить после пятидесяти, достаточно просто не повторять тех ошибок, которые ты к этому времени уже успел совершить. Появляется опыт жизни, в том числе и тяжелый, появляется знание жизни. А по нынешним временам после пятидесяти и энергии полно, и времени полно, и возможностей полно. И, главное, понимаешь, что в жизни почем. Поэтому можно действительно близко подойти к счастью.

Но, в принципе, я считаю, что счастья нет, счастья в жизни не существует. Счастье – это иллюзия, причем довольно вредная.

То есть вы создали проект, и это история про иллюзию?

Есть название проекта – «Возраст счастья». Есть то, про что этот проект: и про возраст, и про то, что происходит в мире в связи со скачком продолжительности жизни. По-настоящему мы не очень представляем, насколько все меняется. Знаете, насколько увеличилась жизнь с прошлого века? В два раза. Нам все время кажется, что это означает, что пожилые люди просто дольше живут.

Нет, нам подарили еще кусок жизни.

Это не просто кусок. Вот я говорю вам: «Чужие пацаны пришли на нашу улицу и у нашего друга девушку увели. Пойдем всей кодлой им морду набьем!» Знаете, что это такое? Это полный, от начала до конца, пересказ «Илиады» Гомера. Полностью закрывает весь сюжет. Потому что в те времена, когда Гомер писал «Илиаду», общераспространенным был подростковый менталитет. Зрелость тогда наступала в очень раннем возрасте. Чем дольше люди живут, тем дольше они развиваются, тем позже наступает зрелость, тем большего развития человеческая личность достигает. Для моих родителей зрелость наступала в возрасте 35–40 лет и ассоциировалась с карьерой, работой, бизнесом. А сейчас в жизни возник новый период и новая точка зрелости. Поэтому этот кусок жизни, который нам дали, – он прежде всего про новое развитие, новый, еще не известный этап развития личности, новую точку зрелости.

8 лет, мальчик: «Какое счастье – счастье?»

То, когда тебе кайф. Я говорил про три части – внутренний мир, внешний и эго. Счастье – это когда все три части находятся в равновесии и в гармонии. Тогда наступает счастье. Но мы обычно пытаемся достичь этого состояния за счет того, чтобы подчинить внешний мир внутреннему. Сделать так, чтобы снаружи все было так, как хочется. Это абсолютно невозможно.

Для меня счастье – это принятие развития. Принятие того, что ты меняешься. Я вообще считаю, что развитие – это цель жизни. Это означает, что ты принимаешь в том числе и боль, и ошибки, и синяки, и проблемы. Потому что иначе, чем через боль, развитие не происходит. Для меня синоним слова «счастье» – слово «цельность», которое мне очень нравится. Я встречал много цельных людей, мне повезло, и, на мой взгляд, это счастливые люди.

Что вы подразумеваете под словом «цельность»?

Под цельностью я подразумеваю состояние, когда ты в равной степени принимаешь все части своего мира. Ты принимаешь самого себя, ты принимаешь свой внешний мир, ты принимаешь свои желания. Ты также принимаешь, что далеко не все эти желания ты сможешь когда бы то ни было реализовать и не все тебе будет дано. Ты принимаешь те челленджи и те проблемы, которые тебе дает жизнь. Ты принимаешь эту систему, в которой ты живешь. И для меня это цельность.

Часто наши проблемы связаны с тем, что, по нашим представлениям, мы сильно влияем на результат. Вот мы что-то делаем, и потом появляется то, чего мы хотели. На самом деле это не так. Мы очень мало контролируем результат.

Есть знаменитая фраза, приписываемая Раневской: «Для того чтобы что-то получилось, надо это что-то очень сильно расхотеть».

По-моему, это неправда. Я в это не верю. Если я вас спрошу, что будет завтра, вы скажете: «Я не знаю», и это правильно. Никто не знает, и я не знаю, что будет завтра.

Завтра нет, вчера нет, есть только сегодня.

Неправда, завтра и вчера есть – в вашей голове. И сегодня существует в вашей голове. Вы все это таскаете с собой, я тоже таскаю. Мы написали с Мариной Собе-Панек, прекрасным журналистом и сценаристом, книгу «Уход за мозгом» – то, что должен знать любой мозговладелец. Если вы возьмете физиологические процессы того, как работает мозг, то абсолютно все – иллюзия на физическом уровне. Поэтому и «завтра» – иллюзия, и «вчера» – иллюзия, и «сегодня» – иллюзия, они все существуют на абсолютно равных правах.

13 лет, мальчик: «Что такое успех в жизни в мире взрослых?» В вашей жизни с точки зрения успешности было очень много разных вещей – «Коммерсант», «Сноб», можно долго перечислять.

Да, в моей жизни были разные виды успеха.

Что такое успех в вашей системе координат?

Самым большим достижением в моей жизни была ситуация, когда я разорился в 53 года. У меня реально не было денег, и я в какой-то момент не знал, на что я завтра буду покупать еду. Для меня это было самым большим успехом в жизни, потому что эта ситуация дала мне больше, чем любая другая в моем прошлом.

Я понял, что качество жизни не определяется деньгами. Я понял, что все мои знания о системе ценностей в жизни – неправда. Я понял, что богатство, которое у меня было до этого, не является положительным фактором. Потому что когда я потерял все деньги, качество моей жизни резко увеличилось. Я стал намного счастливее, чем был. У меня появились друзья, у меня появилась жизнь, не похожая на прежнюю, у меня прошли страхи.

До этого не было друзей?

Таких друзей, которые у меня появились после, – нет, конечно, не было. Мы очень часто путаем разные вещи. Есть богатство, но богатства я никому не посоветую. И есть достаток, к чему имеет смысл стремиться. Кстати говоря, необходимый уровень достатка просчитан, есть много исследований.

А как понять, когда остановиться? Есть вопрос от шестилетнего мальчика: «Что такое много денег»?

7000 долларов в месяц, это абсолютный максимум. Существует огромное всемирное исследование (американское, по-моему) с большой серьезной выборкой. Там считалась эта цифра по каждой стране. Израиля там, по-моему, нет, России точно нет. По американским стандартам при доходе до 7000 долларов в месяц качество жизни растет. После 7000 долларов в месяц качество жизни начинает падать по мере увеличения дохода.

Почему падает? Денег-то побольше.

Количество денег не определяет качество жизни. Я «там» был и могу сказать со всей определенностью. Во-первых, деньги лишают свободы. Абсолютно. До того как стать богатым, я был журналистом и мог поехать куда угодно, с кем угодно, жить где угодно. Когда у меня появились деньги, очень быстро это все прекратилось, потому что надо было бронировать только хорошие гостиницы, летать только первым классом, бывать в определенных местах. Это с одной стороны. С другой стороны, как только у тебя появляются деньги, начинаешь огромное количество вещей перепоручать. Ты перестаешь их делать сам. У тебя появляется несколько человек для разных дел. И это немедленно повышает твою зависимость, причем многократно. Поэтому первое, чем ты платишь за богатство, – потеря свободы.

Второе, чем ты платишь, – потеря спокойствия. Среда обитания, воспитание детей, дом – все, из чего состоит твоя жизнь, оказывается связано с большим количеством денег. Поэтому возникает страх потерять деньги.

А семь тысяч не жалко?

Тоже жалко, но я думаю, что семь тысяч, или некоторый средний доход – это уровень, который соответствует работе хорошего профессионала.

9 лет, мальчик: «Что такое талант и зачем он дается людям?»

Могу со всей ответственностью сказать, что талант – это труд. Талант – это работа. Мы рождаемся с девственно чистым мозгом, который не имеет никакой специализации. Существует так называемый интеллектуальный ген, по самым последним данным считается, что их около тысячи. Но при этом среди них гена, который отвечает за профессиональные склонности, не обнаружено и вряд ли будет обнаружено. Развитие мозга полностью зависит от того, какие задачи вы перед ним ставите. В детстве вы выбираете ролевые модели. Они могут быть созданы родителями, или книгой, или человеком, которого вы видели. Вы начинаете ставить перед мозгом те или иные задачи. Чем больше вы их ставите, тем больше ваши способности в этом направлении.

А божественной составляющей таланта нет? Высоцкий, Эйнштейн – почему они стали гениями?

Божественная составляющая есть во всем. Можно усмотреть провидение в том, какую ролевую модель вы выбрали. В том, что вы встретили конкретного человека. В том, что Метерлинк, который родился в семье юристов, должен был пойти по их пути и окончил Сорбонну, после этого поселился в Париже, в доме у известного писателя, начал ходить на заседания литературного общества и в результате полностью посвятил себя литературе. И мы получили «Синюю птицу». Можно считать, что в этой встрече – рука Провидения. Или в том, что Павлов в свое время прочел книгу Сеченова, и это сделало его жизнь. Но таланта как настройки мозга не существует. Это только труд и время. Когда я делал «Коммерсант», мне очень часто говорили, что я талантливый журналист. Это полная ерунда, я не талантливый журналист. Просто у меня папа журналист и дедушка журналист, и поэтому слова «гранки» и «заголовок» я знал примерно с того момента, когда начал говорить. И этим определено все.

Но вот Высоцкий. Парень рос себе, рос, во дворе морду били пацаны стенка на стенку, и вдруг из него стало сыпаться – он что, сидел работал, оттачивал в себе эту штуковину? Куча народа ведь пишет стихи, нет человека думающего, который в детстве их бы не писал. Ну а он что, такой трудолюбивый был, что ли?

Я думаю, да. Талант – это упорство и труд, ничего другого в этом нет.

7 лет, мальчик: «Что такое дружба?»

Дружба – это доверие. Друзья – это люди, которые доверяют тебе и которым доверяешь ты.

А вы не всем людям доверяете? Вопрос пятнадцатилетней девочки: «Можно ли доверять людям»?

Есть фраза, которая принадлежит кардиналу де Ришелье. Не тому, которого придумал Дюма, а настоящему кардиналу, который был политиком и очень образованным человеком. Он сказал великолепную вещь: «Предательство – это всего лишь вопрос времени». Хотя кажется, что это дико цинично, на мой взгляд, это чистая правда. Потому что чем больше мы считаем, что наши близкие должны обязательно выбирать наши интересы в ущерб своим, тем в большей степени предательство становится просто вопросом времени.

Вы дружите с людьми и знаете, что они вас предадут? В вас это как-то внутри сидит?

Во мне не сидит то, что они меня предадут. Во мне сидит, и я считаю это правильным, убеждение, что их интересы не должны обязательно совпадать с моими. Я не считаю, что наши дороги обязательно должны идти параллельно. Я считаю, что рано или поздно, это всего лишь вопрос времени, пути расходятся и интересы становятся различными, поэтому у меня просто нет понятия предательства. Я не смотрю на жизнь с этой точки зрения, и мне не кажется это правильным.

13 лет, мальчик: «Если существует судьба, то что тогда зависит от человека?» Разобьем вопрос на две части. Судьба есть?

Я не знаю.

Тогда вторая часть не имеет смысла?

Имеет. Я говорил о трех частях – внутренний мир, внешний и эго. Мы не контролируем внутренний мир – мы не можем контролировать мысли, которые у нас появляются, эмоции, которые у нас возникают, чувства. Они просто появляются. Мы точно так же, вообще говоря, очень мало контролируем внешний мир: какой человек выйдет из-за угла, что с нами произойдет завтра. То, что мы контролируем по-настоящему, – это наше отношение и к внешнему, и к внутреннему миру. И это то, что находится в нашей власти. Мы можем менять свое отношение к тому, что происходит снаружи, или к тому, что происходит внутри. Это ответ на ваш вопрос.

8 лет, девочка: «Кто такой хороший человек?»

Это очень конкретная вещь, она дико простая. Хороший человек – это человек, который относится к другим так, как он хотел бы, чтобы относились к нему.

5 лет, девочка: «А вы хороший?»

Я? Нет.

Почему?

Каждому из нас достается некий персонаж, в котором мы живем. Знаете, вот как в компьютерной игре – в начале игры у вас есть персонаж, которым вы играете. В некоторых играх можно выбирать персонажа, а в компьютерной игре под названием «жизнь» персонажа выбрать нельзя, нужно играть тем персонажем, который у вас есть. Персонаж, который достался мне, – нехороший человек. Он сложный, злопамятный, нервный, жесткий, иногда безжалостный.

От кого он вам достался?

Я не знаю. Он таким возник. Я это знаю и делаю максимум возможного с учетом того, что у меня такой персонаж. Поэтому для меня правило – не делать другим того, чего ты не хочешь, чтобы было сделано тебе.

7 лет, мальчик: «Кто такой грешный человек?»

Это тот человек, который делает в отношении других то, что он не хотел бы, чтобы было сделано в отношении него. Другого понятия греха я не знаю.

3 года, мальчик: «Почему ты сердится?» Орфография сохранена.

Я «сердится», потому что мир не такой, как мне объяснили в детстве. Мне, например, в школе говорили, что в жизни есть счастье. В жизни счастья нет – я сердится. Мне говорили, что в жизни есть правда. В жизни правды нет, у каждого из нас своя правда, в жизни есть только мнения. Я сердится. И так далее, и так далее. Я сердится, когда мир отличается от моих ожиданий.

И он по-прежнему отличается от ваших ожиданий?

Конечно.

То есть вы по-прежнему идеалист?

Вы имеете в виду, что у меня есть некоторое идеальное восприятие мира? Конечно, потому что, мне кажется, самое страшное, что с вами может произойти в жизни, – это зрелость.

Зрелость в смысле физическом или умственном? Что такое зрелость?

В любом. Зрелость – это завершение развития. Вы сказали себе: «Все, я созрел, дальше я уже никуда не развиваюсь, я вот такой, какой я есть, я достиг того, каким я должен быть». Мне кажется, это самое страшное, что может произойти в жизни, потому что мы живем ради развития. Развитие – это то, что делает жизнь жизнью. Поэтому, конечно, я идеалист, конечно, я прохожу снова и снова через процесс разрушения иллюзий, потому что я очень хочу развиваться. В какой-то момент я понял некоторую детскую штуку, от которой у меня снесло крышу. Что человек – это единственное живое существо, которое имеет (или которому Бог дал, если хотите) возможность выбора – развиваться или нет. Ни одно другое живое существо такого выбора не имеет – ни животные, ни растения. Животное не может выбрать, будет оно развиваться или нет, оно либо развивается, либо не развивается. А человек имеет возможность выбрать. Я хочу развиваться, я хочу становиться другим, или я не хочу развиваться, я хочу остановиться в своем развитии. И мне кажется, что это огромное право. Я хочу развиваться.

5 лет, мальчик: «Чему Бог удивляется?»

(Смеется от неожиданности.) Я не знаю. Я, честно говоря, считаю, что один из самых больших соблазнов, который есть и которому мы вечно поддаемся, – это попытки понять Бога.

Но он есть вообще или нет?

Я считаю, что Бог есть, да, конечно. Я верю в Бога.

А что это?

Вот я про это и говорю.

Что такое «верю», что такое «Бог»?

Я верю в то, что мы живем в развивающей программе. Если хотите, Бог – это программист. Я считаю, что это развивающая программа. Я считаю, что мироздание не заботится о нашем благополучии, а заботится о нашем развитии. И для меня это вера. Но постольку, поскольку я считаю, что живу в этой программе и развиваюсь, у меня нет возможности и, в общем, особенного желания, за исключением соблазна, судить о программисте. Для того чтобы судить о программисте, нужно выйти из программы. А из программы мы выйти не можем. Мы все живем в очень ограниченном восприятии. Вы воспринимаете мир. Все, что вы видите, все, что вы знаете, является частью вашего восприятия мира, вам просто не с чем это сравнить. Вы никогда не увидите мир так, как я вижу его. Я никогда не увижу мир так, как вы видите его. Каждый из нас живет исключительно в условиях своего собственного восприятия.

4 года, мальчик: «Зачем вообще всё?» Зачем эта программа? Это очень красивая модель, что существует программист, который запустил нас сюда, который нам дает иное обличие, и я бы сказал, что таланты он тоже дает. Но зачем вообще все, зачем эта программа существует, у вас ощущение какое-то появилось?

Нет. Для меня этот вопрос – от лукавого. Как вопросы «Зачем школа?», «Зачем яйцо?». Эта программа для меня – путь развития. Я не знаю, что будет дальше, и думаю, что понимание в этом смысле возможно только назад. Когда вы смотрите на то, что с вами происходило раньше, на ваше прошлое, вы всегда видите смысл в происходящем. Вы видите какую-то логику, вы видите какую-то последовательность, вы понимаете: ага, со мной произошло вот это, и это привело вот к этому, и здесь я понял вот то, и тогда я стал вот таким. Когда вы смотрите вперед, вы этого не видите. И, на мой взгляд, понять программу можно только тогда, когда вы из нее выйдете.

Мальчик, гуляя с папой около Москва-сити, увидел небоскребы, а на них большие рекламы. Наверху крупными цифрами был написан телефон, мальчик на него посмотрел и спросил: «Папа, это телефон Бога?»

Вопрос: вы набрали номер телефона, с той стороны слышите ответ: «Алло, Бог слушает». И вы понимаете, что это правда, что это тот самый программист. Что бы вы ему сказали?

Вы когда-нибудь задумывались о том, что каждый день – это день, который ни один человек до вас никогда не проживал и который в будущем никто никогда не проживет? Вся прелесть программы развития заключается в том, что она абсолютно индивидуальна. Представьте себе масштаб этой штуки, когда из всех 4 миллиардов человек каждый проходит свою программу…

Хороший программист.

Классный программист. Поэтому я не верю в существование телефона с Богом, знаете почему? Потому что все, что мы говорим каждый день, мы говорим Богу. Это и есть телефон.

8 лет, девочка: «Сколько фотографий ты сделал за свою жизнь?» Подсчитать несложно, но сколько фотографий, которые а-фотографии, то, что на иврите означает «та самая фотография»?

Штук пять, наверное.

Какая самая важная для вас была?

Та, которую я снимаю сейчас.

Для чего фотографируете?

Я получаю от этого кайф. Я занимаюсь только двумя видами фотографий. Портретной – потому что я верю, что у каждого человека есть поворот, выражение, внутреннее ощущение, энергия, которая проявляет его внутреннюю гармонию и красоту. Мне нравится искать эту красоту и божественность в людях. Кроме того, я очень люблю фотографировать вывески. Это проект «Признаки жизни», который я делаю давно. Мне кажется, такие иногда наивные, иногда не наивные вещи очень сильно проявляют жизнь. Например, в Индии я сделал фотографию большого плаката, на котором написано: «Мы делаем лучший бензин в мире, 84 % пользователей не могут говорить неправду».

7 лет, девочка: «Как это – болеть душой?»

Для меня это противоположность цельности. Мне кажется, «болеть душой» – это болезненный разрыв между внешним и внутренним, рана. Мы очень сильно недооцениваем эмоциональную боль, она ничем не слабее физической. Поэтому когда вы видите страдания, у вас по этому поводу болит душа. Это примерно то же самое, как если вам самому стало больно.

У вас часто болит душа?

Да, конечно.

6 лет, мальчик: «Я вот купил тебе подарок. А что ты мне подаришь?» Вы – тот самый программист, Бог, и можете подарить мальчику что угодно. Умения, знания, деньги, все что хотите, но только что-то одно.

Если бы я делал такой подарок себе, когда был мальчиком, я бы подарил понимание.

13 лет, мальчик: «Почему люди боятся стареть?» Среди своих ровесников я вижу большое количество друзей, хороших людей, которые вдруг на каком-то этапе на себе ставят крест и говорят: «Все, я старый». Дайте рецепт, как не стареть.

Когда я делал книгу «Возраст счастья», я встречал очень много людей 70, 80, 100 лет, которые были не старыми. Не стареть – значит развиваться. Проблема в том, что для развития нужно уметь не только становиться новым, но и отказываться от себя прежнего. Это очень сложно, потому что у вас есть вот такой прекрасный успешный замечательный человек, у которого все-все устроено. Опыт – жир мозга. Пока вы решаете на автопилоте те задачи, которые вы уже решали, пока вы ставите перед собой те вопросы, ответы на которые вы уже знаете, вы не развиваетесь. Но каждый раз, когда вы задаете себе вопрос и говорите себе: «Так, я не знаю», это то, куда нужно идти, это новая задача.

13 лет, мальчик: «Почему взрослые думают, что они всегда правы?»

Потому что нас воспитали в очень неправильной и очень опасной идее, которая заключается в том, что правда одна и она принадлежит нам. То есть могут быть только правые и все остальные, соответственно, виноватые. Поскольку мы в этом воспитаны, и я таким раньше когда-то был, мы хотим быть правыми. Для нас это вопрос безопасности. Нам кажется, что если мы окажемся неправыми, или что если наша правда будет отличаться от другой правды, или что если правд будет несколько, то наша безопасность будет находиться под угрозой. Это нисколько не преувеличение. Есть очень интересное исследование, в ходе которого наблюдалась работа мозга людей, имеющих жесткие политические убеждения. Выяснилось, что мозг этих людей реагирует на контраргументы абсолютно так же, как на физическую угрозу.

5 лет, девочка: «Чем же мне похвастаться?»

(Смеется.) Я долго пытался для себя определить, что такое успех. И чем можно хвастаться в жизни. Мне кажется, что единственное, чем по-настоящему можно хвастаться в жизни, – это продолжительностью пути, который ты проделал. То, насколько ты изменился. Когда люди мне иногда говорят, что у сегодняшних 50-летних или 60-летних недостаточно гибкий ум по сравнению с 20-летними, 25-летними или 30-летними…

Но это естественно, жесткий диск компьютера засоряется.

Нет, мне кажется, нет. Потому что если вы возьмете сегодняшнего 50-летнего или 60-летнего человека, то он еще застал время, когда не было компьютеров. Когда они появились, это полностью изменило всю его жизнь. Потом появились мобильные телефоны, это еще раз изменило его жизнь. Потом появились социальные сети, которые снова изменили его жизнь, весь его социум. Через те изменения, к которым адаптировал себя сегодняшний 60-летний человек, не проходил ни один 20-летний. Это такая гибкость ума и такие возможности к адаптации себя, которые сегодняшним 20-летним и не снились.

8 лет, мальчик: «Зачем мы живем и почему умираем?»

Мы живем, чтобы развиваться. И если вы посмотрите на мир, окружающий вас, то умирает все, что перестало развиваться. Я очень хочу написать книгу про смерть. Мне очень нравится идея смерти как неизвестности – как самой большой неизвестности в жизни. Потому что если смерть – это неизвестность, то смерть – это самое большое приключение в жизни.

11 апреля 2019 г.