Глава 16

Полуправда Андрея

Андрей сел и открыл глаза, удивляясь, почему шея затекла до того, что ломило затылок. Часы на обшарпанной крашеной стене показали семь. Андрей помнил, что остался вчера на работе, но не помнил, как перебрался на диван, и во сколько заснул. Алёне пришлось соврать про служебные сборы, иначе, вернись он домой, она ежечасно выспрашивала бы про поездку. Что он мог ответить?

С понедельника, когда мадам Агеева гордо удалилась, свободная от подозрений, для него начался ад. Ей-богу, было удобнее, когда в подозреваемых ходила она. И потом его дёрнуло переться к ним домой, чтобы подловить Олега. Что узнал нужного? Стратегия и тактика, как говорится, выше всяких похвал. Зато утро вторника потерял, сопровождая Диану до места. А сегодня уже суббота.

То, что за подставой Дианы стоит Олег, для себя Андрей уяснил однозначно. Во-первых, никому не нужное свидетельство Олега, что Диана работала допоздна тринадцатого. Во-вторых, его ложь про идеальную семью, и Андрей видел воочию неверность Олега. В-третьих, документальный отказ от сына, который он вынудил подписать Диану ещё до того, как Андрей заявил про её отпечатки на флаконе с ядом. В-четвёртых, отказ адвоката приходить на допрос, в-пятых – пропажа бабки злосчастной как раз после того, как Диана поделилась с мужем тем, что Андрей заподозрил старушку. Через неё он вышел бы на Олега, а так… Скорее всего Андрей не найдёт бабки. Но была и другая сторона медали.

После того как Андрей дал Диане уйти, главный от него не отступится, пока Андрей не ответит по следствию – кто совершил преступление, зачем и как. Самым смешным было то, что Андрей точно знал – «кто», абсолютно знал – «как», а если напрячь фантазию, можно было придумать – «зачем», но было абсолютно непонятно, кем этот «кто» являлся и, главное, где и как его теперь искать. И что будет с его карьерой дальше, Андрей думать боялся.

Он взял в руки потрёпанные перечёркнутые списки фамилий пациентов Диабет-центра – результаты недельной работы. Результаты, конечно, были. Первое удалось обнаружить ещё в понедельник – ни одна из подруг Сморчковой не посещала Диабет-центр в нужный период. Настоящая Иванова, по данным медицинской карты, сахарным диабетом тоже не страдала. Так что фамилия лжесвидетельницы обязана была находиться в списке диабетиков. Андрей стал сравнивать списки фамилий из Центра больных диабетом с людьми из круга общения Агриппины Ивановны.

Обнаружилось девять совпадений. Причём все пожилые гражданки, что было естественно, в поле зрения полиции ранее не попадали. От соблазна опросить установленных женщин по телефону Андрей отказался, от услуг Алексея тоже. Казалось, что может быть проще – отыскать и опросить старух, которым и деться-то некуда, кроме того, как отправиться по конечному, уготованному всем адресу? Но к удивлению Андрея, пообщаться с каждой из списка оказалось непросто.

А начиналось всё гладко. Первая старушка отыскалась дома. Передвигалась она с трудом и давно не выходила далее балкона квартиры. Вычеркнув первую, Андрей обрадовался, что таким темпом, он обнаружит пропажу к концу вторника. Но уже со второй из списка получилось сложнее. Квартира по указанному адресу сдавалась, хозяйка жила у детей, получив номер, одного из которых, Андрей позвонил. Разговаривать с ним отказались. Пришлось подключать Алексея.

Так что к следующей в списке Андрей попал только в среду. Приехал в дом престарелых, где проживала третья особа, но и той не нашёл. Заведующая дома сказала, что старушка уехала с местным самодеятельным драмкружком по окрестным детским домам и вернутся они к выходным.

Повезло, что к среде Алексей отыскал детей второй подозреваемой – двух дочерей и сына. Андрей объехал всех трёх, но старушку нашёл не у них, а со слов соседей узнал, что та давно ушла из дома, чтобы прислуживать в почитаемом сельском храме. Храм находился в непролазной глуши, но, несмотря на это, людей в Страстную неделю приехало много. Андрей не сразу, но распознал среди престарелых служительниц тщедушную женщину в пальто на пару размеров больше – её дети были с ней поразительно схожи лицом.

Только на следующий день дело сдвинулось. Четвёртая женщина страдала потерей рассудка, пятая – умерла, а шестая круглый год жила в окружении внуков в большом загородном доме. Если бы не поездка к последней, Андрей успел бы навестить ещё одну в тот же день.

Андрей приехал к седьмой утром пятницы. Та, едва Андрей к ней вошёл, заперла дверь на замок, а ключ укрыла в складках одежды, заявив, что Андрей – не кто иной, а её почивший супруг. Служебные корочки женщину не убедили, пришлось звать на помощь, благо дело заварилось в коммунальной квартире. Когда соседка запасным ключом отомкнула замок, хозяйка воскликнула горько:

– Андрюшенька! А как же я?

Андрей обернулся в дверях. Из обращённых к нему сухих старушечьих глаз катились слезинки, теряясь в глубоких морщинах. Андрей вышел. Вслед понеслись глухие стенания.

Круг подозреваемых сходился в точку. Андрей допускал, что мог ошибиться, но, с другой стороны, если он не ошибся, проигрышных вариантов не оставалось. Вычеркнув восьмую, Андрей поехал по последнему адресу. И лишь промахнувшись с девятой, вспомнил про дом престарелых. Поэтому вечер пятницы он провёл в своём кабинете. Пил кофе, курил и вновь сверял списки больных диабетом со списком людей, знающих медсестру Иванову. Искал, вдруг пропустил кого-то, кто записан и там, и там.

Выпив кофе, Андрей в половину восьмого спустился на улицу. Его машина красовалась одна на служебной парковке, Андрей сел за руль, отгоняя навязчивую мысль, что ему делать дальше, если и эта попытка не даст ответа.

Дом для никому не нужных одиноких старых людей стоял вдоль трассы на выезд из города, не доходя с полсотни метров до местного кладбища. Обычно дорога здесь пустовала, но сегодня, начинаясь от забора, окружающего дом престарелых, обочину до погоста заняли вёдра, стойки и вазоны с охапками неестественно ярких цветов. Большинство проезжающих не замечали фигурки, стоящие на балконах между развешенных простыней и ловящие взором любое движение. Машины притормаживали возле продавцов, и люди придирчиво отбирали букеты, предназначенные на могилы умерших. Лишь Андрей, поставив машину у входа, взглянул на дом престарелых.

Заведующая поднялась ему навстречу, когда Андрей зашёл в кабинет:

– Вы, простите, снова ко мне?

– Нет, я к Певчик, – Андрей подсмотрел в записи, – Ирине Михайловне.

– Ираиде, – подсказала заведующая. – Как же, я про вас помню. Вчера только вернулись с гастролей. Любимая наша, заслуженная. Вы, простите, забыла спросить, к ней по работе или за интервью?

– По работе скорее. Так где я могу с ней увидеться? – Андрей вдруг подумал, что мог ещё в среду взять у заведующей личное дело старушки и прикинуть, да хоть по росту, могла ли она быть искомой. Но сейчас ему не терпелось увидеть её вживую.

– Время уборки. – Заведующая развела руками. – И постояльцы гуляют во внутреннем дворике.

– Как мне узнать её?

– Да вы что? – изумилась заведующая. – Как её не узнать? Знаменитость. Ираида Михайловна сегодня вышла в халате с драконами – не ошибётесь.

Андрей вышел к чёрному входу, посмотрел сквозь стекло и первой увидел хозяйку драконов – высокую статную женщину с роскошной копной седых волос. Навскидку актриса была много выше его и держалась удивительно прямо. Чертыхнувшись, Андрей достал сигарету, закурил и вышел во внутренний двор. Получалось, и эта бабка – не та. И что теперь делать? Но актриса, закончив круг, вдруг громко воскликнула:

– Андрей Анатольевич, дорогой, вы ли это? Не ожидала увидеть вас здесь и сейчас!

На Андрея устремились десятки глаз, а он не сводил своих с хозяйки драконов. Он узнал её голос, хотя манера речи была совершенно иной. Актриса стояла на месте и безуспешно старалась пригладить ладонью непослушные кудри. Жест смотрелся естественнее, чем тогда, на допросе, когда она всё водила рукой по гладко прибранным волосам. Андрей достал телефон, включил диктофон и пошёл к Ираиде Михайловне.

– Господа, это ко мне! – воскликнула та, обведя рукой по окрестностям, причём на кольце её в лучах солнца вспыхивал камень. – Погода сегодня на редкость удачная, вы не находите, гражданин следователь? – Актриса интимно понизила голос, когда Андрей подошёл: – Извините меня ради бога, что я к вам так фамильярно. Памяти хватает только на роли. Запомнила вас как следователя, Андрея Анатольевича, не обессудьте. И простите мне мой маленький женский каприз.

– Погода чудная, да. – Андрей подметил толстые деревянные подошвы, непокрытые тканью халата, из-за которых он казался ниже актрисы. – Ираида Михайловна, неужели вы до сих пор на таких каблуках спокойно ходите?

– Нет, что вы! Это всего лишь платформа. Для полноты образа, так сказать. – Ираида Михайловна знаком показала идти. – Иначе я подмела бы полами всю территорию, не находите?

Андрей склонился к руке Ираиды Михайловны. Та, протянув кончики пальцев, смущённо пробормотала «что вы, что вы». А он, касаясь губами, посмотрел на кольцо, в котором она была на допросе.

– Да, Ираида Михайловна, образ удался. Я вас не узнал бы, даже если бы вы сами… – Андрей осёкся.

Но актриса перебила:

– Я вас вблизи тоже вижу не очень. Застарелая дальнозоркость, знаете ли. И очки так некстати разбились. – Актриса сокрушённо покачала головой. – Помог, знаете ли, актёрский инстинкт. У вас особая пластика движений, так что, когда вы на крыльцо вышли, я вас сразу узнала.

– А я вас не узнал. Богатая будете, – нашёлся Андрей.

– Что вы, Андрей Анатольевич! Правда ничего, что я так к вам обращаюсь? Какие в мои годы богатства? Ощутить себя нужной, востребованной, успешной – вот вершина блаженства. Выступления с местной труппой – это, конечно, кое-что, но я не предполагала, что могу и для серьёзной постановки сгодиться. – Актриса обхватила его локоть: – А Сергей не приехал?

– Который Сергей. – Андрей насторожился.

– Как же? Сергей? Помощник режиссёра. Прелестный, прелестный колоритный мужчина.

– Мы с ним, знаете ли, разминулись, а номер его телефона я потерял. У вас не найдётся? – спросил Андрей, прикидываясь безразличным.

– Нет, к сожалению. У меня и телефона-то нет. Но что случилось? – Актриса перестала кокетничать: – Материал не подошёл?

– Что вы, Ираида Михайловна, получилось отменно.

– Вы мне льстите, – в голосе женщины вновь зазвучали капризные нотки.

– Нисколько. Вас пригласил Сергей, помощник режиссёра, я правильно понял? – осторожно начал Андрей. – Фамилию не запомнили?

– Нет, к сожалению. У меня, знаете ли, случаются провалы в памяти. Но каждые полгода я прохожу курс в местной клинике. Мы с Сергеем, кстати, там познакомились.

– Что за клиника?

– Городская психиатрическая. Но не подумайте ничего такого.

– Сергей что, тоже там проходил лечение? – поразился Андрей.

– Да нет, конечно, ну что вы! Он разыскал меня там специально. Обратился в наш дом престарелых, его ко мне и направили. И он, представьте, увидев меня, сей же час предложил роль. Без проб, представляете? Кто бы знал! На излёте жизни – новый виток! Вы можете надо мной смеяться, Андрей Анатольевич, но я даже в Бога уверовала после этого. Господи боже! Прожжённая атеистка! Сергей сказал, что меня отобрали в сериал. Предупредил, что съёмки будут необычные, сложные, поинтересовался, справлюсь ли.

– А что было необычным и сложным? – спросил Андрей.

– Не давался точный сценарий. Съёмки велись без декораций, на подручном, так сказать, материале…

– Что это значит?

– Значит камера скрыта и актёр должен вывести роль среди обычных людей и сам создать подходящие обстоятельства. Так мне Сергей объяснил.

– Но это должно было быть очень сложно?!

– Сложно? – Актриса снисходительно улыбнулась: – Я, знаете ли, жизнь провела на театральных подмостках. У вас, простите, театральный опыт имеется, не подумайте ничего такого, или только кинематографический?

– Пожалуй, только кинематографический.

– Я так и подумала. – Ираида Михайловна улыбнулась и спешно добавила: – Но не подумайте ничего такого! Уж кто-кто, а мы с вами, актёры, знаем, как нужно ценить любую представленную богом возможность. Я весьма и весьма уважаю киношных артистов. Тем более что, – актриса прижалась к Андрею теснее, – и сама с недавних пор принадлежу к вашей братии. А так я всю жизнь служила в театре. Где последние двадцать лет играла, угадайте кого? Детективную диву. И представьте моё изумление, когда, будто господь узрел меня, на съёмки позвали меня. Признаюсь, я грешила унынием, несмотря на то что это страшный грех, но, видно, не зря говорят, что бог милосерд.

– Расскажите подробнее, что происходило на съёмках?

– В первой сцене мне надлежало получить отпечатки пальцев любого прохожего. А уже во втором начиналось главное действо.

– И как вы получили отпечатки?

– Просто, как всё гениальное! Сцену придумала я, проверить срок годности на флаконе. И представьте, пока шла от аптеки, для пущего правдоподобия, на меня налетел кто-то буйный, и очки я разбила. Расстроилась не на шутку, признаюсь, про роль даже забыла. Как ко мне подоспела какая-то сердобольная девушка, я тут про роль вспомнила. Так что девушка та и очки подала, и пузырёк подержала – вот и сыграно первое действие. Я-то по роли в перчатках была.

– Куда лекарство дели?

– Так во вторую сцену ушло. Сергей меня сразу предупредил аккуратнее с пузырьком обращаться, чтоб отпечатки не стёрлись. Но не мне вам рассказывать об актёрских розыгрышах. Я так смеялась! – Актриса изобразила пережитое веселье.

Андрей серьёзно продолжил:

– В каких вы были перчатках?

– Длинных, до локтя, красивой густой сеткой. Весьма и весьма легкомысленных.

– Что было дальше?

– Сергей меня предупредил, что вторую сцену начнут снимать только в семь. Так что я погуляла вокруг, но далеко не отходила – волнение сказывалось. К семи пришла в клинику, где по роли мне предстояло пообщаться с врачом и подлить ей отраву. Тут снимали без лишних людей, вдвоём с актрисой. Но, несмотря на это, вторая сцена намного труднее далась. Мне никак не удавалось подобрать ход на предлагаемые партнёршей обстоятельства. Годы, что скажешь. Но и тут одолела!

– Тоже в перчатках были?

– Конечно! Сцены снимались подряд, любой недосмотр перечеркнул бы работу. Но мастера собрались редкостные. Отработали без единого дубля.

– Сергей в первый же день вам рассказал, что будет в последующие?

– Говорил, конечно. Но вы же знаете, что сценарии сериалов часто меняются. Уже на второй день Сергей мне сказал, что в сюжет внесли изменения. Женщину, которую намеревались убить, не убили, наоборот, обвиняют в убийстве. Фотографию показал и сказал опознать, если покажут. У меня, как назло, очки вдребезги, вблизи вообще не видела, но ведь опознала! Или про это не надо? Но я никак не соображу, в чём дело, Андрей Анатольевич? Сериал не удался? Или, – Ираида Михайловна затаила дыхание, – будут снимать продолжение?

Андрей достал из кармана служебные корочки. Актриса их повертела, вернула.

– Вы играете. Или, простите мне мою бестолковость, никак не могу одолеть хода сюжета. Не могли бы вы мне подсказать. До чего не хватает Сергея! Но я, уверяю вас, справлюсь! Или мы, пардон, уже на прицеле?

Андрей отрицательно покачал головой, Ираида Михайловна облегчённо вздохнула:

– Слава богу, а то же я совершенно не в форме. Значит, вы меня находите. Я попадаюсь. Что ж? Правильно. Зло должно быть наказано, добро – торжествовать. Но, дорогой мой следователь, не могли бы вы хоть намекнуть, что мне должно делать?

– Ираида Михайловна, выслушайте внимательно. Съёмок не проводилось, и Сергей, представившийся вам помощником режиссёра, к театру, скорее всего, не имеет отношения. Хотя, возможно, имеет.

– Конечно же, – с жаром подхватила актриса, – конечно же, имеет. Профессионал высочайшего класса.

– Ираида Михайловна, вы должны будете в понедельник… или нет, в понедельник праздник ещё. Значит, во вторник приехать ко мне и повторить всё, что вы только что рассказали под протокол. Я за вами пришлю Алексея. Алексея помните?

– Конечно, мой дорогой следователь. – Ираида Михайловна скрутила конец шёлкового пояса: – Я только, простите, пардон. Мы снимаем уже, или нет? Я же совершенно не в гриме, извините мне мою бестолковость.

– Ираида Михайловна, послушайте. Кто-то, точнее некто Сергей, умышленно ввёл вас в заблуждение и использовал в корыстных интересах. И теперь вы должны прийти в следственный комитет рассказать подробно, как вас пригласили на роль, что научили говорить, как ключ от квартиры, где вы проживали, вручили. Вы сможете опознать Сергея в ряду нескольких мужчин?

– Конечно смогу! Красивый такой, молодой очень мужчина. Высокий, стройный, жгучий шатен. И очень талантливый. Никак не соображу только, я же уже приходила к вам в отделение? Или будут сниматься новые сцены? Однако, лихой сюжетец они закрутили! Любопытство снедает, чем всё закончится.

– Ираида Михайловна, только не волнуйтесь, пожалуйста, но при вашем соучастии, что вас не должно пугать, так как вы находились в неведении, и вас в любом случае оправдают, было совершено убийство. Настоящее, понимаете?

– Это я уже поняла. Значит меня находят, сажают. Что ж? Неожиданный смелый ход.

– Дело в том, что убийство произошло не по сценарию.

– Не по сценарию? – актриса смутилась. – А как же?

– По-настоящему.

– Что это значит, мой дорогой следователь? Я запуталась окончательно.

– Кто-то, выдавая себя за другого, заставил вас обманом подлить человеку яд. Настоящий, не бутафорский, поймите. И теперь с вашей неоценимой помощью мы должны отыскать виновного.

Ираида Михайловна удивлённо подняла брови:

– То есть съёмок не проводилось? И отрава была настоящей?

Она отпустила руку Андрея и пошла по дороге к зданию. Андрей поспешил следом. Актриса вдруг остановилась и подняла полные слёз глаза:

– Да неужели я могла поверить в такое?

– Во что? – Андрей встревожился.

– Кому я нужна, кроме этих, богом забытых детей? И я возомнила, что меня отыскали в дурдоме, чтоб без проб позвать на роль? – Губы актрисы растянула улыбка, исказившая маску страдания: – Мне что-то нехорошо.

Когда врач дома престарелых уверил, что Ираида Михайловна проспит до утра, Андрей вышел на улицу и ощутил, до чего душно было внутри. Продавцы неживых цветов разъезжались. В ближнем ко входу ведре стоял букет необычных серых азалий. Андрей таких не встречал:

– Сколько?

Продавщица, сообщив цену, неохотно сказала, что азалии старые, выгоревшие, и не укрыла радости, когда Андрей купил все.

Место мамы было первым за входом. Не всякий, кто приходил на кладбище впервые, понимал, что это – чья-то могила. Колонны, выстроенные по периметру в шахматном порядке, скрывали от посторонних портрет на цельном куске мрамора. Не глядя на портрет, Андрей положил в подножье цветы, азалии оказались в тон букету на гравировке, и погладил по голове одного за другим двух каменных псов, установленных тут же на первый мамин помин. Андрей до сих пор не знал, почему отец выбрал эти скульптуры, собак в их доме никогда не водилось, но у отца не выспрашивал. Ему почему-то казалось, что маме не так одиноко в компании этих двух псов.

Сев на скамью, Андрей посмотрел на портрет – исчезли машины, служители, люди. Мама с улыбкой спросила одними глазами, как в тот день, когда её фотографировали, красиво ли смотрится её подарок – горшок с цветущей азалией. Цветы получились красиво, но резануло слух негромкое замечание одного из гостей, мол, дарить цветы в горшке на день рождения – плохая примета. И кольцо на мамином пальце. Будь оно проклято. Кто б тогда знал, что юбилей мамин и фотография эта станут последними?

Андрей смотрел на мамину копию и силился вспомнить её живой. Он помнил много. Помнил из раннего детства, как побежал однажды, споткнулся, упал и обо что-то ударился. Мама тут же к нему подбежала, подняла на руки и прижала так сильно, что Андрей заревел от боли. Мама не стала его уговаривать потерпеть, а куда-то спешила. И Андрей, рыдая, с удивлением смотрел, как на плече белой маминой куртки расползаются алые пятна. Андрей тронул незаметный шрам на губе. Того, что мама с ним на руках бежала в больницу, где ему зашивали губу, он не помнил. Как не мог вспомнить её живого лица. В память врезалось лицо на подушке в гробу и до боли родные веснушки около мёртвых губ.

– Ну, здравствуй, сынок.

Андрей обернулся. Отец неторопливо подошёл, они обнялись.

– Здравствуй, папа. Не знал, что ты – верующий. – Андрей осознал, что пошутил неудачно.

Отец не обратил внимания и достал бутылку водки:

– Пасха завтра, праздник большой. Будешь?

– Мне по делам ещё ехать. Знал бы, что тебя встречу…

– Брось. Понимаю. – Отец налил, выпил.

– Пап, какая мама была, когда ты её встретил? Я ещё маленький был, ничего не помню.

– В первый раз мы с ней встретились ещё до её замужества.

– Да? – Андрей удивился.

– Такая житейская ирония. Мама твоя замуж как раз собиралась, когда мы познакомились. Где было за месяц успеть разобраться и отменить то, что раньше было намечено? Я уехал, а мама твоя замуж вышла. Вскоре ты родился. Но у них всё равно не заладилось, не прожив года, разбежались.

– Это я знаю. – Андрей с сожалением подумал, что должен ещё завезти документы на работу и только после – домой. – Ладно, пап, мне ещё по делам надо.

– Так суббота сегодня.

Андрей пожал плечами. Отец налил себе водки:

– Иди, сынок. А я посижу. Словно к живой прихожу.

Только зайдя домой, Андрей понял, до чего он устал. Обрадовало даже, что Алёне, увлечённой общением в телефоне, до него нет дела.

– Совсем или переодеться? – равнодушно спросила она.

– Совсем. – Андрей ушёл в ванную.

Когда он вышел, Алёна продолжала смотреть в телефон. Андрей молча прилёг.

– Что молчим? – спросила Алёна.

– Ты меня? – Андрей посмотрел, жена кивнула. – Ничего. Дело закончил.

– Да я не про то. Что с поездкой?

– После праздников дело сдам и узнаю точно, когда мы сможем поехать в твою Швейцарию. – Андрей зевнул и закрыл глаза.

– Неужели?

Он почувствовал, что жена отложила телефон и прилегла к нему на плечо.

– А я без тебя вся измаялась, – пожаловалась Алёна. – Спорткомплекс закрыли после какой-то дурацкой вашей проверки. Ангелинка с любовником укатила. Показы закончились. Из салона не вылезала, сахар видеть уже не могу.

– На диету села, где сахар едят? – пошутил, не открыв глаз, Андрей.

– Не смешно. Мне делали массаж сахаром, пилинг с ним, маникюр там и прочее…

– Да понял я. А я сегодня, представь, чуть актрису известную в гроб не загнал. Хорошо, что в доме престарелых есть врач.

– Что ты мне ерундой всякой голову забиваешь? Ты мне скажи лучше, когда мы примерно поедем?

– Когда, когда… – проворчал Андрей. – Сегодня у нас что? Всё ещё суббота? Значит в конце будущей недели, начале следующей. А сейчас, Алён, я хочу уснуть и не вставать раньше вторника.

Руки жены скользнули под одеяло:

– Кто бы тебе позволил не встать. У нас с понедельника не было.

– Слушай, Алён, я без сил, правда. – Андрей прижался лицом к её голове.

– А я тебя сейчас оживлю. – Жена продолжала водить рукой по его телу.

– Алён, блин! – Андрей отстранился. – У меня на руках часа три назад бабка чуть богу душу не отдала. Старики эти жалкие, старухи. Ни до чего, извини.

– А ты на меня посмотри, – ворковала жена.

Андрей открыл глаза. Алёна сидела над ним, стянув с груди платье:

– А лучше потрогай.

Через силу Андрей протянул руку, убрал:

– Не хочу. Правда.

– Не пойму что-то я. У тебя что, кто-то есть? Неделю дома не жил, вернулся, и нате вам, здравствуйте, устал он и не хочет. Супружеский долг никто не отменял.

– Ладно, ладно, иди ко мне. – Андрей её обнял.

Алёна легла и раскинула ноги:

– Ну вот, так бы сразу. Жена хочет, а он…

– Помолчи, – Андрей повёл рукой по её животу, закрывая глаза от усталости.

Его разбудил громкий возглас:

– Ну точно! У тебя кто-то есть!

– Ты о чём? – Андрей с трудом разлепил веки.

– У тебя даже не привстал!

Андрей невольно взглянул на себя и выключил лампу на тумбочке:

– Что орёшь? Будто я сам не вижу. Устал, говорил же тебе, давай спать.

– Может, таблетки какие надо, Андрюш? – спросила жена. – Запускать такое нельзя.

– Алён, прекрати. Устал я. С каждым такое бывает.

– Тебе не сто лет, чтобы такое бывало! Жена перед ним голая, а у него не стоит!

– Что ты от меня хочешь? – Андрей сел.

Алёна включила свет со своей стороны.

– Надо срочно идти к доктору, чтобы не допустить развития… – жена помолчала, – импотенции.

– Офигеть! – Андрей достал из брюк сигареты и вышел в чём был на балкон.

– Не простудись, – барабанила по стеклу Алёна, указывая пальцем Андрею, что он голый.

– Оставь меня, а! – Андрей вернулся в комнату, сообразив, что забыл зажигалку в кармане брюк, и прикурил тут же.

Жена взяла телефон:

– Оставить? Ну нет, сейчас же найду в интернете, кто завтра работает. Завтра сразу с утра и поедем.

– К чему ждать до завтра? – Зажав сигарету губами, Андрей стал одеваться.

– Ты куда? – Алёна оторвалась от экрана телефона, увидев, что он собирается.

– К доктору, блядь. – Одевшись, Андрей вышел в прихожую, обулся и хлопнул входной дверью. – Вернулся домой, на хрен.

Покружив по городу, он не заметил, как выехал на дорогу, вдоль которой привычно стояли девушки, встречая машины весёлым присвистом. Андрей опустил стекло:

– На час сколько?

Путана ответила. Андрей, не взглянув, приказал ей садиться. Но та возмутилась, сказав, что сейчас приведёт девочек. Когда женщина отошла, Андрей разглядел, что лет той, пожалуй, многовато. В свете фар перед капотом встали красавицы. Андрей, скользнув по их лицам глазами, ткнул пальцем в окно:

– Вот эту, губастенькую.

Когда он отъехал в пустой переулок и заглушил двигатель, красотка спросила:

– Что? Прямо здесь?

– Нет, блин, сейчас в нумера тебя повезу. – Расстегнув ремень брюк, он притянул проститутку к себе, ругнувшись негромко: – Импотент, блин.

– Что? – остановилась девушка.

Андрей надавил ей на голову и откинулся на спинку сиденья. В кармане брюк зазвонил телефон, Андрей, оттянув девушку за волосы, достал телефон. По салону разнёсся голос Алёны:

– Андрей, ты где?

– По делам отошёл. – Андрей запустил пальцы в волосы девушки и сказал негромко: – Давай продолжай.

– Возвращайся домой, у тебя всё в порядке, – сказала жена.

– Я знаю. – Андрей отключил телефон, наблюдая, как снуёт вверх-вниз женский затылок: – Так. Молодец, хорошая девочка.