Послесловие
Книга в отсутствие автора
Недавно меня спрашивали – мол, не устала ли я за столько лет, как справляюсь с нагрузкой, сколько чашек кофе выпиваю, сколько выкуриваю сигарет…
Вообще-то я – астматик, и сигаретный дым – мой аллерген. Кофе, оно, конечно, наше всё, без него и работа не катит. А в остальном – «контора пишет». Вы не спрашиваете у электрического щитка – устал ли он. Он предназначен для определённого дела.
Одинокий пишущий человек тоже предназначен для своего дела: для писания книг. На это заточен его мозг, настроен его слух, обречён его позвоночник. И пока не настигнет нас старческое слабоумие, разговоры об усталости я считаю кокетством.
Одинок человек, совершающий свой выбор.
Одинок человек, задумавшийся о своём пути.
Одинок литератор, ищущий своё, единственное, слово.
Одинок человек молящийся.
Евсей Цейтлин
Боятся ли писатели старости? Ещё как! Возможно, даже более, чем остальные люди. Вот смерти они бояться не должны, ибо в тексты их книг, как в лабораторные пробирки, перекачивается личность автора: черты характера, склонности и привычки; манера мыслить, манера говорить, и двигаться, и смотреть – да-да, вы ведь смотрите на происходящее в книге глазами автора. Для писателя смерти, в сущности, не существует. Раскроешь книгу – и вот он, поговори с ним, поспорь.
А старость, да ещё не первая, а последняя старость – да, это скверная и жалкая шутка, и выдюжить, пронести до конца свою личность не изуродованной – это труд, иногда удача, иногда провал. Человек теряет интерес к человеку не тогда, когда ему уже всё рассказали, а тогда, когда он уже всё рассказал.
(«Давайте пока будем жить весело! – восклицала моя несравненная мать, когда собеседники затевали особо нудный разговор. – Всё ещё спереди»!)
Когда писатель удаляется со сцены, его творчество высвобождается из-под груза его суетной и противоречивой личности и начинает жить свободно и мощно, ликуя без авторского пригляда. В искусстве наступает такой момент, говорил Михаил Светлов, когда золото начинает серебриться. И тогда оно становится ещё дороже.
Книга в отсутствие автора даже внешне обретает иное выражение, иной облик. А ведь книга всегда – близнец автора, хотя и обладает собственной силой. Суть его личности коренится в глубине книги. Можно имитировать что угодно, но обмануть читателя – в этом – невозможно. Личность автора отпечатана на странице каждой его книги, как ДНК.
В последнее время я иногда развлекаюсь тем, что после прочтения понравившегося романа открываю Википедию, чтобы увидеть лицо писателя и сверить его с тем обликом, который создала в своём воображении, пока читала его творение. И никогда ещё не ошиблась и не была удивлена. Это лицо, как водяной знак, проступает сквозь толщу страниц – улыбается, хмурится, гневается или смеётся. Не профессиональный подход, но очень надёжный и верный психологически. Так слепец иногда просит собеседника позволить ощупать его лицо, чтобы понять – кто перед ним: благородный человек, мошенник, хвастун или наивный честняга.
В этом, думаю, не то чтобы залог бессмертия творца, но надежда на память. И до тех пор, пока страницы твоей книги листает читатель, ты вновь и вновь будешь улыбаться, хмуриться, негодовать или шутить; оставаться мудрым, страстным, непримиримым… живым!
Иерусалим, август 2020
notes
