XVIII век

В XVIII в., несмотря на прогресс Просвещения и многочисленные научные открытия, иллюстрированные алхимические рукописи все еще занимали важную позицию. Даже более того: их будто бы только прибавляется! Книги с миниатюрами, однако, все чаще оказываются не цельным повествованием с серией изображений и не сборником эмблем, объединенных общей темой, но чем-то принципиально новым: алхимическим альбомом, собранным из уже существующих иллюстраций. В нем читатель мог найти самые главные и самые запоминающиеся изображения, когда-либо созданные златоделами от Античности до современности. Это знаменует и начало конца алхимической иконографии: зачастую ничего нового алхимики уже не изображали, а только искусно повторяли старинные образцы.

Дьявольская печь: «Манускрипт Саваофа»

Рис. 51

В Мнихово-Градиште, родовом замке знаменитой семьи Вальдштайнов, проводил время самый известный полководец Тридцатилетней войны, Альбрехт фон Вальдштайн. Видимо, уже тогда там начала формироваться небольшая оккультная библиотека. Среди ее книг, в т. н. «Манускрипте Саваофа» начала XVIII в., мы находим множество изображений алхимических печей. Одни из них, будто готические соборы, украшены шпилями со звездами. На других восседают экзотические птицы, отмечающие стадии великого делания, а на самой верхушке атанора обезьянка в шляпе играет на волынке: своим видом она пародирует алчных до злата алхимиков (). Еще одна иллюстрация являет двухголового огненного монстра в короне с изображениями Луны, Солнца и пяти звезд – знаков семи металлов (51). Справа от него растет подсолнух – еще один алхимический символ золота. В руке чудовища алебарда с изображением Солнца, в животе находится печь, а сзади видно подобие крыльев, сотканных из огня. Своим видом существо напоминает демона. Такие аллегорические изображения печей не были редкостью: златодельческое ремесло было тесно связано с огненной стихией, ассоциирующейся с адским пламенем. Впрочем, во многих алхимических сборниках Нового времени мы находим не только рецепты философского камня, но и заклинания по призыву потусторонних существ – ангелов или демонов.

Огненные копытца: «Сосуды Гермеса»

Анонимный автор создал в XVIII в. трактат на французском языке «Сосуды Гермеса», почти полностью состоящий из загадочных изображений. На первой миниатюре мы видим трех ангелов, символизирующих три первопринципа. Они держат в руках огромный овальный предмет, на котором написано название трактата. В тексте указано, что это – «яйцо Гермогена», прославленного волшебника, по легенде, нанятого евреями, чтобы помешать апостолу Иакову в евангельской проповеди, однако в этом не преуспевшего. Этот сюжет появляется у Питера Брейгеля Старшего на знаменитой гравюре: на ней два старца окружены многочисленными демонами и ведьмами. В алхимическом смысле это яйцо обозначало философский камень, в котором гармонично соединяются все четыре элемента, также оно отсылало к герметично закрытому алембику.

Рис. 52

Этот сосуд появляется на следующей иллюстрации (52). Своей формой он похож на башню королевского замка, что намекает на то, что искусство алхимии считалось королевским, а также указывает на идею постепенного возвышения через opus magnum. Внизу нагревается смесь из базовых металлов, изображенных как отрубленные человеческие и монструозные члены, плавающие в крови неподалеку от свежей могилы. За стадией нигредо следует альбедо, которую символизирует обнаженная женщина с парящими над ней белыми орлами, знаками сублимации. Сверху на колбу забрались павлин и небольшой красный дракон, который, согласно надписи, должен есть собственный хвост (но пока что не торопится этого делать). Они обозначают две другие стадии алхимического процесса – «павлиний хвост», когда в колбе возникало разноцветие, вызванное смешением металлов во время нагревания, и рубедо – финальную фазу, на которой златодел получал искомый красный эликсир. Вокруг алембика стоят пятеро мужчин – каждый из них обозначает определенную алхимическую операцию: растворение, путрефикацию, сублимацию, разделение и соединение.

Рис. 53

Третья миниатюра демонстрирует лежащего ногами вверх коня (53), из его копыт бьет красное пламя, а на животе лежит алембик с уже знакомым набором животных (). Конь символизирует философский огонь, необходимый для путрефикации, а орлы вновь отсылают к процессу возгонки, во время которого выделялись белые пары. Две следующие миниатюры изображают андрогина, скопированного из «Книги св. Троицы», и эмблему четырех элементов, выполненную в виде герба. В его центре находится заключенное в терновый венец сердце Иисуса с пятью ранами. Сакральное изображение показывает, что алхимики видели в философском камне подтверждение искупления Спасителем грехов человечества: ведь философский камень помогал исцелению и долголетию тела, способствовал совершенствованию души, а следовательно – приближению к Богу. Из сердца вырастает стебель – это знак уготованного праведному алхимику Царства небесного, и одновременно – намек на воскрешение «убитой» на стадии нигредо первоматерии в виде магистерия.

Крылатая русалка: «Философ Солидоний»

Рис. 54

Позаимствовав часть образов в уже известных трактатах, а часть придумав самостоятельно, автор французской рукописи, называющий себя «философ Солидоний», создал богато иллюстрированный трактат. Рукописи «Солидония» находятся по всей Европе от Италии до Эстонии, что свидетельствует о его неугасаемой славе.

На первой иллюстрации во всеоружии стоит рыцарь, держащий в руках знамя и щит цветов трех первопринципов алхимии. На второй в окружении символов четырех стихий появляется крылатая русалка в короне, держащая в руке кубок со змеей (54). Два ее крыла и хвост отсылают к единению трех принципов, которое приводит к получению философского камня, представленного здесь в виде кубка. Златоделы находили алхимический смысл в средневековом предании о Мелюзине – фее, у которой каждую субботу вырастал змеиный хвост. Благодаря магии, она помогла скопить множество богатств своему мужу. Ему запрещалось входить в ее спальню по субботам, однако мужчина однажды нарушил запрет и увидел змеиный хвост Мелюзины: тогда она превратилась в дракона и улетела прочь. Возможно, что в этой иллюстрации кроется аллюзия и на ундину Парацельса.

Рис. 55

На третьем изображении, в одной из рукописей нарисованном в примитивной манере (55), мы видим комплексную аллегорию соединения двух противоположностей, Солнца и Луны, или сульфура и меркурия. Их символизируют фигуры короля и королевы и двуглавая птица с разноцветными крыльями, расположенными вокруг посоха Гермеса, увитого змеями. Феникс и пеликан знаменуют финальные стадии алхимического процесса, ревивификацию и проекцию. Далее следует иллюстрация, являющая взору планетарных богов античного мира, коррелирующих с известными алхимикам металлами (56). В центре, в меркуриальном фонтане, на котором стоит Гермес, находятся обнаженные Адам и Ева, аллегории двух первопринципов. Их иконография отсылает к трактату «Розарий философов». Следующие четырнадцать изображений на новый лад рассказывают историю слияния в андрогинное существо нарисованных максимально целомудренно короля и королевы, развивая мотив из трактата «Пандора».

Рис. 56