Киновия преподобного Маркиана

О ней известно только, что она находилась близ Вифлеема, на пути между этим городом и Фекоею, и основана была в половине V века иноком иерусалимской обители аввы Пассариона Маркианом. Известно также, что в VI веке Маркианова киновия существовала, как это видно из того, что в нее заходил для отдыха на пути в Вифлеем преподобный Феодосий Великий, и нередко ощущался в ней недостаток хлеба. Знаменит между палестинскими подвижниками основатель этой киновии преподобный Маркиан.

* * *

Преподобный Маркиан начало иноческой жизни полагал в Иерусалимской обители аввы Пассариона и вслед за настоятелем своим Елпидием увлекся на сторону евтихиан и вступил в общение с лжепатриархом Феодосием. Когда же Елпидий, убежденный Евфимием Великим в достоинстве и православии Халкидонского Собора, присоединился опять к православным, Маркиан удалился из Пассарионовой обители и около Вифлеема основал свою собственную киновию, продолжая действовать в пользу евтихиан вместе с Геронтием, настоятелем обителей блаженной Мелании Римлянки, и Романом, настоятелем собственной обители в Фекое. Но не остался навсегда Маркиан вне общения с Православною Церковью. По кончине Евфимия Великого благочестивый Маркиан, мучимый упреками совести, собрал всех отщепенцев в своей обители и сказал: «Доколе, братия и отцы, мы будем раздирать на части тело Церкви, не испытав воли Божией, и основываться только на собственном мнении? Нам должно смотреть, чтобы тогда, как мы думаем идти истинным путем, не попасть в непроходимые места. Последуем лучше примеру апостолов и бросим жребий: кому нам следовать – епископам или инокам? Ежели жребий падет на сторону иноков, то мы останемся при том, чего теперь держимся; а если на сторону епископов, то присоединимся к ним». Все одобрили слова аввы; бросили жребий, и он пал на епископов. Тогда все иноки, державшиеся евтихианства, присоединились к Православной Церкви, кроме Геронтия и Романа. Предводимые Маркианом, все иноки его обители отправились в Иерусалим, и патриарх Мартирий принял их в общение с Церковью с распростертыми объятиями; событие это сопровождалось великим торжеством, в котором принимал участие и весь город.

Возвратившись в недра Православной Церкви, преподобный Маркиан усугубил ревность свою о нравственном преуспеянии, умножил духовные подвиги – и при помощи Божией достиг высокого нравственного совершенства и сподобился дара чудес и небесных видений.

Преподобный Савва Освященный, основавший много иноческих обителей, трудился в одно время с братиями над устройством Кастеллийской киновии. Съестные припасы у них давно уже истощились, и они изнемогали от голода. В это время, в одну ночь, когда преподобный Маркиан сидел в своей келье и дремал, вдруг келья его осветилась, и перед ним предстал светоносный Ангел, который сказал ему: «Вот ты, Маркиан, сидишь спокойно и имеешь все нужное для телесной пищи, а раб Божий Савва из любви к Богу трудится в Кастеллии с братиями: они изнемогают от голода. Итак, без отлагательства пошли им пищи, дабы они не ослабели». Сказав это, Ангел стал невидим. Маркиан тотчас же отправил в Кастеллий к великому Савве различных съестных припасов.

Патриарх Иерусалимский Саллюстий, зная высокое достоинство и заслуги Маркиана, избрал его благочинным всех обителей палестинских, чтобы предохранить их от расслабления духовного.

Лавра Каламони

Лавра Каламони находилась в самой дикой и безжизненной местности, именно при устье Иордана и Мертвом море. Когда она основана и кем, неизвестно; достоверно только, что в конце первой половины V века она уже существовала: о ней упоминает в своих творениях св. Кирилл, архиепископ Александрийский. Лавра Каламони посвящена была Пресвятой Богородице и хранила в себе драгоценное сокровище – чудотворный Ее образ, как свидетельствует наш паломник игумен Даниил. Это была первая иноческая обитель, посвященная имени Божией Матери. В VI и VII веках лавра процветала: много в ней было дивных подвижников, имена коих, к сожалению, большею частию остались неизвестны. Находясь в недоступной местности, вдали от главных путей, лавра Каламони весьма долго существовала: в XII веке посетил ее игумен Даниил. Он говорит, что в ней тогда были подвижники. Место этой лавры в настоящее время неизвестно. На основании свидетельства игумена Даниила, что она лежала при самом устье Иордана, архимандрит Леонид предполагает, что лавра Каламони находилась на высоком холме близ устья священной реки. По его мнению, место ее указывает довольно определенно высокий холм, видимо покрывающий какие-то развалины.

Из подвижников лавры Каламони известны Александр и Кириак пресвитер. Они жили в VI веке.

* * *

Преподобный Александр славился опытностью в духовной жизни; к нему и обращались другие за духовными советами и наставлениями.

Вот несколько наставлений преподобного Александра, сохранившихся в «Лимонаре» блаженного Иоанна Мосха.

Старец авва Александр говорил братии: «Отцы наши искали пустыни и скорбей; мы же ищем городов и покоя».

Еще говорил старец: «У отцов наших были добродетели: нестяжание и смирение; в нас же ныне – любостяжание и гордость».

Еще говорил: «Отцы наши редко умывали свое лицо; а мы требуем бани и покоя».

Еще говорил старец: «Горе мне, чада! Как далеко мы отступили от ангельского жития!»

«Я немощен, отче!» – сказал ученик старца Викентий. «Ты немощен, – отвечал ему старец, – поверь мне, сын мой, что по мере того, как тело наше укрепляется, душа ослабевает».

Еще говорил: «Много есть, пить и хорошо одеваться мы можем, а поститься и сохранять смирение не можем».

«Горе тебе, Александр! – говорил в заключение всего Александр, обращаясь к самому себе. – Горе тебе! Как ты будешь посрамлен, когда другие увенчаются».

Преподобный Кириак пресвитер был великим подвижником и стоял на высокой ступени духовной жизни. Это показывают два случая из жизни подвижника, записанные в «Лимонаре».

«Пришли мы, – говорит блаженный Иоанн Мосх к авве Кириаку, пресвитеру лавры Каламони, что у святого Иордана, – и рассказал он нам такой случай, с ним бывший:

– В один день видел я во сне жену световидную, одетую в порфиру, и с ней двух священнолепных мужей: они стояли вне моей кельи. Уразумев, что это Владычица наша Пресвятая Богородица и с ней Иоанн Богослов и Петр апостол, я вышел из кельи и молил Ее войти внутрь кельи и освятить ее. Она не хотела войти. Долго и прилежно умолял я Божию Матерь, говоря: “Не отвращайся, Владычица моя, от раба Твоего, не оставь его в уничижении и посрамленным”, и многое другое говорил я. Видя мою прилежную мольбу, мой душевный вопль, Она грозно сказала: “Ты у себя держишь Моего врага. Как же ты просишь меня войти к тебе в келью?” Сказав это, Она стала невидима. Проснувшись, я начал скорбеть и плакать; потом стал размышлять и припоминать себе, не согрешил ли я как против Божией Матери мыслию, ибо в келье никого другого не было, я только один и жил в ней. Не найдя в себе никакого прегрешения против Пресвятой Богородицы и томясь великою печалью, я взял в руки книгу блаженного Исихия, пресвитера Иерусалимского, и стал ее читать, чтобы ослабить сколько-нибудь мою скорбь. Прочитав всю книгу, в конце ее нашел я два Слова зловерного Нестория и вдруг понял, что это и есть враг Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии. Тотчас же отнес я книгу брату, у коего взял ее, и сказал ему: “Возьми, брат, свою книгу: никакой пользы я от нее не приобрел, получил только зло и вред”. Брат спросил меня о причине этого, и я ему рассказал обо всем, со мной случившемся. Исполнившись божественной ревности, брат вырезал два Слова безбожного Нестория и сжег их на огне, говоря: “Пусть не будет в моей келье врага Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии!”».

Пришел к преподобному Кириаку некий брат по имени Феофан вопросить старца о душевной чистоте, особенно о нечистых помыслах. Старец дал ему наставление; много говорил ему о помыслах нечистых, оскверняющих душу, и о душевной чистоте, о внимании и трезвении. Феофан был весьма доволен наставлениями старца и сказал ему: «Господин авва! В моей стране я нахожусь в общении с несторианами, и, если бы не эта причина, я остался бы жить с тобою». Услышав это, старец опечалился и, сожалея о погибели брата, вразумлял и научал его отступить от общения с Несторием и соединиться со Святою Соборною и Апостольскою Церковью. «Нет иного спасения, – говорил он, – как православно веровать и признавать, что Пресвятая Мария есть истинно Богородица». Брат на это сказал старцу: «Все еретики говорят, господин авва, что, если с ними не будешь в общении, не спасешься. Что мне делать, не знаю. Помолись Господу, чтобы Он открыл мне самым делом, какая вера истинная». – «Хорошо, – сказал старец, – оставайся ты в моей пещере, а я пойду помолюсь. Надеюсь, что Господь откроет тебе истину». Брат остался в пещере, а старец пошел к Мертвому морю и стал молиться. И вот на другой день в девятом часу Феофан видит: кто-то взошел в пещеру и, гневно на него взглянув, сказал: «Иди и посмотри истину». И повел его сначала в место темное, смрадное, потом в место, где пылал огонь. И увидел Феофан в огне Нестория, Евтихия, Диоскора, Аполлинария и других еретиков. И сказал ему явившийся: «Это место уготовано еретикам и хульникам и всем слушающим их учение. Если тебе нравится это место, оставайся в общении с Несторием; если же не хочешь подвергнуться такому мучению, то соединись с Соборною и Апостольскою Церковью, как научает тебя старец. Скажу тебе, что если человек приобретет все добродетели и неправо верует, то попадет в это место и подвергнется такому мучению». С этими словами явившийся сделался невидим. Пришед в себя, Феофан поведал преподобному Кириаку, возвратившемуся в пещеру, это видение, соединился с Православною Церковью, остался жить у старца и через четыре года с миром преставился.