ФБ 2М-120 ТК
Теперь все усилия туполевцев сосредоточились на двухмоторном варианте пикирующего бомбардировщика. Вначале он имел обозначение «ФБ» — фронтовой бомбардировщик, потом ему присвоили номер спецтехотдела — «103» (с ним он и поступил в серийное производство). Позже он получил порядковый номер ОКБ — АНТ-58 и стал известен как машина «58». С этого момента аббревиатура «АНТ» на самолетах ОКБ Туполева больше не применялась.
Дальновидность Туполева, предусмотревшего одновременную разработку пикирующего бомбардировщика в двух вариантах (четырех- и двухмоторного), полностью себя оправдала.
Уже 1 февраля 1940 года состоялось совместное заседание представителей УВВС (А. И. Филин, И. Ф. Петров и др.) и ОТБ НКВД (Г. Я. Кутепов, А. Балашов и др.) по рассмотрению первого эскизного проекта пикирующего бомбардировщика «ФБ» 2 М-120. Заслушивали и обсуждали доклад А. Н. Туполева. В нем Андрей Николаевич аргументировал и разъяснял основные положения проекта:
«ФБ» — скоростной двухмоторный пикирующий бомбардировщик, предназначенный для действий по целям, расположенным во фронтовой полосе и ближних тылах противника.«ФБ» позволяет вести бомбардирование с длительного глубокого пикирования на наиболее выгодных углах (55–75') при скоростях, достигающих 900 км/ч.Конструкция, обзор, вооружение и оборудование самолета разработаны с учетом специфических условий глубокого пикирования и высоких скоростей.«ФБ» несет максимальную бомбовую нагрузку до 2000 кг при дальности 1000 км и бомбовую нагрузку 1000 кг при максимальной дальности 2000–2500 км.«ФБ» допускает размещение различных по типу и калибру бомб — от бронебойных весом 1500 кг, предназначенных для потопления современных линкоров, закрытых мошной броней, до малых осколочных весом 0,7 кг (в количестве до 2259 шт.) для уничтожения живой силы в местах ее скопления.«ФБ» имеет горизонтальную скорость 700–740 км/ч, потолок 13 000—14 000 м и высокую маневренность, вооружен шестью скорострельными пулеметами с емкостью патронных ящиков на 6000 шт., а весь экипаж его защищен броней — все это позволяет успешно преодолевать сопротивление лучших современных истребителей.«ФБ» может, в случае надобности, вести стрелковые атаки по земным целям, так как четыре его передних скорострельных пулемета могут быть наклонены на требуемый для этого угол.«ФБ» по своей конструкции допускает постановку его на массовое механизированное производство.
Основным вариантом была установка двигателей М-120 с двумя турбокомпрессорами ТК-2 на каждом. По расчетам скорость самолета составляла 700–740 км/ч на высоте 12 000 м. При замене турбокомпрессоров на реактивные выхлопные патрубки максимальная скорость 650–670 км/ч могла быть достигнута на высоте 7000 м.
Экипаж должен был состоять из двух — трех человек. Командир самолета, кроме основных обязанностей, вел бомбардирование с пикирования и стрельбу из передних пулеметов. Штурман-бомбардир помимо основных обязанностей, включающих бомбардирование с горизонтального полета, осуществлял радиосвязь и защиту задней полусферы. Для усиления защиты задней полусферы в экипаж мог быть включен стрелок.
Весь экипаж защищался броней от стрелковых атак из задней полусферы: летчик — бронированным сиденьем, штурман (и стрелок) — броневыми щитами сзади, сверху и снизу.
Для улучшения обзора кабину летчика поместили в носовой части, а внизу было расположено длинное окно, позволяющее видеть вперед и вниз под углами до 75 градусов к горизонту. Обзор штурмана и стрелка из задней кабины обеспечивался высоким расположением крыла, верхним фонарем, застеклением всего пола кабины и окнами на бортах.
Крыло кессонной конструкции, однолонжеронное. Механизация включала щитки типа Шренк, снижающими посадочную скорость до 120–125 км/ч и разбег до 200–300 м. Обшивка гладкая, клепка — впотай.
Фюзеляж типа монокок эллиптического поперечного сечения. В нем расположен бомбовый отсек, форма которого была специально разработана для обеспечения свободного выхода бомб при глубоком пикировании.
Вертикальное оперение двухкилевое. Все рули имели аэродинамическую компенсацию и триммеры.
Шасси и костыль, убирающиеся в полете, с масляно-пневматической амортизацией, колеса тормозные.
Управление самолетом двойное, основными механизмами — гидравлическое.
Специальный прицел, обеспечивавший бомбометание с пикирования с помощью автомата, был разработан в ОТБ. В горизонтальном полете прицеливание вел штурман посредством прицела ОПБ-1.
Стрелковое вооружение должно было состоять из четырех скорострельных пулеметов «Ультра-ШКАС» на подвижных установках для стрельбы вперед. Для стрельбы по наземным целям эти пулеметы имели возможность наклоняться в полете на 3–5°.
Два скорострельных пулемета «Ультра-ШКАС» помещались на шкворневых установках для обороны задней полусферы. Верхний пулемет снабжался коллиматорным прицелом и пулестойким стеклом для защиты стрелка. Общий боезапас составлял 6000 патронов.
Планировалось оснастить машину радиостанцией и всеми необходимыми приборами для полетов ночью и вслепую, а также установить сигнализацию, обращающую внимание летчика на дефекты в работе важнейших механизмов.
Конструкция самолета разрабатывалась в расчете на массовое крупносерийное производство
«механизированного типа путем:— применения ограниченного сортамента освоенных в Союзе материалов и полуфабрикатов,— разделения самолета на большое количество агрегатов для получения возможности одновременного производства на многих стапелях,— максимального применения открытой механизированной клепки и штамповки на современных прессах, имеющихся на авиазаводах Союза».
На самолете предполагалось применять как существующие фугасные, бронебойные и осколочные бомбы (ФАБ, БРАБ и АО) калибром от 1000 кг до 2,5 кг, так и новые, разработанные в ОТБ типы бомб (НББ и МОБ) калибром от 1500 кг до 0,7 кг.
В нормальном варианте нагрузки все бомбы должны были размещаться в бомбовом отсеке. Малые бомбы (существующие и новые) подвешивались только пакетами конструкции ОТБ НКВД.
В таком пакете помещалось АО-10 — 34 шт., АО-2,5 — 127 шт., НББ-50 — 7 шт., НББ-10 — 2 шт., МОБ-4 — 66 шт., МОБ-1,5 — 127 шт., МОБ-0,7 — 250 шт.
После доклада состоялся обмен мнениями.
Работа совместного заседания завершилась подписанием протокола:
«Считать правильной и своевременной постановку вопроса о постройке скоростного пикирующего бомбардировщика массового применения (самолет прост в производстве).Отметить, что проект самолета „ФБ“ разработан с необходимой тщательностью и полнотой. Разработку самолета вести для экипажа в 3 человека…Учитывая важность для обороны страны самолетов „ФБ“, войти с ходатайством о включении в план опытных образцов „ФБ“ со сроками: 1-й экземпляр — 1. XI. 40 г., 2-й экземпляр — 1.1.41 г.»
Кроме того предусматривалось, что при несвоевременной поставке моторов М-120 (что и случилось), на «ФБ» ставятся двигатели AM-35А. В этом случае самолет с реактивными выхлопами должен был иметь максимальную скорость 540–560 км/ч на высоте 7000 м.
Отметим, что до сведения конструкторов-арестантов доводились далеко не все решения вышестоящих органов. Из доклада Алексеева Ворошилову следовало, что новые бронебойные бомбы, разработанные «группой Надашкевича», не принимаются. Но до Туполева это решение не дошло, и он продолжал рассматривать НББ в вариантах бомбового вооружения «ФБ».
О возможностях проектируемого «ФБ» Филин доложил начальнику ВВС КА комкору Я. В. Смушкевичу. Ознакомившись с материалами, комкор в марте 1940 года обратился к наркому обороны:
«Народному Комиссару Обороны СССР Маршалу Советского Союза т. Ворошилову К. Е.По вопросу о постройке „ФБ“ …Учитывая изложенное… и большую потребность ВВС РККА в таком самолете, прошу Вашего ходатайства перед правительством о включении в план опытного строительства на 1940 год постройку пяти экземпляров опытных образцов самолета „ФБ“ со сроками: 1-й экземпляр к 1.Х.40 г., 2-й экземпляр с ТК-2 — к 1.1.41 г., остальные 3 экземпляра — к 1.11.41 г.Возможной базой постройки опытных экземпляров может быть завод № 156 НКАП.Начальник ВВС КА/Смушкевич/».
Тем временем в спецтехотделе «103» не прекращалась напряженная работа. Полным ходом шла подготовка к предъявлению макета, составляли предварительный эскизный проект машины с учетом замечаний УВВС. Законченный вид он мог обрести после получения тактико-технических требований. Но уже стало ясно, что больших принципиальных изменений в конструкцию введено не будет.
С марта 1940 года развернулось проектирование агрегатов самолета, начали строить макет. Тогда же «ФБ» получил заводской шифр «103».
Летчик-испытатель НИИ ВВС М. А. Нюхтиков
21 апреля состоялась макетная комиссия. Председательствовал начальник НИИ ВВС див-инженер А. И. Филин. Среди членов комиссии были С. А. Данилин, М. А. Нюхтиков, Ф. Ф. Опадчий, П. М. Стефановский.
Замечания комиссии касались в основном вооружения машины: к четырем пулеметам в носу заказчики пожелали добавить еще две пушки ШВАК.
7 мая 1940 года протокол комиссии утвердили. По всему было видно, что военные хотели как можно быстрее испытать «живую» машину. 16 мая начальник ГУАС КА комдив Алексеев подписал «Тактико-технические требования к пикирующему бомбардировщику „ФБ“ с двумя моторами».
Помогло ли письмо, или подошло время КО принимать решение — неизвестно. Во всяком случае, своим постановлением от 1 июня 1940 года КО приказал:
«Построить три экземпляра двухмоторных пикирующих бомбардировщиков ОТБ НКВД, завод № 156 со сроками: 1-й экземпляр с АМ-35А к 1 января 1941 г.; 2-й экземпляр с М-120 ТК-2 к 1 марта 1941 г.; 3-й экземпляр с М-120 ТК-2 к 1 мая 1941 г.»
Из постановления КО можно сделать вывод, что моторы М-120 еще не готовы и придется, как предусматривалось ранее, ставить на первую машину АМ-35. Поэтому в КБ-1 сделали новый аэродинамический расчет, в конструкцию внесли необходимые изменения.
К ноябрю 1940 года составили новый эскизный проект. По сути дела он стал и техническим описанием самолета «103» 2 АМ-37.
В октябре-ноябре 1940 года в сборочном цехе ЗОК стоял законченный производством самолет Туполева «103». Его расстыковали, перевезли на Щелковский аэродром и вновь собрали. Был проведен весь комплекс аэродромных предполетных работ.
Первый вылет совершил летчик-испытатель НИИ ВВС М. А. Нюхтиков. Это знаменательное для туполевцев событие произошло 29 января 1941 года. В этот день налетное поле привезли и ряд ответственных работников ЦКБ-29 во главе с А. Н. Туполевым. Полет прошел успешно. Начались летные испытания, подтвердившие расчетные данные.
Интересные документы по истории самолетов «103» и ТБ-7 хранятся в Научно-мемориальном музее Н. Е. Жуковского. Они подтверждают их высокие летно-технические качества.
Разрез фюзеляжа самолета «103»
Из акта по результатам испытаний самолетов «103» и «ЮЗУ» с двумя двигателями АМ-37, утвержденного П. Ф. Жигаревым и А. И. Шахуриным:
«Самолет „103“ проходил испытания в НИИ ВВС с 29января 1941 г. Самолет „ЮЗУ“ проходил испытания в НИИ ВВС с 15мая 1941 г.Заключение: Самолеты „103“ и „103У“ с двумя моторами AM-37 по своим летным данным превосходят все известные самолеты этого типа и полностью разрешают задачу вооружения ВВС Красной Армии фронтовыми пикирующими бомбардировщиками…Самолет „103“, имеющий скорость современного истребительного самолета и прошедший первый этап государственных испытаний, рекомендовать к постройке в качестве многоцелевого самолета, могущего выполнять задачи бомбардировщика и истребителя…»
Из приказа НКАП № 533 от 17 июня 1941 года:
«В исполнение постановления правительства от 10.06.41 г. приказываю:Начальнику 10 Главного Управления т. Тарасевичу и директору завода № 18 т. Шенкману немедленно начать подготовку к постановке на производство самолета „103“, исходя при этом из того, что завод № 18 должен в 1941 г. выпустить…в 1942 г. 1000 самолетов „103“ и 400самолетов Ер-2.Директору завода № 156 т. Ляпидевскому совместно с начальником ОТБ НКВД т. Кравченко:а) разработать серийные чертежи для передачи на завод № 18 в период с 15 августа по 15 сентября 1941 г.…Послать на завод№ 18 не позднее 15октября 1941 г. группу специалистов ОТБ НКВД в количестве 20–25 чел. во главе с т. Туполевым и 40 человек вольнонаемных конструкторов…/Шахурин/».
Итак, для постановки в серию самолета, «превосходящего все известные самолеты этого типа» на серийный завод направляется группа его разработчиков-арестантов во главе с главным арестантом «т. Туполевым».
И хотя уже не надо «громить врага в его логове» — подписан пресловутый пакт Молотова-Риббентропа, по сообщениям ТАСС на небосклоне советско-германских отношений нет ни облачка, что-то беспокоит руководителей страны. Иначе чем же объяснить, что для форсирования работ по выпуску самолета «103» на период с 20 мая по 1 августа для аккордно-премиальной системы оплаты (естественно, вольнонаемных) было выделено 250 тысяч рублей.
Постановлением Комитета обороны при СНК СССР от 17 июня (за несколько дней до начала войны!) заводу № 18 предписывалось до конца года выпустить 35 самолетов «ЮЗУ». Увы, завод не выпустил ни одного. Время, отведенное историей на подготовку к отражению агрессии, было бездарно и безвозвратно растрачено на устройство тюремных КБ, аресты, выбивание нужных показаний.
А что же делалось за стенами ЦКБ-29 в предвоенные годы? В частности, с самолетом ТБ-7, о котором уже упоминалось. Возьмем, к примеру, «Отчет о Государственных испытаниях опытного самолета ТБ-7», проведенных в НИИ ВВС РККА совместно с заводом № 156 и 8-м отделом ЦАГИ с 11 августа по 28 октября 1937 года; он был утвержден 5 ноября того же года.
Первой на нем стоит подпись заместителя Наркома обороны СССР по авиации, начальника ВВС РККА командарма 2-го ранга Я. И. Алксниса. Вместе с ним акт подписали от НИИ ВВС ведущий инженер И. В. Марков и ведущий летчик-испытатель капитан П. М. Стефановский.
Да, в мужестве и честности этим людям не откажешь. Подписать отчет об испытаниях машины, созданной разоблаченными и уже арестованными «врагами народа» А. Н. Туполевым и В. М. Петляковым, с положительной оценкой могли далеко не все.
Но строить его не спешили, даже после смелого выступления Филина на совещании в Кремле в январе 1939 года. А ведь каждый потерянный месяц в серийном производстве ТБ-7 будет в неизбежной войне оплачен кровью наших воинов.
Самолет «103» на аэродроме
Это хорошо понимала большая часть военнослужащих ВВС. И в декабре 1939 года, уже без Алксниса, Марков и Стефановский напрямую обращаются к народному комиссару обороны СССР маршалу К. Е. Ворошилову. Вот выдержки из этого письма:
«За последние 2–3 года в наших авиационных кругах идут споры о целесообразности постройки и использования в ВВС тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков. В результате этих дискуссий из проекта плана опытного строительства на 1940 г. и 1941 г. исключены четырехмоторные бомбардировщики. Эти дискуссии также сильно отразились на испытаниях, доводке и внедрении в серийную постройку очень удачного четырехмоторного бомбардировщика ТБ- 7.Самолет ТБ-7 был построен в конце 1936 г.На испытаниях еще в 1937году он показал отличные летно-тактические данные, которые не устарели и по сие время. Серия этих самолетов была заложена только в конце 1938 г. на новом организованном 124 заводе, который только сейчас начинает эти самолеты сдавать ВВС.В течение 1939 г. были неоднократные попытки прекратить производство указанных самолетов, и сейчас этот вопрос в основном решен, ибо на 1940 г. спущен заказ заводу 124 всего на 10 самолетов, в то время, как он мог бы дать в 1940 г. сто самолетов.Это решение лишит ВВС высококачественного самолета, каким является ТБ-7, и снова дезорганизует завод № 124, который, осваивая самолет ТБ-7, вступил бы в 1940 г. в ряды хороших самолетостроительных заводов НКАП, как гигант, специализирующийся по постройке тяжелых многомоторных бомбардировщиков…На основании вышеуказанного считаем, что самолет ТБ-7 с мотором AM-35 и ТК-2 необходимо строить в 1940 г. на заводе № 124, потребовав выпуска не менее 100 самолетов в год.Вед. инж. НИИ ВВС в. и. 1 ранга /Марков/.Летчик-испытатель НИИ ВВС, проводивший испытания самолета ТБ-7 в 1937 и 1938 гг. майор /Стефановский/.Отпеч. 4 декабря 1939 г. Исп. /Марков/».
Увы, это был глас вопиющего в пустыне. На 1940 год заводу № 124, был спущен план на 23 машины; построено же было всего 11 штук.
Приведем оценку, данную самолету не испытателями, а рядовыми летчиками, в руки которых попали первые серийные машины:
«По отзывам строевых частей самолет обладает высокими боевыми качествами как дальний бомбардировщик. Самолет имеет большую дальность и грузоподъемность, выполняет задачи по разрушению политических и экономических центров. Вождение самолета в облаках и в ночное время не представляет особой трудности. По количеству имеющихся огневых точек самолет является вполне обороноспособным и мало уязвимым для истребителей противника.По сравнению с самолетами противника, самолет ТБ-7 не имеет себе равных самолетов данного типа…»
Так отозвались о машине те, кому предстояло на ней воевать. Как видим, оценка противоречила высказываниям вождя о том, что «старые спецы завели авиацию в болото».
Но все было напрасно. И если в 30-е годы прошлого века небо страны защищало 818 современных для своего времени четырехмоторных ТБ-3, то в 40-е годы XX столетия страна вступала в противоборство с Германией, имея чуть больше двух десятков (то есть без малого в 40 раз меньше!) дальних, высотных, скоростных бомбардировщиков, способных нести до 5 т бомб.
Вспомним, что самолеты ТБ-3 были сняты с серийного производства в 1937 году, так как ВВС полагали, что начнется выпуск ТБ-7. Но этого не произошло. Зато за месяц до начала войны ВВС получили приказ срочно закончить все необходимые ремонтные работы по имеющимся самолетам ТБ-3 и обеспечить их боевую готовность.
Экипажи устаревших ТБ-3, вылетая на боевые задания днем, да еще без истребителей сопровождения — их не было в наличии, становились легкой добычей «мессершмиттов». Их справедливо называли «летающими гробами». Только однажды мы встретили рассказ о том, что ТБ-3 отпраздновал победу над «мессером». Пришлось признать, что Марков, Стефановский и Филин (впоследствии расстрелянный) не зря настаивали на постановке в серию самолета ТБ-7, что обвиненные в создании мифической антисоветской организации в ЦАГИ Туполев, Петляков и их соратники создали в 1936 году самолет, который и в 1941 году мог достойно защищать Родину.
В невероятно тяжелых условиях военного времени, на неприспособленных площадях завода (приспособленные отдали под еще более необходимые самолеты Пе-2) строились ТБ-7. И если в 1937–1940 годах было выпущено всего 17 машин, то это же количество фронт получил в 1941 году, 20 — в 1942-м, по 18 — в 1943-м и 1944 годах.
Это был трудовой подвиг коллектива, которым руководил И. Ф. Незваль, соратник А. Н. Туполева.
* * *
Воскресный день 22 июня 1941 года. Началась война. Как ее встретили москвичи, руководство ЦКБ-29 НКВД, «спецконтингент»?
Обратимся к воспоминаниям В. К. Фетисова, бывшего не только свидетелем, но и участником событий тех дней:
Репродукторы внезапно замолчали. Тишину нарушил взволнованный голос Левитана:«Всем! Всем! Всем! Слушайте важное Правительственное сообщение.Выступает Заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров и Комиссар Иностранных Дел Вячеслав Михайлович Молотов».Многотысячная, празднично одетая масса людей сразу же замедлила, а затем остановила всякое движение. Воцарилось молчание. Лица мгновенно преобразились: стали напряженными и серьезными. Защемило сердце. Уверен, не только у меня одного.Репродуктор тревожно молчал, методично издавая какие-то грозные щелчки. Чувствовалось, что где-то там в студии волнуется человек, которому надо произнести грозные душераздирающие слова…«… Граждане и гражданки Советского Союза! Советское Правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны Германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города…Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду… Враг будет разбит. Победа будет за нами».Прекрасно начавшийся праздничный воскресный день прервался так внезапно и грубо.Ошеломленные вероломством немецкого нападения все расходились встревоженные, удрученные, обеспокоенные за будущность своей судьбы, судьбы родных и друзей, за судьбу Родины. Все понимали, в какой опасности она оказалась.От каждого из нас потребовалась отдача всех наших духовных и физических сил сейчас же, вот с этой минуты, и каждый из нас чувствовал в себе готовность отдать все, в чем Родина будет нуждаться.Людской поток разделился на части. Одни стремились побыстрее попасть домой, другие, захватив документы, явиться в райвоенкомат и на призывной пункт. Трамваи, автобусы — переполнены.Все улицы запружены спешащей толпой. В магазинах не протолкнешься. Раскупается все, особенно продукты питания.На следующий, первый военный рабочий день — 23 июня 1941-го — я был назначен ответственным за строительство заводских бомбоубежищ и переведен на казарменное положение. Под строительство отводились территории двух заводских скверов и помещение горюче-смазочных материалов.В нашем главном сквере готовятся к проведению заводского митинга. На эстрадном помосте устанавливают несколько столов, накрытых красным.В президиуме парторг ЦК ВКП(б) Надежда Николаевна Андреева, директор завода, Герой Советского Союза Анатолий Васильевич Ляпидевский, председатель профсоюзного комитета и секретарь ВЛКСМ Будаев Иван Александрович.Надежда Николаевна открывает митинг. Мертвая тишина. Суровые осунувшиеся за ночь лица. Среди женщин уже много солдаток… Сыновья многих уже сражаются где-то на передовой.Голос, слабый от волнения, прерывается спазмами, подступающими к горлу. Постепенно она овладевает собой и вниманием собравшихся. В голосе появляется металл, а вместе с ним и убежденность.Она говорит о громадном несчастье, свалившемся на долю нашего народа, о коварстве и вероломстве немецкого нападения. Призывает к мужеству, стойкости и героизму. Обращает слова призыва к труженикам завода не жалеть своих сил в борьбе за прочный и надежный тыл, за обеспечение фронта всем необходимым для победы над вероломным врагом.Перечисляет мероприятия Правительства, принятые за истекшие сутки, и выражает уверенность, что все они будут неукоснительно выполнены.Все выступления искренние, горячие и короткие: «Все для фронта. Все для победы». В этом — мысль и желание каждого. Многие с нашего митинга сразу же ушли на фронт.Именно вот здесь, где сейчас установлена гранитная стела в память о погибших на войне заводчанах, стояли столы президиума во время митинга 23 июня 1941 года.На стеле имена тех, кто ушел отсюда и не вернулся, оплатив жизнью нашу Победу.Сейчас это любимое место обеденного отдыха рабочих завода и КБ. Склонив головы, они проходят мимо стелы, чтобы отдохнуть в тени многолетних тополей. Ежегодно, отмечая день Победы, собираются здесь ветераны войны и труда, кадровые рабочие, конструктора, ученые и совсем молодая поросль, чтобы отдать дань уважения тем, кто погиб за Отчизну.К подножию стелы ложатся цветы, звучат траурные мелодии, выступают убеленные сединой ветераны. Грудь каждого из них увешена боевыми орденами и медалями — свидетелями боевого и ратного пути.Многие из нас и не подозревают, что вот под этими клумбами, дорожками, скамейками было убежище, в три наката, в котором укрывались наши работники в часы воздушных тревог и налетов.Строить все убежища должны были рабочие отдела капитального строительства и отдела эксплуатации. Им в помощь, для выполнения вспомогательных работ, выделялась небольшая группа рабочих основных цехов и работники Спецконтингента, размещавшиеся в северном крыле здания КБ. Спецконтингент работал по четыре часа ежедневно, с 6.00 до 8.00 утра и с 18.00до 20.00 вечера.Основная смена 23 июня сделала много. Я дал указание, чтобы каждая бригада весь инструмент— кирки, лопаты, ломы, топоры, тачки — оставила на местах, уложив их в лари.24 июня в 5.45 я встречаю людей Спецконтингента. Ремень затянут, противогаз через плечо. Тихо, не спеша из пожарного выхода главного входа здания КБ цепочкой, по отделениям, выходят люди. Каждый в спецодежде и с противогазом.Старшие от отделений: С. М. Егер, В. П. Сахаров, А. П. Алимов, И. М. Звонов подходят ко мне, называют количество людей в группе и получают свой участок работ — «урок». Не суетливо, но и не мешкая, приступают к выполнению его.Андрея Николаевича я увидел сразу же, так как он был в первой группе.На нем была серая парусиновая фуражка, серый свитер с заштопанными локтями. Легкий узкий шерстяной шарф концами свешивался на грудь. Брюки прикрывали слегка стоптанные ботинки. Выдаваемая для строительных работ спецодежда — хлопчатобумажные брюки и куртка, видимо, ему не подошла, и он остался в своей, обычной. Получив, как и все, лопату, принялся за работу.20 июля 1941 года мы закончили строительство бомбоубежищ, а уже в ночь на 22 июля они впервые выполнили свое предназначение. В эту ночь Москва защищала себя от первого налета вражеской авиации. Зарево пожаров охватило ее южные и западные окраины.Сборочный зал впервые опустел. Вывезено почти готовое изделие. Демонтированы стапеля. Воронки от гнезд стапелей покрывают весь пол сборочного зала, который напоминает лицо больного, переболевшего оспой.Между тем грозные отголоски войны приобретали более тревожный и острый характер. Все чаще стали объявляться воздушные тревоги, но они были кратковременными и не срывали напряженный ритм работ.Об эвакуации завода вопрос был решен…
Война спутала все планы по выпуску машины «103». Быстрое продвижение немцев вынудило правительство начать эвакуацию промышленных предприятий из Москвы. О строительстве самолета «103» в Воронеже нечего было и думать. Взялись за ум и работники НКВД.
21 июля 1941 года был освобожден А. Н. Туполев.
Ходатайство НКВД
Вызванный в НКАП Андрей Николаевич узнал, что его завод, вольнонаемный коллектив КБ и ЦКБ-29 эвакуируются в Омск, где для серийного строительства самолета «103» выделяется недостроенный автосборочный завод.
Уже 25 июля первый заводской эшелон отправился в путь с товарной станции Казанского вокзала. Вскоре в охраняемых теплушках уехало и ЦКБ-29.
По приезде в Омск «контингент» разместили в двухэтажном кирпичном доме, неподалеку от недостроенного завода. Здание обнесли высоким глухим забором, по углам, как положено, поставили вышки.
Окна второго этажа, где находились спальни, зарешечивались уже при новых постояльцах. На первом этаже находились охрана и столовая.
Часть зеков работала на производстве и на завод ходила пешком, под охраной.
Конструкторский отдел власти разместили в пятиэтажном здании, известном под названием «Водник». При этом пришлось потеснить Управление иртышского пароходства, занимавшее ранее весь дом.
Из окон КБ открывался красивый вид на реку Иртыш и впадающую в него реку Обь, на заиртышские дали.
Работавшие в «Воднике» ездили на работу и обратно в самом обычном трамвае, вместе с омичами. На всякий случай на большую группу арестантов давали одного-двух охранников.
Интересно, что думали местные жители, ежедневно наблюдая странную картину: из-за глухого забора с вышками по углам выходят группы не очень опрятно одетых людей в сопровождении охраны. Одни идут пешком в сторону строящегося завода, другие — на трамвайную остановку, вместе с омичами дружно штурмуют вагоны трамвая. В такой обстановке всерьез говорить об охране или надежном сопровождении было нельзя. Но побегов не случалось, не уголовники же.
Вскоре, 9 августа 1941 года, была освобождена первая группа арестантов (около 20 человек) со снятием судимости. Решение об этом было принято на заседании Президиума Верховного Совета Союза ССР 19 июля по ходатайству внезапно прозревшего руководства НКВД. Даже там поняли, что война не шуточная и лучше иметь свободных инженеров, чем арестантов.
Вторая половина 1941 года была заполнена титанической работой московских и омских специалистов по скорейшему вводу в строй авиационного завода. В это трудно поверить, но к концу года на окраине Омска начал работать современное авиационное предприятие.
В 1941 году была построена первая машина, в марте 1942 года сборочный цех покинуло три машины. К концу 1942 года два полка ВВС сражались на самолетах ТУ-2.
Мемориальная доска на роддоме № 166 в Омске. В этом здании в годы Великой Отечественной войны были производственные цеха
В самом начале серийного производства самолетов «103В» (в марте 1942 года им было присвоено наименование ТУ-2), Туполев позаботился о том, чтобы в цехах были люди, хорошо знающие технологию, особенности конструкции, люди, способные обеспечить решение возникающих вопросов на месте, без вызова конструкторов из КБ.
ТУ-2 на задании. 1945 г.
Для этой цели он назначил заместителями начальников цехов специалистов из зеков или только что освобожденных работников. Так, например, С. П. Королев был назначен заместителем начальника цеха фюзеляжа, В. С. Денисов (уже освобожденный) — центроплана, Алимов — моторного и т. д. Андрей Николаевич практически каждый день бывал на заводе, ходил по цехам и проверял состояние работы.
Это принесло свои результаты. Несмотря на неимоверно тяжелые условия труда в недостроенных цехах во время сибирской зимы, в начале 1942 года три серийных самолета ушли на Калининский фронт для прохождения испытаний.
Осенью 1942 года из Омска вылетел 132-й дальнебомбардировочный авиационный полк. Это был первый полк, оснащенный самолетами ТУ-2.
К этому времени большая часть заключенных была уже освобождена. Лишь 30 сентября 1943 года появился приказ начальника УНКВД по Омской области:
«В соответствии с приказом НКВД СССР от 1 сентября 1943 года спецтюрьму УНКВД по Омской области закрыть.Коммисар госбезопасности 3-го ранга/Захаров».
Тюрьму в Омске закрыли, однако не все из нее вышли, других-то тюрем еще много осталось:
С. П. Королева перевезли в казанскую, Р.Л Бартини и А. П. Алимова — в таганрогскую.
В 1943 году КБ Туполева из Омска вернулось в Москву, в родной КОСОС. На окнах его верхних этажей, где когда-то были спальни, все еще красовались решетки.
* * *
В мае 1945 года закончилась война в Европе, отгремели бои на Востоке. Казалось, что наступает пора мира и благоденствия. Но силы зла не дремали по обе стороны «железного занавеса». На смену «горячей» была придумана война «холодная». Она требовала все более совершенных боевых самолетов.
Предвоенный разгром авиационной промышленности «собственными силами», тяжелейшая Отечественная война стали причиной нашего отставания от мирового уровня развития авиации. Особенно плохо обстояли дела со стратегической авиацией и авиационным приборостроением.
Перед войной И. В. Сталин и А. С. Яковлев отстояли идею о ненужности стратегической авиации. После войны мнение Сталина изменилось. Но как исправить положение, чтобы на это ушло не 10–15 лет, а 2–3 года?
Американцы имели сотни самых совершенных для своего времени «летающих крепостей» — самолеты В-29. Но нам их по ленд-лизу не давали.
По счастью, во время бомбардировок Маньчжоу-Го три В-29 были повреждены и опустились на аэродромы под Владивостоком.
Американцы не требовали их возврата. Три машины погоды не сделают, а русским их производство в обозримом будущем не поднять — так думали они.
Сталин думал иначе. Он пригласил Туполева, дал ему широчайшие права и полномочия и сказал, что через два года на параде 1947 года должны пройти первые серийные советские копии-аналоги В-29.
Для того, чтобы уложиться в заданный Сталиным срок, КБ вновь перешло на режим работы, применявшийся в годы войны. В результате титанического труда ОКБ Туполева, КБ серийного завода под руководством И. Ф. Незваля, всего коллектива Казанского авиазавода № 22 задача была решена!
В августе 1947 года в день Воздушного Флота страны над Тушинским аэродромом прошли серийные ТУ-4, советские копии — аналоги американскому В-29. Военные атташе, приглашенные на праздник, не верили глазам своим. Это был зримый триумф советского авиастроения.
Правительство решило наградить КБ и его работников. Как раз и дата подошла — 22 октября 1922 года началась работа Комиссии по цельнометаллическому самолетостроению. Совершенно справедливо, что эту дату стали считать началом деятельности КБ А. Н. Туполева.
Линейка ТУ-4. 1948 г.
В 1947 году в связи с 25-летием КБ было награждено орденом Ленина. Орденами отмечены и заслуги многих работников.
25 лет (1922–1947 гг.) ОКБ А. Н. Туполева
Коллектив продолжал работать много и плодотворно. Система не скупилась на награды. На бывших зеков посыпались премии, ордена, звания. Но при всем при этом были они вроде бы и свободны, а вроде бы и не совсем.
К 1949 году большинство бывших зеков получило правительственные награды. Многие стали лауреатами высшей, самой почетной премии страны — Сталинской. Она была учреждена в канун шестидесятилетия «корифея всех наук» — 20 декабря 1939 года.
Награжденному выдавался красиво оформленный диплом, нагрудный знак с профилем вождя и денежное вознаграждение. Величина последнего зависела от степени премии, которых было три. От степени зависело и то, из какого металла изготовлялся знак.
Государственная (бывшая Сталинская) премия
В 1939 году вряд ли даже самому большому оптимисту из зеков могло присниться в радужном сне, что такой знак будет красоваться на лацкане его пиджака.
Однако Система иногда делала такие пируэты с судьбами арестантов, что они привели бы в замешательство любого фантаста.
Возьмем, к примеру, несколько событий из одиссеи В. М. Петлякова:
2 июня 1940 года ознакомлен с приговором: 10 лет ИТЛ;
25 июля 1940 года амнистирован по ходатайству НКВД;
начало 1941 года — удостоен Сталинской премии первой степени.
* * *
Не прошло и трех лет после смерти вождя, как в феврале 1956 года грянул XX съезд КПСС. Уже в июне по докладу Н. С. Хрущева ЦК КПСС принял постановление «О преодолении культа личности и его последствий». В нем подчеркивалось, что «культ личности не мог поколебать и не поколебал социалистической природы советского общественного строя». Для борьбы с этим пороком был применен отличный, хорошо знакомый современникам тех лет прием — переписывание истории.
Сталинская премия была упразднена. Вместо нее с 1957 года стали награждать Ленинской. Она отличалась от прежней изображением на знаке и тем, что могла присуждаться одному и тому же лицу лишь раз. Оставалось решить вопрос о том, как быть с теми дипломами и знаками, которые выдавались до 1957 года и разошлись по всей стране.
С задачей справились, заменив всем лауреатам как дипломы, так и знаки. В новых дипломах слово «сталинская» трансформировалось в «государственная» и появились две даты — год присуждения и год выдачи нового диплома. Со знака исчез профиль вождя.
Начиная с 1966 года, Государственная премия была узаконена постановлением правительства.
Интересная особенность награждения освобожденных работников КБ состояла в следующем. Они получали правительственные награды в то время, когда Система своего приговора официально еще не отменила. Такой оригинальный метод позволял держать награжденных под Дамокловым мечом их недавнего прошлого, обеспечивая их безусловную покорность и хоть показную, но благодарность за награды.
Стать «людьми» большинство бывших зеков смогло в 1955 оду, когда Военная Коллегия приступила к массовому прекращению дел «за отсутствием состава преступления».
В эти же годы А. Н. Туполев, ставший депутатом Верховного Совета СССР, смог оказывать помощь отдельным зекам, все еще не отпущенным на волю.
Здесь уместно вспомнить еще об одной замене, касающейся шефа НКВД. В 1950 году вышел в свет очередной, 5-й том БСЭ второго издания.
В нем была помещена обстоятельная статья о Л. П. Берии, «выдающемся теоретике и практике коммунистического строительства». Но вскоре, «по вновь открывшимся обстоятельствам», руководству страны стало ясно, что статья в БСЭ, разошедшейся тиражом в 300 тысяч экземпляров по городам и весям огромной страны, мягко говоря, несуразна.
И было принято «мудрое» решение — изъять ее. Каждая книга состоит из отдельных тетрадочек, скрепленных переплетом. Если посмотреть в торец книги, то их можно легко увидеть.
Так вот, была отпечатана новая тетрадочка, по количеству страниц равная той, в которой была изымаемая статья. На этих страницах разместились слова, которые раньше были вытеснены из БСЭ персоной Л. П. Берии.
Затем каждый подписчик совершенно бесплатно получил новую тетрадочку с просьбой заменить ею старую и инструкцию, как это сделать. Таким образом, из нашей новейшей истории бесследно исчез современный Малюта Скуратов.
* * *
Несколько слов о малоизвестном, малозаметном, но важном. Неожиданно и жестоко выброшенные на обочину жизни жены заключенных проявили незаурядную стойкость и мужество.
Некоторые, как Юлия Николаевна Туполева, познакомились с тюрьмой.
Почти все были уволены с государственной службы. Чтобы выжить, им приходилось менять профессию, они устраивались в артели или на государственную работу, не требующую квалификации (куда брали).
Не имея от властей сведений о мужьях, они делали все, чтобы усеченные семьи продолжали жить. То было жестокое время. Своеобразная опричнина XX века.
И, тем не менее, каждая семья черпала моральные, духовные, а часто и материальные силы не только от родных, но и от друзей. Друзей, которые не боялись приходить сами и принимать опальных у себя.
Во многие семьи по собственной воле, без всяких просьб со стороны заключенных, приходили вольнонаемные работники ЦКБ-29 НКВД и сообщали им о близких. Это был нравственный подвиг. Ведь узнай об этом тот, кому следует, и вольнонаемный тут же превратился бы в зека.
Такая светлая, отважная душа оказалась и в бригаде крыла, которой руководил зек Б. А. Саукке. Инженер Зоя Козлова приходила к маме и рассказывала о здоровье, условиях жизни, питании. А также о том, чтобы хотел муж получить в передаче при свидании в Бутырках (по определенному графику зеков возили в тюрьму для свидания с родными).
Мама просила сказать, что у нас все в порядке, все здоровы, беспокоится о нас не следует. Следует беречь себя (у папы был врожденный порок сердца).
Я узнал об этих встречах только в Омске, где папу освободили с первой группой арестантов 9 августа 1941 года. Такие примеры — свидетельство духовной силы народа.
На свободе! Борис Андреевич Саукке. г. Омск. Август 1941 г.
«Открылись обстоятельства!»
* * *
Мы заканчиваем эту грустную и поучительную главу публикацией списка бывших заключенных ЦКБ-29 НКВД. Пусть это будет нашим запоздалым долгом памяти мужественным людям за их бескорыстный труд на благо Родины в тяжелых тюремных условиях.
Список составлен по воспоминаниям Л. Л. Кербера и А. П. Алимова. Он может быть неполон, в нем есть пробелы, могут быть ошибки. Мы будем признательны за любые дополнения, присланные в редакцию.
Назад: ОТБ-ЦКБ-29НКВД
Дальше: Арестанты спецтюрьмы ЦКБ-29 НКВД:
