К десяти часам дождь прекратился. Несколько дней назад мы с Ивонной, Большим И и Олсенами собирались посмотреть парад Креве Бахуса, который начинался на Сент-Чарльз-стрит и проходил через Садовый квартал. Ивонна говорила, что парад – это Большой Папочка, с более чем тридцатью подвижными карнавальными платформами. В это время в Новый Орлеан всегда приезжали знаменитости, чтобы на время стать Дионисом, греческим богом вина.

Я купила золотое платье с черными кисточками и такой же золотой парик длиной до подбородка. Ивонна появилась в джинсах и простой рубашке, но добавила к этому образу маску и боа из розовых перьев. Она была очень рада встретить здесь Тео.

– Думаю, сегодня мне стоит оставить биту дома, – поддразнила она и обняла его.

Грант и Фиби приехали и пристыдили нас своими невероятными костюмами. Брат был почти неузнаваем в образе Битлджуса: в черном костюме с белыми полосками. А длинные рыжие волосы сестры и безупречный грим делали ее идеальной Салли из «Кошмара перед Рождеством».

Тео и Большой И отказались переодеваться и в качестве поддержки давали «пять» и похлопывали друг друга по спине.

– Что, слишком стар для костюмов? – фыркнула я, когда мы с Тео вышли.

– Я слишком занят тем, что пытаюсь держать руки подальше от тебя в этом платье.

– Если я покажу тебе сиськи, ты бросишь мне бусы?

– Остановись, – простонал он, – у меня от тебя кружится голова.

Я рассмеялась и наклонилась к нему, чтобы прошептать на ухо:

– Вечером я надену все бусы, которые сегодня поймаю. И больше ничего.

Мы присоединились к толпе у реки. Я никогда не видела ничего похожего на Марди Гра. Из магазинов лилась музыка, и люди в самых разных костюмах танцевали, пили и глазели на платформы, катящиеся по улице.

В детстве я видела Парад Роз только в округе Ориндж. Там платформы были миленькими и маленькими, покрытыми красивыми цветами. Платформы Марди Гра – это вечеринки на колесах: огромные, замысловатые, пестрящие красками и шумом. Первой шла королевская платформа – гигантский белый пиршественный стол с огромными золотыми монетами. Гроздья пурпурного винограда лежали перед громадным стеклопластиковым Дионисом, поднимающим бокал с вином. Перед ним на возвышении стоял король парада.

– Черт возьми, это же Мэтью Бродерик. Мэтью Бродерик – король парада.

Я взволнованно дернула Тео за руку и закричала:

– Феррис Бюллер, ты мой герой!

Мэтью Бродерик меня не слышал, в отличие от кого-то другого на платформе. На нас с Тедди тут же посыпались разноцветные бусы. Он накинул мне на шею дюжину из них и притянул к себе для влажного поцелуя.

– Наши детки уже совсем взрослые, – театрально вздохнула Ивонна, обнимая Большого И.

Здоровяк смахнул со щеки несуществующую слезу.

– Я так горжусь вами.

– Я умираю от зависти, – Фиби надулась и бросила на брата злобный взгляд. – И почему я общаюсь только с тобой?

– Хороший вопрос, – ответил Грант.

Я улыбнулась прямо в губы Тедди, купаясь в лучах счастья. Какое облегчение, что друзья смотрят на нас только с радостью и любовью.

Парад продолжался до самого вечера. Я толкнула Тедди под руку, когда огромный ярко-зеленый аллигатор пробирался по улице. Тысячи нитей ярко раскрашенных бус падали из открытой пасти, и его свита – две дюжины людей в синем и серебряном – бросали бусины и пластиковые монеты в ликующих зрителей. Другая платформа под названием «Вакханалия» напоминала Моби Дика, если бы его похитили дрэг-квины. Гигантский кит был раскрашен так, что казалось, опутан разноцветными водорослями, а люди на нем бросали бусины из-под окружавших его синих волн.

Ночь наступила быстро. Большой И подвез Ивонну домой, а Грант и Фиби уехали веселиться дальше с другими друзьями. Мы с Тео смотрели, пока не проплыла последняя платформа, а потом бродили по району Гарден мимо гуляк в гриме сахарных черепов, играющих на саксофонах и аккордеонах уличных музыкантов, компаний, закутанных в бусы и держащих в руках плещущиеся напитки. Город пьянил, его улицы пульсировали и дышали. Даже тени танцевали этой ночью.

Я почувствовала, как участился пульс. Виной тому стали возбуждающая атмосфера праздничной ночи и мужчина рядом со мной. Когда его глаза встретились с моими, в них пылал голод, от которого у меня едва не подогнулись колени.

Тео резко свернул в переулок между кафе и табачной лавкой. В тени, пахнущей сладкими сигарами, он прижал меня к стене.

Меня коснулось твердое и сильное тело, крепкие руки обвили мою талию, а жесткий рот накрыл губы.

Я застонала, бездумно царапая ногтями мышцы его спины, скользя руками вверх к его мягким волосам. Желая обхватить его талию, чтобы он мог взять меня прямо здесь и сейчас, я раздвинула ноги. Его рука пробралась под колышущиеся кисточки моего платья и оказалась у меня между бедер. Его пальцы нашли сладкое местечко сквозь шелковистую ткань, которая увлажнилась под его прикосновением. Мое тело с силой ударилось о стену, сгорая в настоящем пожаре. Я прильнула к его шее, пораженная тем, как быстро Тео довел меня до оргазма.

– Боже, да, – прошипела я и едва не закричала в агонии, когда он убрал руку.

Тео опустился на колени, поднимая мое платье.

– Боже. О… боже, подожди. Тедди…

– Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я оглядела пустынный переулок и поняла, что прохожие нас не видят.

– Нет.

Он снова залез мне под юбку и оттянул трусики в сторону. Затем его рот оказался на мне, и пришлось сдерживать крик. Его язык начал сосать и лизать меня, и потребовалось всего несколько секунд, чтобы на меня накатила титаническая волна удовольствия. Я билась о стену, держа Тео за плечи, когда меня захлестнул экстаз. Откинув голову на кирпичи, я уставилась на звезды над моим новым городом. Но Тео не останавливался. Он все глубже погружался в меня, его язык, едва касающиеся зубы, глубокая вибрация его низкого голоса толкали меня к новой катастрофе. Он набрасывался на меня, как голодный безумец, я словно была единственным, что могло его насытить. Второй оргазм пронзил словно стрела, и я беззвучно задохнулась, мой голос шепотом разнесся по переулку, когда на самом деле хотелось кричать.

Мне хотелось кричать. Мне нужен был голый Тео, в постели, где я могла бы скакать на нем, пока он не кончит. А потом заставила бы его кончить снова. Он вылез из-под юбки, и даже в скудном свете на его покрасневшем лице заметно выделялись влажные от моих соков губы и подбородок.

– Домой, – прошептала я. Боже, сейчас дом казался очень далеким. Даже слишком.

Мы безнадежно искали такси, стоя рука об руку на улице и тяжело дыша. Мой парик съехал набок, помада размазалась. Каким-то чудом рядом с нами остановилась машина, мы подбежали к ней и нырнули на заднее сиденье, еле дождавшись, когда выйдут пассажиры. В медленно ползущем потоке машин Тео беспокойно и нетерпеливо двигался рядом со мной. Его рука легла мне на бедро поверх платья. Я выглянула в окно, прикусила ноготь большого пальца и слегка раздвинула ноги.

– Боже, Кейс, – выдохнул он.

Его рука ощущалась на моей коже большой, грубой и теплой. Я снова подвинулась, прижимаясь к нему, и она продвинулась выше по моему бедру. Я немного подалась навстречу, нуждаясь и отчаиваясь. И еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть, когда его ладонь скользнула по мне, а пальцы начали вырисовывать небольшие круги.

Я пробежалась пальцами по его коленям к выпуклости на джинсах. Даже сквозь плотный хлопок член казался твердым и горячим, я погладила его по всей длине и сильнее прикусила губу.

Поездка на такси тянулась невыносимо медленно. Ключи от входной двери не поддавались. Слишком много шагов от двери до дивана, на который я толкнула Тео. Света из кухни было достаточно, чтобы увидеть, как его глаза расширились от желания. Судя по тому, как стиснул зубы и окинул меня взглядом, он не собирался долго ждать. Я сорвала парик и отшвырнула его в сторону, затем стянула с себя платье и бросила к ногам.

– Сними футболку, – попросила я и потянулась назад, чтобы расстегнуть свой черный кружевной лифчик. Тео схватил ее сзади за воротник, стянул через голову и отбросил в сторону. Я не знала, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к виду его голого торса с рельефной мускулатурой, покрытой красивыми татуировками на одной стороне груди. Другая сторона сверкала тем пирсингом, который однажды заставил меня потерять рассудок.

Я стянула с себя трусики, оставшись в поясе с подвязками, туфлях на каблуках и дюжине разноцветных бус. Медленно опустилась перед ним на колени. Прошлась ладонями вверх-вниз по его мускулистым бедрам. А когда потянулась к пряжке ремня, Тео наклонился, чтобы поцеловать меня обжигающим поцелуем. Я расстегнула молнию на джинсах и высвободила его твердую длину.

– Ты такой красивый, – восхищенно проговорила я. Не самый мужественный эпитет, но я имела в виду именно это. Крепкая фигура Тео, каждая его частичка, на мой взгляд, была невероятно прекрасной.

– Черт, – прошипел он сквозь стиснутые зубы, когда я накрыла ртом его член, поглаживая его рукой и все ускоряясь. Я собиралась заглотить его целиком, но Тео схватил меня за плечи.

– Кейс, – выдавил он, – я хочу оказаться внутри тебя. Сейчас же.

Я поднялась с колен и оседлала его. Бусы свисали с моей груди, но он грубо отбросил их в сторону, чтобы добраться до соска, кусая и посасывая его, когда я опустилась сверху. Мы замерли на мгновение. Я чувствовала его член, большой и твердый, погруженный в мой влажный жар до упора. Впиваясь пальцами мне в бедра, Тео резко вошел в меня, а я только прижалась ближе.

– Так хорошо, – сдавленно пробормотал он, – боже, в тебе так хорошо.

– Не останавливайся… – почти бессвязно шептала я, – никогда не останавливайся.

Нащупав подбородок, я обхватила ладонями его лицо и крепко поцеловала. Затем опустила руки на его плечи и начала двигаться. Я скакала до тех пор, пока тянущая боль внизу живота не расширилась и не взорвалась. Меня сотряс сильнейший оргазм. Выгнув спину дугой, я прокричала его имя, и Тео кончил следом, изливаясь в меня.

Он обхватил мою талию руками и прижался лбом к области сердца, уткнувшись носом в грудь. Я отстранилась и взяла его лицо в руки, глядя на Тео сверху вниз, убирая влажные волосы с его лба. Со лба Тео. Моего Тео. Моей вселенной.