История арктических морских конвоев представляет собой одну из самых драматических страниц Второй мировой войны.

Еще до нападения Германии на Советский Союз в результате длительных англо-американских переговоров было заключено соглашение о том, что основная задача американского флота — защита судоходства в Северной Атлантике, причем выполнение этой задачи не зависит от объявления войны Германии Америкой.

1 февраля 1941 года американцы создали атлантический флот, во главе которого поставили адмирала Эрнеста Джозефа Кинга. 18 апреля 1941 года адмирал Кинг заявил, что американская зона безопасности протянулась в восточном направлении до 26° западной долготы, то есть более чем на 2300 миль от американского побережья в районе Нью-Йорка. По словам Карла Дёница, «до европейского берега в Лиссабоне оставалось всего 740 миль. Кстати, в этой зоне оказались Азорские острова, которые, как известно, являются европейской территорией. Иными словами, примерно пятая часть Атлантического океана была объявлена частью Западного полушария, где американцы будут преследовать немецкие суда и докладывать их координаты англичанам. В международном законодательстве невозможно найти оправдания ни такому необъяснимому расширению зоны безопасности, ни весьма специфическому ее использованию».

Отношение к этой проблеме лучше всех выразил адмирал Кинг: «Что бы по этому поводу ни было сказано в международном законодательстве, американский флот занимает реалистичную позицию по отношению к событиям в Атлантике».

29 декабря 1940 года президент Рузвельт заявил: «Еще ни разу со времен Джеймстауна и Плимут-Рока наша американская цивилизация не находилась в такой опасности, как сейчас… Если Великобритания будет побеждена, страны оси получат контроль над Европой, Азией, Африкой и Австралией и смогут направить колоссальные военные и военно-морские ресурсы против нашего полушария. Не будет преувеличением сказать, что все мы, американцы, будем жить под прицелом орудий, заряженных разрывными снарядами, причем как с военной, так и с экономической точки зрения».

Спустя два с небольшим месяца, 11 марта 1941 года, после развернувшихся дебатов Конгресс США принял закон о ленд-лизе, гарантирующий Великобритании неограниченную помощь кораблями и военными материалами. После нападения Германии на СССР в июне 1941 года программа ленд-лиза распространилась и на СССР.

Министр военно-морского флота США Франклин Уильям Нокс объявил, что американский флот будет использовать все средства, чтобы захватить или уничтожить принадлежащие странам оси рейдеры независимо от того, надводные или подводные это пираты.

Когда американское правительство передало 50 своих эсминцев англичанам, Рузвельт не сомневался, что Гитлер «проглотит» это оскорбление, поскольку с точки зрения фюрера любая, пусть даже значительная, помощь англичанам со стороны Америки предпочтительнее военного конфликта с Соединенными Штатами. Последующие события показали, что в своей оценке ситуации американский президент оказался на высоте.

Тем временем немецкие адмиралы продолжали надеяться на то, что Гитлер разрешит начать подводную войну против США, а заодно использовать и надводные боевые корабли. 18 марта 1941 года командующий ВМФ Эрих Редер во время доклада у Гитлера вновь вернулся к этой теме, подчеркнув, что американские военные корабли эскортируют конвои до самой Исландии. В конце встречи командующий ВМФ потребовал полномочий на атаку таких кораблей безо всякого предупреждения. Гитлер снова отложил решение этого вопроса и даже в свой день рождения, 20 апреля, отказался выслушать предложение гросс-адмирала о «введении войны против торговых судов США согласно морскому призовому праву».

Между тем 10 днями ранее было зафиксировано первое столкновение между американскими и германскими боевыми кораблями: американский эсминец «Ниблак» сбросил глубинные бомбы на германскую подводную лодку, которая, по словам командира эсминца, готовилась к атаке. Дёниц отметил, что «тем самым английские противолодочные силы получили полную свободу действий. Ограничения, наложенные на деятельность немецких подлодок, могли привести только к одному результату. Заметив подводную лодку, британский эсминец имел возможность атаковать глубинными бомбами или огнем палубных орудий и уничтожить ее, не дав возможности ответить. Полученный приказ явился причиной появления больших трудностей и при нападениях на конвои. Корабли эскорта, окружавшие конвой, теперь стали запретным плодом. Если подводные лодки не могли избежать столкновений, им следовало прекратить атаку, поскольку добраться до торговых судов конвоя, торпедировав корабль эскорта, означало нарушить приказ».

Во время встречи с фюрером 22 мая Редер вручил ему длинный меморандум, в котором предлагал принять решительные меры против Америки. Но и на этот раз Гитлер был против, запись об этом главнокомандующий немецким флотом сделал в своем дневнике: «Фюрер считает, что президент Соединенных Штатов еще не пришел к определенному решению. Ни при каких обстоятельствах фюрер не хочет спровоцировать инциденты, которые послужили бы поводом для вступления Соединенных Штатов в войну». Командование ВМФ рейха наложило строгое ограничение на свободу действий подводных лодок даже в порядке самозащиты: «После того как удалось оторваться от преследования, контратаки должны считаться независимыми действиями, а значит, не являются разрешенными даже против сил, участвовавших в первоначальной атаке».

21 июня Редер во время очередного разговора с Гитлером описал вождю красочную картину, как героическая подводная лодка U-253, обнаружив в объявленной рейхом зоне блокады в Северной Атлантике принадлежащий США линкор «Техас» в сопровождении эсминца, «преследовала их и пыталась атаковать, потому что… когда речь идет о Соединенных Штатах, твердые меры всегда более действенны, чем явные уступки». В ответ фюрер похвалил подводников, но отверг их способ действий. Пунктуальный Редер сделал новую запись для истории: «Фюрер подробно поясняет, что до тех пор, пока проводится операция „Барбаросса“, он хочет избежать каких бы то ни было инцидентов с Соединенными Штатами. Через несколько недель обстановка прояснится и можно ожидать благоприятного воздействия на США и Японию. Америка будет менее склонна вступить в войну ввиду усиливающейся угрозы со стороны Японии. Поэтому, если возможно, в следующие недели все атаки на боевые корабли в зоне блокады следует прекратить».

В результате последующего спора Редера с Гитлером о возможных ошибках подводников (ночью трудно отличить вражеский боевой корабль от судна, принадлежащего нейтральной стране), фюрер распорядился издать новый приказ, требующий от командиров ВМС и пилотов люфтваффе избегать инцидентов с судами США. Той же ночью Редер направил всем боевым кораблям приказ, который запрещал нападения на любые боевые корабли внутри или вне блокады, если не будет со всей определенностью установлено, что обнаруженный корабль является британским.

Президент Америки Франклин Рузвельт заявил 9 июля, что американские вооруженные силы берут на себя помощь (иначе говоря — оккупацию) Исландии вместо англичан. Редер отправился в ставку Гитлера с подробным меморандумом, в котором говорилось, что командование германского военно-морского флота рассматривает высадку американских вооруженных сил на исландскую землю, территорию викингов, как акт войны. Руководство кригсмарине требовало предоставить ему возможность (вернее сказать — разрешение) топить американские грузовые суда в конвоях и без оных и уничтожать американские боевые корабли. В дневнике гросс-адмирала Редера появилась еще одна запись: «Фюрер объяснил, что он больше всего стремится отодвинуть на месяц-другой вступление Соединенных Штатов в войну. С одной стороны, восточная кампания должна продолжаться при активном участии всех военно-воздушных сил… которые он не хочет отвлекать даже частично; с другой стороны, победоносная кампания на Восточном фронте будет иметь огромное влияние на всю обстановку и, вероятно, на позицию Соединенных Штатов. Поэтому в настоящее время он не намерен вносить изменения в ранее данные указания и хочет быть уверен, что не будет допущено инцидентов».

В дневниках начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта Франца Гальдера записано несколько замечаний фюрера, сделанных им осенью 1940 года, о том, что перевооружение в Соединенных Штатах достигнет своего пика не ранее, чем в 1945 году, и что само это перевооружение — чистой воды блеф. Согласно свидетельству адмирала Дёница, Гитлер посоветовал японскому послу Ошиме не бояться расширения американского флота, поскольку у «Соединенных Штатов просто не хватит моряков на все корабли». На встрече с маршалом Петеном в Монтуаре в октябре 1940 года он насмехался над американскими объемами производства военных самолетов. В июне 1941 года в разговоре с Муссолини он заявил, что указанные в американских программах цифры выпуска военных самолетов и кораблей «преувеличены во много раз», и что для выполнения подобных программ у Соединенных Штатов не хватит ни людских, ни материальных ресурсов.

Пренебрежительное отношение Гитлера к американскому перевооружению сказалось и на его отношении к той помощи, которую Америка оказывала противникам Германии. Еще до войны, при обсуждении в 1937 году «Расширенного зеленого дела» и его директив (в этом деле рассматривалась вероятность того, что Великобритания объявит Германии войну в случае вторжения немцев в Чехословакию) была высказана мысль о том, что США немедленно начнут оказывать западным державам массированную экономическую и идеологическую помощь.

25 июля 1941 года во время встречи с Редером Гитлер заявил, что необходимо избежать «объявления войны Соединенным Штатам… учитывая интересы армии, которая втянута в тяжкие бои». Однако командующего военно-морскими силами такая позиция не удовлетворяла, и в его дневниковых записях постоянно просматривается недовольство из-за тех ограничений, которые Гитлер вынужденно ввел для военно-морского флота. Битва за Атлантику была в самом разгаре, но немецкий флот не мог ее выиграть: американские поставки по ленд-лизу потоком шли в Британию, а служба сопровождения конвоев все эффективнее и эффективнее противостояла действиям германских субмарин.

Киль и Вильгельмсхафен — основные базы, с которых начали свои действия подводные лодки. В первые дни войны морское командование Германии правильно оценило пока небольшие возможности подводных лодок и поставило им задачу, которую они могли выполнять эффективно: действовать на морских коммуникациях противника.

В первые месяцы войны германские подводные лодки действовали поодиночке. Они наносили удары преимущественно днем, под перископом (ночные атаки были редким исключением). Целями, как правило, становились одиночные транспорты или суда, отставшие от конвоев. Из 164 судов, потопленных за первые шесть месяцев войны, только шесть входили в состав конвоев. Поначалу на морских трассах было много одиночно следовавших судов, и это в значительной степени способствовало успеху действий германских подводных лодок. Только в сентябре 1939 года они потопили в Атлантике корабли с общим торговым тоннажем 150 тысяч тонн.

Однако англичане учли печальный опыт судоходства в период Первой мировой войны. Тогда немецкие подводные лодки потопили суда с общим торговым тоннажем 13 миллионов тонн, 150 крупных боевых кораблей (среди которых 19 линкоров, более 30 крейсеров). На третий год Первой мировой англичанам пришлось свести все судоходство в конвои, что снизило грузооборот в среднем на 30 %.

В начале Второй мировой войны система конвоев была введена быстро. 7 сентября 1939 года из Англии в США вышел первый конвой, 16 сентября — конвой из Галифакса в Англию. Конвои, состоявшие из 40–50 транспортов, в пределах 200-мильной зоны от берега сопровождали 3–4 корабля охранения, дальше транспорты следовали самостоятельно. Опираясь на опыт 1914–1918 годов, британское адмиралтейство с первых же дней Второй мировой войны начало менять маршруты, которыми суда следовали обычно в мирное время.

Первый британский караван, движущийся на запад от Бристольского канала, засекла утром 15 сентября 1939 года субмарина U-31. Командующий подводным флотом Германии отдал приказ находившимся рядом подлодкам отправиться на помощь U-31. Только еще одна субмарина догнала тот караван, и совместной массовой атаки «стаи» на караван не получилось.

Лодок не хватало, а тем временем англичане стали использовать систему конвоев, сопровождающих караваны, на большинстве маршрутов, и немецкие лодки стали добиваться успехов все реже и реже. В октябре 1939 года Дёниц снова принял решение о совместных действиях нескольких подводных лодок против конвоев. В операции, начавшейся 17 октября, приняли участие только три (первоначально планировалось девять) подводные лодки, которые потопили три (в некоторых источниках — четыре) судна из состава конвоя HG-3. Причиной столь небольших достижений стала нехватка торпед у субмарин. По словам Дёница, «подобные попытки предпринимались во второй половине октября и в начале ноября. И каждый раз для перехвата и совместной атаки конвоев в открытом море не хватало подводных лодок. Все это говорило о том, что требовался резерв, за счет которого можно было бы усиливать удар на направлении главного удара. Поэтому решили пока что высылать подводные лодки в Атлантику только поодиночке, причем сразу же, как только они были готовы к походу. Лишь летом 1940 года оказалось возможным начать совместные действия. На этот раз они привели к значительным успехам. Так, в октябре 1940 года за два дня совместных действий было потоплено 38 судов из трех конвоев».

Для лучшей организации охранения транспортов в конвоях англичане разработали графики их движения на основных трассах. Так, на линии Великобритания — Галифакс конвои выходили из портов формирования регулярно каждые восемь суток. Твердые графики позволили наладить встречу транспортов на определенных рубежах теми же силами, которые сопровождали транспорты на запад. Одновременно англичане ставили минные заграждения на подходах к своим базам и портам — у восточных берегов метрополии, в Дуврском проливе и на Фарерско-Исландском пороге. 13 октября 1939 года при форсировании Дуврского пролива подорвалась на мине и погибла немецкая подводная лодка U-40. Из-за того что в первые месяцы войны немецкие лодки широко применяли свою артиллерию, англичане начали устанавливать пушки на судах и в течение трех месяцев вооружили около 1000 транспортов.

По мере усиления противолодочной обороны в прибрежной зоне Англии немцы переключали часть подводных лодок на минные постановки у ее баз и на прибрежных фарватерах. Постановку мин производили ночью в районах, где силы противолодочной обороны либо отсутствовали, либо были слабыми. Использование подводных лодок и авиации для постановки магнитных мин и недостаток у англичан средств борьбы с ними привели к росту потерь. Так, в октябре 1939 года подорвались на минах и погибли 10 судов, в ноябре — 26, в декабре — 33.

Успешное использование мин продолжалось до тех пор, пока против них не нашли надежные средства борьбы в виде компенсационной обмотки судов и магнитных тралов. К концу декабря 1939 года англичане оборудовали компенсационной обмоткой около 1000 транспортов. Потери на минах в начале 1940 года значительно сократились, и немецкие лодки вновь переключились на использование торпедного оружия. В этот период в связи с увеличением числа кораблей, вооруженных гидролокатором («асдиком»), а также самолетов английской авиации противолодочной обороны дневные атаки подводных лодок под перископом становятся опасными, немцы постепенно переходят к ночным атакам из надводного положения. Если в сентябре 1939 года 97 % потопленных транспортов было атаковано днем и только 3 % ночью, то в конце года более 50 % судов было потоплено ночью.

Ночные атаки значительно снизили эффективность действия сил противолодочной обороны: подводные лодки, действовавшие в надводном положении, почти не обнаруживал «асдик», а из-за отсутствия ночной авиации и радиолокации их не могли обнаруживать и самолеты противолодочной охраны.

Позиции подводных лодок были соотнесены с известными узлами английских коммуникаций. Однако британцы изменили привычные пути следования транспортов, поэтому возникла необходимость проводить дополнительную разведку и перейти от позиционных действий к крейсерству. Именно этот способ использования подводных лодок стал основным в первые месяцы войны. Были попытки и группового использования подводных лодок, о котором Дёниц говорил еще в середине 1930-х годов, но пока они не получили развития из-за нехватки лодок.