Кориолан стоял на пустой железнодорожной платформе в ожидании своего трибута, держа двумя пальцами белую розу на длинном стебле. Идея с подарком принадлежала Тигрис. Хотя в день Жатвы она вернулась домой очень поздно, Кориолан все равно ее дождался, чтобы посоветоваться и рассказать о своих унижениях и страхах. Кузина велела не унывать. Премию он получит непременно, иначе и быть не может, и его ждет блестящая учеба в Университете. Что же касается их апартаментов, то сначала нужно выяснить подробности. Вероятно, налог на таких, как они, не распространяется, или его объявят не скоро. Да и все равно они обязательно выкрутятся. Сейчас думать надо только о Голодных играх и о победе!

На вечеринке в честь Жатвы у Фабриции все гости были без ума от Люси Грей Бэйрд. Его трибут – профессиональная звезда, заявили они, прихлебывая поску. Кузены рассудили, что на девушку следует произвести удачное первое впечатление, и тогда она будет сотрудничать с ним с радостью. С ней нужно обращаться не как с осужденной пленницей, а как с гостьей. Кориолан решил встретить Люси Грей на вокзале, чтобы поскорее включиться в работу над проектом и заодно завоевать ее доверие.

– Представь, как ей страшно, Корио! – воскликнула Тигрис. – И как одиноко… Будь я на ее месте, любое проявление заботы с твоей стороны произвело бы на меня огромное впечатление. Нет, даже не так. Ты должен дать ей понять, что она тебе дорога. Подари ей что-нибудь, все равно что, лишь бы она почувствовала твою заботу.

Кориолан вспомнил о бабушкиных розах, которые все еще ценились в Капитолии. Старуха неутомимо выращивала их в садике на крыше пентхауса – и на свежем воздухе, и в небольшой теплице с солнечным обогревом. Она раздавала свои розы скупо, словно бриллианты, поэтому Кориолану пришлось изрядно потрудиться, чтобы добыть эту красавицу. «Мне нужно установить с нею связь. Как ты всегда говоришь, твои розы открывают любые двери». Мадам-Бабушка согласилась, что было лишним свидетельством того, насколько ее тревожила создавшаяся ситуация.

С Жатвы прошло два дня. В городе держалась томительная жара, и, хотя едва рассвело, на вокзале уже начало припекать. Кориолан понимал, что на широкой пустой платформе он привлекает к себе лишнее внимание, однако боялся пропустить поезд. Рем Дулиттл, сосед снизу, учившийся на распорядителя Игр, сообщил, что трибутов привезут в среду. Рем недавно закончил Университет, и его семья приложила все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы он получил оплачиваемую должность, которая станет ступенькой на пути к успешной карьере. Кориолан мог бы навести справки в Академии, но опасался, что на подобную инициативу посмотрят косо. Никаких правил для менторов пока не существовало, и он предполагал, что большинство его одноклассников, скорее всего, встретятся со своими трибутами под наблюдением учителей на следующий день.

Миновал час, другой, а поезд все не ехал. Сквозь стеклянную крышу вокзала солнце жарило вовсю. Кориолан обливался по́том, величавая роза начала смиренно никнуть. Он уже сомневался, что идея встретить трибута на перроне была удачной. Обычная девушка наверняка бы обрадовалась, однако Люси Грей Бэйрд – совсем иное дело. Кориолан вздрогнул, вспомнив подробности Жатвы в Дистрикте-12: дерзкое выступление Люси Грей после оплеухи мэра, змею, сунутую за шиворот рыжеволосой… Разумеется, никто не знал, ядовита змея или нет, но ведь это первое, что приходит на ум, не так ли? Ему стало жутко. И вот Кориолан стоит посреди перрона в форме Академии, с розой в руке, как влюбленный школьник, и надеется, что она… На что он вообще надеется? На ее симпатию? На доверие? На то, что она не убьет его при первом же случае?

Без взаимопонимания им не обойтись. Вчера Сатирия провела собрание менторов, на котором им выдали первое задание. Прежде трибутов отправляли на арену сразу после прибытия в Капитолий, однако в связи с привлечением учеников Академии регламент мероприятия изменился. Распорядители решили выделить каждому ментору пять минут на интервью с трибутом, чтобы представить участников Игр Панему в прямом эфире. Если у зрителей будет за кого болеть, интерес к просмотру Голодных игр может вырасти. Если все пройдет удачно, им выделят лучшее эфирное время, и менторы смогут даже комментировать действия трибутов на Играх. Кориолан понимал, что обязан сделать свои пять минут гвоздем программы.

Прошел еще час, и Кориолан уже собрался махнуть рукой на свою затею, как вдруг в тоннеле гулко прозвучал свисток поезда. В первые месяцы войны свисток означал возвращение отца с поля битвы. Будучи промышленным магнатом, отец полагал, что служба укрепит его позиции в семейном бизнесе. Превосходное стратегическое чутье, стальные нервы и властный характер помогли ему быстро подняться по служебной лестнице. Желая публично продемонстрировать приверженность делу Капитолия, семейство Сноу, в том числе и наряженный в бархатный костюмчик Кориолан, каждый раз встречало героя на вокзале. Однажды поезд вернулся без него – пуля мятежника нашла свою цель. Теперь все в Капитолии напоминало Кориолану об ужасном событии, причем особенно тяжело ему приходилось на вокзале. Вряд ли он по-настоящему любил этого сурового, малознакомого человека, но определенно нуждался в его защите. Смерть отца принесла страх и чувство беспомощности, от которых Кориолан так и не избавился.

Поезд со свистом вылетел на перрон и остановился. Состав был короткий – локомотив и пара вагонов. Кориолан надеялся увидеть своего трибута в окне и вдруг понял, что вагоны вовсе не пассажирские, а грузовые. Их содержимое надежно защищали старомодные висячие замки на массивных цепях.

«Не тот поезд, – подумал Кориолан. – Можно идти домой».

Внезапно из ближайшего вагона раздался человеческий крик.

Кориолан ожидал, что сейчас набегут миротворцы, но те не спешили. Минут через двадцать подошло несколько солдат. Один из них переговорил с невидимым машинистом, и тот выбросил из окна связку ключей. Миротворец неторопливо прогулялся к первому вагону, перебрал все ключи, выбрал нужный, вставил в замок и повернул. Цепи упали, и он сдвинул тяжелую дверь в сторону, достал дубинку и постучал по стенке.

– Выходим, ребята, приехали!

В проеме возник высокий темнокожий юноша в залатанной холщовой одежде – трибут Клеменсии из Дистрикта-11, поджарый, зато мускулистый. Надрывно кашляя, вслед за ним показалась такая же смуглая девушка, только худая как скелет. Оба босиком, со скованными впереди руками. До земли было футов пять, и они присели на краю вагона, прежде чем неуклюже спрыгнуть на платформу. Хрупкая бледная девочка в полосатом платье и красном шарфике подползла к дверям и замерла, не зная, как спуститься. Миротворец грубо ее дернул, и она упала, едва успев выставить перед собой руки. Затем он заглянул в вагон, вытащил из него мальчика лет десяти на вид, которому, конечно, никак не могло быть меньше двенадцати, и тоже выволок на перрон.

На Кориолана повеяло затхлым, тяжелым духом. Трибутов привезли в вагоне для скота, вдобавок еще и нечищеном. Кормили ли их? Давали ли подышать свежим воздухом? Или так и держали впроголодь и взаперти? Хотя ему доводилось видеть трибутов на экране, к встрече с ними во плоти он оказался не готов, и его захлестнула волна жалости и отвращения. Они и в самом деле были существами из другого мира. Из мира, полного отчаяния и жестокости.

Миротворцы перешли ко второму вагону и открыли замок. За дверью уже ждал Джессап, юноша из Дистрикта-12, и щурился на ярко освещенный вокзал. Кориолан вздрогнул и собрался с духом. Сейчас он увидит ее. Джессап грузно спрыгнул на перрон и повернулся к вагону.

Люси Грей Бэйрд вышла, заслоняя скованными руками глаза, пока не привыкла к свету. Джессап вытянул руки, разведя их насколько позволяла цепь, и девушка упала ему навстречу. Джессап поймал ее за талию и поставил на землю на удивление грациозно. Она благодарно похлопала его по плечу и запрокинула голову, наслаждаясь солнечным светом. Тем временем ее пальцы заботливо перебирали локоны, избавляясь от забившейся в них соломы.

Кориолан ненадолго отвлекся на миротворцев, которые выкрикивали угрозы, стоя у открытого вагона. Когда он повернулся к Люси Грей, она смотрела на него в упор. Кориолан вздрогнул, потом сообразил: на перроне он был единственным штатским. Солдаты ругались, подсаживая одного из своих в вагон, чтобы вытащить несговорчивых трибутов.

Сейчас или никогда!

Кориолан подошел к Люси Грей, протянул ей розу и слегка кивнул.

– Добро пожаловать в Капитолий, – проговорил он. После стольких часов молчания в голосе появилась хрипотца, и Кориолан надеялся, что это придаст ему зрелости.

Девушка смерила его оценивающим взглядом. Кориолан боялся, что она либо уйдет, либо посмеется над ним. Не случилось ни того, ни другого. Она потянулась к цветку и осторожно оторвала лепесток.

– Когда я была маленькой, меня купали в па́хте и розовых лепестках, – непринужденно сообщила Люси. Несмотря на неприглядность ее нынешних обстоятельств, ей хотелось верить. Девушка провела пальцем по матовой поверхности лепестка, положила его в рот и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. – Чудесно! Только сказки на ночь не хватает.

Кориолан воспользовался случаем, чтобы ее рассмотреть. Люси Грей выглядела иначе, чем на церемонии Жатвы. Не считая отдельных пятнышек, вся косметика стерлась, и без нее девушка-трибут казалась совсем юной. Губы потрескались, волосы расплелись, радужное платье испачкалось и помялось. На месте удара на щеке расцвел лиловый синяк. И все равно чувствовалось в ней нечто особенное. Кориолан словно наблюдал за представлением, только на этот раз для ограниченного круга зрителей.

– Хм, на миротворца не похож… Что ты вообще тут делаешь?

– Я – твой ментор. Распорядители Игр не знают, что я здесь, – признался Кориолан. – Хотел познакомиться с тобой на моих условиях.

– Ясно, бунтарь, – заметила она.

Для жителей Капитолия это слово означало смерть, но в устах Люси Грей оно прозвучало одобрительно, как комплимент. Может, насмехается? Кориолан вспомнил, что она прятала змею в кармане и обычные правила ей не писаны.

– А что еще может мой ментор, кроме как дарить розы? – поинтересовалась она.

– Заботиться о тебе как следует.

Миротворцы тем временем вышвыривали полуголодных детей на перрон. Одна девочка выбила передний зуб, мальчика жестоко отпинали.

Люси Грей улыбнулась Кориолану.

– Ну, удачи тебе, красавчик, – бросила она и ушла, оставив его стоять с розой в руках.

Миротворцы повели трибутов к главному входу, и Кориолан понял: его шансы стремительно убывают. Он не сумел завоевать ее доверие. Так, слегка позабавил и все. Люси Грей сочла его бесполезным и, пожалуй, права. Однако на карте стояло столь многое, что Кориолан решил хотя бы попытаться. Он бросился за трибутами и догнал их у самых дверей.

– Извините, что отвлекаю, – выпалил он вслед командиру миротворцев. – Я – Кориолан Сноу из Академии. – Он кивнул в сторону Люси Грей. – На время Голодных игр этот трибут закреплен за мной. Скажите, могу ли я сопровождать ее до места пребывания?

– Так вот зачем ты болтался здесь все утро? Хотел прокатиться задарма? – спросил миротворец. От него разило спиртным, глаза налились кровью. – Разумеется, мистер Сноу. Присоединяйтесь.

И тогда Кориолан заметил грузовик, который ждал трибутов. Точнее, клетку на колесах. Основание кузова окружала решетка, покрытая сверху стальными листами. Кориолану снова вспомнился цирк из его детства, где он видел диких зверей – больших кошек и медведей – в точно таких же перевозках. Следуя приказам, трибуты протягивали руки, их избавляли от оков и сажали в клетку.

Кориолан попятился и вдруг заметил, что Люси Грей на него смотрит. Нужно было решаться. Если отступить сейчас, все будет кончено. Она сочтет его трусом и перестанет воспринимать всерьез.

Он сделал глубокий вдох и полез в клетку.

Дверь захлопнулась, грузовик резко рванул с места. Кориолан инстинктивно ухватился за решетку справа и врезался в нее лбом, потому что на него навалилось несколько трибутов. Он отпихнул их подальше и вывернулся, встав к своим попутчикам лицом. Теперь почти все держались за прутья, кроме девочки с выбитым зубом, которая цеплялась за ногу парня из своего дистрикта. Грузовик выехал на широкую улицу, и все кое-как устроились.

Кориолан понял, что совершил ошибку. Даже на открытом воздухе вонь стояла невыносимая. Немытые трибуты впитали запахи вагона для скота, и смесь получилась поистине тошнотворная. Вблизи стало видно, насколько они неопрятные, какие у них покрасневшие глаза, как изранены их тела. Люси Грей забилась в передний угол, утирая подолом кровь со лба. К присутствию Кориолана она отнеслась равнодушно, зато остальные трибуты уставились на него, словно стая диких зверей на холеного пуделя.

«По крайней мере, я в лучшей форме, чем они, – утешил себя Кориолан и сжал розу в кулаке. – Если нападут, у меня будет шанс». Хотя сможет ли он выстоять один против всех?

Грузовик притормозил, пропуская набитый пассажирами троллейбус. Кориолан находился в задней части клетки, но все равно на всякий случай пригнулся, чтобы его не заметили.

Троллейбус проехал, грузовик тронулся, и Кориолан рискнул выпрямиться. Трибутам стало смешно, некоторые злорадно потешались над его явным смущением.

– В чем дело, красавчик? Не в ту клетку угодил? – с издевкой осведомился юноша из Дистрикта-11.

Столь неприкрытая ненависть потрясла Кориолана, однако он постарался сохранить невозмутимость.

– Нет, именно эту клетку я и поджидал все утро.

Трибут из Одиннадцатого стремительно обхватил горло Кориолана длинными пальцами в шрамах и всем телом прижал его к прутьям. Кориолан задействовал единственный прием, который никогда не подводил его в потасовках на школьном дворе: изо всех сил саданул противника коленом в промежность. Парень из дистрикта охнул и согнулся пополам.

– Тебе конец! – ухмыльнулась девушка из Дистрикта-11. – Дома, в Одиннадцатом он убил миротворца. Никто так и не узнал, кто это сделал.

– Заткнись, Дилл! – прорычал парень.

– Кому теперь какое дело? – отмахнулась Дилл.

– Давайте прикончим его все вместе! – свирепо воскликнул самый мелкий трибут. – Чего нам терять?

Трибуты согласно заворчали и подались вперед.

От ужаса Кориолан буквально оцепенел. Прикончим? Неужели они и в самом деле хотят забить его до смерти – здесь, при свете дня, посреди Капитолия? Конечно, терять им нечего… Сердце колотилось как бешеное, в ожидании неизбежного он слегка присел и выставил кулаки.

Из угла раздался мелодичный голосок Люси Грей и развеял напряжение:

– Нам, может, и нечего. Как насчет ваших семей? Капитолийцам есть кого наказать вместо вас.

Это буквально вышибло из них дух. Люси Грей протиснулась к Кориолану и встала между ним и трибутами.

– К тому же это мой ментор, – заявила она, – и должен мне помогать. Думаю, он еще пригодится.

– С какой радости тебе достался монтер? – спросила Дилл.

– Ментор, – поправил Кориолан, пытаясь не выдать страх. – Вам тоже назначили менторов.

– А почему их здесь нет? – усомнилась Дилл.

– Наверное, не горят энтузиазмом, – заметила Люси Грей, отвернулась от Дилл и подмигнула Кориолану.

Грузовик свернул на узкую улочку, доехал до конца и резко затормозил. Кориолан никак не мог сориентироваться. Он попытался вспомнить, где держали трибутов в прошлые годы. Вроде бы в конюшне для лошадей миротворцев. Учитывая враждебность трибутов, надо объясниться с командиром миротворцев и попросить какую-нибудь защиту. После того как Люси Грей ему подмигнула, Кориолан понял, что остаться стоит.

Водитель начал сдавать назад к тускло освещенному зданию, вероятно, складу; из распахнутых металлических ворот донесся терпкий запах тухлой рыбы и прелого сена. Миротворец открыл заднюю дверь грузовика, и не успели трибуты выбраться наружу самостоятельно, как клетка накренилась и вывалила их на холодную и влажную бетонную плиту. Точнее, на спускной желоб, однако наклон был так велик, что все сразу заскользили вниз. Отчаянно пытаясь отыскать опору, Кориолан потерял розу и рухнул в общую кучу на песчаный пол футах в двадцати от входа. Под нещадными лучами солнца он выбрался из переплетенных тел, отполз в сторону, выпрямился и застыл в ужасе. Их привезли не в конюшню. Хотя Кориолан не был здесь много лет, теперь он вспомнил это место. Песок. Искусственные скалы. Ряд металлических прутьев в виде виноградных лоз, изогнутый широкой дугой, чтобы защитить публику. Из-за решетки на них во все глаза смотрели капитолийские дети.

Обезьянник в городском зоопарке.