54

По приходе на место стапеля попробовал поймать рыбку. Не получилось, хотя в описании обещался мелкий хариус. Да и речка показалась какой-то мелковатой. Но может, малая вода?

Построились, двинулись.

Когда на двойке закричали, мы не сразу и поняли — на горной речке всегда шум, а тем более на порогах. А потом стало поздно. Одновременно заорали Сандро и Шурик. Мы рванули воду веслами, как не делали никогда раньше. Может быть, и выскочили бы, но четверку бортануло о какой-то невидимый камень-обливняк, кат закрутило и понесло. И открылся сумасшедший простор — лощина, горы, лес, облака и узкая маленькая речка далеко внизу, уходящая в каньон. В голове сверкнуло: «Водопад!!! — и тихо подумалось: — П… ц». И навалилась смертная тоска.

Что было дальше — почти не помню. Будто выключили записывающее устройство. Похоже, когда катамаран стало переворачивать в воздухе, я от страха полез вверх, так что, когда мы грохнулись об воду, оказался сверху надувного баллона, и меня выбросило за пределы бочки. Вроде два раза ударило о камни. Слава Богу, спасжилет взял кондовый, самодельный, а не то убожество, что можно купить в магазине для сплава по Вуоксе. Потом в руках оказалось чье-то весло. Может, ангел-хранитель подсунул? Потом понесло в каньон. Потом удалось зацепиться за камни и вылезти.

А потом я сел на выброшенную течением на берег и полузаваленную камнями корягу и стал смеяться, а затем — плакать. Не знаю, как-то одновременно получилось. И вдруг почувствовал, что замерзаю. Или просто начало колотить? Хорошо, у меня с собой в кармане спасика на крайний случай был урезанный вариант аптечки — пара бинтов, пластыри и спирт в пластике из-под кетчупа.

Все меня раньше спрашивали: «Доктор, а почему тебя еще ни разу ни в одном походе не смыло?» А я им: «А кто вам, если что, оказывать помощь будет?» Доспрашивались. Будет ли кому помощь оказывать?

Глотнул спирта. Почувствовал лишь неприятный химический привкус — то ли пластик растворился, то ли кетчуп был с каким-нибудь гэмэоом. Но ничего, прижилось. Стало чуть полегче. Надо было выбираться.

Раньше я, может быть, и восхитился этим видом. Крошечный полукруг отмели упирался в отвесную скалу, по которой шли три террасы одна над другой, как палубы на корабле. На последней даже какие-то мелкие деревца росли, ну просто балкончик с цветами. Видно, талая вода туда давно уже не доходила. Другой берег был практически повторением этого, только отмели не было, а вода уходила под нависающую скалу. Красиво, а забраться никак. Веслом не достать и до первой палубы. Надо было лезть в воду. Жутко не хотелось, но полез. Подумал: «Иначе сдохнешь здесь или, если спасут, до конца жизни с пэтээсэром всего шугаться будешь».

В прошлом походе смыло Ольшанского, и он почти весь пятерочный каскад самосплавом прошел, а когда его выловили и пристали к берегу, побежал бороться с медвежьей болезнью. Тогда Шурик предложил на день остановку сделать, дать ему оправиться. «Ты чо, — я сказал, — хочешь, чтобы он весь оставшийся путь за нами по берегу шел? У таких больных чем ближе поле боя — тем быстрее в строй. Известный факт». Задавил, в общем, авторитетом. Впрочем, «Шанский» сам дал себе еще шанс — вернулся на кат. Потом долго хвастался перед девушками своей крутизной, но в походы уже не ходил.

Ничего, для врача важен результат, а не последующие выдумки больного.

Кое-как, обдирая пальцы, попытался пролезть вдоль края скалы. Сорвался. Понесло. В голове мелькнуло: «Еще шанса могут не дать». И вдруг каньон кончился, открылась долина, и речка стала распадаться на несколько безобидных протоков, забитых крупными камнями, и из-за скалы выглянуло солнце.

Возвращался долго. Лез, цеплялся за камни, продирался сквозь кусты, пока не набрел на чуть заметную тропку — может, проходил кто, а может, зверье шастало. Старался не думать, что там увижу. Просто шел. К водопаду спустился по небольшому распадку с веселым ручейком посредине. При подходе к водопаду открылась большая каменная чаша с нагромождением камней и шумящей кипящей бочкой на заднем плане. Чуть ниже на камне посреди протока висели, зацепившись, остатки нашего катамарана в виде двух почти скрестившихся гондол. По-моему, так кладут нож и вилку на тарелке, показывая официанту, что кушать ты закончил. В самой бочке еще что-то крутилось, издали было не разобрать.

Вдруг у самого края воды заметил оранжевое пятно. Подошел. Наполовину в воде между камнями лежал Сандро. Почему не выбрался? Потом заметил, что от его ноги вниз по течению тянется чалка. Видимо, захлестнула ногу. А может, катамаран хотел вытащить и плохо стало? Нож в ножнах на поясе у нас всегда есть — положено, как и каска. Мог бы обрезать. Не знаю. Он и прошлый поход, как выразился Шурик, «на колесах шел»: и на сердце жаловался, и все время глотал таблетки от болей в спине (хорошо хоть — свои), пока желудок не посадил и не сожрал весь мой скудный запас гастала и нольпазы (больше просто ничего не было). Теперь, похоже, об этом уже не надо беспокоиться. Столько времени пролежать в холодной воде — ни одна гидрашка не спасет. Подошел, на всякий случай, попробовал пульс на сонной артерии. Бесполезняк. Отцепил от него веревку, захлестнул за камни. А ведь даже примета такая была. Если Сандро во время похода уже смыло, то дальше все будет хорошо.

Подтащил его повыше на берег. Кажется, он стал еще тяжелее. Зря он тем девицам в поезде «черные» загадки загадывал: «Зачем спасжилет оранжевого цвета?», и сам же отвечал: «Чтобы труп было легче найти с вертолета». Но сослужил все-таки службу старый хвастун и балагур — зацепил кат.

Стал тянуть чалку. С камней катамаран соскочил как-то совсем легко. Да, впрочем, и понятно: на нем ничего не осталось, кроме одной сиротливо свисающей гермы. Каркас частично сломался, но те узлы, которые крепились полосками резины, нарезанными из автомобильных камер, смягчили удар. Классно крепят, нести их только тяжело. Интересно, куда исчезла двойка?

Прошелся по берегу. Никого. Ни ребят с двойки, ни Шурика, ни Нинки. Может, на том берегу? Надо крикнуть. А что кричать? Ау? Несколько раз проорал: «Шури-и-ик!!!» Без ответа.

Вдоль берега, где по камням, где по воде, добрался к водопаду. У самого берега в воде тихо-тихо колыхалась Нинка. …! …! …!