Глава 30

Сражайся как лев.»

— «Песнь об Аргайле».

Свежий ветер, приятно пахнущий солью, трепал мои волосы. Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим на палубе корабля. Вокруг кипел бой, но мой взгляд привлекло кое-что куда более необычное — в сумеречных небесах белёсыми пятнами висели три луны, но никто кроме меня не обращал на это внимания. Звенела сталь, отовсюду слышались крики — безумное рычание дерущихся и жалобные стоны раненых, трещали борта и снасти.

Я не мог пошевелиться, не было сил. Взгляд мой упал на правую руку — она была отрублена чуть выше локтя, а из раны хлестала кровь, пачкая доски. Мелькнул желтоватый обломок кости, меня чуть не стошнило. Обрубок лежал на палубе, с крепко зажатым мечом в кулаке. Взор то и дело мутнел, но я старался держаться в сознании.

Дрались отчаянно, как в последний раз. Насмерть дрались, зная, что пощады не будет. Одни, смуглые и чёрные, в халатах и тюрбанах, лезли на палубу, словно тараканы. Другие были скорее временными союзниками, чем одной сплочённой командой, разномастно одетые, в доспехах и без, меньше численностью, но оборонялись достойно, раз за разом отбрасывая врагов с палубы.

Но больше всех выделялись двое. Белобрысый рослый мужчина размахивал длинным мечом, даже не пытаясь фехтовать, ведомый слепой яростью. Меч выглядел тупым и зазубренным, но отчего-то я знал, что под удар лучше не попадаться. Противник его умудрялся даже в гуще сражения выглядеть безукоризненно. Белоснежный халат, красивое смуглое лицо, аккуратная борода. Он играючи уходил от ударов, дрался по всем правилам лучших школ фехтования, то и дело задевая белобрысого своим мечом.

С каждой секундой они дрались всё быстрей, и взгляд не поспевал за движениями клинков, но среди шума я выхватывал злое басовитое гудение одного меча, рассекающего воздух широкими ударами, и шелест другого, что пел свою песню совсем в другом тоне.

Я чувствовал, как жизнь вытекает из меня, и не осознавал в полной мере, что именно видел. Вот один из ударов белобрысого достигает цели, я слышу треск ломаемых костей и чавканье рассекаемой плоти, и казалось бы, удар такой силы должен развалить врага пополам, от шеи до пупка, но смуглый продолжил драться как ни в чём не бывало, без единой царапины.

Их клинки лязгали и звенели, они, против всех правил, принимали удары на сталь, высекая целые снопы искр, и я ждал, когда один из мечей сломается, и кто-нибудь уже победит, но каким-то сверхъестественным образом они продолжали сражаться.

Они ускорились до того, что превратились в размытое пятно, и я ждал развязки, изо всех сил пытаясь не опустить тяжелеющие веки.

Вскоре развязка наступила. Они остановились так резко, что я сперва не поверил глазам. Белобрысый тяжело опёрся на меч, истекая кровью из многочисленных порезов, но и смуглый с ужасом смотрел на кровь на своих пальцах, ошарашенный внезапной болью. Похоже, до этого ему не приходилось терпеть боль.

— Не нравится, демон? — прорычал белобрысый, снова бросаясь в атаку, но вместо ответа смуглый отшатнулся, сделался незримым и обратился в чёрный дым, взмывая в серое небо.

***

Я проснулся от того, что кто-то обнюхивает моё лицо. Было щекотно, и я отмахнулся, не открывая глаз.

— Живой, живой, — произнёс мягкий старческий голос прямо у меня над ухом.

— А вы ещё сомневались? — спросил я, открывая глаза и пытаясь подняться на лежанке.

Надо мной стоял шаман, разглядывая меня не как человека, а как чрезвычайно любопытный экземпляр богатой коллекции. Брианна выглядывала из-за его плеча, чем-то обеспокоенная, а у дверей сидел какой-то незнакомый мне воин, равнодушно наблюдавший за стариком.

— Ты стонал во сне, будто умирал… — сказала Брианна, а потом закусила нижнюю губу. — А потом перестал дышать…

Я не смог сдержать смех, но в то же мгновение мне стало за это стыдно. Было видно, что девушка не на шутку перепугалась.

— Это сны, — авторитетно заключил шаман.

Об этом я мог догадаться и без него.

— Сны? — усмехнулся я, но старик рассвирепел.

Его глаза бешено сверкнули, и мне стало не по себе. Шаман хоть и выглядел истощённым, но в глазах проглядывала скрытая сила абсолютно уверенного в своей правоте человека.

— Нет, болван! — сварливо прорычал он. — Сны!

Я знал этот тип стариков, раздражающихся по любому поводу и без. С такими нужно вести себя как кроткая овечка, во всём соглашаться, но, разумеется, только для вида.

— Мне иногда снится всякое, — осторожно произнёс я. — Но чаще всего я не запоминаю.

— Но не в этот раз, так? — прищурился шаман.

Мне не хотелось это обсуждать, произносить вслух, будто от этого потеряется ощущение тайны, и эти сны станут чем-то обыденным, приземлённым и даже в какой-то степени отвратительным, вроде мух на подоконнике или прокисшего пива.

Но старик в упор смотрел на меня, и я понял, что он не отстанет. Я, наконец, сел на край лежанки.

— Я был на поле боя… — начал я крайне неохотно. — Лежал, истекая кровью.

— Умер от ран? — оживился шаман.

Я пожал плечами. Старик начал мерить шагами комнатушку, переходя из угла в угол. Брианна внимательно смотрела на него, а я на неё.

— Битвы, хм… Дыхание? Нет, не то… — еле слышно бормотал старик себе под нос.

Я ждал, пока ему это наскучит, но старик перебирал варианты.

— Время? Похоже, но нет, может, пламя?

Он ходил кругами и в один момент наткнулся на Призрачного Жнеца, стоявшего в изголовье моей лежанки.

— Меч! — воскликнул он. — Ну конечно!

Шаман потянулся было к рукояти, но едва он дотронулся до рубина, то отскочил будто ошпаренная кошка. Я притянул меч к себе, обхватив ножны обеими руками. Старик трясся от нервного возбуждения, и я боялся, что он упадёт в припадке, но этого не произошло.

— Меч как меч, чего уж там, — пробормотал я, в глубине души зная, что это не так.

— Он насылает сны? — спросила Брианна.

Отвечать я не хотел, и вместо меня ответил шаман.

— Не сны, а сны! — рявкнул он так, будто здесь была какая-то принципиальная разница. — В нём скрыта великая сила!

— Может, мы уже пойдём отсюда? — спросил я, умоляюще глядя на Брианну, но та покачала головой.

— Откуда он у тебя, южанин? — резко спросил шаман, делая странное движение рукой, будто хотел схватить меня за воротник, но в последний момент передумал.

Я хотел ответить, что это не его дело, но не успел.

— Зачем ты отдала ему меч? — так же резко спросил он у Брианны.

— Что?

— Зачем!? — почти завопил он, бешено вращая глазами.

— Да ты сумасшедший, старик, — произнёс я, и после моих слов воин, сидевший подле двери, вскочил и бросился на меня с ножом.

— Тихо! — оглушительным басом, который просто не мог прятаться в таком тщедушном теле, проревел шаман, и все разом остановились. — Вимелл, убери нож.

Воин нехотя подчинился и уселся обратно. Я обнаружил, что Призрачный Жнец наполовину вышел из ножен, а моя десница крепко держит его за рукоять. И если бы не крик шамана, лежать бы Вимеллу проткнутым и истекающим кровью.

Меч неохотно вернулся в ножны, мне даже пришлось приложить некоторое усилие.

— Это — Призрачный Жнец, — произнёс шаман, сухо констатируя факты. — Меч короля Аргайла. Зачем ты отдала его южанину?

— Я нашёл его в холмах. Когда мы сбежали из клана Килох, — сказал я.

— Даже так, — хмыкнул старик. — Любопытно. Подземный народ отдал его тебе?

Я недоуменно посмотрел на него, но старик оставался предельно серьёзным.

— Я взял его в гробнице, из руки короля, — ответил я.

Брианна шумно втянула воздух и прижала ладони ко рту. Старик хмуро глядел на рубин.

— Тогда и увидел первый сон, — продолжил я. — Как горстка северян обороняется против целой армии кочевников.

— Есть легенда. Про битву у холма Эста. Что мёртвые поднялись в атаку, когда Аргайл позвал их, — сказала девушка. — Аргайл — это мой предок, основатель клана.

— У нас есть легенда, что Господь поднял мёртвого праведника из могилы, когда весь мир оплакивал его, — сказал я.

Повисло неловкое молчание.

— Я молю всех богов, чтоб ты использовал силу этого клинка во благо, южанин, — произнёс шаман. — Он пьянит тебя хлеще вина, замутняет разум безграничной силой, но не он должен направлять тебя. Твой дух должен стать сильнее.