27
Дельные юристы — большая редкость. И зачастую это люди занятые, поэтому с ними трудно связаться, когда нужно. Люси всегда находилась в пределах доступа и была дельным юристом. Более чем дельным. Можно сказать, блестящим.
По дороге в полицейское управление она напомнила мне самое существенное:
— Отвечай только на вопросы, какие он задает, и ни слова больше.
— Так мы же понятия не имеем, чего он хочет.
— Очень даже имеем. Тебя подозревают в преступлении. Иначе он бы не угрожал прислать за тобой наряд.
Чутье подсказывало, что она права, но мысль об этом была настолько непостижима, что я предпочел от нее отмахнуться.
Мы в темпе шли по Санкт-Эриксгатан. На углу Флеминггатан свернули налево и второй раз за короткое время зашагали мимо унылых домов. У перекрестка с Польхемсгатан остановились на красный свет.
— Он не мог сказать по телефону, в чем дело? — спросила Люси.
Темные очки закрывали половину ее лица, но я все же заметил, как она напряглась. К сожалению, ничего утешительного я сказать не мог. Сам был чересчур взбудоражен.
— Будем надеяться, что здесь какое-то недоразумение, — сказал я. — Вот увидишь, мы выйдем отсюда так же быстро, как и пришли.
Внизу нас встретил полицейский, эскортировал на этаж, где я прежде не бывал, и провел в допросную. Минут пятнадцать мы ждали, в конце концов появился Дидрик с коллегой. Тем же, что и в прошлый раз, когда мы сидели у него в кабинете. Кажется, целую вечность назад.
Мы учтиво поздоровались. Словно шапочные знакомые, которые очень давно не виделись.
— Спасибо, что приехал так быстро, — сказал Дидрик. — И прошу прощения за опоздание. Срочное дело.
Я сделал широкий жест рукой:
— С кем не бывает.
Люси посмотрела на меня долгим взглядом, но промолчала. И правильно сделала.
Дидрик сосредоточенно изучал бумаги, которые принес с собой. Потом наконец поднял глаза:
— Можешь еще раз рассказать, где ты был с часу до трех ночью с пятницы на субботу?
— В детской больнице имени Астрид Линдгрен. Вместе с Беллой.
— Могу подтвердить, — сказала Люси.
Дидрик удивился:
— Вот как? Вы тоже ночевали в больнице?
— Нет, я ушла оттуда около девяти.
— Тогда откуда вы знаете, где Мартин был в два часа?
Люси пошла на попятный:
— Этого я, конечно, не знаю. Но когда я уходила, Мартин лежал на своей койке.
Будто я ребенок, которого уложили в кровать с решеткой и встать он не мог. «Он уже лежал в постели. В памперсах».
— Понятно, — сказал Дидрик. — Но если его не привязывали к койке, то, как я полагаю, вполне вероятно, что после вашего ухода он мог встать?
Люси покраснела и кивнула.
— Я мог бы уйти, но никуда не уходил, — решительно сказал я.
Дидриковы игры начали мне надоедать. Часы тикали, и я мог бы заняться множеством куда более важных дел, чем сидеть здесь, в управлении, дурак дураком. — Ты ни разу за всю ночь не выходил из палаты Беллы? — Нет.
— В палате больше никого не было?
— Нет.
— Ты хорошо спал?
— А ты-то как думаешь? Ясное дело, нет. Я был потрясен случившимся. Вдобавок в палате было жарко, а окно открывать не разрешили.
Вот тут-то я и вспомнил, что выходил из палаты. — Извини, — сказал я. — Извини, столько всего навалилось за последние дни. Я в самом деле выходил.
— Ну так как же, выходил или нет? — недовольно осведомился Дидриков коллега.
Люси удивленно смотрела на меня.
— Я ненадолго выходил на воздух. Спал очень плохо, из-за духоты.
— Стало быть, ты прямо в пижаме выходил из больницы?
— Нет, надел брюки и футболку.
— В котором часу?
Я попытался вспомнить точное время.
— Пожалуй, около трех. Точнее не помню.
Дидрик провел пальцами по бумаге, лежавшей перед ним на столе.
— Мне казалось, больницы на ночь запирают.
— Так оно и было, — ответил я. — Меня впустил охранник.
Только в эту минуту я сообразил, куда метит допрос.
Я подавил глубокий вздох.
— Но вы ведь наверняка уже знали об этом. Говорили с охранником и выяснили, что ночью я выходил из больницы.
Лицо Дидрика посуровело.
— Верно, — сказал он. — Охранник подтверждает то, что ты только что рассказал. Что впустил тебя сразу после трех. Нам нужно только установить, в котором часу ты вышел.
Время замерло. В комнате стало так тихо, что я слышал собственное дыхание.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
— Дидрик, я выходил максимум на двадцать минут.
— Кто может это подтвердить?
Я хлопнул ладонью по столу.
— Никто.
— Ты никого не видел, когда выходил?
Я долго размышлял.
— Нет. К сожалению, нет.
Дидрик устало вздохнул.
— Ты наверняка понимаешь, как все это выглядит, — сказал он. — Молодую женщину сбила машина на пешеходной зебре. Судя по повреждениям твоего автомобиля, именно твой «порше» вполне мог бы совершить наезд. Ты сам толком не можешь подтвердить алиби на момент убийства. Твою машину мы чуть не наизнанку вывернули. Никаких признаков, что кто-то ее вскрывал. Мы даже позволили себе осмотреть твой гараж. По словам домовладельца, последний раз его взламывали два года назад.
Я заставил себя сохранять спокойствие. Разговор принял оборот, который мне даже в самых безумных фантазиях в голову не мог прийти.
— Ты говоришь, Дженни мог бы сбить мой «порше». Мог бы. Вы не уверены?
— А какая тебе нужна уверенность? — спросил Дидрик. — Никто из нас не думает всерьез, что в этом городе Дженни могла контактировать с другими владельцами «порше», кроме тебя.
— Погоди, — начал я.
Дидрик так хватил ладонью по столу, что я вздрогнул.
— Если ты имеешь что рассказать, самое время выложить!
Люси заерзала на стуле, я провел ладонями по волосам.
— Нелепость какая-то.
— Тут я с тобой согласен, — сказал Дидрик.
Я попытался начать сначала.
— Ведь это я обратился к тебе. Позвонил и рассказал, что у меня побывал Бобби. Он установил со мной контакт, не наоборот. Точно так же и Дженни Вуд. Я вообще понятия не имею, что происходит, но согласись, все это похоже на хитрую ловушку, куда меня заманили.
Я ступил на зыбкую почву и сам это чувствовал. Просил, а это плохо. С другой стороны, я только что указал на важный момент, и Дидрик это понимал. Зачем бы я стал искать встречи с ним и рассказывать про Бобби, если изначально замышлял убийство?
— Конечно, — сказал Дидрик. — Если это ловушка, то на удивление хорошо придуманная. Я первый готов признать, что поначалу именно так и смотрел на весь этот цирк. Но теперь мне приходится учитывать новые обстоятельства.
Он проделал хорошую работу. Нельзя не признать. И все-таки сердце билось тревожно. Потому что я не мог объяснить, как кто-то мог угнать автомобиль, не оставив ни малейших следов. Даже у Люси не было ключей ни от машины, ни от гаража.
— Ты ключи случайно никому не давал? — спросил Дидрик.
— Нет.
— Никогда?
Я задумался.
— Давал. Один раз. Тебе. Ты брал у меня «порше» на мальчишник приятеля.
Наступила неловкая тишина.
— Ладно, вернемся к нашим баранам, — сказал Дидрик. — Ты вот только что сказал, что Бобби обратился к тебе, а не наоборот.
Я кивнул, с облегчением, что не надо дискутировать насчет «порше», который вроде как жил своей собственной жизнью.
— Но, когда звонил мне примерно полчаса назад, ты сказал, что к тебе в контору приходил не Бобби. С этим-то как быть?
Я громко застонал. Ну что за чертовщина!
— Прошу прощения, — вмешалась Люси. — При чем здесь Бобби? Собственно говоря, выяснив, что к нам в контору приходил вовсе не Бобби, Мартин лишь подтвердил свою историю.
Дидрик переключил внимание на Люси:
— Вы тоже с ним встречались?
— Нет.
— Говорили с ним по телефону?
— Нет. Повторяю: какое это имеет значение?
Из кучи бумаг на столе Дидрик извлек фотографию. Положил на свободное место. Я взглянул на нее. Тот же парень, чье фото мне показала Жанетта и сказала, что это Бобби.
— Вижу, ты его узнаешь, — сказал Дидрик.
— Выглядит как парень на фото, которое мне показывала Жанетта Роос.
— То есть как Бобби?
— Да. Если все верно.
— Да, — сказал Дидрик. — И он мертв.
Я невольно отпрянул.
— Мертв?
— Его тоже сбила машина ночью в пятницу. Увы, без свидетелей, поэтому выяснение причин смерти заняло больше времени. Как и установление личности.
У меня пересохло во рту.
— Воды? — спросил коллега Дидрика.
Я молча взял у него стакан.
— Судебный медик смог более-менее точно определить время смерти. Между двумя и тремя часами ночи. Надо ли говорить, что мы весьма встревожены. Той ночью был насмерть сбит машиной еще один человек, с которым можно тебя связать.
Я со стуком отставил стакан. И опять старался дышать как можно медленнее. На сей раз менее удачно. Люси положила руку мне на плечо, но я высвободился. — По-твоему, я убил этих двух людей? Ты рехнулся?
Последние слова я выкрикнул.
Люси попыталась успокоить меня, Дидрик с коллегой молча сидели по другую сторону стола.
— По словам Жанетты Роос, Бобби даже в городе не было. Она сказала, он в Швейцарии, — сказал я.
— Значит, солгала, — сказал Дидрик. — Или, может, была не в курсе. Мы связались с подружкой Бобби. Он действительно живет в Швейцарии, но уже недели три находится в Стокгольме.
Я не знал, что сказать. Мне хотелось только одного: встать и уйти отсюда.
— Ты можешь, глядя мне прямо в глаза, сказать, что никогда не видел этого человека? — медленно проговорил Дидрик, протягивая фотографию.
Я глянул в его серые глаза и твердо сказал:
— Я никогда с ним не встречался.
— К тебе в контору приходил не он?
— Не он.
Дидрик прочел бумагу, которая лежала сверху. Накарябал номер телефона и спросил, знаком ли он мне. Я сказал, что не держу в голове телефоны знакомых. — Чей это номер? — спросил я.
— При Бобби найден телефон, с которого звонили на этот номер, — сказал Дидрик.
Я пожал плечами.
— Тогда тем более понятно, что я его не узнаю.
Дидрик усмехнулся:
— Конечно, у нас у всех короткая память, хотя мне казалось, именно этот номер ты узнаешь.
— С какой стати?
Дидрик выглядел искренне огорченным.
— Потому что именно этот телефон ты назвал мне меньше часа назад и попросил записать.
