Дом был пятиэтажный, километров двести в длину. По крайней мере, такое он оставлял впечатление. Плевать, что сегодня воскресенье. Меня загнали в угол, и думал я только об одном: как бы поскорее взять опасную ситуацию под контроль. Стоял у запертого подъезда и звонил по домофону. Дорога в Бандхаген оказалась неожиданно долгой. Сперва целую вечность добывал в прокате приличный автомобиль. Потом замучился настраивать навигатор. Ладно, если Жанетты Роос нет дома, посижу поблизости, подожду. Слишком много сил я потратил на эту затею, чтобы уехать ни с чем.

Но ждать не пришлось. Жанетта Роос ответила меньше чем через минуту. Судя по голосу, она много лет курила и прикладывалась к бутылке. Точно так же звучал бы и голос Марианны, не наведи она порядок в своей жизни.

— Что вам нужно? — послышалось из динамика.

— Я хотел бы поговорить с вами, — сказал я, представившись. — О вашей дочери Саре. И о сыне, о Бобби. — Значит, вы журналист? Sorry, с журналистами не разговариваю.

На миг я испугался, что она повесила трубку, но ее выдало тяжелое дыхание.

— Я адвокат, как только что вам сказал. Нам необходимо поговорить.

— С какой стати? Сара умерла, нет ее в живых. Если вам было не все равно, могли бы и раньше прийти.

Заморосил дождь. Мелкие противные капли падали на шею. Напоминая о том, что душ я так и не принял. — К сожалению, я не имел чести защищать вашу дочь, — сказал я, изо всех сил стараясь не перейти на крик. — Но пару недель назад ко мне в контору явился Бобби, попросил глянуть на ее дело. С тех пор произошли кой-какие события, заставившие меня задуматься, по своей ли воле Сара призналась в убийствах. Я не отниму у вас много времени. Но мне очень хотелось бы получить ответ на несколько важных вопросов.

Из домофона не доносилось ни звука.

— Алло? — в конце концов окликнул я.

— Вы сказали, к вам приходил Бобби? — спросила Жанетта Роос. — Бобби, Сарин брат?

— Да.

Она опять замолчала.

Потом замок щелкнул.

— Ладно, заходите, — сказала Жанетта Роос.

Если Эйвор, помощница Тура Густавссона, жила в этаком кукольном доме, то Жанетта обитала в старом наркопритоне. Кто-то сделал храбрую попытку декорировать его полудохлыми геранями и выгоревшими на солнце вышивками в кривых рамках.

Мой университетский наставник, старый профессор, упорно не уходивший на пенсию, давным-давно порекомендовал мне врать только в самых крайних случаях. Люди видят, что ты врешь, и обижаются. Поэтому я не стал говорить «как у вас тут красиво», а молча прошагал за Жанеттой прямиком на кухню, где она собиралась со мной побеседовать. Трясущимися руками она закурила сигарету и стала возле кухонной вытяжки. Меня так и подмывало сказать, что если она не намерена включать вытяжку, то может стоять на кухне где угодно. Но я предпочел оставить сарказмы при себе. — Расскажите про Бобби, — сказала она.

В кратких словах я сообщил о наших встречах. О билете, который он мне передал, и о том, что мы решили. — Он слышал меня по радио, — сказал я. — Знал, что меня интересовало дело Сары. Поначалу я колебался, но теперь вник в материал и понимаю, что вы, ее родные, очень и очень разочарованы. Печально видеть, насколько плохо полиция выполнила свою работу.

Я сделал паузу, подождал, пока она потушит сигарету в мойке. Не мог отделаться от впечатления, что она не то выпивши, не то под кайфом. Впрочем, трясучка и странные движения могли быть и симптомом нервозности или какой-то нервной болезни. Но встретившись с ней взглядом, я волей-неволей пришел к другим выводам. Потому что взгляд у нее был ясный и твердый.

На меня она смотрела словно бы с состраданием. — Понятно, откуда берутся такие, как вы, — сказала она, смерив меня взглядом с ног до головы. — И не надо говорить мне, что́ вы думаете об этом районе Стокгольма или о моей квартире. Я и так знаю. Однако вижу, что говорите вы искренне. Похоже, вас всерьез интересует Сара и тот ад, через который она прошла.

Я согласно кивнул:

— Да, именно так.

— Скажите, вы правда думаете, что Сара солгала, когда взяла на себя эти пять убийств?

— Да.

Ее тон меня удивил. Казалось, сама она куда меньше уверена в невиновности дочери.

— Интересно. В таком случае у вас, надо полагать, есть объяснение, почему она лгала?

Мне не нравилось, что я сижу, а Жанетта стоит.

— Подозреваю, что ей угрожали, — ответил я. — И, как мне кажется, угроза касалась и ее сына.

Жанетта и бровью не повела.

— Как вы думаете, что случилось с вашим внуком Мио? По-вашему, полиция права? Сара убила не только себя, но и его тоже?

Трясущиеся руки Жанетты снова схватились за пачку сигарет. Ей удалось достать еще одну.

— Не знаю я, чему верить, — хрипло сказала она. — Не знаю, есть ли у вас дети, но сама я даже мысли такой не допускаю. Не верю, что моя дочь могла убить собственного ребенка.

Она щелкнула зажигалкой, закурила. Дым в кухне стал еще гуще. Когда выйду отсюда, от меня будет разить крематорием.

— Как вы думаете, почему она покончила с собой? — спросил я. — Почему прыгнула с моста Вестербру и даже не попыталась сбежать?

Жанетта устало покачала головой:

— Кто бы знал… Кто бы знал…

Если не ошибаюсь, она смягчилась. Поэтому я продолжил вопросы:

— Насколько я понял, у Сары были проблемы с отцом. — А у кого их не было? — с сухим смешком сказала Жанетта.

Смех перешел в глухой кашель, долгим эхом отозвавшийся в легких.

— Он был настоящий садист, — сказала она, откашлявшись. — Первоклассный домашний тиран.

— Говорят, он продавал Сару своим дружбанам. Это правда?

Жанетта жадно затянулась сигаретой.

— Это личное, — коротко бросила она. — Но правда.

А что предприняла ты как мать? — хотелось крикнуть мне.

Но я промолчал. Одному богу известно, какие сражения случались в этой квартире.

— Что происходило, когда она уехала в США? Он и там устраивал ей проблемы?

— Вряд ли, — ответила Жанетта. — Или скажу так: при жизни этот человек был проблемой. Для всех и каждого. Но со временем проблемы менялись. Сразу после отъезда Сары в Штаты его настиг первый удар. С тех пор он покидал квартиру лишь считаные разы. Последний раз его ограбили и избили.

Значит, Дженни и тут говорила правду. Сарин папаша никаких проблем в Техасе не устраивал. Так кто же тогда Люцифер?

Я спросил Жанетту, в ответ она бросила на меня равнодушный взгляд:

— Вон вы о чем. Да, дружбаны иной раз звали его Люцифером. Но в США он не бывал.

Я направил разговор в другое русло. Но сердце стучало как сумасшедшее. Что-то подсказывало мне, что идентифицировать Люцифера из дневника очень важно.

— А как обстояло с Сариным бывшим? Кажется, его Эдом звали?

Жанетта прислонилась головой к выключенной вытяжке.

— Ну, это тот еще кадр. Ведь на последние деньги купил билет на самолет, чтобы опять подобраться к ней поближе и изгадить ей жизнь. Но вы, небось, спрашиваете про него, потому как хотите выяснить, не мог ли он быть истинным преступником. На этот вопрос я должна ответить отрицательно. Эд в жизни не сумел бы реализовать такой навороченный план — убить кучу людей и безнаказанно смыться.

На ее лице играла улыбка. И я вдруг разглядел, что когда-то она была очень хорошенькая. Пока жизнь не отняла у нее все силы и красоту.

Впрочем, я не очень-то поверил оценке, которую она дала способностям бывшего парня Сары. Надо бы послушать, что скажут о нем другие. Вопрос лишь в том, как это осуществить.

— Как фамилия Эда? — спросил я.

— Свенссон, — сказала Жанетта. — Да и зовут его не Эд, а Эдвард.

Она явно начала нервничать. Возможно, ее мучил абстинентный синдром, а возможно, просто общая тревожность. Надо заканчивать, пока меня не выставили.

Я взглянул на часы.

— Я здесь уже давно. И скоро уйду. Осталась парочка коротких вопросов. Бобби прилагал большие усилия, стараясь помочь Саре. Вы не знаете, почему она отказалась принять его помощь?

— Наверно, потому, что ей позарез надо было взять эти убийства на себя, — сказала Жанетта, и впервые голос у нее дрогнул. — Другого объяснения у меня нет.

— Они с Бобби дружили?

— Да, и очень близко.

Я вызвал в памяти Бобби, каким он предстал передо мной при первой встрече в нашей конторе. Неужели можно близко дружить с таким человеком? Это превосходило мое разумение.

— Не знаете, где мне сейчас найти Бобби? — спросил я. — Не хочу без нужды вас тревожить, но мне важно повидать его.

О Дженни Вудс, погибшей при наезде, я упоминать не стал. Это уж слишком, для кого угодно.

Жанетта опять закашлялась. Мокрота забила горло. — Вы сказали, Бобби приходил к вам и просил разобраться в деле Сары?

Я кивнул. За короткое время Жанетта уже вторая, кто усомнился именно в этой части моей истории. Первой была Дженни.

— Очень-очень странно, — сказала она. — Ведь Бобби не живет в Швеции.

Я с удивлением воззрился на нее:

— А где он живет?

— В Швейцарии. Надо полагать, он единственный швед, который эмигрировал туда и стал шоферить на грузовике.

Я наклонил голову набок.

— Может, он в отпуске. Почему бы ему именно сейчас не находиться в Швеции? Швейцария не так уж и далеко.

Жанетта молча отложила сигарету.

— Бобби не такой, как его сестра, — сказала она. — Хоть мы и не видимся, он регулярно дает о себе знать. Если не удается позвонить самому, мне звонит его подружка. Поверьте, за последние недели он ни на день не покидал Швейцарию. — Прищурившись, она смотрела на меня. — Похоже, кто-то вас разыгрывает. Потому что моего Бобби вы не встречали, я совершенно уверена. — Не дождавшись от меня ответа, она вышла в переднюю. — Идемте со мной.

Мы остановились возле фотографии на комоде.

— Вот мой Бобби, — сказала Жанетта. — Это он приходил к вам в контору?

Я не мог оторвать глаз от фотографии.

Потому что человек, смотревший на меня, ничем не походил на парня, который явился ко мне в контору и представился как Бобби Телль.