Книга: Лотос-блюз
Назад: 11
Дальше: 13

12

Парнишке, с которым я второй раз встретился в крунубергском СИЗО, явно, как и Люси, трудно справиться с последствиями своего жизненного выбора. Чувствовал он себя определенно плохо. Так происходит со всеми, кто сидит под строгим арестом. Шведские законы об аресте ужасны и не идут ни в какое сравнение с существующими в мировых демократиях. Это известно всем юристам и всем полицейским. К сожалению, политики наши тоже об этом знают, но предпочитают ничего не предпринимать. Для меня это загадка.
Выглядел парнишка хреново, весь какой-то замызганный. Интересно, чем он занимался. Отирался о стены камеры то передом, то задом?
— Питаешься нормально? — спросил я.
Он осунулся, под глазами залегли темные круги.
— Ну да, — ответил он.
Черт побери, людям, которые не умеют врать, лучше к вранью не прибегать.
— Тебе надо есть, и не ради меня, а ради себя самого, — заметил я. Бросил сумку на стол. Открыл ее, достал принесенные бумаги. — Давай-ка еще разок обсудим случившееся. Видишь ли, кое-что в твоей истории не сходится.
В ответ он опять напыжился. Что выглядело глупо, поскольку ему недоставало сил держать фасон.
— Я ведь уже рассказал, как все было. И вы, черт побери, должны мне верить. Вы же мой адвокат.
Я подавил вздох:
— Ну да. Это я и без тебя знаю. И пришел сюда исключительно как твой адвокат. Я в самом деле стараюсь сделать свою работу хорошо. Но мне будет легче, если ты поможешь сделать ее еще лучше.
Парень опустил глаза и сосредоточенно поскреб плечо. Стал таким же, как раньше. Испуганным и слабым. Вот этим и надо воспользоваться, ежу ясно.
— Ну, начнем. Я прочитал свидетельские показания твоих дружков. Тех, что якобы ничего не запомнили. Глупости они болтают. Ни один из них не был настолько пьян, чтобы в памяти возникли провалы. Твои родители тоже удивлены. Не понимают, почему твои закадычные кореша не желают тебе помочь и не рассказывают, как все было. Ты же не бил того парня.
Я видел, что он слушает, но на меня по-прежнему не глядит.
— У меня такое впечатление, что они боятся, — спокойно сказал я. — В точности как ты.
Он перестал судорожно скрести плечо, но все еще молчал.
— Ты загремишь в тюрьму, — сказал я. — Тебе понятно, что это значит? Понятно, что происходит с человеком, сидящим под замком? Когда нельзя ни выйти наружу, ни делать, что хочется?
Он посмотрел на меня, в глазах стояли слезы.
Я покачал головой.
— Зачем тебе такое? Ты ведь можешь этого избежать.
Вот теперь он наконец-то заговорил:
— Не могу я.
— Чего не можешь?
Парнишка молча плакал, повесив голову.
— Не могу рассказать, что произошло.
— Почему?
— Потому что будет еще хуже.
— Извини, как-как? Хуже? Хуже, чем загреметь в тюрьму? Хуже, чем вылететь из учеников?
Клиент кивнул, слезы ручьем катились по худым щекам.
— Рассказывай, — сказал я. — Рассказывай, что может быть хуже того, о чем говорил я.
Я терпеливо ждал, когда парень по другую сторону стола заговорит.
— Майя, — наконец прошептал он.
— Кто?
— Майя. Моя сестра. Ей пятнадцать, и у нее синдром Дауна.
Я пытался понять. Может, он хочет сказать, что побои тому парню нанесла его умственно отсталая сестра?
— Значит, Майя. Она была с вами в кабаке?
Он покачал головой:
— Да нет, не в этом дело. — Полные ужаса глаза смотрели на меня. — Он ее продаст.
Я почувствовал, что цепенею.
— Кто ее продаст?
— Расмус. Если я не возьму вину на себя, он продаст Майю своим корешам. Теперь понимаете? Понимаете, почему мне пришлось сказать, что бил я?
Я понял. Единственный из свидетелей, этот Расмус якобы прекрасно помнил тот вечер, когда произошло избиение.
Сердце у меня в груди екнуло.
Я понял куда больше, чем он мог себе представить. Клиент смотрел на меня, а я погрузился в размышления.
— Вы не должны никому об этом говорить, — сказал он, словно стараясь привлечь мое внимание. — Не должны, если не можете спасти и Майю тоже.
Я на секунду зажмурился, принуждая себя вернуться к реальности.
— Это мы решим, — сказал я, надеясь, что не слишком рассеянно.
Увы.
— Я же знал, нельзя ничего говорить. — Тыльной стороной руки мой клиент с силой потер лоб. — Черт, ну какой же я дурак!
Его злость и тревога заставили меня собраться.
— А ну кончай, — прицыкнул я. — Клянусь, я помогу тебе найти самое лучшее решение во всех смыслах. Поверь, когда твой кореш угодит в СИЗО, навредить твоей сестре он не сможет.
Клиент отчаянно тряхнул головой:
— Так ведь он рано или поздно выйдет из тюрьмы. Вдвое злее, чем сейчас. И примется и за меня, и за Майю. Вдобавок у него есть друзья. Уйма друзей, которые будут действовать по его указке, пока он кукует за решеткой.
Я вздохнул:
— Да брось ты. Поверь, в конечном счете очень мало кто из мафиозных типов ведет себя таким манером. Неужели ты на полном серьезе думаешь, что у него «уйма друзей», которым ничего не стоит похитить пятнадцатилетнюю девчонку, к тому же умственно ущербную, и продать ее наркоторговцам? Забудь об этом.
Я видел, что продвигаюсь вперед. Клиент успокоился, хотя выглядел по-прежнему испуганным.
— Мы вот как поступим. Я информирую полицию, а они примут меры. Как считаешь, твои дружки, у которых на допросе начисто отшибло память, вспомнят твою версию, если мы их попросим? Или твой так называемый друган Расмус и их крепко держит в лапах?
— Не знаю, — сказал клиент.
Я так не думал. В таком случае они бы тоже лжесвидетельствовали, как и сам преступник.
— Вы не забудете про Майю? Главное — уберечь ее. Понятно, да?
— Вполне, — кивнул я.
Что ж, можно уходить. Все хорошо, что хорошо кончается. Быть не может, чтобы полиция не сумела защитить его сестренку. Это их работа и их обязанность. Хотя вообще-то я не был с ним согласен. Главное здесь — вовсе не его сестра Майя. А молодой парень, которого черт знает из-за чего избили и который из-за травмы стал эпилептиком.
Когда я встал, мой клиент, повесив голову, так и сидел на своем стуле. Чем-то он напоминал Бобби. Такая же тощая фигура, такой же загнанный вид.
И все же они разительно отличались друг от друга. У этого парня были все предпосылки для нормальной жизни. А у Бобби, честно говоря, вряд ли.
Я похлопал его по плечу.
— В ближайшее время все разрешится, — сказал я. — Постарайся поесть и поспать, скоро увидимся.
Он молча проводил меня взглядом, когда я уходил. Я чувствовал что-то вроде облегчения. С этим делом покончено, и я могу полностью посвятить себя Саре Техас.
Штука в том, что клиент помог мне понять кое-что, очень занимавшее меня всю последнюю неделю. Почему некоторые люди в определенных ситуациях берут на себя преступления, которых не совершали.
Они поступают так, чтобы помочь кому-то другому, или потому, что находятся под угрозой.
А иногда по обеим причинам.
Тому, кто намерен защитить Сару Техас, незачем искать другого убийцу. Как я говорил с самого начала, вполне достаточно найти здравое объяснение, почему она созналась в убийствах, которых не совершала. Например, ей угрожали. Или она защищала кого-то еще, потому что не хотела, чтобы он понес наказание.
Если верно последнее, если именно это объясняло ее поступки, то мне, честно говоря, надо бы задуматься. В моей жизни никогда не было человека, которого я бы любил настолько, что помог бы ему избежать наказания за убийства. А уж тем более не взял бы на себя ответственность за преступления.
Заставить клиента рассказать все начистоту оказалось сравнительно просто. Но Сара Техас мертва, она ничего уже не расскажет. Так что придется спросить самого себя: если бы мой клиент сам не рассказал об угрозе его сестре Майе, то как бы я об этом узнал?
Назад: 11
Дальше: 13