23
Мила
Я не хочу, чтобы ты умерла.
Эти слова просто не отпускали ее. Они отличались от того момента – перед входом в портал. Они прозвучали более лично. Эмоционально.
Умереть. На самом деле она никогда об этом особо не задумывалась и не боялась смерти. Серые люди были частью ее жизни, и серый цвет означал смерть. Она понимала, что и сама когда-то станет Серой.
Но услышав, как Ашер произнес это вслух, она осознала, что ее смерть, возможно, ближе, чем ей казалось, и от этой мысли ее пробрала дрожь. Мила любила жизнь, любила этот мир, а теперь думала обо всем том, что еще хотела узнать и пережить.
Я не хочу, чтобы ты умерла.
Нет, этого Мила тоже не хотела. Просто не хотела, даже не задумываясь о причинах. Ашер так ничего ей и не рассказал, и она решила позже выведать у него все, о чем он умолчал.
Ашер рывком поднялся в воздух, взмахнул крыльями, увлекая Милу с собой. Она почти ощутила, как много сил понадобилось ему для этого. Мила почувствовала, как напряглась его шея – за которую она держалась, – как напрягся его торс. Его теплые большие руки крепко держали ее, и она едва осмеливалась шевелиться, боясь упасть. Но в следующую минуту паника отпустила ее. Она немного повернула голову и огляделась по сторонам.
Когда она увидела Прагу сверху, ее охватила эйфория. Старые здания, миниатюрные люди, первые огни фонарей, которые уже загорались, потому что на город вот-вот должна была спуститься ночь. Восхитительный Карлов мост и Влтава.
От этого вида перехватывало дыхание – единственное описание, которое пришло ей в голову. Если бы это было возможно, она хотела бы, чтобы этот полет длился вечно. И лучше всего над всем миром.
К сожалению, уже через две или три минуты полет закончился. Слишком быстро.
Ашер снова опустил ее на твердую землю – они приземлились на маленькую неприметную улочку совсем рядом с отелем. Адреналин по-прежнему пронизывал ее, и она смогла лишь рассмеяться, пока Ашер рассеивал в воздухе свои крылья. Она стояла – он так и не выпустил ее из рук – и смеялась. Потому что она давно не ощущала такой радости, такого глубокого чувства свободы.
– Рад, что тебе понравилось, – сказал Ашер, криво ухмыльнувшись.
– Нужно обязательно это повторить! Пожалуйста, скажи, что обратно мы тоже полетим.
Теперь настал его черед рассмеяться и покачать головой.
– Мне хотелось бы, чтобы ты испугалась посильнее. Это пошло бы тебе на пользу.
– Я и так пугаюсь чаще, чем хотелось бы, – ответила она, поморщившись.
Ашер медленно отпустил Милу, и она только теперь осознала, что так и стояла, вцепившись в него, – и поспешно разжала пальцы. В следующее мгновение она отскочила назад и пошатнулась, на секунду потеряв равновесие.
– Все в порядке, все в порядке, – торопливо сказала она, когда Ашер ухватил ее за руку. Они направились к отелю. Пройдя мимо него, она вошла в отель, и Ашер следом за ней.
Они двинулись к комнате Милы. Мила поискала ключ в кармане джинсов и с облегчением обнаружила его там. Дверь распахнулась, и из нее пахнуло затхлостью. Мила тут же открыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Затем она подошла к шкафчику и выдвинула ящик. Фотография так и лежала внутри. Мила облегченно выдохнула. Она любовно погладила снимок и спрятала его в карман.
Ашер стоял у окна, глядя наружу. Он выглядел сосредоточенным и настороженным.
– Я почти готова.
Она быстро задвинула ящик и направилась в ванную.
– Ты забрала фото?
– Да, но неплохо бы прихватить еще пару вещей! – крикнула она ему из ванной.
Зубная щетка! Она тут же спрятала ее в свою маленькую косметичку. Сумка с телефоном осталась где-то на Староместской площади. Она прихватила зубную пасту; дезодорант уже лежал в косметичке. Затем она поспешила к чемодану.
– Тебе это не нужно.
Как же! Еще как нужно. Мила все отдала бы за душ и чистую одежду. По меньшей мере, чистое белье точно стоит прихватить.
– Мила, тебе не нужно забирать все вещи, – нетерпеливо повторил Ашер и шагнул к ней. – Я смогу добыть тебе новую одежду.
Она настороженно посмотрела на него.
– Ты и за покупками для меня сходишь?
– Нет. – Почему он так дурацки ухмыляется? – Я могу просто… создать все, что нужно.
– Шутишь, что ли?
– Тот же принцип, что и у моих крыльев. Вещи состоят из материи. Из частиц, которые определенным образом соединены друг с другом. Из нашей магии.
Это все было, конечно, совершенно чудесно, но Мила слабо могла себе представить, что просит его наколдовать ей трусы.
– Ну, это и правда… круто. Да, именно. Очень круто…
Мила продолжала рыться в вещах, пока краска не залила ее лицо от стыда и она не стала запинаться еще сильнее. Где же это проклятое белье?
– Милая, – произнес он ее новое прозвище. Удивительным образом мелодично и как-то насмешливо.
Когда она снова повернулась к Ашеру, он держал в руке трусики. Кружевные. Красные. Они болтались у него на пальце, словно насмехаясь над Милой. Насмехаясь над ней жестче, чем он сам.
– Для нижнего белья это тоже работает.
– Откуда… то есть, что?..
– Мне отлично видно содержимое твоего чемодана – там лежат носки, платье, брюки и рубашки. Но ты ищешь что-то еще, так что я предположил: тебе нужно белье. Я отгадал?
Мила хотела проявить твердость и сделать вид, что ничего не заметила, или, по крайней мере, придумать какой-нибудь колкий ответ. Хватило бы чего-нибудь хоть чуть-чуть насмешливого. Но вместо этого она испустила стон, осознав, как неприлично все это выглядит, и закрыла лицо руками.
– Поверить не могу, что мы сейчас об этом разговариваем, – пробормотала она.
Внезапно ее отвлек странный звук прямо над ухом. Она рефлекторно взмахнула рукой, словно отгоняя муху.
Но Мила подняла голову и возмущенно посмотрела на Ашера. Подняв указательный палец, она произнесла:
– Не думай, что это меня хоть сколько-нибудь насмешило.
– Я бы не прочь придумать еще одну шутку, но боюсь, что ты этого не вынесешь. Пойдем отсюда.
Он взмахнул рукой, трусы исчезли. Мила выпрямилась.
Опять этот звук! Она помахала руками, не понимая, во что целится, но шум никуда не делся. Он походил на комариный писк – высокий и абсолютно невыносимый. Через несколько секунд он прекратился. Отмахнувшись, она пожала плечами, мысленно попрощалась со своими немногочисленными вещами и вышла следом за Ашером, держа в руке косметичку. Они покинули отель.
Оказавшись на улице, Ашер остановился и посмотрел на нее. Мила уже знала, что значит это выражение лица.
– У тебя есть вопрос. Или тебе что-то нужно. Точно не знаю, – предположила она и приложила палец к подбородку, словно сосредоточенно раздумывая над этим.
– Верно подмечено. И то, и другое. Видишь людей вон там, в конце улицы? Есть ли среди них кто-то, кто скоро умрет? Чувствуешь ли ты что-то еще? Видишь ли ты где-то прямо сейчас те золотые линии, о которых говорила?
– Это как-то многовато для одного раза. Да, я вижу людей. Да, среди них один Серый. Женщина с большой сумкой и красивыми длинными волосами. Вон та, у крыльца.
Мила показала на нее.
– С красной сумкой? – спросил Ашер, и Мила рассмеялась.
– Да, именно. Серая только она сама, все ее тело, а не сумка или брюки. На случай, если ты вдруг хотел об этом спросить. И нет, здесь я не чувствую ничего такого и не вижу никаких золотых линий. Не сейчас.
– Интересно.
– Ты говоришь так, словно я – объект изучения.
– Дело в том, что я ничего такого не вижу. Ни один Вечный не умеет видеть Серых. Лишь немногие люди на это способны, и они действительно особенные. Ты видела, как душа покидает тело. Но здесь не место для таких разговоров. Нам нужно идти.
– А как ты думаешь, почему я больше не вижу золотые линии?
– Предполагаю, что твоя сила существует на двух уровнях. Один из них – это Серые. Ты с легкостью различаешь их, эта способность – часть тебя. Как будто вуаль, скрывающая мир, просто раскрывается перед тобой. Тебе не приходится специально направлять энергию на это. А на втором уровне, глубоко внутри тебя, таится еще один дар, о котором ты не знала, потому что он спал. Он прорывается на волю только иногда, и тебе еще предстоит научиться его контролировать.
Мила обдумала его слова, и ей захотелось еще больше расспросить его об этом. Она хотела узнать, как пробудить этот дар. Как и когда случилось, что ее проклятье вообще превратилось в дар?
Как раз в тот момент, когда Мила собиралась что-то ему ответить, она снова услышала это назойливое жужжание и попыталась его прихлопнуть. Если это была муха – то какая-то крупная и верткая и твердо решившая досаждать Миле. Наверное, она и правда плохо пахнет. Она ощутила, как внутри нарастает раздражение.
– Чего это ты машешь руками?
– Эта проклятая муха не оставляет меня в покое.
– Муха? – удивленно переспросил Ашер.
– Да! Ну, знаешь, такие мелкие, толстые, с крылышками, очень назойливые. Она жужжит у меня над ухом с тех пор, как мы вошли в отель. Словно ветерок рядом дует, но при этом будто жужжит. Бесит.
– С тех пор как вошли в отель? Будто жужжит?
Ашер прищурился, так что его глаза превратились в щелочки, и когда Мила собиралась спросить, достаточно ли ясно она выразилась, она ощутила, что его энергия окружила ее словно электрическое поле. В его глазах зажглось текучее золото, магия стала ощутимой, и Мила боялась пошевелиться. Ашер встал прямо перед ней. Неожиданно он выбросил руку вперед, послышался оглушительный треск, а за ним глухой писк, заставивший ее вздрогнуть. Рядом с ней на землю скользнула птица – нет, листок бумаги. Это был листок бумаги. И он горел. Ашер поднял вторую руку. Загорелась еще одна бумажная птица. Мила едва могла дышать, потому что давление вокруг нее нарастало все сильнее. Что-то взвизгнуло снова.
Потом все кончилось, и Мила закашлялась, схватившись за горло. Магия Ашера исчезла, его глаза снова стали черными, а взгляд – ясным.
– Соглядатаи, – сказал он тихо, показав на внушительные остатки обуглившихся бумажных птиц. Нужно немедленно убираться отсюда.
Мила оказалась достаточно сообразительной, чтобы не задавать вопросов. Здесь и сейчас для них не место.
– Беги подле меня, не отставай. Ясно? Люди нас не видят, поэтому они не будут уступать тебе дорогу. Лететь слишком опасно. В полете не смогу тебя защитить. Мим и Пан тоже. Поняла, Мила? Беги и держись рядом.
Она решительно кивнула.
