Глава 49
Несмотря на то что в камине горел огонь, завывающий в трубе ветер создавал довольно мрачную атмосферу в каминном зале, по сравнению с которой перспектива подняться в начиненный жучками номер показалась им весьма заманчивой.
Проходя через холл, Мадлен остановилась у огромной двери со стеклянными вставками. Гурни остановился вместе с ней.
При мысли о том, как он аж два раза выстрелил в ястреба, он вдруг вспомнил закружившееся в воздухе потерянное перо.
– Подожди минутку, – сказал он. – Мне нужно кое-что подобрать там, на улице.
Он распахнул дверь, и морозный воздух ударил его в лицо. Перебежав дорогу, он вышел на ледяную поверхность озера в том месте, где, как ему казалось, приземлилось перо. Оно все еще было там, слегка припорошенное только что выпавшим снегом. Он схватил перо и поспешил обратно в гостиницу, где быстро осмотрел его – отломленный кончик красновато-коричневого хвостового пера. Гурни сунул его в карман, и они с Мадлен пошли наверх.
Перед тем как войти в комнату, Гурни попросил Мадлен найти на планшете подборку какой-нибудь зажигательной музыки на ютубе, объяснив ей, что ему нужна звукомаскировка, чтобы спокойно поговорить с Хардвиком.
Она выбрала концерт атональной музыки для фортепьяно, такой неистовой и порывистой, что она могла заглушить даже перестрелку. Гурни устроился на диване, включил настольную лампу, чтобы разбавить серый свет, падающий из окна, и позвонил Хардвику.
Тот сразу же ответил.
– Ну что, Джек, как там дороги? Мы остановились на том странном обстоятельстве, что все злодеи склеили ласты, а их предполагаемая жертва жива-здорова. У тебя есть какие-то мысли на этот счет?
– Да. В мою новую версию трудно поверить, но в ней есть логика.
– Допустим. Что за версия?
– Я думаю, Джейн Хэммонд вполне могла шлепнуть всех четверых парней. Ну, или по крайней мере троих.
Гурни ждал продолжения.
– Ты еще там?
– Я жду ту часть, в которой есть логика.
– Давай предположим, что они действительно устроили гнусный заговор против Ричарда с целью шантажа. А Джейн об этом узнала. Или шантажисты сами с ней связались и рассказали, что собираются подать иск на Ричарда и разрушить его карьеру. А потом намекнули, что дело можно решить полюбовно.
– И что потом?
– А потом Джейн включила режим обороны медведя гризли и решила, что хороший шантажист – мертвый шантажист. И что ни одно, даже самое кровавое преступление не было бы настоящим преступлением, соверши она его, защищая своего драгоценного братика от злобных хищников.
– Ты правда можешь себе это представить?
– Гризли способен на многое.
Гурни пытался уложить в голове версию Хардвика.
– Теоретически я понимаю возможный мотив. Но меня смущают средства и возможности для преступления. Она решила, что Итан тоже был участником заговора, и убила и его?
– Не знаю пока что. Роль Итана остается загадкой.
– А зачем ей было обставлять убийства под стать снам, про которые они рассказывали? Если она пыталась защитить Ричарда, зачем было таким образом втягивать его во все это?
– Может быть, она просто пыталась правдоподобно инсценировать самоубийства. Может, решила, что, если им снились сны про кинжалы, будет логично сделать вид, что именно кинжалами они и перерезали себе вены.
– Джек, ты вообще слышишь себя? Ты правда можешь представить себе Джейн Хэммонд, разъезжающую по стране, в Нью-Джерси, на Лонг-Айленд, во Флориду, и вскрывающую вены этим мужикам, предварительно накачав их снотворным? А если и так, то зачем ей нужно было привлекать к делу нас с тобой?
– Твой последний вопрос вообще элементарный. Она не сумела предугадать, как пойдет официальное расследование. Кто бы, черт возьми, мог догадаться, что следователь БКР зациклится на весьма диковинной версии “суицида, совершенного в состоянии транса”? А когда Фентон со своей бредовой идеей ополчился на Ричарда, что ей оставалось делать? Она решила рискнуть собственной свободой. Куда лучше, чем смотреть, как Ричарда наказывают за ее преступление. А то бы у нее вообще крышу сорвало.
– Джек, твои доводы очень увлекательны, но…
Он остановился на полуслове, прислушавшись – на фоне музыки он с трудом различил звук льющейся воды в душе.
Снова? Боже мой! Сначала эти бесконечные ванны. Теперь – душ.
– Старик, ты тут?
– Что? Да. Я просто задумался. Прокручиваю в мозгах твою версию.
– Согласен, она не безупречна. Не все детальки сходятся. Эта мысль пришла мне в голову всего двадцать минут назад. Нужно тщательно все обдумать. Но я считаю, что не стоит недооценивать нашу милую нянечку. То, что она разговаривает с интонациями социального работника, еще не значит, что при определенных обстоятельствах она не сможет перерезать парочку запястий.
Гурни многое смущало в версии Хардвика о том, что убийца – Джейн, но он ничего не сказал. Он хотел обсудить с Джеком более актуальные аспекты дела. Но прежде, чем он успел заговорить, Хардвик огорошил его удивительно своевременным вопросом:
– Мадлен, кажется, сама не своя, что с ней?
Гурни не был уверен, стоило ли вдаваться в подробности, да и надо ли было вообще что-либо рассказывать Хардвику.
– Думаешь, она выглядит встревоженной?
– Не только выглядит. То, как говорит, как ведет себя. Просто странно для жены человека, проработавшего всю жизнь в отделе убийств. Казалось бы, она и не такое видала. Вот я и недоумеваю, откуда вдруг такая тревога.
Гурни помедлил. Он не хотел об этом думать. Он огляделся по сторонам в поисках выхода или вдохновения, и его взгляд упал на портрет Хардинга. Человека, который старался избегать трудностей.
Он вздохнул.
– Это длинная история.
Хардвик рыгнул.
– Все истории – длинные. Но у каждой есть сокращенная версия, правда же?
– Проблема в том, что это не моя история.
– Хочешь сказать, она не только с приветом, но и еще и с секретом?
– Вроде того.
Он посмотрел в сторону ванной и увидел, что Мадлен все еще в душе.
– Эта ее тайна как-то влияет на наше расследование?
Гурни замялся, а потом решил без особых подробностей рассказать Хардвику, в чем дело.
– В детстве она приезжала сюда, в Адирондак, к родственникам на рождественские каникулы. В последний раз, когда она здесь была, случилось кое-что плохое. А сейчас она пытается справиться с тяжелыми воспоминаниями.
– Может быть, тебе лучше увезти ее домой?
– Она хочет разобраться со всем этим здесь, поставить точку. А еще она хочет, чтобы мы “спасли” Хэммонда.
– Почему?
– Мне кажется, чтобы загладить вину за того, кто не был спасен много лет тому назад.
– Да уж, дела.
Гурни замялся.
– У нее было видение.
– Какое еще видение?
– Труп. Или призрак. Она не уверена.
– И где она его видела?
– В ванне.
– Ты что, прикалываешься?
– Нет.
Оба замолчали.
– И чей это был труп?
– Одного человека из ее прошлой жизни. Отсюда, из Адирондака.
– Он как-то связан с тем событием из прошлого?
– Да.
– И она считает, что спасение Хэммонда сможет как-то искупить ошибку прошлого?
– Мне кажется, что да.
– Вот дерьмо. Совсем не похоже на ту Мадлен, что я знаю.
– Согласен. Она сама не своя. Она словно во власти… не знаю чего.
– И что ты думаешь делать?
– Я хочу выяснить, что здесь происходит. Докопаться до истины. И увезти ее отсюда.
Бросив взгляд на ванную, он увидел, что она все еще стоит под душем за запотевшей стеклянной дверью. Он внушил себе, что это хорошо. Первородная, целительная сила горячей воды.
– Так, к делу, – резко переключился Хардвик, – помимо моего курьерского задания, каков наш следующий шаг, Шерлок?
– У меня есть вопрос.
– У нас уже до хрена вопросов.
– Может быть, неправильных. Мы потратили пять дней, ломая голову над тем, как один и тот же сон мог присниться четверым. Неверный вопрос. Правильный вопрос звучал бы так: зачем три человека утверждали, что видели один и тот же сон, а четвертый изложил детали этого сна на бумаге? Ведь у нас не было никаких доказательств, что они действительно видели эти сны, кроме их собственных слов и публичного заявления об этом Фентона. Мы поверили в рассказы о кошмарах, поскольку “носители” снов погибли, и мы, конечно же, приняли их за жертв, а не за злодеев. Нам и в голову не пришло, что они одновременно были и тем, и тем. И я больше не хочу так ошибаться.
– Я тебя понял. Мы облажались. Так что за вопрос?
– Что мы видим – неудачу или успех?
Гурни услышал в трубке автомобильный гудок, а затем свирепый рык Хардвика: “Шевелись, баран!”
Спустя мгновение он вернулся к Гурни.
– Неудача или успех? Что ты имеешь в виду?
– Все просто. Предполагается, что в планы шантажистов входили сеансы гипноза с Ричардом и последовавшие за этим рассказы о ночных кошмарах, но явно не их гибель. По-твоему, наветы на Ричарда – это непредвиденное последствие поступка Джейн. Короче говоря, ты описываешь неудавшийся заговор с ироничным финалом, в котором жертва шантажистов становится жертвой полиции. Сразу все оказываются в проигрыше.
– И что?
– Чисто теоретически, давай представим, что все прошло успешно, по разработанному плану. И инсценированные самоубийства с самого начала в него входили.
– По чьему плану?
– По плану того, кто позвонил Хорану, Бальзаку и Пардозе и убедил их прийти на прием к Ричарду.
– И сочинил для них сказку про то, как они разбогатеют, скомпрометировав Ричарда?
– Именно.
– А на самом деле изначально собирался их убить?
– Да.
– А что насчет участия спецслужб? Все эти передовые технологии для слежки? И намеки Вигг? Как ты это объяснишь?
– Для начала нужно разобраться с четырьмя трупами.
– Насчет трупов – у меня появилась еще одна мысль. Шантаж оставляем, но шантажисты обращаются не к Джейн, а напрямую к Ричарду.
– И?
– И он их убивает.
– И Итана?
– И Итана.
– Зачем?
– Ради денег. Чтобы получить двадцать девять миллионов баксов, пока Итан снова не переписал завещание на Пейтона. Думаю, в этом Фентон может оказаться прав.
Гурни задумался.
– Это уже больше похоже на правду, чем твоя версия с Джейн.
– Но?
– Но наша интуиция подсказывает, что Ричард невиновен. И многие важные вопросы остаются без ответа. Кто задумал шантажировать Ричарда? Как объяснить написанное рукой Итана письмо? Кому он помогал и почему?
– Насколько я понимаю, твоя гипотеза тоже не дает ответов на эти вопросы.
– Думаю, ответы появятся, нужно просто хорошенько все обмозговать.
– Карты в руки, старик. Я открыт для любых версий.
– Начнем с того, что, если все вышло именно так, как было задумано, значит, Итан и остальные изначально были под прицелом. Под прицелом одного и того же убийцы, но, скорее всего, по разным причинам.
– Как ты к этому пришел?
– Хоран, Бальзак и Пардоза явно были приспешниками преступника до того, как стали его жертвами. Итана же явно хитростью заставили записать сон, вероятно, затем, чтобы создать впечатление, что он был как-то связан с тремя другими жертвами и погиб по тем же причинам, что и они.
– Я размышлял над твоей идеей о продиктованном письме, в ней есть одна нестыковка. Ты же отдал Мадлен письмо, которое записал под ее диктовку, чтобы она отправила его сестре, да? В подобной ситуации обычно делают так. Тогда зачем Итан оставил это письмо у себя?
– Я тоже задавался этим вопросом. И мне в голову пришли два объяснения.
– Ты как обычно.
Гурни пропустил его замечание мимо ушей.
– Так вот, возможно, что письмо было продиктовано по телефону. А может быть, Итан отдал письмо тому, кто его продиктовал, а этот кто-то, убив Итана, вернул бумагу в его кабинет.
– Хм.
– Я что-то упускаю?
– Нет. Ты ухитрился очень логично разложить всю эту кучу дерьма по полочкам, выстроив вполне правдоподобную цепочку мотивов и действий. В ней есть логика.
– Но ты сомневаешься?
– Логика, увы, ничего не доказывает. Как ты с помощью логики собираешься прищучить этого ублюдка?
– Теоретически есть два пути. Первый – долгий, систематический и безопасный. Второй – быстрый, но весьма рискованный.
– И мы, как я понимаю, выбираем второй?
– К сожалению, да. У нас просто нет возможности сделать все по уму. Мы не можем допросить каждого гостя и сотрудника гостиницы, которые были здесь в день смерти Итана. И не можем съездить в Вест-Палм, в Тинек, и Нью-Джерси, чтобы поговорить со всеми знакомыми Хорана, Бальзака и Пардозы. И, конечно, нам не под силу допросить всех, кто отдыхал или работал в лагере “Брайтуотер”. Увы, не получится со всей тщательностью…
– Ладно, ладно, я понял.
– Хуже всего то, что у нас очень мало времени. Фентон и те, кто им управляет, вот-вот серьезно возьмутся за то, чтобы выдворить меня отсюда. И потом, пребывание здесь не очень хорошо сказывается на Мадлен. По правде говоря, очень плохо.
Не вставая с дивана, он повернулся и посмотрел в ванную. Мадлен все еще стояла под душем. Он вновь попытался успокоить себя, что это хорошо, что вода тонизирует.
– Хорошо, Дэйви, я все понял. Медленный и безопасный подход нам не годится. В чем же суть быстрого и рискованного?
– Бросить камень в осиное гнездо и посмотреть, кто из него вылетит.
– Что ты собираешься сделать?
Связь стала прерываться, Гурни с трудом смог разобрать вопрос.
Хардвик снова въехал в мертвую зону.
