Глава 45
Стиль письма явно указывал на Барлоу Тарра.
Но зачем ему было так рисковать? И о чем он так упорно пытался предупредить Гурни? А если это был не он, кому нужно было убеждать Гурни в обратном?
Эти вопросы не давали ему уснуть до раннего утра. Урывками проспав пару часов, он снова проснулся еще до рассвета. Почувствовав, что опять погружается в водоворот бездоказательных предположений, он решил подняться с кровати, принять душ и одеться.
Подойдя к балкону, он выглянул в окно. Снежинки, кружившиеся в свете прожекторов, сверкали в сухом воздухе. Наполовину покрывшийся коркой льда термометр, прикрепленный к перилам балкона, показывал двадцать два градуса ниже нуля. Гурни вышел на воздух, чтобы убедиться, что правильно увидел температуру.
Он развернулся, чтобы зайти обратно внутрь, но краем глаза заметил что-то на дороге, спускающейся к гостинице с гор.
Мерцающую точку.
Устремив взгляд в темноту, он увидел еще одну, в нескольких метрах от первой. Они синхронно двигались вперед, словно фары, только поменьше и послабее.
Гурни понял, что это габаритные огни.
Он ждал, наблюдал и прислушивался.
Огни приближались. Вскоре он сумел разглядеть, что это габаритные огни небольшого пикапа.
Машина повернула на дорогу, шедшую вдоль озера, медленно проехала мимо гостиничных прожекторов и двинулась в сторону… в сторону чего?
Лодочного домика?
Одного из шале?
Особняка Голла?
Грузовик исчез в снежном вихре; Гурни отметил, что задние фары не горели.
Он вошел обратно в комнату и запер дверь.
Следующие полчаса он провел за компьютером, просматривая товары, предлагаемые на сайтах шпионского оборудования, пытаясь найти хоть что-то похожее на маленький прибор в виде цилиндра, который не давал ему покоя.
Оказалось, это процветающая индустрия. Сотни компаний, многие из которых в названии имели слово “шпион”, продавали довольно сложное оборудование по вполне доступным ценам.
Продукция разделялась на две большие категории. Устройства, которые якобы позволяли пользователю следить за кем угодно и где угодно. И устройства, которые нейтрализовали действия приборов первой категории. Сайты пестрели слоганами вроде “Следи за всеми. Но не дай никому проследить за тобой”. Идеальный бизнес для мира параноиков.
Гурни не нашел ничего похожего на маленькое черное устройство с восемью миниатюрными линзами, если это, конечно, были линзы.
Он снова осмотрел его со всех сторон. Похоже было, что оно не открывалось. Он не почувствовал тепла, обычно исходящего от батареи. Выбитый сбоку номер ни о чем не говорил. Тем не менее Гурни решил попытаться найти хоть что-нибудь и забил серийный номер в поисковик.
Нашелся только один сайт с непонятным адресом – “www.alz2b3y4c5x.net”.
Он зашел на сайт и увидел пустую страничку с четырьмя полями для ввода данных – новый логин, старый логин и новый и старый пароли.
С одной стороны, это был тупик. Но с другой – уровень защиты сайта уже говорил о многом. Как минимум подтверждалось предостережение Робин Вигг. Да и Фентона. Не говоря уже о послании, нацарапанном на газете.
Вспомнив о Вигг, он схватил телефон, сфотографировал устройство со всех сторон и отправил ей имейл с фотографиями, серийным номером и ссылкой на вебсайт.
Не прошло и двух минут, как пришел ответ: “Фотографий недостаточно. Сайт под замком. Пришли прибор на экспертизу”. Он был рад проявленному интересу, но понимал, что вряд ли успеет выполнить ее просьбу.
– Ты давно проснулся?
Гурни вздрогнул от неожиданности.
Он повернулся и увидел Мадлен, стоявшую около двери в ванную в футболке и пижамных штанах.
– Где-то час назад.
– В восемь нам надо быть у Хэммондов.
Она зашла в ванную, оставив дверь открытой, и сразу устремилась к душевой кабине.
Гурни вдруг понял: одно то, что она готова войти в ванную, уже хороший знак.
Пока Мадлен принимала душ, он задумался о совместном завтраке с Джейн и Ричардом и о том, какую пользу можно извлечь из этой нежеланной им встречи. Он мог задать еще немало вопросов, изучить реакции. А также изложить версию о том, что четыре трупа – месть за стародавнюю трагедию с исчезновением паренька-гея. Было бы интересно послушать, что на это скажет Ричард.
Порывистый ветер, гуляющий над дорогой, еще не до конца успел замести следы от колес пикапа, который чуть раньше уехал в ту же сторону. Любопытство Гурни усилилось, когда он увидел, что следы вели к шале Ричарда и огибали его. Автомобиль, оставивший эти следы, должен был все еще стоять за домом. Гурни хотел пойти посмотреть, но, заметив, что Мадлен замерзла, передумал.
Джейн, беспокойно улыбаясь, как всегда встречала их у входа. Они повесили куртки, и она проводила их в гостиную со сводчатыми потолками.
– Я попросила шеф-повара приготовить нам на завтрак всего понемножку – омлет, сосиски, бекон, тосты, овсянку, фрукты. И он сам все привез. Из-за этой ужасной погоды помощник по кухне и горничная остались дома, в Бирстоне, да и сам шеф вот-вот уедет, пока не стало еще хуже. По совету вашего друга я попросила повара отнести все вниз, в комнату отдыха.
– Прошу прощения?
Послышался знакомый голос.
– А я говорил, что ты сразу поймешь, ведь ты же понятливый парень.
Джек Хардвик, ослепительно улыбаясь, поднялся с кресла, стоящего возле камина.
– Собственно говоря, – сказал он, многозначительно посмотрев на торшер с флероном из кровавой яшмы, – я подумал, ты наверняка захочешь позавтракать внизу, поближе к котельной. Там теплее и уютнее.
– Ричард пошел в душ. Пойду узнаю, готов ли он, – объявила Джейн.
Как только она вышла из комнаты, Хардвик прошептал:
– Надеюсь, от нас двоих толку будет в два раза больше.
– Ты не боишься, что Фентон узнает, что ты здесь?
– Мне надоело волноваться из-за Фентона. Как только мы докопаемся до правды, его корабль пойдет ко дну. А если он попытается уплыть – я нассу ему на лицо.
– Только в том случае, если наша правда отличается от его.
Иначе и не может…
Его прервала Джейн, стоявшая в дверном проходе.
– Ричард сейчас спустится. Пойдемте скорее вниз, завтрак остывает.
Как только Джейн скрылась из виду, к Хардвику повернулась Мадлен.
Она спокойно, тихо сказала:
– Ричард Хэммонд ни в чем не виновен.
Он с беспокойством посмотрел на нее.
– Ты очень бледная. С тобой все в порядке?
– Нет. Мне нехорошо. Но это никак не связано с Ричардом.
– Ты больна?
– Возможно.
Хардвик был совершенно сбит с толку.
– А почему ты так уверена насчет Хэммонда?
– Я просто знаю.
Хардвик, как бы ища объяснений, взглянул на Гурни.
Так называемая “комната отдыха” была просторным квадратным залом. Там было место для занятий спортом с силовым тренажером и парой беговых дорожек, киноуголок с плюшевыми пуфами напротив большого экрана, диван и кресла для посиделок с друзьями и обеденный стол с шестью виндзорскими креслами.
Ричард и Джейн сели напротив Дэйва с Мадлен, а Хардвик устроился во главе стола. Все взяли себе с буфета еды и коротко обсудили погоду – жуткую метель. Довольно быстро стало ясно, что никому не хочется больше об этом говорить, и в комнате воцарилось напряженное молчание.
В конце концов Джейн заговорила.
– Я бы хотела узнать… о ходе вашего расследования… Может быть, есть какие-то хорошие новости?
– “Новости” есть, – ответил Гурни. – Мы выяснили, что четыре смерти могут быть связаны с исчезновением мальчика-подростка на севере штата тринадцать лет назад.
Ричард посмотрел на него с любопытством, а Джейн – с недоумением.
Гурни во всех подробностях, полученных от Мо Блумберга и Кимберли Фэллон, пересказал им историю того рокового лета в лагере “Брайтуотер”.
При упоминании вероятной гибели Скотта Фэллона Джейн схватилась за сердце.
– Какой ужас!
Выражение Ричарда была непроницаемым.
– То есть Хоран, Бальзак и Пардоза, все трое в то лето были в “Брайтуотере”?
– Похоже на то.
– А при чем здесь Итан?
– Мы подозреваем, что и он мог быть там в то же время.
– Вы, наверное, шутите.
– Почему это?
– Каждое лето, с двенадцати лет и до двадцати одного года, Итан проводил в Швейцарии. Потом, когда умерла его мать и он унаследовал имение на Волчьем озере, он находился здесь день и ночь, пятьдесят две недели в году, преображая это место в процветающее предприятие, каким оно и является сейчас.
– А что он делал в Швейцарии?
– Школа верховой езды, курсы французского и немецкого, стрелковый спорт, спортивная рыбалка и тому подобное. Возможность находиться в обществе других хорошо воспитанных молодых людей. Идея о том, что Итана Голла могли отправить в лагерь для детей рабочего класса в Катскиллах, абсурдна. – Хэммонд притих, слабая улыбка исчезла с его лица. – Подождите-ка, насчет “Брайтуотера” – вы думали, что Итан мог быть замешан в этой кошмарной истории?
– Я вынужден был рассмотреть и такую возможность.
Ричард осуждающе взглянул на Хардвика.
– И вы тоже?
– По моему опыту любой человек может оказаться совсем не тем, кем кажется, – сказал Хардвик и холодно, оценивающе посмотрел на Ричарда.
– Теоретически я соглашусь. Но мысль о том, что он имел отношение к банде, издевавшейся над геями… это… – Он осекся, а затем продолжил: – Пару лет назад, когда Итан убедил меня приехать сюда, он собирался отказаться от всего, от всех своих активов. Он намеревался передать безотзывный траст всего имущества своему фонду “Новая жизнь”, оставив лишь небольшой ежегодный доход от инвестиций, который они с Пейтоном получали бы на протяжении всей жизни.
Хардвик приподнял бровь.
Гурни одобрительно заулыбался.
– Очень щедро с его стороны.
– Вот и я о том же. Вот кем был Итан. Богачом, которого волновало лишь то, как его деньги могут изменить этот мир к лучшему.
Хардвик как-то чересчур громко кашлянул.
– Вы же сказали, он “собирался”? Значит, на деле он этого так и не сделал, да?
– Остен убедил его, что будет больше пользы, если Итан сохранит контроль над активами.
– Что вы подразумеваете под словом “польза”? – перебил его Гурни.
– Если бы все активы безотзывно перешли фонду, Итан уже никак не смог бы контролировать поведение Пейтона.
– Он не мог бы лишить его наследства, если бы от наследства ничего не осталось?
– Именно. А последним доводом Остена, который окончательно переубедил Итана, была идея о том, что основная поддержка фонда не должна исходить от его основателя. Она должна складываться из пожертвований успешных “выпускников” программы реабилитации. Остен очень настаивал на этой идее “отдачи”.
– Каким образом все это касалось Остена?
– Это касалось денег, а значит, и Остена. Конечно, Итан сам принимал решение. Но всегда прислушивался к мнению Остена.
Джейн теребила салфетку.
– Вы сказали, эти три молодых человека были в том лагере… а потом приехали сюда, к Ричарду? А что еще удалось про них узнать?
– Странные подробности. Например, все трое ненавидели геев. И по крайней мере один из них знал, что вы гей, еще до того, как записался к вам на прием. Возможно, и все трое располагали этой информаций – ведь всем им перед приездом сюда звонили с одного и того же номера.
Хэммонд и Джейн недоумевающе переглянулись.
Джейн задала очевидный вопрос.
– Как человеку с подобными взглядами могло прийти в голову обратиться именно к Ричарду?
– У нас есть сведения, что у всех троих значительно улучшилось материальное положение примерно в то же время, когда они сюда приезжали.
Хэммонд, казалось, был ошарашен.
– Вы думаете, им заплатили за встречу со мной?
Гурни пожал плечами.
– Я лишь рассказываю, что нам известно.
Хардвик испытующе посмотрел на Хэммонда.
– Предположим, вы узнали имена трех подонков, забивших мальчишку до смерти лишь за то, что тот посмел быть геем. И точно уверены в том, что они виноваты. Но доказать это в суде невозможно из-за несоблюдения каких-то формальностей. И вы убеждены, что они избегнут наказания. Что бы вы сделали?
Хэммонд печально взглянул на Хардвика.
– Это, вероятно, задумывалось как вопрос с подвохом. Но это очень болезненный вопрос.
– И ваш ответ…
– Ничего. Я бы ничего не стал делать. Я бы хотел убить их, но не смог бы.
– Почему?
Необыкновенные сине-зеленые глаза Хэммонда наполнились слезами.
– Мне просто не хватило бы храбрости.
Комната погрузилась в тишину.
Хардвик задумчиво кивнул, будто ему все стало ясно, будто теперь он доверял Хэммонду больше, чем раньше.
Гурни чувствовал то же самое. Он вдруг понял, что Хэммонд, скорее всего, ни в чем не виноват.
А если виноват, то он самый талантливый лжец на земле.
