Глава 28
Гурни бежал обратно в гостиницу и анализировал встречу с Анджелой, пытаясь отделить важную информацию от отвлекающих второстепенных подробностей.
Он не очень понимал, к какой из двух категорий отнести Табиту. Было что-то странное в том, с каким почтением эта огромная женщина обращалась к маленькой взволнованной Анджеле.
Анджела тоже была своеобразной особой, с ее застывшей укладкой и почти анорексичным телосложением. Она казалась напуганной, по-детски романтичной, мечтавшей затеряться в мире сказок. В то же время оказалась достаточно практичной, чтобы одолжить у брата денег и машину.
Ну и конечно, сон Стивена Пардозы с уже знакомыми деталями – снова волк и нож. И его неприязнь к Ричарду Хэммонду, выраженная столь эмоциональными словами: омерзительный и жуткий.
Гурни знал – ключевым моментом их встречи был рассказ Анджелы о таинственном телефонном звонке, возможно, как-то связанном с Хэммондом, а также странное поведение Пардозы после этого разговора и все эти предосторожности. Гурни задавался вопросом – угрожал ли расправой звонивший или это сам Пардоза, в ночи обдумывая всевозможные последствия, пришел к такому страшному выводу. Судя по рассказу Анджелы, вторая версия была более вероятной.
Что-то еще в этой истории не давало Гурни покоя. Ему казалось, что Анджела что-то недоговаривает. Он пытался прокрутить в уме их разговор, но никак не мог уловить, в чем же подвох.
Вернувшись в гостиницу, в фойе он увидел Мадлен и Хардвика, сидевших по разным углам дивана. У Мадлен были закрыты глаза, но, судя по тому, как прямо она держала голову, она не спала, а медитировала. Хардвик негромко говорил по телефону.
Гурни уселся в кресле напротив, между ними стоял низкий стеклянный стол.
Мадлен открыла глаза.
– Девушка объявилась?
– Как и обещала.
– И какая она?
– Непонятное маленькое создание. Помешана на куклах. Да и сама выглядит как куколка. Все было нормально, пока меня не было?
Мадлен кивнула в сторону Хардвика, который, казалось, уже заканчивал разговор.
– Сейчас он тебе расскажет.
Хардвик завершил беседу и начал что-то искать в своем телефоне. Он пролистнул несколько фотографий, поменял настройки последнего изображения и, положив телефон на стол, подвинул его в сторону Гурни.
– Вот, взгляни-ка на это.
На фотографии была изображена какая-то механическая конструкция, в которой Гурни узнал переднюю опору шасси автомобиля.
– Это мой “аутбек”?
Хардвик кивнул.
– Приблизь.
Гурни провел по экрану, и фотография увеличилась.
– Еще.
Гурни повторил движение. Теперь на экране была лишь опорная балка и бесцеремонно влезшая из темного угла мужская рука – около большого пальца было нечто похожее на выпуклую шляпку болта.
– Еще приблизь.
Теперь на фото видны были только палец и выпуклый объект, шириной в пять-шесть пятицентовых монеток.
Гурни изумленно взглянул на Хардвика – он не мог поверить, что это действительно то, о чем он подумал.
– Вот так-то, – сказал Хардвик.
Гурни внимательнее разглядел фотографию.
– Эта штука, наверное, раз в десять меньше самого маленького трекера из тех, что я когда-либо видел.
– И я.
– Ты не стал его снимать?
– Нет. Думаю, не стоит извещать их о нашей находке, пока мы не поймем, с кем имеем дело.
– А второй трекер, возле заднего бампера, такой же?
– Отнюдь. Тут-то дело и принимает любопытный оборот. Второй трекер самый обычный. Я и фотографировать его не стал. Обычная хреновина, которой пользуются в Бюро. Да кто угодно может купить такую баксов за сто в своем любимом интернет-магазине для шпионов. Непонятно, что это все, черт возьми, означает? Что думаешь, Шерлок?
– Надо бы отправить эту фотографию Вигг.
– Уже.
– Отлично. Она в таких вещах блестяще разбирается. И ее новая должность нам только на руку.
– Согласен. Ну, а у тебя есть какие-то соображения?
– Есть, конечно, но в том-то и дело, что всего лишь соображения. Два разных устройства предполагают, что и установили их два разных субъекта.
Мадлен озадаченно посмотрела на него.
– Субъекта?
– Я пока что не понимаю, как еще их называть. Мы имеем дело то ли с двумя организациями, то ли с двумя разными подразделениями одной организации, неясно также, санкционированы ли эти расследования, ну и так далее.
– Может, пока суд да дело, расскажешь нам о твоем свидании с девчонкой Пардозы?
Следующую четверть часа Гурни в подробностях излагал детали встречи.
Хардвика зацепил телефонный звонок Пардозе.
– По ходу именно этот звонок положил начало всей этой хрени, ну или, по крайней мере, подтолкнул Пардозу к поездке в Адирондак.
Гурни кивнул, соглашаясь.
– Надо проверить эту линию со знакомым из лагеря. Его родители должны знать, в какой лагерь он ездил в детстве и когда именно. Они даже могут знать имена его друзей из лагеря. Сможешь разведать?
Хардвик закашлялся и отхаркнул в платок.
– Жуткий геморрой и наверняка ни к чему нас не приведет. Но на хрена еще я нужен? – Его перебил звонок его же мобильного.
Он посмотрел на экран и удивился:
– Надо же, вот это скорость. Это Вигг.
Поблагодарив ее за столь скорый звонок, на минуту он замолчал, внимательно слушая.
– Робин, подожди секунду. Гурни здесь со мной. Сейчас мы найдем местечко поукромнее, и я включу громкую связь. – Он повернулся к Гурни с Мадлен. – Может, вернемся в вашу машину?
Мадлен с недоумением посмотрела на него.
– В нашу? Напичканную жучками?
Хардвик уверил ее, что детектор не обнаружил аудиожучков, только трекеры. Они направились к машине, которая все еще была припаркована под навесом, и заняли те же места, что и раньше. Хардвик включил громкую связь:
– Алле, Робин? Что ты там начала говорить?
– Я спрашивала, уверен ли ты, что устройство на фотографии определяло геопозицию и передавало данные?
Гурни больше года не видел Робин Вигг, но ее выдающийся голос, низкое контральто, отчетливо возродил в памяти ее образ. Спортивная, стройная рыжеволосая женщина с андрогинной внешностью и манерами. Ей могло быть как тридцать, так и сорок лет. Она была умна, немногословна и профессиональна.
Хардвик ответил ей:
– Если верить детектору, который ты мне одолжила, – сомнений нет.
– Дэйв, устройство все еще прикреплено к твоей машине?
– Да. Мы решили пока что его не снимать.
– Хотите узнать про него побольше?
– Именно. Насколько оно продвинутое и тому подобное.
– И что оно может рассказать о тех, кто его установил?
– Точно. Скажи мне, а ты вообще раньше видала подобные штуки?
За его вопросом последовало многозначительное молчание. Поняв, что преступил еле заметную черту, Гурни добавил:
– Нам поможет все, что ты можешь нам рассказать.
– Насколько вас интересуют технические аспекты этого уровня миниатюризации?
– Ровно настолько, чтобы понять, с чем и с кем мы имеем дело.
– Хорошо. Эта штука на два поколения впереди тех приборов, что большинство правоохранительных структур сочли бы за самую современную технику. Девяносто девять процентов разведчиков всего мира даже не знают, что такой прибор вообще существует. – Она выдержала паузу. – Улавливаете?
– Боже, – проговорил Гурни. – Как такая штука оказалась присобаченной к моей машине?
– Я не пытаюсь драматизировать, но ты явно привлек внимание кого-то с очень большими возможностями.
– И сколько стоит эта маленькая штуковина? – влез Хардвик.
– Много, – сказала Вигг. – Но тут дело не в деньгах. Тут нужно иметь доступ.
– Хочешь сказать, в этом дерьме замешаны по-настоящему серьезные спецслужбы?
Снова последовало красноречивое молчание.
Гурни понял, что Вигг рассказала им все, что собиралась рассказать, и расспрашивать ее дальше не имеет никакого смысла.
– Спасибо, Робин. Ты нам очень помогла.
– Кое-что еще. Будьте предельно осторожны. Кто бы это ни был – люди, использующие подобного рода технику, куда серьезнее тех, с кем вы обычно имели дело.
Напутствие Вигг вернуло Гурни к вопросу о том, кто же был ответственным за прикованное к Ричарду Хэммонду внимание БКР. Он рассчитывал, что с этим разберется Хардвик.
– Джек, я хотел спросить… Что-нибудь выяснилось с тем, кто там, наверху, раздает Фентону указания?
Хардвик, сидевший сзади, наклонился вперед.
– Потрясающе своевременный вопрос. Когда ты вернулся, я как раз выяснял по телефону, кому подчиняется Фентон.
– И что ты узнал?
– Что на данный момент не очень понятно, перед кем он отчитывается. С тех пор как выяснялась причастность Хэммонда к самоубийствам, он был на “спецзадании”.
– И это “спецзадание” вне его отдела? Или вообще вне БКР?
– Никто точно не знает, что происходит, даже те, кто обычно знает все.
– Однако…
– Ходят слухи, что его взяла под опеку межведомственная координационная группа по национальной безопасности.
Мадлен повернулась лицом к Хардвику.
– По национальной безопасности? Что это значит?
– Со времен теракта одиннадцатого сентября это может значить все что угодно, все, что взбредет в голову этим поганым воякам.
– А в данном случае?
– Да хрен его знает, что это значит в данном случае!
Мадлен нахмурилась.
– Ты хочешь сказать, что кто-то, имеющий отношение к национальной безопасности, считает Ричарда Хэммонда террористом? Или шпионом? Что за чушь!
Хардвик мрачно рассмеялся.
– Да, их мысли и действия кажутся абсолютно бессмысленными. Но только до тех пор, пока не становится ясно, что все это лишь для преувеличения собственной значимости. И тогда все встает на свои места.
Мадлен внимательно всматривалась в Хардвика.
– Ты ведь не шутишь, правда?
– Давай даже не будем начинать. Я встречал столько этих заносчивых, одержимых властью, действующих в собственных интересах уродов. Так называемый Закон о борьбе с терроризмом, Совет внутренней безопасности и все корпоративные свиньи, присосавшиеся к этой гигантской сиське, нанесли этой стране больше вреда, чем Усама бен Ладен мог и мечтать. К чему я это? Америка сама себя просрала. Теперь всем заправляют спецслужбы, с неограниченным доступом в нашу личную жизнь.
Дождавшись, когда у Хардвика пройдет вспышка гнева, Гурни спросил:
– Ты смог разузнать что-нибудь еще, помимо того, что Фентон теперь непонятно у кого в подчинении?
Хардвик снова откашлялся и выплюнул сгусток мокроты в замусоленный платок.
– Да так, по крупицам, тут и там, но что-то может пригодиться. Например, оказалось, что до службы в полиции Фентон три срока отслужил в армии, в последний заход – в военной разведке.
Мадлен, казалось, не верила своим ушам.
– Все это становится похожим на шпионскую драму.
Хардвик пожал плечами.
– С гипнозом и попытками контроля поведения больше похоже на “Маньчжурского кандидата”.
– Это же кино, – заметил Гурни, – а не реальная история.
Хардвик подвинулся еще вперед.
– Думаю, такое вполне могло случиться, почему нет? Готов поспорить, наверняка прямо сейчас в разведке сидят какие-нибудь коварные подонки и пытаются разобраться, как манипулировать сознанием.
Гурни решил, что пора вернуться к реальности.
– Возможно, есть какая-то связь между службой Фентона в разведке и тем, кому он сейчас подчиняется. Но пока что мы не так много знаем. Еще какие-нибудь находки?
– Пока что все.
– Ничего нового на гомосексуальном фронте?
– Например?
– Не знаю. Но эта тема так или иначе всплывает, и нельзя закрывать на нее глаза – терапия Хэммонда по выявлению гомосексуальности и то, как Бауман Кокс демонизирует геев. Хорошо бы узнать, не были ли Хоран и Бальзак геями или гомофобами.
– Возможно, Бобби Беккер из Палм-Бич расскажет нам что-нибудь по Хорану. У меня нет прямой связи с отделом в Тинеке, поэтому узнать про Бальзака будет не так просто. Однако я знаю тех, кто знает нужных людей. Но на это понадобится время. Еще вопросы?
– Те же, что и прежде. Ничего подозрительного в биографии Норриса Лэндона? И Остена Стекла, помимо того, что он исправившийся отброс общества, торговец наркотиками и аферист? И еще один новый вопрос. Если Пардозе, судя по всему, рассказали про дом на Волчьем озере по телефону, интересно, звонили ли Хорану и Бальзаку.
Хардвик вздохнул.
– Были бы у нас полицейские жетоны, было бы куда проще получить ответы на эти вопросы. Как же выгодно иногда быть суровым представителем закона.
Гурни натянуто улыбнулся, чтобы скрыть свое нетерпение.
– В общем, мы договорились, что следующий пункт в твоей программе – визит к родителям Пардозы?
– Все так. В надежде, что они помнят детали писем маленького Стиви из летнего лагеря, в том числе имена всех, кого он там повстречал.
– Если бы я не знал тебя так хорошо, Джек, я бы подумал, что тебя бесит вся эта беготня в поисках информации.
– Да иди ты в жопу, Шерлок.
