В Буразери

Переезд из Нового Скита на большие русские келии Буразери и святого Артемия в Провате (1967)

Как я говорил, после преподобнической кончины Великого Старца каждое его чадо жило в отдельной каливе, подвизаясь по исихастскому уставу, согласно преданию Старца.

Но слава отцов-безмолвников этого места не замедлила распространиться. И вот уже соседние монастыри – святого Павла и Дионисиат – приглашают их к себе в качестве духовников. Первый монастырь – отца Ефрема, а второй – отца Харалампия. Это было сделано для «повышения духовного уровня», как говорил приснопамятный и мудрый игумен Дионисиата архимандрит Гавриил. «Мы же, – со смирением признавал он, – напрасно тратим время и силы, управляя монастырем».

Многие братия, собиравшиеся в Новый Скит для исповеди, решили жить вместе со своими духовными руководителями. В результате маленькие каливы очень быстро переполнились. Поэтому возникла необходимость в расширении калив, чтобы они вместили молодых братий и тех, кто придет потом. Тогда двое братий-иеромонахов, подумав о том, как быть дальше, решили перебраться в более просторные жилища.

Стало известно, что есть большие русские келии, расположенные в окрестностях Филофея и Проваты, а также Буразери вблизи Кареи.

Тогда мой старец отец Харалампий зовет одного брата, уже отошедшего теперь в небесные обители, и мое недостоинство и посылает нас в монастырь Филофей, чтобы разузнать об этих келиях. По пути мы зашли в каливу отца Арсения получить его благословение. Прежде чем мы открыли рот, он говорит нам:

– Не ходите в Филофей, потому что мы переедем в Буразери.

– Откуда ты это знаешь, старче?

– Мне во время молитвы показала это Божия Матерь.

И он начал в подробностях описывать мне здания и единственного русского монаха, живущего там. Тогда я спрашиваю его:

– Есть ли воля Божией Матери уйти нам отсюда?

– Я еще несколько дней тому назад узнал, что мы отсюда уйдем. Несколько ночей тому назад во сне я увидел Старца, который, как подрядчик, осуществлял надзор за большими зданиями. Я спрашиваю его: «Чьи это здания, Геронда?». – «Это наши, – говорит он мне. – Пойдите и посмотрите на келии монастыря Филофей, но знайте, что мы пойдем в Буразери».

Мы пришли в Карею и сразу пошли в Буразери. Все действительно было так, как описал нам старец Арсений. Но русский монах даже и слышать не хотел о том, чтобы жить вместе с греками.

Потом мы пошли в Филофей и осмотрели несколько больших келий, лежавших в руинах. Отцы идиоритмического тогда монастыря с большой вежливостью предложили их нам, но мы нашли их неподходящими.

На обратном пути мы говорили:

– Хорошо в Буразери, но как нам убедить русского монаха принять нас?

Выход был найден. Старец отец Харалампий, поскольку родился в России и знал русский язык, был самым подходящим человеком для переговоров. Однако после первой встречи с русским он вернулся ни с чем.

На следующий день подзывает его старец Арсений и говорит:

– Завтра иди в Буразери. Сегодня ночью я видел Божию Матерь и русского монаха, который гневался на тебя. Но Божия Матерь обняла его, и он стал кротким как ягненок.

С таким уверением старец приходит в Буразери, ищет русского, но нигде не может его найти. Видит одну открытую дверь и любопытства ради заглядывает внутрь. Это была церковь Покрова Божией Матери, а внутри – русский старчик. Как только он завидел старца, его охватил внезапный гнев. Он берет палку и бежит к старцу, чтобы ударить его. Но, не успев приблизиться, меняет расположение своего духа. Он отбрасывает палку, обнимает старца и начинает говорить следующее:

– Ты – хороший человек. Завтра приходи со своими монахами.

Он поднимается с нашим старцем наверх и показывает на одно здание:

– С меня этого хватит. Все остальное – ваше.

Поскольку события получили такое благоприятное развитие, наше маленькое братство в течение нескольких дней перебралось в эту большую келию, принадлежащую монастырю Хилендар. Приблизительно в то же самое время отец Ефрем со своим братством переехал в большую келию святого Артемия в Провате.

В ту же пору старец Иосиф, ныне Ватопедский, с одной важной миссией находился в миру. По возвращении он остался в Новом Скиту, но переехал из своей маленькой каливы, не имевшей храма, в каливу Благовещения, которую незадолго перед тем оставило братство отца Ефрема, переехавшее в Провату.

Наша Госпожа Богородица устроила так, что благодаря этой маленькой каливе Благовещения были укреплены духовно два монастыря, посвященные Благовещению, – Филофей и Ватопед, а благодаря каливе Рождества Иоанна Предтечи – монастырь Дионисиат, посвященный Рождеству Иоанна Крестителя.

По поводу описанных случаев, пользуясь возможностью, нужно заметить, что отец Арсений был простым и беззлобным старчиком. Я подчеркиваю – беззлобным, потому что, поверьте мне: восемнадцать лет я прожил рядом с ним и никогда не видел его сердитым или в пылу гнева. Помню, что только однажды он повелительно возвысил тон своего голоса, не соглашаясь с одним братом, который настаивал на том, чтобы что-то было сделано иначе. Но старец с помощью молитвы провидел, что если бы уступил, то с другим братом случился бы несчастный случай. Поэтому он строгим тоном сказал:

– Ты сотворишь послушание. Будет именно так…

И действительно, он оказался абсолютно прав.

Сны старца Арсения

Полагаю, что нужно сказать несколько слов о снах старца.

Одно дело – обычный сон, и совсем другое – видение, которое бывает у подвижников, обычно во время молитвы, в часы сильной усталости. Тогда их захватывает нечто настолько живое, что подвижник не знает, спал он или нет.

Нечто подобное встречается в Деяниях апостолов, где сотник Корнилий, благочестивый и всегда молившийся Богу, в видении ясно видел Ангела.

Подобным образом и отец Арсений, всегда молясь, зачастую видел в видении сверхъестественные вещи. Особенно часто он видел своего Старца и сподвижника, который и после смерти направлял его и оберегал от ошибок и ловушек. Для примера я приведу один случай.

Несмотря на то что по своей доброте и простоте старец Арсений так легко раздавал свои благословения, однажды, я помню, странным образом он был непреклонен до такой степени, что огорчил одного брата. Когда его спросили, почему он был так суров, он ответил:

– Пришел вчера Старец и сказал мне: «Арсений, будь осторожен, не бери чужую тяжесть… Завтра придет Х., не давай ему благословения».

Что касается обычных снов, то отец Арсений очень часто видел Старца и воспринимал это как нечто естественное:

– Всю жизнь мы прожили неразлучно. Сны – это кладовка: что положишь, то и возьмешь. Если ты вор, то и во сне воруешь. Если блудник, сребролюбец или еще кто-нибудь, то видишь свойственное тебе. Если же ты подвижник, то молишься даже во сне. А молитва эта днем дает большую силу и сладость.

Еще он говорил:

– Будьте осторожны с разрешением. Искуситель это использует, и прежде всего – во сне.

Таким образом, старец Арсений, несмотря на всю свою простоту, с помощью благодати и своего многолетнего опыта отличал, что происходит от Бога, что – от естества, а что – от демонов.