Отец Афанасий

Раз речь зашла об Афанасии, родном брате старца Иосифа, я полагаю, что несколько слов мы должны посвятить и ему.

В этой каливке отец Афанасий пробыл почти до самого конца своей жизни. Но при неожиданной перемене в его здоровье во сне ему явился его брат по плоти и старец по духу, как рассказывал мне сам отец Афанасий, и убеждал его перейти на дальнейшее жительство в монастырь Филофей.

И этот старчик тоже был украшен множеством добродетелей.

После своего отречения от мира он положил себе за строгое правило никогда не выезжать со Святой Горы, а также никогда не принимать квалифицированной врачебной помощи. Это он в точности сохранил до самой своей кончины.

Поселившись в скиту святого Василия, он взял на себя все внешние работы, освободив таким образом отца Арсения, который с тех пор ограничился лишь рукоделием. Отец же Афанасий часто ходил по монастырям, продавая рукоделие или обменивая его на необходимые для келии вещи, при этом часами нося тяжести на спине.

Но и позже, когда они поселились в Новом Скиту, он безвозмездно принял на себя обязанности, как он весело говорил, «осла», то есть послушание почтальона: ежедневно утром и в обед спускаясь на пристань и поднимаясь обратно, служил таким образом всем отцам.

По характеру он был всегда веселым, приятным в беседе, воздержным в пище, говорил полезные поучения, очень любил службы. В Новом Скиту он всегда приходил первым на общую молитву в кириакон, исполняя послушание уставщика. Несмотря на то что не был обучен музыке, он пел настолько мелодично и чисто, что производил впечатление даже на протопсалтов. Особенно это было заметно, когда он пел Божией Матери архангельскую песнь «Достойно есть».

Все заставшие его вспоминают, что молитва и славословие никогда не сходили с его уст.

Кто бы с ним ни здоровался, даже если это был и незнакомый ему человек, всем на приветствие он отвечал глубоким поклоном, стараясь облобызать руку встретившегося, хотя тот мог быть и простым мирянином.

В монастыре Филофей он прожил последние два – три года своей жизни, послужив образцом и примером для юной братии. И здесь он снова, насколько позволяли ему силы, был первым на общих службах.

Когда пошатнулось его здоровье, он был вынужден ограничиться своей келией. Одновременно с этим ноги его так распухли, что полопались вены и образовалась такая большая рана, что были видны кости его ног. Но самым страшным было то, что в ранах завелись черви, о чем я свидетельствую как очевидец. Благочестивый и опытный монастырский врач монах Савва напрасно просил старца разрешить обработать раны.

Старец при приближении избавления, конечно, не хотел преступать своего правила, принятого им с самого начала отречения от мира. Поэтому он без ропота отвечал: «Чада мои, лучше сотворите молитву, чтобы и мою душу поскорее забрал Господь».

Такой мученической была кончина этого старца, когда по исполнении дней он отошел ко Господу, приложившись к остальным отцам своего братства во дни Пятидесятницы в 1984 году.

Преподобническая кончина Великого Старца

Но вернемся вновь к тем каливам у скитской башни.

Отцы не замедлили построить в двух больших келиях по небольшому храму. Один был посвящен Благовещению Пресвятой Богородицы, другой – Рождеству большего из рожденных, предводителя монашеского чина – честного Предтечи.

В скором времени и отец Ефрем по благословению Старца был рукоположен в иеромонахи, остался с Великим Старцем и служил в церкви Благовещения. Отец же Харалампий жил и служил в уютной церковке Иоанна Предтечи. Отец Ефрем некоторое время жил с отцом Феофилактом в келии святых Бессребреников. А отец Арсений выбрал маленькую каливку, расположенную рядом с келией Иоанна Предтечи на расстоянии «брошенного камня». В этой каливе он продолжал свои великие подвиги, и там я имел благословение познакомиться с ним впервые.

Между тем состояние здоровья Великого Старца сильно ухудшилось. В спасительное лето 1959 от Рождества Христова, после того как он предвидел и предвозвестил свою кончину, 15 августа, после Божественной литургии, Пресвятая Богородица в день Своего святого Успения забрала его блаженную душу. Настолько велика была любовь к Ней этого святого Старца, что на протяжении всей своей жизни он, прижимая к груди Ее святую икону и проливая теплые слезы, умолял: «Когда придешь Ты ко мне? Когда заберешь Ты мою душу?».

Старец преставился. Велико сиротство, огромна скорбь!

В утешение остались отец Арсений и наследство, полученное братством: чин бдения и последние отеческие советы. Кроме того, Старец дал благословение своим чадам, чтобы после его смерти каждый из них жил на своей келии, дабы вокруг каждого из них собралось братство.

В тех маленьких каливах Нового Скита вскисло первое тесто, умножившееся со временем. Таким образом, закваска увеличилась и распространилась на большие русские келии Буразери и святого Артемия в Провате, чтобы и им самим стать впоследствии тесными и чтобы детей пустыни с распростертыми объятиями приняли великие и прекрасные монастыри Святой Горы: Филофей, Дионисиат, Ватопед и другие. В этих монастырях вместе с благословением старца Иосифа водворился и исихастский дух. Там добродетель возделывается всегда на основании, полученном в наследство от него: «Послушание, непрестанная молитва, бдение и откровение помыслов».

Здесь я считаю полезным сделать напоминание всем нам – духовным потомкам этих двух великих подвижников! Отец Арсений часто говорил нам: «Относитесь осторожно к уставу, доставшемуся вам. Мы со Старцем проливали кровь, чтобы готовым передать его вам. Вы же лишь храните его». Поэтому каждый из нас пусть отнесется к этому ответственно, если мы, как потомки, желаем гордиться такими предками.