Глава 14

Сначала в окно постучал Степан, и сквозь тонкую стенку донесся его голос: «Открывай!»

Потом что-то пшикнуло, и тут же снова раздался стук в окно: «Открывай!»

Это был Чипс. Он застрелил Степана, а теперь хотел попасть в трейлер. Здесь тепло, еда, лекарства. А у него нога прострелена, ему нужна помощь.

В салон Чипс так и не попал. Зато появились его дружки. Они сидели рядом, пили кофе, курили. Семен не слышал, как эти типы смеялись, но точно знал, что им весело до хохота. Ну а как же, они ведь смогли взять его. Он хотел их обмануть – и попался, был схвачен за горло. Чемоданчик им нужен. Может, они уже нашли его и отмечают это событие, пьют вовсе не кофе, а спирт?

К их беззвучным голосам присоединился такой же женский смех. Это Надя, Элен или Аксакальша, а то и все сразу.

Они добились своего. Сейчас за ними прилетит вертолет. Утром они будут в Москве, а Семен останется здесь. Его даже не надо убивать, он умрет сам.

Парень обработал свои раны, туго перебинтовал их, не забыл об антибиотиках. Но температура все равно поднялась, началась горячка. Это все простуда, результат сильнейшего переохлаждения. Антибиотики вряд ли ему помогут. Он потерял много крови, в жилах нет никакого движения.

Надя знает, что Семен обречен, поэтому и хохочет, как последняя идиотка. Завтра утром она улетит, а Семен останется тут и умрет. Тело его никому не нужно. Компания «Морозов» принадлежит отцу. Пока он числится пропавшим без вести, Надя может управлять ею с помощью чемоданчика.

Семен увидел Надю. Она сидела посреди огромного холла, на входе в офис, за рабочим столом, совершенно голая, закинув ногу на ногу. Рядом с ней стояло старое ржавое ведро с водой из родника. Перед ней у школьной доски с мелком в руке распиналась Элен. Эта особа почему-то была в униформе горничной – черное платье до пят и белый короткий фартук.

На доске был нарисован чемодан, на нем – два числа с вычитанием в столбик, под ними черта. Элен должна была написать ответ, но не могла. Вместо цифр она чертила знаки вопросов.

«Морозов, к доске! – крикнула Надя».

Но Семен лишь усмехнулся и залез под парту. Здесь тепло, мягко, а вокруг – бескрайняя, заваленная снегом тайга. Если он сейчас заснет, то его никто и никогда не найдет.

Проснулся он от холода. Жар спал, его не лихорадило, но печка больше не работала, и салон остыл. Утро уже наступило, за окнами было светло. Вездеход заглох, зато теперь в нем никого не было. Все видения исчезли.

Его недавние победители уже были мертвы, а он оставался жив. Плечо расцарапано, грудь прострелена, но раны, к счастью, не очень серьезные. Кровь по жилам течет, антибиотики работают, лихорадка ушла. Жить вполне можно.

Семен натянул на себя одеяло, накрылся с головой. На ум ему пришло воспоминание из детства. «Я в домике!» – крикнул чей-то голос. Но это было давно. Теперь такая хитрость не пройдет.

Семен заставил себя подняться, полез в ящик под сиденье, где хранился его новый летний камуфляж. Старая куртка прострелена, изодрана, вся в крови, да и зимняя пришла в негодность. Очень хорошо, что он проявил предусмотрительность, позаботился о втором и даже третьем комплекте.

Семен расстегнул куртку, но надевать ее не стал, глянул на свою грудь, качнул головой и полез в аптечку. Плечо, разодранное медведем, болело, но рука слушалась. Сначала он сменил повязку на груди, затем – на руке. Парень устал, продрог, зато новую куртку надел на чистое тело.

Семен не торопился. Пока достанешь бензин, откроешь бак, зальешь, заведешь, можно продрогнуть до костей, а он и без того уже намерзся. Парень надел теплые штаны и зимнюю куртку, немного подумал и добавил к этому комплекту разгрузочный жилет. Такое уж правило в тайге. Выходя туда на минуту, собирайся в дорогу как на целый день.

Снарядил он и саму разгрузку, набил ее патронами в магазинах, прикрепил к ней нож, в кобуру вложил пистолет. И про аптечку не забыл, наполнил карманы индивидуальными пакетами.

Семен взял с собой не только пистолет, но и карабин. Вдруг волки окружат или даже медведи? После того, что с ним случилось, он готов был поверить и в лешего.

Парню пришлось взяться за лопату. Машину занесло снегом, и он вынужден был откапывать ее. Канистры стояли в заднем багажном отсеке. Семен достал одну, заправил вездеход, завел двигатель, вернулся в салон, приготовил завтрак.

Автомобильный генератор исправно качал электричество. Печь и плитка работали прекрасно. Салон быстро прогревался, а после кофе Семену и вовсе стало тепло.

Он опустился в глубокое кресло, закрыл глаза. Не так уж все у него и плохо. Жить можно и нужно. Машина – на ходу, снег для нее не препятствие.

Но как быть с внедорожниками, которые преграждают путь? Ключи от одной машины у него есть. Нужно как-то решать вопрос со второй. Впрочем, к покойникам ему обязательно придется идти, забрать чемодан и алмаз. Оружие – черт с ним, пусть тут остается.

Семен поднял с пола окровавленную куртку, достал ключи, бросил в карман разгрузки и снова опустился в кресло. Ему жутко не хотелось куда-то идти. Слишком уж он устал, пока заправлял свой вездеход, не успел окрепнуть после ранения. Ремиссия уже наступила, а силы к парню еще не вернулись.

Рюкзак в дорогу снаряжать не пришлось, он и без того был полностью собран. Семен им еще не пользовался, а зря, в тайге он бы ему ой как пригодился. Не пришлось бы тащить Чипса к машине. Можно было поставить палатку прямо в лесу и устроить в ней санчасть. Лекарства для этого у Семена были. Развести костер, приготовить обед. В рюкзаке имелось все, что для этого требовалось.

Но он был слишком тяжел. Поэтому Семену пришлось разгрузить его наполовину, а в лесу и вовсе снять, потому что от нагрузки на спину сильно разболелась грудь. Он хотел оставить тут и карабин, но не рискнул пойти на это. А вдруг на самом деле волки, особенно двуногие?

Парень смутно помнил, как возвращался к трейлеру с простреленной грудью. Тогда дорога казалась ему бесконечно долгой. Зато сейчас не прошло и часу, как он оказался на месте. Семен не сбился с пути, не заблудился и дерево с пометкой нашел. С южной стороны этой березы прикопан был чемодан, с северной – алмаз. А медвежьей берлоги здесь не было. Он обыскал и покойников, присыпанных снегом, нашел ключи от второго внедорожника.

Чемоданчик Семен открывать не стал. Толку с того? Если он в прошлый раз не смог его оживить, то сейчас и подавно. Здесь специалист нужен. Или время, чтобы самому решить головоломку.

К тому же поднялся ветер, пошел снег. Как бы в буран не попасть. Ни здоровья у него, ни припасов. Если заблудится, то все, каюк.

На деревья снег падал маленькими пушинками, а с него сваливался рассыпающимися комками – на голову, за шиворот. Иногда вместе со снегом на земле оказывались ветки и даже сами деревья. Сосна со скрипом рухнула у Семена за спиной. Он улыбнулся. Хороший знак. Все плохое уже позади.

Как оказалось, это действительно был хороший знак, но указывал он на дурное событие. Семен вышел на дорогу, повернул к трейлеру и увидел человека, который гусиным шагом шел вдоль борта вездехода. Сыпал снег, дул ветер. Видимость плохая, мельтешение перед глазами. Сначала Семен решил, что ему это померещилось. Но человек дернул за ручку водительской двери. Было слышно, как щелкнул замок. Семен тут же шарахнулся в сторону, нырнул за куст.

Человек заглянул в кабину, но Семена там быть не могло. А именно его ему и нужно было найти. Это уж точно, никаких сомнений. К этому типу подошел другой, в таком же зимнем камуфляже, в полной боевой экипировке, с рюкзаком и карабином за плечами.

Ну, вот и подоспела подмога. Покойникам-то уже все равно, а Семену – вовсе нет. Облава на него продолжалась, и ему нужно было уносить ноги. Чемоданчик и алмаз при нем, а вездеход – не велика потеря. Особенно по сравнению с жизнью.

Он не знал, сколько людей захватили его стоянку, да и выяснять не стал. Сила в любом случае была не на его стороне. Спасти парня сейчас могли только ноги и стремление выжить.

По лесу он продвигался осторожно, с опаской оглядывался по сторонам. Припасов у него не было, но имелись оружие и ключи от внедорожников. Только вот поможет ли ему все это? Если вторая группа прибыла на машинах, то она точно перекрыла дорогу. При таком раскладе Семену придется захватывать автомобиль с боем. Но не исключено, что охрана там небольшая, а то и нет вообще никакой.

Семену в любом случае нужно было выходить к машинам, а это целых два километра. По сложной местности, с простреленной грудью. Но он уже умел терпеть и преодолевать препятствия стиснув зубы.

Силы у него иссякли на половине пути. О том, как он смог пройти второй отрезок, ему оставалось только гадать. Ноги отказывались держать тело, руки – карабин. Но это его почему-то не пугало. Ведь Семен как-то справился с Чипсом.

Но воевать ему не пришлось. Внедорожники, засыпанные снегом, сиротливо жались друг к другу задами. Мало того что поблизости не было других машин, возле этих давно уже никто не ходил. Снег продолжал падать, но не настолько густо, чтобы замести свежие следы. Группа поддержки была здесь давно, несколько часов назад. Или же она вышла на цель со стороны Шаянки, выгрузилась там с вертолета. Утром-то погода была совершенно ясной.

Семен очень хотел чаю. В машине, среди прочего добра, обнаружился чайничек, работающий от прикуривателя. Но, увы, ему некогда было этим заниматься. Требовалось как можно скорей уносить отсюда ноги, сначала оторваться от вполне возможной погони, а потом уже чаевничать.

Он смахнул с лобового стекла снег, забросил на заднее сиденье всю свою поклажу, сел за руль, завел двигатель и оценил ситуацию. Бак почти полный, значит, не было смысла смотреть, сколько бензина в канистрах. Все же Семен заставил себя выйти из машины, открыл багажник соседней, забрал оттуда две емкости с топливом, перегрузил их и уже тогда отправился в путь.

Отвала у внедорожника не было, лебедки, увы, тоже, а дорогу засыпало снегом. Семен расчищал путь, когда ехал сюда. С тех пор навалило снова. Но этот новый слой был тоньше, чем там, где снега не касался отвал. Семен надеялся, что сможет выбраться из снежного плена на прежних своих заслугах.

Машина тяжело стронулась с места. Снег с трудом расступался перед ней, расходился в сторону, наползал на капот. Двигатель рычал от натуги, но внедорожник все же потихоньку набирал ход.

Семен нервничал. Если машина вдруг безнадежно застрянет, то дальше ему придется идти пешком. Провизия в машине. Собрать барахло – не проблема. Но где же взять здоровье, чтобы все это на себе тащить?

Семен тяжко вздохнул и тут же задорно улыбнулся. Мол, нам не впервой, прорвемся!

Погода просто чудная, небо чистое, снег блестел на солнце. На улице стоял мороз, дымы из труб поднимались в небо, как хвосты котов, радующихся жизни. Топились не только дома, но и баньки. Чертовски приятно пахло березовыми дровами.

Только вот настроение у Семена было не ахти. Машина постоянно застревала в снегу и едва из него выкарабкивалась. Он терял силы и время, с огромным трудом добрался до Улучья. Но вернулся-то парень без Степана и как-то должен был сказать Евдокии, что судьба снова лишила ее жениха.

Еще ему нужна была ее помощь. Где-то здесь жил пилот вертолета, который мог доставить его в Красноярск. Без Евдокии найти этого человека будет непросто. А деньги на перелет у Семена имелись.

Енисей учуял его и загавкал спокойно, степенно. Он звал хозяйку, но та появилась не сразу. На улице мороз, а платок у нее на плечах, нет чтобы голову покрыть. Да и тулуп нараспашку.

На Семена она глянула удивленно и настороженно. Выглядел он, мягко говоря, неважно. Его это не удивляло, а ее – да.

– А где Степан?

– Нет его сейчас.

– А когда будет? – спросила Евдокия и нахмурилась в тревожном предчувствии.

Волосы у нее сухие, а лицо распаренное. На рукаве он заметил дубовый лист с веника. В бане она была, но не купалась. Возможно, для себя баньку готовила или для кого-то другого.

– Ты одна?

– Гостья у меня, – с упором на женский род сказала Евдокия.

Не гость у нее, а гостья, так что не надо думать о ней плохо.

– Понятно.

Наверное, мать Степана пришла или сестра. Если так, то Семену лучше бежать отсюда, пока не поздно. Еще скажут, что Степан погиб из-за него, заодно и Славу ему припомнят. Как бы на вилы не подняли.

– Из Москвы.

– Да?

– В командировку приехали. – Евдокия махнула рукой в сторону карьера.

– А почему к вам?

– Степан где?

– Так я и сам хотел спросить.

– Он же с тобой был.

– Не захотел он со мной, своим ходом ушел, сказал, что домой.

– Не было его.

– Значит, еще в пути.

– А ушел чего?

– Обидчивый он.

– Что есть, то есть. Да ты заходи, – сказала она и глянула на вскрытую банку тушенки, сжатую в его руке.

Семен кивнул, зашел во двор и вытряхнул содержимое банки прямо на снег. Енисей глянул на него благодарно, на хозяйку – вопросительно, но ждать ее разрешения не стал, сразу же набросился на еду. У собак разных пород много отличий, но есть и одна общая черта – они всегда голодны.

А с провизией у Семена пока все было хорошо. В машине нашелся приличный запас. И горючки до Красноярска вполне хватит. Но хотелось бы на вертолете.

– Вертушка нужна, – сказал он, глядя, как Енисей уплетает угощение.

– Степана искать?

– Кто у вас тут может с этим решить? – Семен повел рукой в сторону ворот, за которыми начинался поселок.

– Так занят вертолет. – Евдокия кивком показала на баню.

– Кем занят? – Семен настороженно, с подозрением глянул в ту же сторону.

– Командировочными. Варвара все решила.

– И где командировочные?

– Улетели. Еще вчера.

– Куда?

– Не знаю.

– А Варвара осталась?

– Простудилась она. Я ее травами отпаивала. Сегодня в баньку вот.

– А как ее фамилия?

– Не знаю.

– А документы где?

– Не знаю. В доме.

Енисей доел тушенку, поднял голову, выразительно посмотрел на Семена, повернулся в сторону бани и несколько раз гавкнул, выражая свое недовольство гостьей.

– Как бы эти командировочные Степана не нашли, – в раздумье проговорил Семен.

– Зачем им Степан?

– А нравится им людей убивать.

– Что такое говоришь?

– Кто еще у тебя гостит?

– Никто. Только Варвара.

– В паспорт к ней загляни. Меня фамилия интересует.

– Зачем?

– Евдокия, ты даже не представляешь, насколько все серьезно.

– Ну хорошо.

Евдокия зашла в дом, а Семен расстегнул до половины куртку, чтобы легче было вынимать пистолет из кобуры, вшитой в подкладку. Машину он оставил в лесу, совсем чуть-чуть не доезжая до поселка, карабин там, но идти за ним некогда. А может, и повода нет.

Евдокия еще не вернулась, а ее гостья уже вышла из бани. Лохматая меховая шапка поверх пухового платка, тулуп с мужского плеча, валенки. Лицо распаренное, в глазах страх перед морозом, движения быстрые, торопливые.

Она спешила в дом, но Енисей вдруг грозно зарычал, злобно глядя на нее. Молодая женщина удивленно посмотрела на него. Она ведь не только знала о его существовании, но даже и подружилась с ним. Ей непонятно было, с чего вдруг на него нашло. Именно это можно было прочесть в ее глазах.

– Да вы не бойтесь, – сказал Семен и взял Енисея за ошейник.

– Да я и не боюсь.

Она глянула на Семена как на случайный, ничего не значащий эпизод в своей жизни. Вернее, пыталась так посмотреть, но все же задержала на нем взгляд. Всего лишь на мгновение, но тем не менее вызвала подозрение. Точнее сказать, усилила его.

– И мороза бояться не надо, – сказал Семен.

– Да не боюсь я, – заявила женщина, с опаской глянула на Енисея и прошла мимо них.

В этот момент и появилась Евдокия.

– Варвара! Ну что же вы?.. Я же просила меня подождать.

– Мне бы кофейку сейчас, – сказала женщина и виновато улыбнулась, поднимаясь на крыльцо.

– Да, конечно.

Евдокия запустила гостью в дом, закрыла за ней дверь, но осталась на крыльце, куда поднялся и Семен.

– Аксакова, – шепнула она.

Парень кивнул. Все встало на свои места.

Он мог пока только гадать, на кого работает Аксакова, знал лишь, что против него. Сначала она просто завербовала Степана, а затем и сама заявилась к нему в гости. Со своей боевой группой. Решила вопрос с вертолетом, отправила мужиков в лес, а сама тут осталась. Действительно, зачем самой соваться в морозную тайгу, когда для этого есть мужчины?

Евдокия снова открыла дверь, пропустила Семена в дом. Он зашел туда в надежде на то, что Аксакальша не догадывается о его осведомленности.

В сенях было относительно тепло. Семен разулся, но в горницу шагнул в куртке, чтобы не перекладывать пистолет с места на место.

Оружие так и осталось в кобуре. А зря.

– А куртку чего не снимаем? – спросила женщина.

Семен и не понял, как она оказалась у него за спиной, увидел ее в зеркале трюмо, но было уже поздно. Она стояла, приставив к его затылку пистолет. И шапку успела снять, и меховой тулуп, осталась в спортивном костюме и валенках.

– Куртку снимаем! – сказала эта особа. – Только спокойно.

– И что все это значит? – растерянно спросила Евдокия.

Аксакова направила на нее пистолет, но тут же снова нацелила его на Семена и приказала:

– Сядь на диван и не отсвечивай!

Евдокия растерянно кивнула, переместилась к дивану, села.

– Где чемодан? – спросила Аксакова.

– Вопрос в лоб?

– Вопрос в лоб.

– А почему тогда дышишь в затылок?

– Чемодан где?

– Евдокия, познакомься. Варвара Аксакова, она же Аксакальша. Спроси у нее, как она отправила на смерть твоего Славу.

– Она отправила?! – Евдокия возмущенно вытянулась в лице, но с дивана не поднялась.

– Слушай его больше, – заявила Аксакова.

– Она же послала за нами Чипса и других своих боевиков.

– Какого Чипса? – не поняла Евдокия.

– Того самого, который застрелил твоего Степана. Он сделал это у меня на глазах.

– Степана?! Застрелил?! – Евдокия поднялась с дивана.

– И тебя застрелю! – Аксакова снова навела ствол на нее. – Села!

Но Евдокия не испугалась, поперла на нее как танк.

Семен увидел в зеркале, как шевельнулся палец на спусковом крючке, резко сдал назад, головой столкнул с линии огня руку с пистолетом. Аксакова выстрелила, но пуля лишь продырявила фотопортрет Степана, висевший на стене.

Семен еще раз толкнул Аксакову, лишил ее равновесия, схватил за руку, выбил пистолет. Он хотел закрутить руку за спину, но Варвара вывернулась и ударила его кулаком в печень. Как это ей удалось, Семен не знал, но боль прострелила его по всей длине позвоночника.

Аксакова присела, схватила его за ноги, резко дернула на себя. Парень упал. Она быстро подняла с пола пистолет, но навести ствол на Семена не успела. Евдокия смахнула со стола бутылку и обрушила ее Варваре на голову. Пистолет снова оказался на полу. Аксакова поплыла, закатывая глазки. Семен ударил ее по ногам, и она рухнула как подкошенная, перевернув стул с тулупом, лежащим на нем.

В этот тулуп Семен Варвару и упаковал, для надежности перетянул этот сверток брезентовым ремнем, который подала Евдокия.

– Так ее, суку! – заявила она.

– Да врет он все! Сам твоего Степана и застрелил! – простонала Аксакова.

– Да нет, Чипс это сделал, – сказал Семен. – Он же и тебя сдал. Но уже потом. После того как я коленку ему прострелил. И на кого ты работаешь, сказал.

– Не мог он этого сказать. Не знает он, на кого я работаю.

Варвара лежала на животе и не могла перевернуться на спину. Эта беспомощность бесила ее.

– Ну, это ты так думаешь.

– Не знает он. Не может знать. Врет он все, Евдокия. Врет!

На столе стояла еще одна бутылка минералки. На нее-то Евдокия и глянула, однако Семен предостерегающе мотнул головой. Сейчас не время делать глупости, тем более что он начеку.

– Вся эта каша заварилась из-за моего отца, – сказал парень. – Варваре нужно было избавиться от него. Она организовала похищение. Нас отправили его искать, Слава был со мной. А чтобы мы не смогли найти Морозова, Аксакальша послала вместе с нами убийц. Сначала погиб Слава, а потом ее человек убил Степана.

– Он просто бредит! – прохрипела Аксакова.

– Но ты же не можешь быть сыном того самого Морозова? – Евдокия просто не могла в это поверить.

– А откуда у меня деньги?.. А почему на меня охотятся?

– Почему?

– Потому что отца больше нет. Они его убили. И меня хотят прикончить. Из-за наследства.

– Из-за наследства? – эхом отозвалась Евдокия.

– В армии сначала гранату подменили, потом парашют, да, Аксакальша?. Можно было дальше продолжать. Что потом приключилось? Почему Элен тебя остановила?

– Бред – это опасно. Он вызывает заворот мозгов, – с усмешкой проговорила Аксакова.

– Мой отец дал Элен все, что только возможно. Зачем она подняла на него руку?

– Ты ничего не знаешь.

– А ты объясни.

– Ты же все знаешь.

– Ну, может быть, Чипс не все рассказал. Не успел.

– Что с ним?

– Не думаю, что твои упыри смогут найти его труп.

– Урод! – сквозь зубы процедила Аксакова.

– Упыри, уроды. Какая разница?

– Ты урод!

– Ты не рассказала мне про Элен.

– Да пошел ты!

– А я отдам тебе волшебный чемоданчик.

– Не отдашь.

– Пароль не отдам, а чемодан ты получишь.

– Ты знаешь пароль?

– А Надя тебе не сказала?

– А она знала?

– Пароль? Да, знала. Отец мне сказал, а она услышала. Что вы там с ней не поделили?

– С кем?

– С Надей.

– С какой Надей?

– Где она сейчас? В Москве?

– О чем ты?

– Давай-давай, выкручивайся. А она, пока ты здесь чемодан ищешь, Элен окучивает. На ушко ей поет, какая ты плохая.

Семен заметил, как у Аксаковой дернулась нога. Наверное, правда ее под хвост уколола.

– Ты чемодан привезешь, а она пароль скажет. Тебя похвалят, а ее поставят на твое место. Она станет Аксакальшей, а тебя сюда сошлют, прииски будешь охранять.

– Кто меня сюда сошлет?

– Элен.

– Не знаешь, не говори.

– А чемоданчик тебя еще дальше сошлет.

– Чемоданчик?!

– Чемоданчик у меня, пароль я знаю, переключу управление на себя.

– На себя ты управление не переключишь.

– Нет.

– Но сможешь вывести из игры…

– Кого?

– А почему я должна тебе говорить?

– Да хотя бы потому, что я – сын Морозова.

– И что?

– Ты поможешь мне, я – тебе.

– Ничем ты мне не поможешь.

– Почему?

– Ты много чего не знаешь, но в целом… – Аксакова замолчала, не закончив фразу.

– Но в целом я прав, – продолжил за нее Семен.

– И меня в смерти своего отца винишь.

– Надя его тело увезла?

– Да, Надя.

– А почему?.. Сначала она просто хотела сбежать, а потом кто-то сказал ей, что меня нужно убить, а отец должен пропасть без вести.

– Кто-то сказал. – Аксакова кивнула.

– Кто?

– Ты будешь думать на меня.

– А это не ты?

– Ты всегда будешь думать на меня.

– А на самом деле?

– Артем.

– Мне это имя ни о чем не говорит.

– Тогда и не надо.

– Что не надо?

– Не веришь ты мне. И я тебе не верю. Не договоримся мы.

– И ты мне ничего не расскажешь?

– Нет.

– Но ты же понимаешь, что я закрою вашу лавочку.

– Возможно.

– А жить как-то дальше надо.

– Ты что-нибудь про золотой парашют слышал?

– Соломки себе подстелила?.. Но так сначала ты спрыгнуть должна. А я тебя отпущу?

– Все равно ничего не скажу, – заявила Аксакова и упрямо мотнула головой.

– А если я тебе алмаз отдам?

Семену позарез нужна была полноценная информация о людях, которые стояли за похищением и убийством отца. Он мог пожертвовать ради этого своей драгоценной находкой.

Но как можно было отдавать алмаз той самой суке, которая фактически убила его отца? Неужели Семен допустит, чтобы она жировала где-нибудь в райском уголке до конца своих дней? В аду ей самое место!

– А он у тебя? – Аксакова сразу оживилась.

– Проблема в том, что я не могу им с тобой поделиться. Отдать камень можно только целиком.

– Информация стоит дороже.

– Кто заказал моего отца?

– Артем.

– Кто он такой?

– Директор частного охранного предприятия «Скала».

– В Москве?

– Где алмаз?

– Это на алмаз не тянет.

– Еще как тянет. Пока не сковырнешь «Скалу», жизни тебе не будет. Тебя нужно убить. И уже неважно, найдется чемоданчик или нет.

– Почему неважно?

– В принципе, с Беловым можно договориться.

– Кому можно договориться с Беловым?

Во дворе громко, надрывно загавкал Енисей и тут же пронзительно заскулил, как будто в него кто-то всадил нож.

– Енисей! – Евдокия взвилась и всполошенно рванула к выходу.

– Да стой ты! Нельзя туда! – Семен попытался поймать ее за руку, но куда там.

Евдокия его не слушала. Он должен был остановить ее. Группа Аксаковой могла вернуться из тайги в любой момент. Скорее всего, это уже случилось.

Возможно, дом стоял на прослушке. Если так, то наемникам и не надо было звонить своей начальнице, чтобы выяснить обстановку. Они узнали, что с ней, подъехали, ворвались во двор, устранили сторожевого пса. Это еще только пыжи, но пули уже в полете.

– Бандиты там! – крикнул Семен, но Евдокия закусила удила.

Она не остановилась, схватила в сенях топор, открыла дверь и тут же дернулась, раскинула руки.

Выстрела Семен не слышал, но увидел человека, стоящего перед крыльцом. Евдокия выпустила топор из руки, ноги у нее подкосились, она стала падать. А Семен так и стоял столбом. С пистолетом в вытянутых руках.

Наемник, застреливший Евдокию, поднялся на крыльцо. В руках он держал пистолет-пулемет с глушителем.

Семен понял все правильно. Он ушел в сторону, при этом нажал на спусковой крючок и даже успел заметить, как дернулся человек, в которого попала пуля.

Но тот тоже успел привести в действие свое оружие. Пуля пронзила пространство, которое только что заполнял собой Семен.

В горнице со стуком треснула рама, разбилось и посыпалось стекло. Семен почему-то решил, что в комнату влетела граната, упал, залег. Но это был человек. Он картинно, как в кино, упал на пол, перекувыркнулся через плечо, быстро поднялся, взял свой автомат на изготовку, но Семена увидел слишком уж поздно.

Парень стрелял, не жалея патронов. Пули дырявили тело наемника, но он почему-то никак не хотел падать и пытался навести ствол на Семена.

А в дом кто-то зашел. Парень нутром почувствовал движение. Нужно было уходить как можно скорей, но куда?

Противник все не падал, но автомат из рук все же выпустил. Семен поднялся, рванул к выбитому окну, по пути сбил наемника.

Из окна он выпрыгивал наудачу. Смерть дышала ему в спину, но противник мог оказаться и во дворе. Совсем не факт, что Семен сможет застать его врасплох.

Но во дворе никого больше не было. Семен выпрыгнул из окна и через огород рванул к бане. Ноги целые, дорожка протоптана, воздух морозный, сухой, дышать легко. Только вот пуля в любой момент могла угодить ему между лопаток и оборвать эту радость.

Семен вдруг физически почувствовал ствол, направленный ему в спину. Справа – колодец с бетонным оголовком. До бани не добежать, а тут хоть какой-то шанс.

Противник стрелял через глушитель. Семен услышал только шум, с которым пули вкручивались в воздух. Одна просвистела над самым ухом. Он упал за колодец, и тут же пуля с визгом ударилась в бетонное кольцо.

Стреляли из дома. К одному стволу присоединился второй, а колодец не очень высокий, спрятать за ним все тело невозможно. О том, чтобы высунуть голову, и речи быть не могло. Семен чувствовал себя зверем, угодившим в капкан, крутился, как уж, попавший на сковородку.

Пальба не прекращалась. Еще немного – и все, капут.

Одни наемники стреляли, другие, наверное, приближались к колодцу. В этот же миг кто-то мог срывать чеку с гранаты.

Семен услышал одиночный выстрел, потом ударила автоматная очередь. Казалось бы, все закономерно. Но пули перестали высекать искрящуюся крошку из каменного постамента, за которым прятался парень. Во дворе послышались голоса, кто-то на кого-то кричал, что-то от кого-то требовал. Но Семен не разбирал слов.

Затем послышался мужской голос, который показался ему знакомым:

– Эй, кто там, за колодцем? Давай выходи, нормально все!

Семен не помнил человека, но узнал сам голос. Так вот, с ноющей хрипотцой, говорил кто-то из его бывших коллег по охранному предприятию. Он осторожно поднял голову и увидел парня в зимнем камуфляже. Лицо его показалось Семену знакомым.

Парень стоял, приложив приклад карабина к плечу. Он готов был открыть по Семену огонь, если тому вдруг не хватит благоразумия.

– Если у тебя ствол, не стреляй! – заявил этот человек.

Семен кивнул, открыл крышку колодца и выбросил туда пистолет.

Из-за дома вышли еще двое в камуфляже и с карабинами. Если они захотят его пристрелить, то никакой пистолет не поможет.

– Морозов, ты, что ли? – спросил парень с хриплым голосом.

– Я.

– Ты же погиб.

– Да нет, ушел. До сих пор ухожу.

– А у нас тут из-за вертолета шум поднялся, приезжаем, а тут… Эй, что с тобой? – Парень смотрел на Семена так, как будто у него из ушей дым пошел.

– А что со мной? – спросил Семен и тут же сам почувствовал ответ на свой вопрос.

Голова парня резко закружилась, к горлу подступила тошнота, а ноги отказались держать измотанное тело.