Глава 5

Подпиленная сосна едва держалась в полный рост, ее клонило к земле, и, казалось, хватит одного легкого толчка, чтобы дерево свалилось. Но не тут-то было. Пришлось напрячь все силы, чтобы уложить ее. Егор аж вспотел.

– Егор Егорыч! – позвал Никитин. – Тут к тебе!

С недавних пор к Егору стали обращаться по имени-отчеству, и на это были свои причины.

Капитан Кожников не заставил себя долго ждать. На делянку он приехал с водителем, в сопровождении автоматчика. И смотрел на Егора так, что глупо было бы подать ему руку для приветствия.

– За мной или ко мне? – спросил Егор, кивком показывая на «луноход».

– А поедешь? – внимательно посмотрел на него Кожников.

– Ну, если надо.

– Надо!

– Только без рук!

Егор сел на заднее сиденье, принял расслабленную позу. Но внутренняя пружина в нем не разжалась. Если вдруг что, пусть капитан пеняет на себя.

Кожников подсел к нему, подал знак водителю и повернулся к Егору:

– Чувствуешь за собой вину?

– Ну, мы же договорились, а я не уехал, – кивнул тот.

– Дураком не прикидывайся!

– И на работу вышел… А что, Вертунов поднял зарплату!

– Да ну!

– И долги выплатил!

– По десять тысяч долларов на брата?.. Долларов!

Был за Егором грех, не смог присвоить себе весь трофей, половину раздал трудягам.

– Аттракцион невиданной щедрости, – пожал он плечами.

– Цирк!

– Я так Вертуну и сказал: что это за цирк? Если хочешь покаяться, сам раздай мужикам. А он, извини, Егор Егорович, я перед тобой виноват, ты и раздай людям. Ну, я не гордый.

– Цирк с балалайкой.

– Он что, объявился?

– Цирк?

– Вертунов.

– Как он мог объявиться, если ты его убил.

– Я убил?! Быть такого не может!

Егор точно знал, что его вину доказать невозможно. Никто не видел, как он убивал, никто не знает, где захоронены трупы. И следы за собой он подчистил. На одежде тоже ничего нет.

– А куда он тогда делся?

– Я же сказал, в монастырь он подался… Только вы его там не ищите. Наврал он, наверняка за бугор выехал. На яхту и на виллу он давно уже заработал…

– Думаешь, мы ничего не найдем, ничего не докажем?

– Я думаю, что зря вы на меня возводите, товарищ капитан.

– Почему ты вернулся?

– Не хочу от бандитов бегать.

– А ведь они за тобой погнались. И что ты с ними сделал?

– Что я с ними сделал?

Егор знал, что Кожников допросит Катерину, поэтому вернулся за трупами, закопал их глубоко-глубоко. А как свидетель она не годилась, потому как без нее все было.

– К ним ты пошел. Выстрелы были. А потом их не стало.

– Выстрелы, они такие, сначала есть, а потом нет, – кивнул Егор.

– Бандитов не стало.

– А куда они делись?

– Вот и я хотел бы знать.

– Сбежали они… Кто-то начал стрелять, и они сбежали.

– Кто-то – это твоя правая рука?

– Я обязательно у нее спрошу.

– Заодно спроси, куда вы с ней потом поехали. На захваченной машине.

– Не знаю.

– Все ты знаешь!

– Я знаю только, что ни в чем не виноват.

– А если мы докажем, что виноват?

– Я в вашем полном распоряжении.

– Ну да, следы ты замел… – шлепнув себя по коленке, сказал Кожников. – А вот на деньгах погорел. Ну, отобрал у Вертуна деньги, ну спрячь, а ты в Робин Гуда решил поиграть.

– Деньги мне Вертун отдал. Сам подъехал, сам отдал.

– Когда?

– Ну, когда…

– Кто видел?

– А кто видел, что я его убил?

– А ты его убил?

– Может, хватит?

– Что хватит?

Егор не ответил. Нет у Кожникова ничего, вот он и ходит вокруг да около – вдруг подозреваемый проболтается. Только на это и надежда. Но не проболтается Егор. Хотя бы потому, что говорить больше не хочет.

– Ну, Вертун и сам во всем виноват… – немного подумав, сказал Кожников.

Егор промолчал. Где-где, а в милиции плести-заплетать умеют.

– Договор нарушил, бандитов за тобой послал… И на меня замахнуться мог, – продолжал капитан. – В принципе, ты правильно сделал, что порешил его.

Егор продолжал молчать.

– Что дальше собираешься делать, Егор Егорыч?

– Дальше? После чего?

– Ну, после того как Вертун исчез.

– Он сказал, что давно уже решил сбежать. Со всеми деньгами. А так бы уже давно лесопилку поставил.

– Но не поставил?

– Зажал.

– А ты поставишь?

– Ну, с мужиками скинемся…

– Акционерное общество «Мужикпром»? – усмехнулся Кожников.

– На мужиках вся Россия держится. Так и назовем, – на полном серьезе сказал Егор.

– Доску продавать куда-то надо.

– Что-нибудь придумаем.

– Ну, кругляк же куда-то продают.

– Куда?

– А это у Докучаева спросить надо.

Егор не форсировал события. Сначала надо было переждать одну волну, а затем поднимать новую. И директор лесхоза пока не возникал, не пытался занять свято место после Вертуна. Но лес продавался через него, вчера ушла партия, и ее взяли в сопровождение последние из могикан – два недобитка из разгромленной банды. Касим и Зеля больше работали с Докучаевым, чем с Вертуном, потому и уцелели. Их сейчас нет, Докучаев без прикрытия, и его можно брать за рога. Но Егор не торопился. Сломать рога он всегда успеет, и не важно, есть за директором грубая сила или нет.

– Поехали спросим, – предложил Кожников.

– Зачем? – насторожился Егор. Или Кожников хочет прибрать к рукам бизнес Вертуна, или это какая-то оперативная комбинация с его стороны. Егор увязнет в разборках с Докучаевым, нарушит закон, а Кожников наденет на него наручники.

– Ну, лес уходит, а ты лесопилку ставить собираешься.

– Леса много, надо будет, нарубим.

– У тебя столько денег, а ты своими руками лес рубишь…

Егор заметил, как Кожников переглянулся со Стяжкиным, который сидел на переднем сиденье справа от водителя. А лес вокруг темный, густой.

– Я себе десять тысяч взял, – сказал он.

– Там у Вертуна полный сейф был.

– Где – там?

– В подвале у него, за поленницей.

– Не знаю.

– Сколько ты себе оставил?

– Не понимаю, о чем ты, капитан?

– Я же говорю, ты правильно все сделал. И дело мы возбуждать не станем. Ну, слинял Вертун и слинял. И люди его… В Москву подались, на заработки… Просто скажи, сколько там денег было?

– Сколько Вертун мне дал, столько я людям и раздал.

– И себе ничего не оставил?

– Десять тысяч.

«Уазик» вдруг замедлил ход, водитель дал газу, но машина забуксовала, ее затрясло.

– Приехали! Толкать надо!

Егор усмехнулся под нос. Как знал он, что именно так все и будет.

– Поможешь? – спросил Кожников.

– Сначала фокус, – качнул головой Егор.

– Фокус?

Егор показал Кожникову одну ладонь и провел над ней другой. И в руке у него вдруг появилась финка – с коротким, но толстым лезвием. Острие которого направлено было на капитана. Одно движение, и нож в горле.

– И что это значит? – дрогнувшим голосом спросил Кожников.

Его подчиненные замерли в ожидании. Тихонько щелкнул снимаемый с предохранителя автомат.

– Я понимаю, вас трое, я один, а в лесу можно все…

– И?

– Нет у меня денег. Поэтому я вам ничего сказать не смогу. Ничего. Так что не надо даже пытаться…

– Мы не пытаемся…

– Да? Ну, хорошо. Тогда выходим. И начинаем.

– Что начинаем?

– Убивать. Вас трое, а я один, мне повезет, а вам нет… Начинаем?

– Ты с ума сошел?! – глянув на нож, мотнул головой капитан.

Уж он-то понимал, что в ближнем бою, да в умелых руках, нож – опаснейшее оружие. Он даже из машины выйти не успеет, а клинок уже войдет горло по самую рукоять. В горле пружинящая пустота, нож легко выйдет обратно. И пока Стяжкин будет разворачиваться со своим автоматом, нож выбьет ему глаз. Ну, а с водителем будет и того легче.

– Тогда поехали.

– Труфанов! – скомандовал Кожников.

Водитель снова дал газу, и машина – о чудо! – сама выползла из ямы.

– Ты же нормальный мужик, Виталий Павлович, только вот деньги любишь, – качая головой, проговорил Егор. – Это тебя и погубит.

– Это угроза?

– Денег у меня нет… Докучаева ты под себя не подставишь. В лучшем случае, он будет вам платить, как Вертун. А потом в лесу закопает. Потому что ты становишься опасным.

– Я становлюсь опасным? – нервно спросил Кожников.

– Иногда ты делаешь правильные вещи. А чередуешь их опасными глупостями. Ты непредсказуем, а это опасно. Поэтому Вертун и захотел от тебя избавиться.

– А ты его опередил?

– Не забрасывай удочку там, где не ловится.

– А где ловится?

Егор не ответил. Он бы мог договориться с Кожниковым, подписать с ним акт о ненападении наподобие того, который был у милиции с Вертуном. Но, во-первых, Кожников – человек настроения, сегодня он хороший, а завтра плохой, с таким каши не сваришь. А во-вторых, Егор еще не знал, что ему делать. Чтобы занять место Вертуна, нужно было войти в состав правления лесхоза, приручить Докучаева, стать председателем. А это целый геморрой. Гораздо проще открыть свое собственное дело. И уже с этой колокольни прибрать к рукам весь лесной бизнес в районе. И задавить Докучаева, если он будет сопротивляться, экономически. А с Кожниковым можно условно дружить. И держать его и при этом на расстоянии.

– Ты давай езжай, рыбные места ищи, а я обратно пойду, – сказал Егор.

– Рыбные места?

– С Докучаевым будь поосторожней, он мужик хмурый…

– А с тобой?

– А я – человек леса.

Машина подъезжала к мосту через реку. Берег там крутой, сплошь кустарники, в которых легко затеряться.

– Да?

– Знаешь, что такое лихо?

– Лихо.

– Не буди лиха, пока оно тихо.

– А оно тихо?

– Я тебя предупредил.

Егор стремительно открыл дверь и решительно вытолкнул себя из машины. В падении сгруппировался, как мог смягчил падение, перекатился через плечо. Ветка можжевельника больно царапнула лицо, камушек уколол коленку, но для такого падения – это пустяк.

Один кувырок, другой – под откос, в кусты. Может, это и глупый ход, но лучше лишний раз продемонстрировать свои способности без жертв, чем оставить после себя три трупа. Ментов ему с рук точно не спустят.

Машина остановилась.

– Фролов! – крикнул Кожников.

На этом все и закончилось. Егор не остановился, а менты преследовать его не стали. И огонь не открывали. Очень хорошо, если они поняли, что нельзя шутить с ветераном войны.

Наташа ничего не понимала. Кто это начальник службы безопасности?!

– Да, я. Весенин Эрик Яковлевич, – с каменным лицом подтвердил он. – Любить не надо, а жаловать – было бы неплохо.

Стрижка стала короче, аккуратней, щеки выбриты до синевы, черное пальто, темно-серый костюм – все с иголочки. Туфли видно, что дорогие, уж очень они напоминали форменную обувь.

– Один рабочий момент, и я ухожу, – сказал он, осматривая кухню.

Подошел к окну, отодвинул штору, приоткрыл одну фрамугу, другую, вернул все на место.

– Окна бы надо заменить, – сказал он, обращаясь к самому себе.

– Ничего не понимаю.

На прошлой неделе Эрик издевался над Родионом как хотел, и вдруг – он заместитель по безопасности. Интересно, чем он заслужил такое доверие?

– Понимаете, не понимаете, а я отвечаю и за вашу безопасность, Наталья Максимовна.

Он был вежлив с ней, но голос твердый, холодный. Взгляд спокойный, как незамерзающее море в январский солнечный день.

– И будете меня охранять? – Она тоже непроизвольно перешла на «вы».

Раз уж он изменил поведение, то и ей придется перестроиться. Только вряд ли она изменит свое к нему отношение. Что-то не то с этим Эриком, что-то не то.

– Возможно, вам понадобится личная охрана.

Он смотрел на Наташу без вожделения, и это немного успокаивало. Но вместе с тем возникал вопрос. Что заставило его изменить поведение? Новая должность? Бытие определяет сознание?.. Внутренне он никак не мог измениться, наверняка в душе все тот же хам и наглец. И даже извращенец, если спокойно мог трахнуть Лику на глазах у всех. Наташа едва не покраснела, вспомнив эту сцену.

– И кто будет лично меня охранять? – спросила она, приготовившись выразить возмущение, если вдруг окажется, что ее телохранителем будет сам Эрик.

– Я найду достойную женщину, – сухо ответил он.

– Женщину?

– Если вам нужен мужчина, я найду вам мужчину, – посмотрел ей прямо в глаза Эрик.

– У меня уже есть мужчина! – Все-таки она возмутилась.

– Разве я в этом сомневаюсь? – Его лицо оставалось беспристрастным, но в глубине глаз промелькнула усмешка.

– Если не сомневаетесь, прошу! – Наташа кивком показала на выход.

– Да, конечно.

Она подошла к двери. Эрик и сам бы мог справится с замком, но все-таки подошла.

Он вдруг резко повернулся к ней, она вздрогнула, как будто на нее брызнула разбившаяся о берег волна. Но это была всего лишь освежающая взвесь, которая не отбивала желания стоять на самом берегу бушующего моря. И все же Наташа отступила на шаг.

– Распоряжения насчет вас еще нет, но Лика будет сопровождать вас в институте. Она, конечно, не телохранитель и ничего такого не может, но, если что, подаст сигнал, поднимет тревогу.

– Она будет следить за мной? – И снова Наташе захотелось возмутиться.

– Наблюдать.

– А у тебя с ней серьезно? – неожиданно спросила она.

Эрик удивленно повел бровью. Они же вроде бы установили для себя рамки, перешли на «вы», а она снова опустилась до фамильярности.

– Это я как бывшая подруга спрашиваю, – будто оправдываясь, сказала Наташа.

– Почему бывшая?

– Ну, есть причины.

– Это когда было?

– Что было?

– Лика мне все рассказала.

– Да?

– Пока ты будешь помнить, что было с Ликой, ты будешь помнить, что было потом.

– А что было потом?

– Я знаю, что было потом. Ты до сих пор в плену воспоминаний.

– Ты – психоаналитик?

– Я обязан быть всем. Раз уж твой муж мне доверяет… Это я говорю тебе, как друг твоей подруги, – улыбнулся Эрик.

– Ну, хорошо, – кивнула Наташа.

– Дверь держите на замке, незнакомым не открывайте, если вдруг что, звоните.

Эрик положил на трюмо визитку, тепло, но сухо улыбнулся Наташе и ушел. Она завороженно смотрела ему вслед. Странное перевоплощение. И сам по себе Эрик странный. Необычный. Еще утром Наташа могла думать о нем не иначе как с содроганием в мыслях, а сейчас внимает ему с открытым ртом и даже готова подружиться с Ликой.

Она была под впечатлением и даже не заметила, как приготовила ужин. Только затем вспомнила, что так и не подготовилась к занятию, как собиралась. Но почему-то оказалась не у рабочего стола, а у бара. А там две бутылки виски. Рука автоматически потянулась к бутылке. Спустя какое- то время потянулась снова… Ее качнуло, она опустилась в кресло, закрыла глаза. Состояние шелестящего блаженства. Едва уловимый ветерок над белостволыми березками, клейкие листочки перешептываются между собой, вокруг тишина и умиротворение. И где-то под землей бесшумно бурлит быстрая река, создавая волнующую вибрацию. И так захотелось окунуть руку в эту горячую, но не обжигающую реку.

Вдруг дверь открылась, и в комнату вошел Родион. Костюм на нем дорогой, новенький, но брюки сильно помяты. То ли сидел в неудобной позе, то ли кто-то на коленях у него ерзал. Если принюхаться, можно уловить запах женских духов. Но принюхался сам Родион.

– Ой, а кто это у нас тут такой тепленький? – весело спросил он.

– Ты ничего не понимаешь, – качнула головой Наташа и вдруг возмущенно спросила: – А ты где был?

– Как это где? На работе.

– А время?

Часы показывали половину одиннадцатого. В принципе, для него это рано.

– Время, – кивнул он. – Думаешь, оно само набежало? Нет, это я его двигаю.

Наташа усмехнулась. Родион умел красиво говорить, ну так и она не бессловесное животное.

– А ты не мог бы подвинуть его назад?

– Представь, что я пришел в шесть… – улыбнулся он. И, немного подумав, добавил: – А ты уже пьяная.

– Еще на два часа назад. И скажи своему новому начальнику службы безопасности, чтобы больше к нам не приходил.

– Какому новому начальнику службы безопасности? – Родион в недоумении приподнял правую бровь.

– Как это какому? – похолодела Наташа. – Весенину…

Она взяла с трюмо визитку, протянула Родиону.

– Это который с Ликой приходил? – разглядывая визитку, спросил он.

– Ну да.

– Представился начальником службы безопасности?

– Представился.

Наташу перестало клонить в сторону, ноги окрепли. А сознание прояснилось. И тревожно запульсировал вопрос: что Эрик мог украсть из квартиры, когда делал обход? Вроде бы ничего ценного на виду не лежало.

– И ты ему поверила?

– Ну, я подумала…

– Что ты подумала?

– На самом деле я не поняла, почему ты нанял его.

– А я его нанял?

– Ну, мог нанять… Он вроде бы ничего не украл, – мотнула головой Наташа.

– Он мог украсть твою верность. – Родион смотрел на нее, не мигая.

– Что ты такое говоришь? – окончательно протрезвев, шарахнулась она в сторону.

Эрик действительно произвел на нее впечатление. Он обращался к ней на «вы», держался как подчиненный перед начальницей, но при этом полностью владел инициативой. И мог овладеть самой Наташей. Нет, она бы, конечно, сопротивлялась, но ведь он сильный. И не очень страшный…

– Было?

– Нет!

– Я смотрю, ты протрезвела, – улыбнулся Родион.

– Не надо так больше шутить! – Наташа перевела дух. Оказывается, Родион ее всего лишь разыграл. Он умел это делать, а она, пьяная дура, повелась.

– Ну вот, время – шесть ноль-ноль, и ты еще трезвая. А говоришь, что я не умею двигать время, – засмеялся Родик.

– А как насчет Весенина? – кивком показала она на визитку.

– Да, он работает на меня… Уже и визиток напечатал, быстрый!

– И квартиру нашу осмотрел. Сказал, окна заменить надо.

– Обновить сигнализацию, установить видеонаблюдение… Этот мужик знает толк в своем деле.

– Ну, языком он трепать умеет, – кивнула Наташа. – Еще сказал, что нужно простить Лику… Тогда я смогу простить все, что со мной было…

– А что с тобой было?

– Ты знаешь… Всегда будешь знать. И всегда будешь помнить.

– Ты так думаешь? – Родион внимательно смотрел на нее.

– Я для тебя как прокаженная…

– Тогда почему я живу с тобой?

– Живешь со мной, а… – Наташа осеклась. Не знает она, изменяет ей Родион или нет. Догадывается, но точно не знает, а значит, и говорить не о чем.

– Ну, давай, продолжай. Чего ты замолчала?

– Пойду разогрею ужин. Там, наверное, уже все остыло, – пожала она плечами и повернула на кухню.

Жаркое у нее в горшочках, она нарочно оставляла их в духовке, чтобы дольше остывало. Надо глянуть, может, еще горячее.

Родион нагнал ее у самой плиты, прижал к разделочному столу.

– Что ты делаешь?

Березовая роща зашумела, подземная река тонким ручейком выплеснулась наружу. Родион не отступал, полез под халат, стал стаскивать трусики. Наташа не сопротивлялась.

– Ты даже не представляешь, как ты меня возбуждаешь… – прошептал он. – Женщина – это гора, на которую нужно взобраться, а ты – самая высокая гора…

А Наташа думала совсем о другом. Вот если бы на его месте был Егор… Или хотя бы Эрик… Но Егора она потеряла, а Эрик – герой романа, который она не хочет и не будет читать. Уж лучше Родион, чем Эрик…

И, вообще, Родион самый лучший. Просто в это нужно поверить.