3

Меде спал глубоким сном, когда на дороге, тянувшейся по берегу Тигра, показалась повозка, запряженная волами. Медленно, тяжело трещали деревянные колеса, вздрагивал пыльный балдахин, сонный возница, громко зевая, лениво опускал палку на спины волов. Когда усталые животные остановились у деревянных ворот города, из повозки выпрыгнул невысокий, но хорошо сложенный человек, возможно египтянин. Голова незнакомца была обмотана полосатым немесом, а одет он был в длинную набедренную повязку схенти, закрепленную на бедрах широким тканым поясом с затейливыми узорами в виде скарабеев. Плечи грудь незнакомца покрывал широкий кожаный воротник, поверх которого красовалось роскошное ожерелье из золотых фигурок птиц, скарабеев и рыб. На руках были надеты широкие золотые браслеты. Он быстро подошел к военному, вышедшему навстречу; после недолгих объяснений двери города с грохотом открылись, и повозка въехала на базарную площадь. Человек в немесе и схенти шел рядом с волами и с интересом разглядывал незатейливые городские постройки. Вдали он видел огромный дворец, в котором в столь ранний час спал Верховный жрец Энмешарр. Еще дальше проступали очертания высоченной Башни Магов, воздух был пропитан елеем и миррой, пахло миндалем, кругом росли финиковые пальмы. Человек в сопровождении повозки не спеша приближался к зданию постоялого двора. На стук вышел хозяин и стал помогать вознице сгружать вещи, египтянин подошел к повозке, одернув балдахин, подал руку таинственному пассажиру, завернутому наглухо в черный тонкий плащ, под которым был едва заметен серебристый сарафан-калазирис. По хрупкости этого силуэта можно было предположить, что из повозки вышла молодая женщина. Голову незнакомки покрывал массивный черный парик из растительных волокон, перевитых золотыми нитями. Женщина направилась вслед за египтянином к распахнутым дверям постоялого двора. Оба молчали. Спутница путешественника вела привязанное к ее руке веревкой животное, похожее на леопарда или рысь. Животное вело себя тихо, покорно и, мягко ступая, шло рядом со своей хозяйкой. Женщина, такая же гибкая, изящная, как ее питомец, неторопливо скользила по пыльной дорожке, ведущей к зданию гостиницы. Ни лица, ни волос, ни кожи не было видно под одеждой.

Египтянин и его спутница вошли в здание гостиницы, поднялись по деревянной лестнице на второй этаж, прошли в комнату, отделенную от коридора плотной камышовой стеной. Когда египтянин спустился, чтобы рассчитаться с хозяином, ему пришлось ответить на несколько формальных вопросов. К удивлению хозяина двора, египтянин говорил на чистом шумерском языке:

– Мы артисты из Киша. Будем выступать на базарной площади, потом поедем в Акшак.

– Ваше имя, имя вашей спутницы?

– Мое имя Бел, а имя моей спутницы – Апсу. С нами приехало животное, которое помогает моей спутнице делать предсказания. Прошу также устроить нашего слугу.

– Хорошо. Какое представление будете показывать? – Потоп…

Хозяин содрогнулся и с опаской взглянул на постояльца. Палочка застыла над глиняной дощечкой.

– Мистерия называется «Потоп». Посвящена осеннему разливу Тигра, – артист улыбнулся.

– Хорошо. Больше вопросов нет, – хозяин отложил мягкую глиняную дощечку и острую палочку. – Прошу держать ваше животное на привязи. И напоминаю, никаких собак в гостинице я не потерплю.

– Нам это известно. Собак с нами нет.

– Что желаете на завтрак? Обычно мы подаем лепешки из фиников, финиковую кашу, фрукты, молоко, сыр.

– Что обычно подаете, то и мы съедим, – ответил артист.

Оглянувшись по сторонам, бросив беглый взгляд на столы и скамьи, на узкие проемы в стене, заменяющие в ту далекую эпоху в домах Месопотамии окна, через которые едва виднелись луна и темные здания ночного города, незнакомец заспешил наверх, на удивление легко ступая по старым скрипучим ступеням лестницы, казалось, летя над ними, как привидение.