Часть государства, но особая

Афон – сердце и душа православия. Вместе с тем это часть греческого государства. Часть, но особая. Статус Святой Горы закреплен в Конституции Греции в статьях 109–112. Сделаем выписки, показывающие эту особость:

«Афонский полуостров… является в соответствии со своим древним привилигированным положением самоуправляющейся частью Греческого государства, суверенитет которого над ним остается неприкосновенным. …Все монашествующие на ней приобретают греческое гражданство без каких-либо формальностей, как только они принимаются в число монахов или послушников. Святая Гора в соответствии со своим установленным порядком управляется двадцатью ее священными монастырями, между которыми поделен весь Афонский полуостров, и ее земля не подлежит отчуждению. Управление осуществляется представителями Священных монастырей, составляющими Священный Кинот. Категорически запрещается какое бы то ни было изменение системы управления или количества монастырей Святой Горы, их иерархического строя и их взаимоотношений с зависящими от них учреждениями. На ее территории запрещается пребывание иноверцев или раскольников». По Конституции, государство берет на себя «исключительное право поддержания общественного порядка и безопасности» на Святой Горе.

И вот когда видишь в сегодняшнем мире постоянные нападки на Афон, особенно со стороны демократических женских движений (как будто для них не указ слова Божией Матери) или со стороны бизнесменов, которые видят только мрамор Афона да его живописные берега и чистейшее, омывающее их море, то диву даешься. Видимо, и Конституция государства не для них писана. Демонстрации эмансипированных женщин-суфражисток часто происходят на причале Уранополиса – греческого города, откуда уходят и куда приходят монашеские корабли. Вспоминается, как такие демонстрации встречали монахов, сопровождавших святые мощи всехвального апостола Андрея Первозванного, мощи святого великомученика и целителя Пантелеимона и мощи святой равноапостольной Марии Магдалины. А часто и без всякого повода неистовые ревнительницы женского равноправия выходят на причал, чтобы в очередной раз покричать о том, что нет на Афоне демократии. Какая несправедливость!

У бизнесменов есть выражение: снимать доходы. С перепродаж и продаж, с жилплощади, с рынка… Стоя на палубе теплохода, огибающего полуостров, один такой предприниматель все ахал, все изумлялся красотам Афона и восклицал: «Да тут с каждого километра можно в сезон по миллиону долларов снимать!» Когда же ему пытались втолковать особость и единственность Афона и его неподчиненность светским законам, он это никак не мог понять.

– Пусть и молятся, – упирался он, – кто им помешает? Молятся, в нашу сторону пусть не глядят. Места хватит. Им же и доходы будем отстегивать. Когда кто и с курорта к ним заглянет, свечку купит. Да они же ж еще и мрамором могли торговать. На золоте сидят и не понимают своего счастья.

О мраморе этот бизнесмен точно заметил – весь Афон стоит на мраморном основании как на драгоценном пьедестале. Еще и в этом мы читаем Божий промысл – предоставить место для чистой молитвы совершенно особое, единственное. Но это может понять только верующий человек. Чаще мы сталкиваемся с почти полным, безнадежно глухим отрицанием монашеской республики. Это, к сожалению, есть и в Греции, и за ее пределами.

Вот, к примеру, в Греции были Олимпийские игры. Ведь Греция – родоначальница этих игр. Но какие же нападения испытала тогда Святая Гора! На нее рвались и бегуны, и прыгуны обоих полов. Пресса визжала, цитируя апостола Павла, что нет для Господа ни эллина, ни иудея, ни мужеска пола, ни женска. Европарламент выделял изрядную сумму тем монастырям, кои согласятся принять у себя женщин-паломниц. «Это, – сказали афонцы, – диавольская уловка». Устоял Афон перед олимпийцами и, даст Бог, устоит пред любыми нашествиями соблазнов сего века и будущего.

Будем надеяться, что наш посильный труд послужит просвещению заблудших и закосневших в одностороннем, только материальном истолковании мира. По диавольскому наущению внедряются в умы людей мысли, что бытие определяет сознание, что базисом жизни является материальный мир, а надстройкой (слово нашли) является духовность. Тут все поставлено с ног на голову. В начале же было Слово, Дух Святый, потом материальный (поначалу допотопный) мир. Тело каждого человека пришло из земли и уйдет в землю, а душа будет продолжать жить. Как? Ликовать с ангелами или мучиться во аде, это зависит от наших дел в продолжение краткого нашего пребывания на земле.

Именно служить спасению души уходили и уходят на Афон православные люди.

Пейзаж сотворения мира

Подумать, столько копий ломается из-за совершенно крохотного участка земли. Если бы через полуостров протянуть дорогу, о которой тоже кричат неистовые поборники уничтожения монашества, то по этой дороге можно было б проскочить весь Афон за двадцать минут. Шестьдесят километров его длина. А в ширину всего ничего – от семи до девятнадцати километров. Полуостров Айон-Орос, как он значится на картах, возвышается из вод Эгейского моря с северо-запада на юго-восток. Сначала он более равнинный, затем всхолмливается, переходит в горную цепь и оканчивается значительным возвышением, возносимым к восходу солнца. Высота главной горы Афона, горы Преображения, свыше двух тысяч метров.

Склоны гор, долины, прибрежные земли необычайно богаты растительностью. Это сплошной ботанический сад. Это рай, и не меньше. В любое время года. Весной – ошеломляющий, осязаемо плотный запах цветущих трав и кустарников. Розоватятся на рассвете и закате расцветающие деревья, кисейно белеют вишни в свой краткий двухнедельный срок и как долго помнятся потом. Заявляют о себе и маслины, напоминая о Елеонской масличной горе. А как радостно раскрываются навстречу теплу груши, черешни, виноградники! Легко воспаряет над землей розовая пена цветущего миндаля, соперничает с белизной облаков цветущая яблоня, подолгу стоят над пространством красные свечки каштанов, беззаботно раскидывают свои широченные ветви крепкие платаны, а черешни уже показывают свои скороспелые плоды. Скромно цветет орех. Орехи, конечно, грецкие, учитывая место их нахождения. И вспоминается добрая, исцеляющая шутка преподобного Амвросия Оптинского: «Грех как грецкий орех – расколоть легко, выковырять трудно».

Но спелые орехи – это осень. Осень здесь такая долгая, что кажется, никогда не придут холода, все время будет это золотое состояние торжества природы, эти крепкие дубовые листья, которые одновременно уже и под ногами, и еще на ветвях, эти костры красно-оранжевых кленов и наш родной русский шиповник, только плоды его сочнее и крупнее. Все такое полное, пришедшее в меру торжества созревания, что только и думаешь: «Господи, за что нам такое?»

Наш Пантелеимонов монастырь – на юго-западной части острова, поэтому солнце приходит к нам после обеда и царствует до вечерних звезд. Море прямо-таки пылает на закате. А ночью, при полной луне, оно совсем золотое. Случаются и пасмурные дни, особенно зимой. Но, по русским понятиям, какая же это зима: выпал ночью снег, к обеду нет его, а к вечеру и вовсе тепло. Тем более, как ни облетают лиственные деревья и лиственницы, Афон всегда зеленый, цве́та жизни; здесь много хвойных пород: ели, сосны, туя, заросли вереска.