Небесная лествица

Стремление к небесам очень духовно. Мы понимаем, что все околоземное пространство забито нечистой силой, стерегущей наши души. Но мы также знаем, что после прохождения их, после мытарств, открываются небеса обетованные. Души православные тянутся вверх.

Вот три примера. Святитель Григорий Палама, умирая, говорил: «В горняя, в горняя!» Писатель Гоголь видел лестницу, спускаемую для него с неба. Пушкин, умирая, просил Даля его приподнять и звал с собою, показывая ввысь.

И уж конечно – библейская лествица Иакова, восхождение к святости преподобного Иоанна, называемого Лествичником.

Вот это – ввысь – совершенно естественно на Елеоне. Близость к небесам здесь реальна. Еще бы: под тобою Святой Град, кругом – Святая Земля, и так не хочется спускаться вниз. Такое же чувство испытываешь и на Фаворе. И у многих бывает описанное в духовной литературе состояние, когда молитва отрывает от земли и возносит. Со мной, грешным, такого не бывало, но хотя бы радость отрешенности от суетных мыслей, от уклонения души в дела мира испытывал. И за то спасибо.

Паломники – калики перехожие

Русские легче переносят холод, чем жару, оттого так отраден наступающий вечер на Елеоне. Здесь вечера короткие, день в ночь переходит быстрее, чем в России. Вот уже прохлада, вот уже и звезды обозначились. Тем более их видно, когда уходишь под сень деревьев. Слышишь легкий шум листвы, будто деревья тихо молятся и просятся в рай. Отсюда же – самая короткая в него дорога. Да, все другое: внизу шумит поток, явно не Кедронский, машинный, но всё те же звезды, то же состояние души, то же устремление ее от мрака земного к свету небесному. Та же радость ожидания Второго Пришествия.

Вообще русские паломники – совершенно особый народ. Это калики перехожие Древней Руси. Это не калеки, хотя и калеки всегда были у нас в чести. Их увечья, болезни воспринимались как понесенное страдание за Христа или же наказание за грехи. Слово калики, скорее, происходит от слова калиги, то есть короткие сапоги, обувь странника. Игумен Даниил рассказывает в своем «Хожении»: ключарь храма Воскресения Господня «повеле ми выступити из калиг, и тако босого введе мя единого во Гроб Господень». И название паломнического посоха не палка, не костыль, а клюка подорожная, близкое созвучие: клюка-калика. Или еще догадка. Пироги с калиной называли калигами, калижками. Секрет их в том, что они долго не черствели и в дороге были незаменимы.

В Новгородской летописи от 1163 года указывается: «Ходиша из Великого Новаграда от Святой Софии сорок мужей, калицы, ко граду Иерусалиму, ко Гробу Господню».

О каликах перехожих, в западном варианте – пилигримах (латинское перегримус – странник; в русских былинах часто действует старичище-пилигримище) – очень много песен и былин, в которых конечная цель странствий всегда одна – святой Иерусалим.

 
А из пустыни было из Ефимьевы,
Из монастыря было, из Боголюбова,
Начинали калики снаряжатися
Святому граду Русалимскому.
Сорок калик со каликою.
 

Двигалась мощная сила. Когда калики встречали самого́ князя Владимира, то становились калики «во единый круг, клюки-посохи в землю потыкали, а и сумочки исповесили, и скричали калики зычным голосом», от которого

 
Дрогнула матушка – сыра земля,
С дерев вершинки сломилися,
Под князем конь окорачился,
А богатыри с коней попадали.
 

Калики в былинах изображаются богатырями, но какими? Идущими за прощением и покаянием в своей жизни. Васька Буслаев в новгородской былине чистосердечно признается: «С молоду бито много, граблено, под старость надо душу спасти» и со всей дружиной идет в Иерусалим. Представим этих паломников на Елеонской горе. Они не могли не побывать на ней.

Даже и то вероятно, что архимандрит Антонин (Капустин), может, и не взялся бы за строительство монастыря на Елеонской горе, за созидание колокольни – Русской свечи, если бы не паломники из России. Они все обязательно поднимались на гору. Еще бы – на ней особенно ощущаешь причастность к евангельским событиям. Вошел Спаситель в Иерусалим отсюда и ушел в вечность, туда, где нет времени, тоже отсюда. Здесь окончилось пребывание Его на земле, отсюда Он вознесся к Отцу Небесному. Рядом Вифания, дом Его друга Лазаря и его сестер Марии и Марфы. На горе Малая Галилея – пристанище для жителей Галилеи, когда они приходили на праздники в Иерусалим, много всего. Да и просто здесь так хорошо! Так хорошо, так отрадно, и не высказать.

Никуда отсюда не хочется. Смотришь на стены Старого города, на Золотые ворота, на купола храма Марии Магдалины, на высохший от времени поток Кедрон, на Иосафатову долину, ветхозаветные кладбища – и слезы из глаз! Также и все паломники из России всегда бывали тут и молились, обращаясь к Храму Воскресения Господня, к храму Вознесения. И конечно, к России. Молясь о ней и за нее. Понимая, что Святая Русь и Святая Земля – духовные побратимы. Увозили отсюда веточки маслины, оливковые листочки которой обозначают мир в душе и мир в мире.

Елеонский подарок

Не было лучшего подарка и доселе нет, как привезти из Святой Земли бутылочку монастырского оливкового масла. Это идет издревле. Еще в ветхозаветных богослужениях оливковое масло было основой для составления масла помазания при освящении скиний, священников, новокрещаемых. В состав его входили смирна, душистая смола миррового дерева, корица, кора веток коричневого дерева, благовонный тростник, кассия – тонкая кора лавра. Составленный таким образом елей запрещалось употреблять для бытовых нужд даже под страхом смертной казни (Исх. 30, 33).

Елей возжигается христианами перед святыми иконами, употребляется при обряде благословения хлебов. Елеем помазываются на всеношной или на заутрене верующие. Елеем подается помощь в болезнях. Елей возливается на усопших. То есть Елеонская гора с нами во все дни нашей жизни, от крещения до отпевания.

Но также к месту вспомним из Псалтири выражение: «Елей же грешнаго да не намастит главы моея» (Пс. 140, 5), то есть нельзя принимать услуги грешных, полезнее обличение праведников.

Вообще в нашей жизни, церковной и домашней, именно растительное масло занимает особое место. Отлично помню московских верующих старушек начала шестидесятых, которые всегда просили достать им для лампад репейное или особенно вазелиновое масло. Вазелиновое горело светлым-светлым огонечком, а репейное желтовато-золотистым. Старушки и лечили все свои болезни маслом от горящей лампады. «Поясницу всю разломило, внучка растерла ее маслицем – прошло. А недавно грудь заложило. Приняла чайную ложечку – отлегло…» А вот почему-то льняным, любимым маслом детства, лампадки не заправляли. Или дорогое, или еще что. Так же и подсолнечным. Хотя оно – главное в России. И название красивое: подсолнечное, то есть под солнцем, да и не просто под солнцем, а постоянно с солнцем.

В детстве меня поразило, когда мы пришли в огород и мама сказала: «Смотрите, сейчас утро, солнце с востока встает, а подсолнушки уже его встречают, лица к нему повернули. Вот понаблюдайте, как они будут за солнцем весь день идти». И в самом деле, перед закатом шляпы подсолнухов сами развернулись на запад и попрощались с солнышком до завтра. А за ночь развернулись и опять встречали главное наше светило с востока.

Именно от московских старушек узнал я, что есть оливковое масло. Где ж мне было в своей Вятке знать о нем? И вот оно, елеонское, одно из главных продуктов Елеонского монастыря. Теперь уже знаю, сколько с ним хлопот и трудов, но и радости.