Предотвратить возврат в прошлое
28 фрюктидора II года (14 сентября 1794 года) депутат Эдм Пети, хирург, некогда близкий к жирондистам и славившийся тем, что высказывал свои мысли прямо и невзирая на лица, выступил в Конвенте и поставил перед коллегами следующий вопрос:
Возможно ли, чтобы свободная и щедрая нация, чтобы двадцатишестимиллионный народ, разбивший связывающие его четырнадцать веков оковы, чтобы народ, чьи таланты и гений поражали просвещенный им мир, чтобы народ, дерзко поставивший вопрос о счастье рода человеческого, провозгласивший Декларацию прав человека ‹…›, наконец, чтобы народ, победивший десять наций, сплотившихся против его свободы, возможно ли, чтобы такой народ при таких обстоятельствах согнулся бы под ярмом нескольких незначительных разбойников, которые только и знали, что лгать и душить?
Действительно, желание разобраться в событиях недавнего прошлого и как-то объяснить их становилось у депутатов все сильнее. Пети, никогда не любивший монтаньяров и чудом избежавший репрессий за то, что выступил против переворота 31 мая – 2 июня, предлагал «не отделять Робеспьера от его достойных последователей, без которых этот узколобый негодяй никогда не стал бы столь ужасен», и напоминал, что немало этих последователей состояло в народных обществах, аффилированных с Якобинским клубом.
Пети был далеко не единственным, кто поднимал подобные вопросы, но его речь особенно характерна, поскольку в ней обозначены главные пути, которыми шла политическая мысль эпохи Термидора: чтобы не допустить появления нового Робеспьера, нужно уничтожить те условия, которые породили «последнего тирана».
Одним из таких условий термидорианцам виделось неправильное понимание народного суверенитета, из-за которого небольшая часть народа – политические активисты секций или члены Якобинского клуба – присваивали себе право говорить от имени всей нации и даже прямо угрожали Национальному Конвенту, где заседали истинные представители народа. Опасность такого «народовластия» четко осознавали еще робеспьеристы, которых привело к власти народное восстание. Они начали ограничивать права Коммуны Парижа, поставив ее под контроль национальных властей, уже при них Якобинский клуб стал терять свое значение. Термидорианцы действовали в том же направлении. Прежде всего ограничили полномочия революционных комитетов, выдававших при диктатуре монтаньяров свидетельства о благонадежности и имевших право производить аресты. Их состав был обновлен, а это затрагивало десятки тысяч людей по всей стране и нередко ставило на местах вопрос о личной ответственности за проведение политики Террора.
Дошли руки и до столицы. В августе 1794 года Коммуна Парижа перестала существовать, город перешел под прямое управление национальных властей. Выдачу пособий, установленных санкюлотам за посещение заседаний секций, отменили, а сами секции были объединены по четыре. Таким образом, на весь город осталось только 12 революционных комитетов – так фактически появились первые парижские округа. Якобинский клуб после Термидора подвергся «чистке», а в ноябре 1794 года его окончательно закрыли. К тому времени или закрылись, или практически перестали функционировать и аффилированные с ним провинциальные клубы.
