Становление режима Директории
1795–1799 годы, которые ныне принято называть периодом Директории, стали завершающим этапом Французской революции. Правда, сами современники считали, что Революция должна была завершиться еще осенью 1795 года – и для этого, как им тогда казалось, имелись все предпосылки.
Была разработана, принята и одобрена на референдуме новая конституция, что уже само по себе, в рамках представлений той эпохи, означало конец Революции. Конституция III года Республики писалась если и не на века, то по крайней мере на долгие годы. Остававшиеся в новом Законодательном корпусе депутаты Национального Конвента готовы были обеспечить транзит власти. Был положен конец успевшей сложиться традиции народных восстаний, менявших или пытавшихся менять политические режимы. Была практически разгромлена Первая антифранцузская коалиция.
Тем не менее, как мы знаем, закончить Революцию не удалось. На протяжении всего периода Директории будет продолжаться борьба между теми же тремя политическими силами, что и при Термидоре (известный французский историк Франсуа Фюре как-то остроумно и весьма точно назвал их тремя политическими «слабостями»): консервативными республиканцами, «якобинцами» – теми, кто ранее поддерживал диктатуру монтаньяров и Террор, а теперь выжидал лишь удобного момента для реванша, и роялистами – сторонниками реставрации монархии, разочарованными из-за «декретов о двух третях», но не оставившими надежд вернуть во Францию короля.
Согласно Конституции III года, пять членов Директории избирались Советом старейшин из списка, который представлял Совет пятисот. В 1795 году Директорами стали спасший Конвент 13 вандемьера Поль Баррас, один из творцов конституции и убежденный республиканец Луи-Мари Ларевельер-Лепо, не пользовавшийся большой популярностью активный термидорианец Жан-Франсуа Ребель, военный инженер Этьен-Франсуа Летурнёр и член Комитета общественного спасения периода Террора Лазар Карно (вместо него сначала избрали аббата Сийеса, но тот отказался от должности). Все пятеро были ранее депутатами Конвента, все голосовали за казнь Людовика XVI, все считались республиканцами. Тем не менее Барраса, Карно и Ребеля подозревали в симпатиях к роялистам.
Председательствовали Директоры по очереди. Никакого формального распределения обязанностей между ними не было, однако со временем каждый выбрал для себя направление работы по душе, занимаясь им больше других. Так, Баррас особое внимание уделял внутренним делам, Карно – военным, Ларевельер и Ребель – дипломатии.
Не было среди Директоров и единства мнений. Баррас традиционно блокировался лишь с Ребелем, считая Ларевельера беспомощным фантазером и ревниво относясь к славе Карно. Ларевельер презирал Барраса как политика, по его мнению, морально нечистоплотного. Карно же видел в Баррасе термидорианца, то есть человека, покончившего с тем самым некогда всемогущим Комитетом общественного спасения, в котором сам Карно, считавшийся «организатором победы», играл видную роль. Впрочем, ему Ларевельер тоже не доверял, подозревая в нем тайного сторонника монархии.
Каждый год по жребию один из членов Директории выбывал, и Советы избирали на его место другого, однако Баррасу удалось сохранять свой пост до 1799 года, причем многие подозревали, что это не просто совпадение. Английский агент рассказывал:
Вот каков был способ, которым члены Директории пользовались во время ежегодного жребия, чтобы не ошибиться в отношении того, кто, по предварительным договоренностям, должен был выбыть из Директории. Он был следующим: один из пяти шариков из слоновой кости погружали в горячую воду; в момент вытягивания жребия его помещали в урну, и тот, кто выбывал, чувствуя тепло, не мог ошибиться, вытаскивая черный шар. Вы знаете, что слоновая кость, долгое время оставаясь в горячей воде, может сохранять тепло на протяжении нескольких дней. Баррас, когда приближалось время жребия, всегда объявлял, что свернет шею тому, кто подстроит его исключение, а другие члены Директории, ценя все его достоинства, соглашались, что будет правильным во всех отношениях, чтобы он не выбывал.
Директории подчинялись министры, среди которых тоже было немало бывших членов Национального Конвента. В январе 1796 года впервые в истории Франции было создано Министерство общей полиции. С этого времени, собственно, и появилась французская полиция в современном смысле слова: отвечающая за порядок, преследующая преступников и надзирающая над инакомыслящими.
Хотя о создании бюрократической машины, подобной той, что существует сегодня, применительно к концу XVIII века говорить не приходится, все же количество чиновников существенно выросло по сравнению с числом должностных лиц при Старом порядке. Считается, что несколько сотен служащих работали непосредственно на Директорию, около 5 тысяч – на министерства и до 10 тысяч осуществляли надзор над местными властями на уровне департамента и ниже. Зачастую им плохо платили или выдавали жалование с задержками, что создавало благоприятную почву для коррупции.
Назад: Глава 8 Революция продолжается
Дальше: Груз нерешенных проблем
