Глава 2
АВТОМОБИЛЬ
Грант смотрел на огни города, к которому они подлетали, и напряжение постепенно отпускало его, по мере того как самолет шел на снижение. Никто и не подумал посвящать его в дело доктора Бинеса. Он только знал, что этот человек является крупнейшим специалистом в своей области и владеет какой-то секретной информацией. Ему сказали, что этот доктор — чуть ли не пуп земли, но ни словом не объяснили почему.
Не дави на него, сказали Гранту. Не подливай масла в огонь. Тебе опасно нервничать. Но в целом дело это архиважное, добавили они. Провала быть не должно.
Действуй спокойно, сказали ему. Но знай, что сейчас все зависит от этого дела: твоя страна, весь мир с его потрохами и судьба всего человечества.
Что ж, он провернул это дело. Все могло бы пойти прахом, если бы они не боялись убить Бинеса. Когда они сообразили, что убийство было единственным выходом — так сказать, потонуть, но утащить всех за собой, — было уже поздно, и Бинес выскользнул у них из рук.
Сам Грант отделался пулевым ранением в бок, но пластырь остановил кровь, так что беспокоиться было не о чем.
И все-таки он чувствовал себя выжатым как лимон. Не только физически, но и от всей этой чертовой работы. Десять лет назад, когда он еще учился в колледже, его называли Грант-Гранит, и он всеми способами старался соответствовать этому прозвищу, сшибая грудью всех футболистов на своем пути, когда носился по полю. В результате сломал руку, но ему повезло — он успел прикрыть зубы и нос, потому и остался симпатягой. (Его губы скривились в легкой ухмылке.)
С тех пор он никогда не вспоминал свое прозвище. Что вы, никаких кличек, только Грант! Грант — это так мужественно, так сильно.
Да пропади оно пропадом! Что у него есть? Пуля в боку и перспективы умереть в ближайшее время. Ему уже за тридцать, пора вспомнить, что у него есть имя. Чарльз Грант. Или даже Чарли Грант. Старый дружище Чарли Грант!
Он вздрогнул, но потом снова нахмурился. Именно так. Старый дружшце Чарли. Да. Старый пройдоха Чарли, который обожает сидеть в кресле-качалке. Привет, Чарли, как поживаешь? Хэй, Чарли, скоро пойдет дождь.
Перейди на спокойную работу, дружище Чарли, копайся в бумажках и тяни до пенсии.
Грант бросил взгляд на Яна Бинеса. Даже ему померещилось что-то смутно карикатурное в этом человеке — тронутые сединой волосы, крупный, отвислый нос, седоватые встопорщенные усы. Мультипликаторы выжали бы все возможное из носа и усов, но проницательные глаза, утонувшие в сеточках морщин, и горизонтальная складка, никогда не покидавшая его лоб, совершенно меняли впечатление и ставили все на свое место. Одет Бинес был небрежно и весьма старомодно, но они бежали в спешке, и времени искать костюм поприличнее просто не было. Грант знал, что ученому едва за пятьдесят, но выглядел он намного старше.
Бинес наклонился вперед, всматриваясь в огни приближающегося города.
— Вы когда-нибудь бывали в этой части страны, профессор? — спросил Грант.
— Я вообще не был в вашей стране, — ответил Бинес. — Или это проверка?
В его голосе отчетливо слышался акцент.
— Нет. Так, поговорить охота. Это наш второй по величине город. Можете остаться здесь жить. Сам я из другой части страны.
— Мне все равно. Эта часть, другая. Главное, что я здесь. Я бы… — Он не закончил фразу, но в глазах его промелькнула печаль.
Покидать родину всегда тяжело, подумал Грант, даже если ничего другого не остается. Он снова заговорил:
— У вас не будет времени грустить, профессор. Вас ждет работа.
Бинес встряхнулся.
— Я знаю. Другого и не ждал. Ведь это моя плата, разве нет?
— Боюсь, что так. Мы немало потрудились, чтобы вытащить вас, вы же знаете.
Бинес положил руку на плечо Гранта.
— Вы рисковали жизнью. Я это понял. Вас ведь могли убить.
— Рисковать жизнью — это часть моей работы. Профессиональный риск, так сказать. Мне за это хорошо платят. Я ведь не гитарист и не игрок в бейсбол. Цена моей жизни уже установлена.
— Неужели вы относитесь к этому так спокойно?
— Иначе нельзя. Так уж заведено в нашей организации. Когда я вернусь, мне пожмут руку, скажут смущенно: «Неплохо сработано!» — ну, вы знаете, такое себе мужественное сюсюканье. Потом добавят: «Вам предстоит новое задание, но мы, конечно, учтем ваше ранение в бок. Стоимость пластыря возместим».
— Не думайте, что вы одурачили меня своим наигранным цинизмом, юноша.
— Я пытаюсь одурачить себя, профессор. Иначе мне конец. — Грант даже удивился, как горько прозвучали его слова. — Пристегнитесь, профессор. Этот летающий гроб садится так, будто с горы падает.
Предсказание Гранта не сбылось, самолет плавно коснулся земли, немного прокатился вперед, развернулся и замер.
Вся братия из Секретной службы бросилась к нему. Солдаты резво спрыгнули с броневиков и оцепили самолет, оставив узкий коридор для автоматического трапа, который двигался к дверке самолета.
В футе от трапа катили три лимузина сопровождения.
— Вы просто помешаны на безопасности, полковник, — сказал Оуэнс.
— Лучше больше, чем недостаточно, — парировал тот. Его губы беззвучно зашевелились, и удивленный Оуэнс понял, что полковник молится.
— Я рад, что он долетел, — сказал Оуэнс.
— А я-то как рад! Бывает же, что самолеты взрываются уже в воздухе, знаете ли.
Дверца распахнулась, и наружу высунулся Грант. Он огляделся по сторонам и помахал рукой всем присутствующим.
— Этот как будто цел, — проворчал полковник Гондер. — Где же Бинес?
Словно в ответ на его вопрос, Грант посторонился, и мимо него проскользнул Бинес. Он остановился, и на мгновение на его губах показалась улыбка. В одной руке он держал маслянисто блестевший чемодан. Бинес вприпрыжку помчался по трапу. Грант двинулся следом. За ними спускались пилот и штурман.
Полковник Гондер был уже рядом с трапом.
— Профессор Бинес, мы рады приветствовать вас в нашей стране! Моя фамилия Гондер, с этой минуты я отвечаю за вашу безопасность. А это Вильям Оуэнс. Полагаю, вы знакомы.
Бинес вытаращил глаза и уронил чемодан. Полковник успел его подхватить.
— Оуэнс! Ну конечно же. Однажды мы с ним так надрались. Я все помню. Днем — долгая и скучная конференция, где о самом интересном не говорили, так что меня задавила такая зеленая тоска, хоть вешайся! А за ужином мы с Оуэнсом и встретились. С ним было пятеро его коллег, но я их почти не запомнил. Потом мы с Оуэнсом пошли в небольшой клуб, с танцами и джазом. Мы пили шнапс, и Оуэнс заигрывал с одной девушкой. Кстати, вы помните Ярослава, Оуэнс?
— Это парень, который был с вами? — спросил Оуэнс.
— Точно. Он с ума сходил по шнапсу, но не мог позволить себе ни глоточка. Ему нужно было оставаться трезвым как стеклышко. Приказ.
— Он следил за вами?
Бинес только легонько кивнул головой, оттопырив нижнюю губу.
— Я все время приставал к нему, предлагал попробовать ликера. Я говорил, что здесь, в Милане, сам бог велел промочить глотку, а он отказывался. Но по глазам было видно, как ему охота пропустить стаканчик. Меня это ужасно злило.
Оуэнс улыбнулся и кивнул.
— Но давайте перейдем в машину и отправимся в управление. Нам нужно все вам показать, а заодно показать вас всем. А потом вы можете отсыпаться хоть все двадцать четыре часа перед тем, как вас забросают вопросами.
— Хватит и шестнадцати. Но сперва… — Он озабоченно огляделся. — А где Грант? Ах вот же он.
Он подбежал к молодому агенту.
— Грант! — Профессор протянул руку. — До свидания! И спасибо. Большое вам спасибо. Мы еще увидимся с вами, правда?
— Может быть, — ответил Грант. — Найти меня проще простого. Как увидите большую кучу политического дерьма, значит, я сижу на самой верхушке.
— Я страшно рад, что вы взялись за ту кучу, где был я.
Грант покраснел.
— Эта куча оказалась очень крупной, профессор. Рад был помочь. Правда рад.
— Знаю. До свидания! До встречи! — Бинес помахал рукой и направился к автомобилю.
Грант повернулся к полковнику.
— Я нарушу систему безопасности, если сейчас отчалю, шеф?
— Давай… И кстати, Грант…
— Да, сэр?
— Хорошо сработано!
— Все, что я могу ответить: веселенькое дельце.
Он покрутил указательным пальцем у виска и отошел.
«Грант умер, — подумал он. — Да здравствует старый дружище Чарли?»
Полковник обратился к Оуэнсу:
— Езжайте с Бинесом и поговорите с ним. Я поеду в машине перед вами. Когда мы доберемся до управления, вы должны будете дать четкий ответ: он это или двойник. Больше от вас ничего не требуется.
— Он вспомнил ту вечеринку, — заметил Оуэнс.
— Понятное дело, — невозмутимо ответил полковник. — Он вспомнил что-то слишком быстро и слишком подробно. Поговорите с ним!
Все расселись по машинам, и кавалькада тронулась с места, набирая скорость. В отдалении стоял Грант. Он помахал, ни к кому конкретно не обращаясь, и пошел прочь.
У него впереди была масса свободного времени, и он прекрасно знал, как им распорядится. Только сперва поспит ночку. Грант ухмыльнулся в предвкушении.
Кавалькада автомобилей осторожно двигалась по заранее намеченному маршруту. Обычный городской шум и тишина размеренно сменялись из часа в час, от квартала к кварталу, и каждому отдельному кварталу в каждый отдельно взятый час соответствовал совершенно определенный, тщательно выверенный уровень шума.
Машины катили по пустым улицам в лабиринте мрачных неосвещенных складов. Мотоциклисты немного отстали, и полковник, сидящий в первой машине, принялся гадать, как те, другие, отреагируют на удачу с Бинесом.
Даже в управлении они не будут застрахованы от диверсий. Гондер не представлял, какие еще меры предосторожности он не принял, но опыт показывал, что все они могут оказаться недостаточными.
Свет?
На мгновение ему показалось, что в одном из заброшенных зданий, по ходу следования колонны, вспыхнул и погас свет. Он потянулся к трубке встроенного телефона, чтобы предупредить охрану на мотоциклах.
Быстро объяснил, на что обратить внимание. Один мотоцикл тотчас же обогнал его машину и рванулся вперед.
В это же самое время неподалеку взревел мотор автомобиля (почти неслышный в шуме двигателей приближающейся кавалькады машин), и сам автомобиль вырвался из ближайшего переулка.
Фары были выключены, и в момент его внезапного появления все растерялись и не успели ничего предпринять. Позже никто не смог точно описать то, что произошло.
Неизвестная машина неслась прямо в средний лимузин, в котором сидел Бинес, когда ему наперерез вылетел мотоцикл. Они столкнулись, и мотоцикл разнесло вдребезги. Водителя мотоцикла отбросило далеко в сторону, он упал так, что было ясно — это труп. Неизвестный автомобиль был тоже поврежден и задел намеченную цель лишь слегка.
Но этого оказалось достаточно. Лимузин, потерявший управление, врезался в телефонную будку и остановился. Машина с камикадзе за рулем также не сумела выровняться и влетела в стену склада. Раздался взрыв, и машину охватило ревущее пламя.
Лимузин полковника резко остановился. Немедленно завизжали тормоза мотоциклов, которые пронеслись чуть дальше и теперь разворачивались.
Гондер выскочил из машины, подбежал к пострадавшему лимузину и рывком распахнул дверцу.
На щеке потрясенного Оуэнса краснела свежая ссадина. Он спросил:
— Что случилось?
— Не важно. Как Бинес?
— Он ранен.
— Он жив
— Да. Помогите мне.
Вместе они отчасти вынесли, отчасти вытащили Бинеса из машины. Его глаза были открыты, но затуманены, один раз он слегка застонал.
— Что с вами, профессор?
Оуэнс быстро прошептал:
— Он ударился головой о ручку дверцы. Наверное, сотрясение мозга. Но это точно Бинес.
— Теперь и я знаю, ты… — закричал Гондер, с неимоверным усилием проглотив последнее слово.
Дверца лимузина, в котором ехал полковник, была открыта. Вдвоем они затащили Бинеса в машину, и тут внезапно над головой затрещали винтовочные выстрелы. Гондер впихнулся в машину, чуть не сев на голову Бинесу.
— Сматываемся отсюда! — прорычал он.
Лимузин, а за ним и половина эскорта рванули с места. Остальные мотоциклисты остались прикрывать их отход. К зданию, с которого слышались выстрелы, бежал полицейский. Сцену катастрофы озаряли блики пламени догорающей машины диверсантов.
Неподалеку начали собираться зеваки, толпа росла.
Гондер положил голову Бинеса себе на колени. Профессор был без сознания, дышал еле слышно, пульс почти не прощупывался.
Гондер горько посмотрел на ученого, который сотню раз мог погибнуть до того, как в них врезалась чужая машина, и в отчаянии прошептал: «Мы почти доехали! Почти доехали!»
