Никки тяжело переживала расставание с сестрами. Хоть она и не жалела, что уехала, и считала, что спасла себе жизнь, ей очень их не хватало. Узнав о том, что Тори больна, Никки отправила ей открытку.

Тори так ее и не получила.

Шелли неоднократно пыталась связаться с Никки, но старшая дочь не отвечала на звонки и не перезванивала. Никки не хотела иметь ничего общего со своей сумасшедшей матерью. Она была бы рада никогда больше не видеться с родителями. Потом Шелли без предупреждения явилась к ней. Она вела себя очень заботливо, говорила, что волнуется, и просила Никки вернуться домой. Она может жить с ними. Ходить в колледж. Но Никки понимала, что все это – сплошная ложь. Все, что говорила ее мать, было ложью. Как-то раз шериф округа подъехал к ее трейлеру спросить, все ли с Никки в порядке.

– Ваша мама очень за вас беспокоится, – сказал он.

– У меня все нормально, – ответила она.

– Вы должны ей позвонить.

Никки сказала, что так и сделает, хотя даже не собиралась: ей было ясно, что мать с отцом волнуются исключительно из-за ее новообретенной независимости. Понятно почему.

Они боятся. Теперь она может заговорить.

Дальше кто-то бросил кирпичом в витрину кафе, где работала Никки, и позвонил ее работодателю с сообщением, что Никки в этом замешана.

«Я знала, что это сделал мой отец, – говорила она впоследствии. – Он сделал это, потому что мама ему велела. Она хотела, чтобы меня выгнали с работы, и я переехала бы домой, чтобы быть у них на глазах».

Вскоре после происшествия с кирпичом Никки позвонила Ларе и спросила, не будет ли та против, если она уедет из Оук-Харбор и попробует поработать с ней вместе в доме престарелых в Беллингеме.

Лара очень обрадовалась такой перспективе. У нее тоже были для Никки хорошие новости.

– Забавно, что ты позвонила именно сейчас, Никки, – сказала Лара восторженно. – Сэми ведь тоже здесь.

Никки была вне себя от счастья. На первом же автобусе она уехала в Беллингем.

При виде сестры слезы выступили у Сэми на глазах. Прошел почти год с тех пор, как они виделись в последний раз. Сэми показалось, что Никки еще никогда не была такой красивой. Она приехала в обтягивающих джинсах и розовом топе, с макияжем; волосы, которые мать всегда обрезала ей кое-как, самым жестоким и уродливым образом, теперь отросли и слегка вились.

«Она была прекрасна, – вспоминала Сэми ту их встречу. – И, самое главное, уверенная в себе. Пожалуй, тогда я впервые увидела сестру в реальном мире. До этого она вечно сидела дома, копалась на ферме в своих мешковатых штанах. У нее не было друзей. Не было поклонников. Никогда до тех пор, пока она не уехала от родителей в свои двадцать два. У нее не было вообще ничего».

Никки получила должность помощницы медсестры в том же доме престарелых, где работала Лара. Работа была тяжелой, но платили за нее куда лучше, чем в мотеле или в кафе-мороженом. Мало того, она наконец освободилась от родителей и от всего, что творилось у них в округе Пасифик.

«Я меняла больным мешки после колостомии, – вспоминала она. – Но ничего не имела против. Главное, я вырвалась из дома».

Вскоре после того, как Никки приступила к работе, в администрацию стали поступать анонимные жалобы – якобы она плохо обращается с пожилыми пациентами и не умеет правильно ухаживать за ними. В дом престарелых пришла проверка. Но и Никки, и Лара знали, что никто на нее не жаловался. И персонал, и пациенты, и их родные – все ее очень любили.

Тем не менее анонимные звонки оказались еще не самым худшим.

Дэйв Нотек начал являться к ней на работу. Он мог целыми днями торчать на парковке – сидел в своем грузовике или стоял рядом в кустах. Не заговаривал с дочерью, но хотел, чтобы Никки его видела. Она считала это замаскированной угрозой. И начинала волноваться, как бы он не похитил ее. Может, у них с матерью возник на ее счет какой-нибудь новый план.

Вроде того, что случилось с Кэти.

Пару раз Дэйв преследовал Никки по дороге домой, когда она возвращалась с дежурства. Перепуганная до смерти, Никки колесила по всему Беллингему, чтобы оторваться от отчима.

«Я думала, что он собирается меня схватить, – вспоминала она. – Наверняка я не знаю… но почти уверена… они хотели похитить меня. Я легко могла себе представить, как мама его инструктирует на этот счет». «С учетом того, что выяснилось дальше, – говорит Никки, – мне очень повезло, что я еще здесь. Моя сестра считает так же».