Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Помню, как я покупала одно из своих любимых платьев. Сначала я долго ждала, когда нужная мне модель появится у производителя. Как только это произошло, я отправилась в магазин, чтобы примерить его перед покупкой. Я крутилась перед зеркалом, пытаясь понять, хорошо ли оно сидит, идут ли мне цвет и фасон, насколько в нем будет удобно. И знаете, в тот момент последнее, о чем я думала, так это о влиянии моды на изменение климата.
Когда мы выбираем очередную симпатичную вещицу, такие глобальные вопросы нас не волнуют. Так уж мы устроены. Личное счастье превыше общественного благополучия. Но одно дело – не понимать, как наши потребительские привычки влияют на окружающую среду, и совсем другое – быть в курсе ситуации и делать осознанный выбор. Я предпочитаю последнее, поэтому давайте разбираться, как связаны мода и изменение климата.
Рассказывать в этой книге непосредственно об изменении климата я не буду. Как и не буду доказывать, что климат меняется, в том числе по вине человека. Подтверждающие это суждение научные данные вы без труда найдете в докладе Межправительственной группы экспертов по изменению климата за 2018 год. Я же хочу сосредоточиться на роли модной индустрии в этом процессе.
По данным Фонда Эллен Макартур, общий объем выбросов парниковых газов, связанных с производством текстиля, составляет 1,2 млрд тонн в год – это соответствует примерно 8 процентам от объема всех выбросов в мире. По прогнозам фонда, к 2050 году на текстильную промышленность будет приходиться четверть объема мирового углеродного следа.
Одна из главных причин такого положения дел – активное использование модной индустрией невозобновляемых ресурсов. Так, к примеру, сегодня около 63 процентов одежды изготавливается из синтетических волокон – полиэстера, нейлона и акрила, которые получают из ископаемого топлива. В процессе производства «пластмассового» текстиля происходят выбросы парниковых газов.
Помимо этого, по данным Quantis, 36 процентов выбросов углекислого газа (CO2) приходятся на окрашивание и отделку одежды. Еще 28 процентов СО2 выделяются при создании пряжи. Как правило, все эти процессы происходят на фабриках в развивающихся странах, работающих на энергии от сжигания угля и природного газа.
Сложно поверить в нехватку воды, когда она доступна вам в любое время дня и ночи благодаря городской системе водоснабжения. Тем не менее сегодня более двух миллиардов человек живут в странах, испытывающих нехватку питьевой воды. При этом на производство одежды каждый год расходуется порядка 93 млрд кубометров воды, что составляет около 4 процентов от мирового объема потребления этого ценного ресурса.
Одна из самых требовательных в этом смысле культур – хлопок, который мы все так любим за натуральность. Для его выращивания требуется очень много воды. Пожалуй, самой яркой иллюстрацией служит история Аральского моря, водоема, за полвека практически исчезнувшего из-за забора воды для орошения огромных хлопковых ферм в Узбекистане. Озеро с рыбами превратилось в пустыню с верблюдами! Это полностью изменило местную экосистему: из-за сильных ветров здесь невозможно выращивать овощи, деревья тоже не растут. Уровень жизни снизился, местные жители вынуждены вдыхать токсичную пыль, которую приносят пыльные бури.
Проблемы с водой возникают не только из-за выращивания хлопка. Знаете, есть печальная шутка: узнать о том, какой цвет будет в моде в следующем сезоне, можно по цвету воды в китайских реках. Например, река в китайском городе Синтане, который называют джинсовой столицей мира, традиционно окрашена в синий цвет. На расположенных здесь фабриках производят сотни миллионов пар джинсов в год – больше половины всех джинсов в Китае.
Джинсовое производство предполагает использование огромного количества химикатов, а поскольку фабрики зачастую экономят на установке и замене фильтров, чтобы удешевить стоимость готового продукта, эти отходы сбрасываются в местные водоемы. В 2010 году активисты «Гринпис» отобрали для анализа пробы воды по всему Синтану: в 17 из 21 образца воды и осадков были обнаружены пять тяжелых металлов – кадмий, хром, ртуть, свинец и медь. Содержание кадмия в пробах превысило допустимую в Китае норму в 128 раз. К слову, местная река впадает в реку Донг, а та, в свою очередь, – в Жемчужную реку, третью по длине реку Китая после Янцзы и Хуанхэ.
Тут же можно вспомнить реку Читарум в Индонезии, где расположены около 2000 текстильных фабрик и куда бесконтрольно сливаются отходы с этих самых фабрик. Читарум называют самой грязной в мире рекой. Это суп из токсичных химикатов (ртуть, кадмий, свинец и пр.), в котором плавают мертвые животные. Попытки очистить реку до сих пор ни к чему не привели. При этом в бассейне реки проживают около пяти миллионов человек, и все они берут воду из Читарум, потому что других источников пресной воды у них нет. Как следствие – у детей и взрослых возникают серьезные проблемы с кожей, они страдают от отеков и аллергии. Это ли не нарушение прав человека?
Модная индустрия нуждается не только в воде, но и в новых территориях. Ведь чтобы выращивать больше хлопка для удовлетворения нашего желания носить натуральное, нужно больше земли, а чтобы производить больше товаров из натуральной кожи, требуется больше пастбищ для скота. Для этих целей вырубаются леса, уничтожается естественная среда обитания животных, разрушаются местные общины, для которых лес всегда был главным и единственным источником существования. Леса вырубают и ради древесины – из нее получают вискозу, также необходимую для нужд модной индустрии. Человек нещадно эксплуатирует этот ценный ресурс, забывая, что леса помогают сокращать объем парниковых газов и обеспечивают примерно 70 процентов биоразнообразия дикой флоры и фауны .
Биоразнообразию, помимо вырубки лесов, вредит активное использование пестицидов при выращивании сырья для текстильной промышленности. По данным Environmental Justice Foundation, с 1980-х годов мировое потребление хлопка резко возросло – почти в два раза за последние 30 лет. Сегодня производится более 25 млн тонн в год. При этом для выращивания хлопка используется 16 процентов всех инсектицидов, применяемых в сельском хозяйстве, – больше, чем для любой другой культуры. На один гектар хлопкового поля уходит почти килограмм пестицидов.
Пестициды попадают в почву и загрязняют реки в странах по всему миру, угрожая мировому запасу пресной воды. И тут мы вновь возвращаемся к нерациональному использованию невозобновляемых природных ресурсов.
По прогнозам The Boston Consulting Group, к 2030 году индустрия моды будет использовать на 35 процентов больше земли для выращивания хлопка, леса – для получения целлюлозных волокон и лугов – для выпаса скота. Наши аппетиты растут. Мы все больше берем в долг у планеты и возвращать его, судя по всему, не собираемся. Кстати, вы в курсе, что каждый год мы «отмечаем» Всемирный день экологического долга? Он наступает, когда население планеты расходует все возобновляемые ресурсы, которые Земля способна воспроизвести за год.
Впервые экологический долг зафиксировали 29 декабря 1970 года – тогда дефицит ресурсов составлял всего два дня. Но с каждым годом день экодолга наступает все раньше: в 2000 году он приходился уже на 4 октября, а в 2019 – на 29 июля. Сегодня мы живем в долг у планеты уже 5 из 12 месяцев в году! Значит, на остальную часть года – а это больше 150 дней – мы «берем кредит» у планеты и будущих поколений.
Дату дня экологического долга рассчитывает Глобальная сеть экологического следа (GFN). Специалисты соотносят скорость потребления биоресурсов человеком (экологический след человека) со способностью планеты восстанавливаться и поглощать выбросы углекислого газа.
В России в 2019 году день экологического долга наступил еще в апреле.
Как видите, наше стремление всегда выглядеть стильно и регулярно обновлять гардероб имеет свои неприятные последствия для климата. Однако это далеко не все проблемы модной индустрии. В следующих главах я покажу, какой мусорный след оставляет мода и мы вместе с ней.
Войти с помощью соц. сетей: