До касс я добрался с трудом. Конечно, время на перерыв между боями давало мне определенный минимум, но всё же.

На кассе я оценил, что мне вручил на руку Антеро. Он заборзел?! Сорок восемь золотом по шестеркам?! Ладно, это его деньги. Сам я поставлю меньше. С моей стороны двадцать пять, пофиг только, что двадцать три из поставленных мои, две монеты Слепого Ежа. Четверть с моей стороны в пользу графа, ещё четверть с выигрыша опять графу. Обратно мне должно прийти тридцать семь с чем-то монет. Выигрыш двенадцать с половиной. Итого шесть монет Ежу, мой выигрыш шесть с половиной монет. У Антеро прибыль двадцать четыре монеты, если учитывать минус в пользу налогов, половина Ежу, итого чистая прибыль двенадцать. Так я мысленно считал прибыль, мелочь по прибыли, а приятно.

Хотя что это я?! Мелочь по прибыли? Многим так много надо пахать в прямом и переносном смысле, чтобы получить такую же сумму. Радуйся удаче, пока она лезет тебе в руку, и хватит Господа гневить.

Взяв билеты на выигрыш в поединке Эйно, я удалился. Билеты как билеты, подделать как два пальца обоссать, но нет тут, видимо, умельцев. Простые клочки с рунами на березовой коре. Хотя что я себя накручиваю, наверняка не всё так просто. Магия – неизвестная составляющая. Кто знает, как фонят на магическом фоне эти корявые куски коры?! За этими мыслями я нашел дорогу назад. На моё счастье, меня впустили обратно в ложи для высшей знати без всяких проволочек.

– Как?! – весомо сказал в пустоту бродяга.

– Нормально, – ответил я и уставился на происходящее на поле.

На поле шёл очередной замес. Кто-то кого-то ломал через колено в переносном смысле. Эйно на поле не было. Не его очередь. Я стянул кубок вина у зазевавшегося слуги. Нервы, мать их так. Сейчас или большой куш, или полный попадос. Двадцать пять монет, считай, как нет, три на руках, но и то уже не мои, а Ежа. Хотя, чего это я? Если Эйно пролетит, то мы с Антеро Ежу ничего не должны и наоборот потребуем с него за дезу! Может, пойти ва-банк и заявить на ещё какую-то сумму. Кто меня проверять будет?! Если мне деньги не придётся выплачивать, то почему бы и не пойти на риск. Эйно появился на поле. Самое время решаться.

– Ставлю с кем-то одним на доблестного рыцаря Эйно! – услышал я свой голос.

Какой он доблестный?! Убил бы его без зазрения совести в тёмном переулке, но сейчас надо соответствовать настроениям публики. Граф на меня посмотрел, напряженно перегнувшись через кресло. Похоже, заподозрил, что мне что-то известно. Блин! Как всё запущенно!

Спорщиков на этот раз оказалось целых пятеро. Ещё бы! Эйно дрищ дрищом, а тут более серьёзные соперники против тройки, в которой он состоит. Они что, всерьёз не понимают, что тут одна подстава на турнире?! Или, может, играет свою роль родовая спесь?

К моему удивлению, среди спорщиков против моей ставки был кто-то из компании Эйно. Видимость мира в вашей компашке только видимость. Я был не против облапошить кого-то из их гнилой компании и рискнул на шестьдесят монет. Этот дебил даже не проверил меня на наличность! Поверил мне на слово после вчерашнего спора, а у меня на руках только три монеты, ну, не билеты же на коре ему предъявлять! С одной стороны, репутация – это хорошо, но, блин, а если Эйно проиграет?!

Какой я дебил! Если этот придурок Эйно напропускает, то я в полной жопе. Ну, кто меня за язык тянул?! Хотя Тазани объявлял, что убытки он в случае чего будет покрывать из своего кармана, так что, может, я и не такой дурак. Вопрос, а будет ли Ёж покрывать убытки, так-то договоренность была на словах, а весомый ли это для Ежа повод следовать своим словам?!

Бродяга ответил на мои мысленные сомнения своей ставкой. Этот дурак последовал моему примеру и поставил так же, как и я, больше, чем имеёт. Бродяга поставил сотню, поспорив с каким-то расфуфыреным бароном, при том что у него сейчас, по моим примерным подсчётам, не больше тридцатки на кармане.

Он дебил?! Я-то, конечно, сам даун, но он-то! Видать, крепко верит Слепому Ежу! Хотя кто знает, что у него в голове. Отморозок мне как-то говорил, что крепко верит в мою удачу. Я дебил, потому что рискнул, а он дебил, потому что верит в мою удачу и повторил за мной. Знал бы ты, мой родной, что если бы я был счастливым и удачливым, то сюда бы не попал, или знал бы ты, как часто я прогорал! Ладно! Буду верить, что всё выйдет, иначе нам край. Попадать в долговое рабство – это жёсткий приговор.

Весь бой слабаков, которых подобрали напротив Эйно, я на нервах чуть не умирал. Урод конченый! Убил бы его! Причем убить бы не просто за его подвиги на балу, но и за то, что он позорит в моём представлении и так низкое звание рыцаря! Я хоть сам теперь временный рыцарь, но всё равно невысокого мнения о лицензированных разбойниках. Какие к чёрту рыцари! Мне за державу обидно, в смысле за мастерство применения холодного орудия. Порезал бы этого клоуна за его кривляние на поле. На моё счастье, этот клоун додержался до конца.

Я буду не я, если на него хоть медяк поставлю после этого боя. Каким чудом Эйно ушёл с поля на своих ногах, сам не знаю. Дебил и неуч, мне бы такие карты в руки, как неофициальная поддержка графа, я бы давно стал чемпионом. Теперь я понимаю Антеро, когда он сходился в дуэли с чемпионом. Кто знает, насколько чемпион является чемпионом?! Может, чемпион-то дутый?!

Наш вторичный выигрыш привлек к нам внимание не только графа, но и баронов. Кто же знал, что мы такие везучие. Стоим морды кирпичом, типа дуракам везет. После переглядываний с бродягой как-то само собой решилось, что ставить на Эйно – это голимое палево. Обойдемся без лишнего риска, а то этот придурок может и слиться, несмотря на то что под его удары подставляются все кому не лень. В итоге мы должны Тазари сто восемнадцать монет и столько же выиграли на двоих сами. Выигрыш Антеро семьдесят семь, мой скромнее – сорок одна с половиной монета. Мы миллионеры, вашу мать!

А может, ну его, Ежа?! Заставил играть в угадайку, кто из троих победит, нервы нам попортил тем, что этого придурка Эйно чуть на поле не успокоили, а сам Ёж ничем не рисковал! В связи с новыми фактами, может, пересмотреть договоренности? Некрасиво, конечно, получится, но и он совсем другое обещал! Кинуть его не вариант, крайне полезный человек в графстве, но вот его долю уменьшить, пожалуй, стоит! Интересно, мне одному эти мысли в голову пришли, или Антеро думает о чём-то схожем?!

В общем, стоим с Антеро, никого не трогаем, ни с кем больше ставки не делаем, пускаем слюни, считая барыши. И надо было графу обратить внимание на нашу удачу.

– А ты удачлив, Антеро! – сказал, как отрезал, граф.

Падла, наверняка что-то подозревает. Как оказалось, граф как в воду глядел. Удачно вышло, что мы на этого придурка Эйно больше не ставили. Череда боев по трое закончилась, и пошли индивидуальные поединки. Эйно какой-то самоубийца раскатал в блин за десять секунд сходки.

Вовремя мы соскочили.

Поддержка графа, конечно, много стоит, но и самому надо что-то уметь. Дальнейшее пребывание в ложе среди знати было потерей времени. Я краем уха слушал, о чём знать говорит между боев. Если вычленить имена и названия мест, то говорили ни о чём. Один раз, правда, моё внимание привлекло упоминание недавней смерти какого-то великого художника. Дескать, как им жалко живописца, творил бы и творил, а тут смерть и столько ещё не доделано. Лицемеры! Им так пофиг на искусство, как они сами не знают. Дело даже не в том, что они переживают, что кто-то умер, а в том, что они думают о потере для искусства. Ложь кругом, да и только. Умерли Пушкин, Есенин, Лермонтов, Высоцкий, Цой, Горшок из «КиШа», Летов, Веня Дыркин, Башлачёв – эпитеты одни, такая потеря для искусства. Жалеют искусство, а не людей, личностей, стоящих за искусством. Подлинные ценители и друзья жалеют человека, а не то, что он мог ещё привнести. Слава – тлен, память – тлен, деньги – тлен, всё – тлен. Не тлен только то, исполнил ли ты свою задачу по жизни. Впрочем, отчёт в этом тебе держать перед собой.

Не знаю, как я достоял до окончания первого дня турнира. В мыслях блеск золотых монет, на поле скука.

Напрягло меня только то, что в какой-то момент уносили с поля Ээмери. Жалко его, хоть он и волею судьбы теперь мой враг. Даже не столько жалко его, а больше жаль переживающую за него девушку.

Победил кто-то, чьё имя я не запомнил. Публика шумела, как пылесос, все имена и звуки были десятки раз искажены. Он, если честно, был так себе боец. Обычный середняк, которому повезло. Все серьезные вышибалы выпадали на Ээмери, вот кому, по сути, надо было давать призовые. То, что осталось относительно целым и здоровым на поле, было так себе. Элита выбыла, остались середняки.

Рядом заливал глаза на халяву бродяга. Ёж от него не отставал. Звон монет – это, наверное, самое приятное в старости. Хотя вру. Власть пьянит сильнее, но там, где власть, всегда звон монет. Напротив, звон монет – это не всегда власть. Сильный берёт всё, а богатый – то, что остается…

Граф покинул ложу для знати, и мы с бродягой в числе прочих склонились в поклонах.

– Удачливые вы, – шепнул напоследок Ёж, который, наверно, успел поседеть, когда Эйно вдул. Я его понимаю, он же до определенного момента не знал, что мы не пошли до конца. – Вечером буду у вас.

Я допивал вино, оставшееся в кубке, дегенерат ковырялся в носу. Пустая ложа для знати в нашем распоряжении. Наше одиночество разбавил слуга, поднявшийся с нижнего яруса.

– Сэры, шраф ждёт вас у себя, – сказал он, как будто нас тут нет.

Вот блин! Как чуял, что так просто этот день не пройдёт. Мы переглянулись с моим отморозком и пошли вслед за слугой.

Идти пришлось недолго. Как оказалось, граф не уехал к себе в замок, а зашел в шатер к рыцарям. Бароны толпились у входа в шатер и обсуждали турнир. Часть престарелых дам зевали и ждали тут же, ожидая, когда уже граф покинет шатер с калеками.

Шатер был для калек со стороны графства. Я бегло взглянул на раненых. Двое в полной отключке, один стонал.

Жаль его, бедолагу. Я бы с отрубленной рукой себе пулю в лоб пустил. Может быть, кишки себе выпустил бы, аки самурай, но точно знаю, что не повесился бы. Нелепо ссать и срать под себя с перебитым позвоночником. На крайняк есть ещё один выход – нарваться на тех, с кем точно миром не разойдусь. А что, мне всё равно умирать, а так чище в мире станет от всякой сволочи.

Паршиво то, что этот калич – жертва Ээмери. Хороший мужик покалечил почти до смерти другого совсем юного паренька. Паршиво. Хреновая жизнь! Рассказывайте байки среди прочих хиппи, как мир прекрасен. Мир – это не сплошное дерьмо, но и не сплошной рай с миролюбием. Мир – это что-то среднее, тут кому как повезет вытянуть свой билет. Парня жаль. Молодой совсем…

Одним из тех, кто в отключке, был собственной персоной Эйно. С этим жребием судьбы я был полностью солидарен. Ублюдку смерть – это избавление. Мало ему ещё досталось. Я бы ему ещё калеными щипцами добавил бы.

– Это твоя вина! – начал с места в карьер граф, не обращая внимания на тонкие стенки шатра, за которыми разместились его вассалы, на слуг и волшебника, что колдовал над сыном барона. – Ты не должен был допустить Ээмери до турнира!

– Ваша светлость, законы дуэлей… – начал мямлить мой бродяга. Я его понимаю, сейчас лучше лишний раз прогнуться, чем поймать по полной. Так-то мы ни в чём не виноваты, но попробуй это доказать графу.

– Меня не интересуют законы! Что я теперь буду говорить отцу Эйно?! – жёстко и ёмко прошипел граф Тарни Илмар.

Избавь нас, Боже, от милости великих… «Никогда ничего не просите, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами придут и сами всё дадут…» – вертелось в уме из «Мастера и Маргариты». Знаю, что бред думать о таком в таких ситуациях, но что на ум пришло, то и вещаю.

– Твоя вина, что так вышло! – продолжал граф. Ну конечно, надо же на кого-то свалить свою вину. – Я не знаю, как с тобой быть. Отчасти ты полезен, но именно отчасти! Молчи! Ничего не говори! С тобой я ещё ничего не решил! А вот с тобой мне всё ясно! – продолжал шипеть граф. Последнее, на мою неудачу, было уже ко мне. – Есть у меня мысль, как использовать твои таланты. Поедешь в Лунную долину от моего имени. Передашь барону свиток с моей волей. Барон там слишком много о себе думает! Не мне тебя учить, как тебе надо поступить!

Вот и всё! Меня списали вчистую! Я ещё не в курсе, как там в долине Луны, но уже по тону понимаю, что я покойник.

– Считай, что это твоя присяга мне! Подтверждение твоего статуса! – резал голосом граф.

«Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Хорошо, что я такой верзила по местным меркам, наверное, граф меня совсем за дурака держит. Уехать бы из твоего графства, и клал я на тебя с присвистом. Гад, как подслушал мои мысли. Я уверен, что на моём лице не было никак эмоций, но граф добавил:

– Чтобы уберечь тебя от встреч с орками и людьми Ройне, с тобой поедут мои люди.

А вот это уже серьезно. До барона Лунной долины я могу и не доехать. Кто знает, что там граф прикажет своим. Может, это только повод выдворить меня из своих владений и прикопать в лесочке.

– Граф, позвольте сказать, – подавив своё мямление, сказал Антеро.

– Позволяю! Что у тебя?!

– Позвольте ехать с моим бывшим учеником. Вдвоем легче решать, как исполнять ваши приказы, – сказал бродяга, как будто речь идёт о намазывания масла на хлеб.

Ты идиот?! Меня уже списали! Ты-то зачем со мной в петлю полез?!

– С тобой я ещё не решил, – поморщился граф. – Впрочем, ты прав. До меня доходили слухи, что на тебя уже ставят ставки, когда ты прекратишь брыкаться в петле. Будет лучше, если ты уедешь… Приговор моего отца я отменю, но сам понимаешь, от гнева баронов я тебя защищать не буду. Пускай то, что я перенес суд, будет моей прихотью. Ты оправдан, Антеро! Езжайте оба!

Вот и вся встреча с графом. Сука! Чуял я, что так просто рыцарство не дарят. Отойти бы подальше от лишних глаз и расспросить бродягу на предмет подвоха в задании. Однако первым, что я сказал, было другое.

– Зачем ты напросился со мной?! – спросил я, когда мы отошли и не было лишних ушей.

– Дурак ты, варвар, если ничего не понимаешь! – отрезал все вопросы бродяга.

Что тут понимать. Тебе смерти в лицо захотелось взглянуть. Твоя жизнь – это узкая черта между желанием своего феода и желанием подохнуть. Фаталист чертов! Понятно, что я это не сказал и только сопел в ответ. Вдвоём всё же лучше умирать, что бы нас впереди ни ждало. Не так тоскливо умирать не одному. Кто бывал у черты, тот поймет…

В дальнейшем получение на кассах графа выигранного уже не радовало. Толку-то от золота при таких напрягах. На нас косились служки, выдававшие золото, не понимающие моей расстроенной морды при получении сотни с лишним золотых. Не всё деньгами купишь…

С транспортом вышла небольшая проблема. Сами временные конюшни мы нашли без труда, но в этот раз с нами не было Тазари. Конюх поначалу не счёл нужным давать нам лошадей, но с Антеро, который был не в духе, шутки плохи. Весомая зуботычина всегда доходчивее многих аргументов. Слова бродяги, что мы на службе у графа, были сказаны уже над телом ваяющегося на земле конюха. Чуть помедлив, Антеро добавил, что пусть с нами поедет кто-то, чтобы забрать лошадей, как только мы доедем до дома в городе.

Наличие лишних ушей не самое лучшее для приватных разговоров, и в пути мы молчали. На душе кошки скребли. Разум твердил, что, может, всё не так плохо. Может, задание от графа на деле не такое и самоубийственное. Однако мой скептицизм твердил совсем другое. Если бы всё так было просто, то проблему с бароном Лунной долины граф давно решил бы и без привлечения меня. На деле выходит, что граф удаляет меня из графства под предлогом заведомо невыполнимого задания. Ладно бы просто из графства таким образом удалял, но при этом навязал в попутчики своих людей, а это совсем другой расклад. Слишком неудобной фигурой я стал после того, как сделал своё дело на дуэли. Принять мою присягу уже в качестве постоянной – это осложнить отношения с маркизом, а этого граф хотел бы избежать. Не принять как-то тоже не может, по принципу сказал «а», скажи и «б». Вот он меня и сослал, считай что на смерть.

Конечно, для графа было бы проще меня по-тихому в графстве удавить, но, видимо, есть свои резоны так не поступать. Если бы графу нужна была просто моя смерть, то достаточно было бы меня выпустить на все четыре стороны из графства, а там много различных вариантов. Меня могли просто убить приближенные троицы от маркиза, подкараулив на лесной тропинке, месть всегда была весомым поводом для убийства. Могли до кучи убить рядом с Антеро бароны графа, так сказать, не разобравшись в ситуации, да и не желая разбираться. Могли убить люди графа и свалить всю вину на орков, что тут, как я понял, вполне обычное дело. Наконец, я не застрахован от яда в кубке или стрелы в спину, и это не вспоминая про возможность бретёров вызвать меня на дуэль.

К тому же у меня нет никаких гарантий, что посланные со мной люди графа меня не прирежут в определенный момент, поближе к глухим местам. Зачем свидетели моей смерти, если я не только лишний камень преткновения между графом и маркизом, но и лишний свидетель. Достаточно того, что от меня может уйти на сторону разговор графа и Антеро, и у графа будут осложнения.

С бродягой графу проще. Антеро уже покойник после того, как граф не станет его прикрывать от баронов, неважно, своих или маркиза. Антеро не давал даже временную присягу графу, которую ещё надо подтвердить делами, и граф не обязан его защищать. Меня же под предлогом подтверждения присяги граф решил слить.

Возможно, его люди и не будут меня убивать. Возможно, план графа тоньше. Раз меня шлют в Лунную долину под предлогом того, что я парламентёр, то на деле от меня ждут убийства барона, другой повод мне как-то в голову не приходит. В такой ситуации всё ещё более лихо закручивается. Тут два варианта. Либо я вызываю на дуэль барона и гибну, либо барон гибнет. В первом случае граф избавляется от меня и напряженности в отношениях с маркизом, и при этом ему уже есть что весомое предъявить барону. Погиб не просто его вассал, а парламентёр, повод для вторжения в баронство лучше не придумаешь.

Во втором случае, в случае смерти барона, у меня самого мало шансов уйти от мести его дружины. Я списан вчистую. Как окажусь дома у Олави, надо будет его с Антеро расспросить подробнее, во что я вляпался, что там не так с этим баронством. Не совсем только понятно, зачем бродяга за мной увязался. Конечно, надо учитывать личные чувства и определенную привязанность друг к другу, но это не повод идти на смерть. Хотя Антеро такой пофигист и фаталист в одном флаконе, что от него и такое можно ожидать. Впрочем, есть, по-видимому, и другие причины.

Если разобраться, а что ждёт моего отморозка в графстве?! Денег у него теперь много. Может хватить и до конца жизни тут закрепиться и пропивать до зелёных соплей всё по случаю выигранное. Другое дело, удастся ли ему тут спокойно дожить отпущенное природой?! Бароны про него не забыли и вряд ли забудут. Яд, стрела, нож в подворотне, вызовы на дуэль. И это ещё без учёта действий самого графа. Тюрьма, плаха по надуманным поводам или просто ссылка на заведомо невыполнимое, которое может оказаться ещё похуже, чем моё, задание. Граф сам говорил, что по поводу Антеро он ещё ничего не решил, а это значит, что однажды у бродяги будет головняк. Что там придёт в голову графу, непонятно, а в сопровождении меня бродяга, похоже, видит хоть какой-то проблеск надежды. Двое против охраны-конвоя, конечно, шансы невысоки, но это если всё делать по-честному. А если сонных порезать или просто при случае оторваться от сопровождающего конвоя? Не так глуп мой отморозок, чтобы рисковать понапрасну. Видимо, крохотный шанс выжить всё-таки у нас есть…

При помощнике конюха, который ехал с нами, чтобы потом вернуть лошадей, понятно что никаких разговоров не было. Скорей бы уже доехать. И так на душе кошки скребут, а тут лишние уши…

Так, за гнетущими мыслями, мы въехали в город. Антеро, к моему удивлению, начал править куда-то не в сторону дома Олави. До меня не сразу дошло, что путь наш лежит к мастерской гнома. С этим всё понятно. Скидки на ремонт доспехов гном даёт неплохие, а нам вскоре отправляться в путь. Не мешало бы броню подправить.

Гном нашего визита не ожидал, и по нему видно было, что сам он только что вернулся с турнира.

– Опять, – только и сказал Дарин, взглянув на новые вмятины и прорубленные места на броне бродяги.

– А куда без этого, – отрезал разговор дегенерат, не настроенный на долгие беседы.

– Ладно, поправлю, раз надо. Скидывай лишнее. К вечеру сделаю. Может, к утру, если не к спеху.

Похоже, наше молчание и хмурые лица сказали гному, что мы о нём подумали.

– Ну, тогда к вечеру подъезжайте, – подытожил Дарин, не удержавшись от колкости, сказанной, впрочем, в хмуром тоне: – Видимо, мало пива мы с вами пили, раз править уже сегодня пришлось…

Ну, понятно, кто про что, а вшивый про баню. На проставу пива намекает. Антеро скинул амуницию, и мы подождали немного, пока Дарин при нас не заштопает кольчугу новыми кольцами. Ловко работает чертяка, раза в три быстрее меня управился, если бы я сам начал ремонт. Дарин отдал кольчугу бродяге.

– За остальным вечером жду, – сказал Дарин, смотря, как Антеро с облегчением на душе надевает броню, и мы покинули его общество.

К дому деда мы приехали раньше, чем Олави и Кайя. Их довольно долго не было, и я уже начал волноваться, подозревая самое чёрное и гадкое. Антеро мои невысказанные подозрения наверняка не разделял, но через полчаса и он сам начал беспокоиться. Олави с Кайей, с учётом того, что вокруг нас закрутилось, легко могли попасть под удар.

На деле всё оказалось прозаичнее и нелепее, чем я думал. Просто Кайя уговорила деда задержаться на ярмарке. Девчонка не скрывала своего восторга от турнира и только посетовала мне на то, что я мог бы расстараться и протащить их с дедом в ложу для дворян.

Во выдала! Можно подумать, это так легко сделать. Мало того, что такое не одобряется дворянами, которые наверняка начали бы пальцы гнуть по поводу древности своих родов, упоминая о позоре сидеть рядом с простолюдинкой. Чем она думает?!

Естественно, что я не стал всё это ей выговаривать, зачем ей хорошее настроение портить.

Кайя где-то летала в своих радужных мыслях, и не удивлюсь, если она уже десять раз обдумала, как будет проходить наша свадьба.

Непорядок, однако! Я ещё толком ничего не решил, а меня уже так в оборот взяли. Какая свадьба?! Мне на днях наверняка помирать придется, а она тут планирует. Как бы ей сказать, как бы объяснить, что со мной не всё так радужно, как она думает. Скажешь, так опять будет мокрая истерика. Не буду ей сейчас ничего говорить…

На фоне наших мрачных рож радостный настрой Кайи был совсем неуместен. Мы с Антеро переглянулись и молчали. Олави был более проницательный, чем девчонка.

– Кайя. Внучка. Пойди и приготовь чего-нибудь. Мы все есть хотим, – отослал он её на кухню.

Ничего себе! Он уже не только при посторонних, но и среди своих её внучкой называет. Прикипел к ней дед душой.

– Ну, давайте, рассказывайте, что стряслось?! – потребовал Олави, как Кайя скрылась с глаз.

– Да что тут рассказывать. Плохо всё, – ответил бродяга и начал вполголоса выкладывать деду, под какой замес я попал, да и он со мной за компанию, если разобраться.