6.4. Большие разницы
Одни умы более сильны и пригодны для того, чтобы замечать различия в вещах, другие – для того, чтобы замечать сходство вещей. Твердые и острые умы могут сосредоточить свои размышления, задерживаясь и останавливаясь на каждой тонкости различий. А умы возвышенные и подвижные распознают и сопоставляют тончайшие вездеприсущие подобия вещей. Но и те и другие умы легко заходят слишком далеко в погоне либо за подразделениями вещей, либо за тенями.Фрэнсис Бэкон, 1620
Когда вам рассказывают историю, вы реагируете не столько на смысл каждого отдельного предложения, сколько на то, как нарратив расходится с вашими ожиданиями, – это также относится и к другим аспектам восприятия. Например, если вы погрузите руку в пиалу с холодной водой, то почувствуете сильный холод, но вскоре ощущение полностью исчезнет; точно так же и постоянное давление на кожу вскоре покажется вам не таким сильным, как в первую секунду. То же происходит с новыми запахами или вкусами или с продолжительными звуками: сначала эти ощущения могут показаться интенсивными, но затем быстро растворятся. Для этого феномена у нас есть много разных имен, таких как «аккомодация», «адаптация», «акклиматизация», «приспособление» или просто «привыкание».
Ученик: И все же к зрению это не относится. Я могу сколько угодно смотреть на предмет, но его изображение не исчезнет; наоборот, детали начнут проступать ярче.Физиолог: На самом деле, оно бы исчезло довольно быстро, если бы ваши глаза могли оставаться неподвижными, но они обычно совершают микродвижения, из-за которых изображение на сетчатке постоянно меняется.
Выходит, большинство наших внешних сенсоров реагирует только на довольно быстрые изменения в условиях. (Однако у нас также есть дополнительные сенсоры, которые не отключаются, а продолжают реагировать на определенные вредные условия.)
Теперь давайте применим ту же идею – идею системы, которая «в основном реагирует на изменения», – к мозгу, в котором выстроена башня когнитивных уровней. Это поможет объяснить некоторые любопытные явления. Например, отправляясь куда-то на поезде, вы слышите стук колес, но вскоре (если звук раздается регулярно) перестаете его замечать. Возможно, ваш мозг А все еще обрабатывает этот сигнал, но мозг Б перестает реагировать на него. Почти то же и с визуальной информацией; когда поезд поедет через лес, вы сначала увидите деревья, но вскоре начнете игнорировать их. Что может приводить к стиранию этих образов?
То же самое происходит с повторяющимися словами; если сто раз произнести слово «кролик», пытаясь сосредоточиться на том, что означает это слово, то его смысл скоро исчезнет или сменится каким-то другим. Точно так же при прослушивании популярной музыки: сначала вы различаете десятки почти одинаковых тактов, но детали вскоре стираются, и вы больше не обращаете на них внимания. Почему нас не возмущает это повторение?
Возможно, отчасти потому, что мы склонны интерпретировать такие «нарративы» с точки зрения изменения ситуации в последовательно более крупных масштабах времени. В случае музыки структура чаще всего ясна: мы начинаем с группировки отдельных нот в «такты» равной длины, а затем объединяем их в более крупные сегменты, пока вся композиция не начинает восприниматься как сюжетная структура. Так же мы поступаем и с визуальной, и с языковой информацией, хотя и с меньшим количеством повторений, – распределяем наборы мелких событий по уровням событий, случаев, эпизодов, разделов и сюжетов. Однако наиболее четко это проявляется в музыкальных формах:
Функциональные детекторы распознают паузы, ноты и различные аспекты звуков, такие как гармония, темп, тембр и т. д.Измерители группируют их в кластеры. Что касается музыки, композиторы облегчают нам задачу, используя такты равной длины, – это помогает замечать различия между соседними кластерами.Фразовые и тематические детекторы затем репрезентируют более масштабные события и отношения, например: «Эта тема идет вниз, а затем поднимается и заканчивается тремя короткими отдельными нотами».Сборщики сегментов после этого группируют их в более крупные части, такие как «эти три похожих эпизода образуют последовательность с восходящей высотой».
Подобные уровни в разных плоскостях
Наконец, наши Рассказчики интерпретируют каждое произведение подобно событиям в других сферах – например, изображению путешествия через пространство и время или спору между персонажами. Одной из уникальных особенностей музыки является удивительное умение изображать то, что можно назвать абстрактными эмоциональными сценариями, – главную роль в них играют некие сущности, о которых мы совсем ничего не знаем, за исключением того, что распознаем их индивидуальные характеристики, например, «это – теплое и ласковое», тогда как «то – холодное и бесчувственное». Затем мы начинаем сочувствовать им, интерпретируя фразы и темы как репрезентации психических состояний, таких как конфликт, задор, удивление и смятение, – например, «валторны атакуют кларнеты, но вот уже струнные пытаются их успокоить».
Теперь предположим, что каждый более высокий уровень разума по большей части реагирует на изменения ниже, но в более крупном временном масштабе. Если это так, то, когда сигналы повторяются на уровне A, мозг Б никак не реагирует. И если сигналы, которые поднимаются к Б, образуют повторяющуюся последовательность, так что мозг Б продолжает видеть одну и ту же картину, то мозг В тоже увидит «устойчивое состояние» и, следовательно, ничего не доложит на уровень выше.
Этим можно объяснить некоторые распространенные ощущения, поскольку любой повторяющийся сигнал имеет тенденцию частично «обезболивать» следующий уровень над ним. Поэтому, хотя вы, возможно, продолжите притоптывать ногой в такт музыке, большинство подробностей этого незаметного события наверх не просочится.
Почему наши мозги эволюционировали таким образом? Если вы довольно долго находитесь в каких-то условиях – и с вами не произошло ничего плохого, – значит, они, вероятно, не представляют для вас никакой опасности, поэтому вы можете не обращать на них внимания и более эффективно использовать свои ресурсы.
Однако может случиться и другое. Когда уровень освобождается от транса повторяющихся сигналов, которые поступают снизу, он может начать посылать сигналы вниз, приказывая этим уровням искать отличающиеся данные. Например, предположим, путешествуя на поезде, вы сначала услышали, как стук колес по рельсам формирует узор «тук-тук-тук-тук», то есть четыре четверти. Затем вы перестали обращать на это внимание, но вскоре, возможно, внезапно заметили, что переключились на «тук-тук-тук», то есть три четверти. Что заставило вас изменить репрезентацию? Возможно, какой-то более высокий уровень просто переключился на формирование другой гипотезы.
Кроме того, когда повторяющиеся сигналы вот так «обезболивают» некоторые из участков вашего мозга, это может освободить другие ресурсы, позволив им мыслить новыми, необычными способами. Возможно, именно поэтому некоторые виды медитации основываются на повторяющихся мантрах и песнопениях. Также, возможно, именно это делает определенные жанры музыки настолько популярными: лишая слушателя привычной входящей информации, повторение может освобождать более высокоуровневые системы, позволяя им работать над собственными идеями. Затем, как было предложено в разделе 5.8, они могут отправить вниз «симул», чтобы заставить ресурсы более низких уровней смоделировать некую воображаемую фантазию.
Назад: Цели и подцели
Дальше: Ритмические и музыкальные различия
