Начиная с 1320‐х гг. Париж становится одним из наиболее важных центров распространения Альфонсовых таблиц, заменивших спустя очень короткое время устаревшие Толедские таблицы. Некоторые исследователи полагают, что эти таблицы не являлись Альфонсовыми в буквальном смысле этого слова, а были разработаны непосредственно в Париже. На настоящий момент не существует ни одной копии оригинальных таблиц, хотя пояснительные каноны, написанные на кастильском языке, сохранились, и недавно их заново отредактировали и снабдили комментарием, позволяющим нам оценить их характер и ассортимент. Мы в состоянии реконструировать с довольно высокой степенью достоверности некоторые параметры утраченных таблиц. Происхождение большей части входящих в них данных, безусловно, берет начало в различных наиболее часто используемых зиджах (мы уже упоминали об этом). Несмотря на то что распространение играет не менее важную роль, чем происхождение, будет вполне логично предположить: без Альфонсо X – короля Леона и Кастилии «Альфонсо Мудрого» – эти таблицы могли бы просто не появиться.

Альфонсовы таблицы являются только одним аспектом важных научных инициатив этого правителя XIII в., который всячески поощрял перевод с арабского языка на кастильский множества философских и научных трудов, продолжая дело, начатое уже под патронатом его отца Святого Фернандо III, и это должно со всей определенностью уверить нас в том, что в мире восточного и западного ислама у астрономии существовали могущественные покровители. В самом начале введения к канонам содержатся фразы, представляющие короля в этом свете. В таблицах используется Альфонсова эпоха, отсчитываемая от полудня 31 мая 1252 г. – момента коронации, хотя, как сообщается в прологе, они составлялись между 1263 и 1272 гг. Эта эпоха христианского короля была впоследствии увязана со старой испанской эрой (исламской Хиджрой) и персидской эрой Йездигерда. Преемственность культуры, осуществлявшаяся несмотря на грандиозные религиозные различия, символизировала преемственность астрономического материала указанных сборников.

В Толедо, при дворе местного архиепископа, была основана устойчивая традиция перевода с арабского языка на латынь. (Толедо являлся древней столицей вестготов. В течение мавританского периода [712–1085] он был местом обитания крупного мосарабского сообщества. В 1085 г., после захвата его королем Альфонсо VI, он стал наиболее важным политическим и социальным центром Кастилии и оставался таковым вплоть до переноса столицы в Мадрид в 1560 г.) Альфонсо X основал школу, в которую наряду с христианскими и иудейскими эрудитами входили мусульмане, обращенные в христианство. Он даже в каком-то смысле осуществлял руководство этой группой, контролируя их работу и участвуя в составлении для нее особых инструкций. Из полного собрания Альфонсовых книг, включавших ценные трактаты, посвященные универсальной астролябии во всех ее разновидностях, сферической астролябии, водяным и ртутным часам, обычному квадранту («старому квадранту», как его стали теперь называть), солнечным часам и экваториумам можно установить имена пятнадцати участников данной группы. Эта богатая коллекция энциклопедического характера включала также астрологический текст «Книга крестов». Большинство из использованных арабских текстов были испанского происхождения, но не стоит думать, что идеи, родившиеся в Испании, мигрировали только в направлении Европы. Один любопытный факт, имеющий, вероятно, определенное отношение к взаимодействию с мусульманскими астрономами, работавшими под монгольским патронатом, заключается в появлении у них в следующем столетии в точности такого же значения угла наклона эклиптики, как и в двух Альфонсовых книгах (23;32,30°). Это значение указано в зидже, составленном неким ас-Санджуфини и посвященном монгольскому наместнику Тибета. Правило, согласно которому знание всегда выходит за пределы той области, где мы ожидаем его увидеть, в целом справедливо, но применять его нужно с известной степенью осторожности. Данный текст написан на арабском языке, однако на первой странице содержится фрагмент, написанный по-китайски. Современные ученые долго не могли понять этого, пока не разобрались, что это был всего лишь шифр книги, проставленный для облегчения работы китайского персонала, ответственного за хранение восточных рукописей в Парижской национальной библиотеке – месте, где сегодня хранится этот документ.

Ввиду обнаружившихся расхождений между новыми наблюдениями и предсказаниями, сделанными на основе устаревших Толедских таблиц, Альфонсо распорядился изготовить инструменты и произвести наблюдения непосредственно в Толедо. Для составления новых таблиц были выбраны два иудейских астронома, а именно – Иуда бен Моисей Коэн и Исаак бен Сид. Они вели наблюдения в Толедо в течение более чем года, однако король часто путешествовал со своим двором, поэтому значительную часть работы проделали в Бургосе и Севилье.

История о связи между испанскими и парижскими таблицами, известными под именем «Альфонсовых», содержит массу неясностей, однако существует несколько ключевых документов. С сугубо исторической точки зрения наиболее значимым из них является сочинение «Толкование роли короля Альфонсо в деле составления его Таблиц», написанное Иоанном де Мурисом в 1321 г. В 1322 г. Иоанн де Линериис – учитель как Иоанна де Муриса, так и Иоанна Саксонского – написал работу, в значительной мере опирающуюся на каноны старых Толедских таблиц, но с прозрачными включениями из недавно появившихся «Альфонсовых» таблиц: он использовал приводимый в них эксцентриситет Солнца, во всяком случае из их парижского варианта, который, с большой вероятностью, совпадал со значением, указанным в оригинале. Кроме того, он пришел к заключению, что прецессия (рассчитанная с использованием теории восхождения и нисхождения) может быть применена к положениям апогеев планет; он использовал двенадцать знаков по 30° каждый (Овен, Телец, Близнецы и т. д.), а не шесть знаков по 60°; а также предпринял другие шаги, указывавшие на то, что в его распоряжении имелись испанские каноны.

Я уже упоминал о противоречиях, существовавших в шестидесятеричной системе. Насколько нам известно, использование зодиакальных знаков по 30° уходит своими корнями в глубокое прошлое, однако эта традиция была в высшей степени несогласованной, и в поздний персидский период, следует отметить, использовались «физические знаки» по 60°, что давало некоторые арифметические преимущества. Астрологи никогда не расценивали сложившуюся ситуацию как удовлетворительную.

В какой-то момент между выходом указанных сочинений и 1327 г. Иоанн де Линериис и его ученики (они, несомненно, были знакомы с работами друг друга) объединили самые существенные элементы в то, что впоследствии стало наиболее широко известной версией этих таблиц, вышедших в 1327 г. под редакцией Иоанна Саксонского. Между 1322 и 1327 гг. Иоанн де Линериис написал собственные каноны к таблицам. В 1320‐х гг. он значительно усовершенствовал их, включив туда таблицы объединенных планетных уравнений. Это было важным шагом. Планетные уравнения, напомним, – это значения, которые необходимо добавлять к постепенно увеличивающемуся и легко рассчитываемому среднему движению, чтобы получить точное положение планеты в определенный момент времени. В каждом случае необходимо рассчитать два главных уравнения, причем одно из них частично зависело от другого. В новом представлении имеется только по одной таблице для каждой планеты с единственным объединенным уравнением. Оно зависело от двух параметров – «среднего центра» и «среднего аргумента», также включенных в таблицу. Получившиеся таблицы по праву названы Великими таблицами. На самом деле впервые подобные действия были, по-видимому, произведены тремя веками ранее небезызвестным для парижан Ибн Юнисом.

Нет никаких веских оснований полагать, что оригинальные Альфонсовы таблицы появились восточнее Пиренеев ранее 1321 г. Согласно замечанию Андало ди Негро, сделанному в 1323 г., ему были известны оригинальные каноны, поясняющие правила пользования таблицами, хотя Иоанн де Мурис ничего об этом не сообщает. Его работа, написанная в 1321 г., представляет собой чистую реконструкцию. Андало хорошо известен историкам как астроном, неоднократно восхваляемый великим итальянским писателем Боккаччо. Так уж получилось, что к появлению Альфонсовых таблиц причастны трое итальянских ученых, а именно – Иоанн Мессинский, Иоанн Кремонский и Эгидио де Тебальди из Пармы. Привлечение итальянцев не было чем-то необычным, поскольку до 1275 г. Альфонсо считал себя кандидатом на трон императора Священной Римской империи и регулярно обменивался посольскими миссиями с итальянскими государствами.

Высказывая предположение, что таблицы привезли в Париж из Испании, мы не можем указать на то, как конкретно это произошло. Существует несколько вероятных сценариев развития событий. Как сообщает нам Иоанн де Мурис, ему был известен некто, знавший об этих таблицах, но предпочитавший не распространяться об этом знании. Это наталкивает на мысль о некоем его знакомом, прошедшем обучение в Испании. Некий парижский ученый 1340‐х гг. упоминает о существовании испанской версии книги Альфонсо о неподвижных звездах, «взятой из королевской библиотеки». Кроме того, автор говорит, будто он видел глобус, изготовленный для Альфонсо, с точно размеченными положениями звезд. Остается невыясненным, было ли это увидено непосредственно в Испании или уже после того, как эти вещи привезли в Париж. Вполне вероятно, что когда-нибудь мы отыщем документы, которые позволят заполнить данный пробел в нашем знании протяженностью в пятьдесят лет и восстановить точный маршрут передачи указанной информации.

Иоанн де Мурис продемонстрировал незаурядное упорство и весьма неплохие навыки извлечения из доставшегося ему материала нескольких новых параметров. Для этого ему пришлось произвести нетривиальные расчеты, и можно усмотреть определенный смысл в том, что он столкнулся с необходимостью обратиться к одному из своих друзей за шестидесятеричной таблицей умножения ровно в тот год, когда было написано его «Толкование». Он никогда не утверждал, будто создал нечто оригинальное, однако справедливо полагал: произведенные им расчеты корректны, поскольку таблицы хорошо согласовывались с проведенными им самим наблюдениями. Его уверенность в Кастильских таблицах с очевидностью следует из тона его письма. Не вызывает сомнений, что максимальное значение уравнения для Солнца (2;10°) рассчитано именно по Испанским таблицам. Гораздо сложнее было получить планетные параметры для Парижа, однако их, несомненно, вывели из того же источника. Наиболее сложная часть работы связана с Альфонсовой теорией прецессии. Если коротко, то она включала в себя два движения – равномерное (вековое), как его определили Гиппарх и его наиболее ранние последователи, и долговременное осциллирующее движение в стиле теории восхождения и нисхождения, ошибочно приписываемой Сабиту ибн Корре. Равномерная компонента Альфонсовой прецессии совершалась со скоростью 360° за 49 000 юлианских лет. Здесь, действительно, была использована не самая удачная идея, поскольку движение звезд ставилось в зависимость от произвольного выбора того, сколько дней должно быть в одном календарном году. (Мы совершаем произвольный выбор, утверждая, будто год состоит из 3651/4 дня; к тому времени никто не мог поручиться за точность этого значения. Тропический год, как полагали астрономы, примерно на 10;44 минуты короче, чем 3651/4 дня. За 49 000 лет набегала разница в 365,23 дня, что являлось неизбежным следствием применения такого большого периода.)

В процессе изучения истории математической астрономии возникает соблазн пожертвовать менее значительными темами и сосредоточиться только на больших вопросах, таких как перевороты, совершенные Коперником и Галилеем. Например, ни один кассовый фильм о Копернике не содержит упоминания о восхождении и нисхождении, хотя сам Коперник определенно симпатизировал этой идее и даже считал, что она хорошо выявляет прошлые слабые стороны теорий его почитаемых предшественников. Ключи к решению исторических вопросов зачастую упрятаны в, на первый взгляд, малозначимых и даже тривиальных данных. Рассмотрим, например, звездный каталог, приводимый в Альфонсовой «Книге восьмой сферы», а также в некоторых печатных изданиях Альфонсовых таблиц. Он включает долготы птолемеевых звезд, систематически увеличенные на 17;08°. Первая версия этой книги (1256), основанная главным образом на посредническом арабском перечне звезд ас-Суфи (964 г. н. э.), была исправлена двумя иудеями (Иудой бен Моисеем Коэном и Самуилом Галеви) и двумя христианами (Иоанном Мессинским и Иоанном Кремонским) в 1276 г. Значение 17;08° не удовлетворяло расчетам теории двойной прецессии за временной интервал между Птолемеем и 1276 г. Однако оно соответствовало расчету за интервал с 16 г. н. э. (выбранный в качестве точки отсчета в Альфонсовой модели осциллирующей прецессии) по 1252 г. (год коронации Альфонсо). Некоторые арабские астрономы полагали, как мы знаем, что Птолемей опирался на утраченную работу Менелая, датируемую концом I в. Долготы Птолемея, как нам также известно, в среднем на один градус меньше тех, что должны были быть на самом деле. Отсюда ясно, почему астрономы Альфонсо, зная о систематической ошибке в долготах, приписывали их измерение, опираясь на примерные годы жизни Птолемея, астроному, работавшему более чем столетием ранее, а именно – в 16 г. н. э.

В следующей главе мы вернемся к истории Альфонсовых таблиц позднего периода, помогавших в течение более чем двух столетий формироваться европейской астрономии. После первого десятилетия своего парижского существования они продолжали дорабатываться в Англии во многих важных аспектах. Дж. Л. Э. Дрейер полагал, что ему удалось обнаружить в Англии «утраченные» оригиналы Испанских таблиц, известных под именем таблиц Уильяма Реде, однако на деле возникновение последних вполне может быть объяснено в логике появления многих посреднических форм Парижских таблиц.