В канун второго тысячелетия астрономия дала новые ростки, проникнув на западную окраину цивилизованного мира. С VIII по XV в. Испания в большей или в меньшей степени контролировалась мусульманами, в силу чего она стала одним из двух главных каналов проникновения начал арабской науки в христианскую Европу. Другой важнейший путь проходил через Сицилию, но в случае астрономии он был менее значим.

В Испании существовала своя образовательная традиция, сложившаяся задолго до появления там мусульманских завоевателей. Мало кто из ученых оказал такое огромное общее влияние на Европу раннего Средневековья, как Исидор Севильский (ок. 560–636) – энциклопедист, пользовавшийся в основном латинскими текстами. Он писал в том числе на общие космологические темы, такие как атомизм, взаимное расположение четырех стихий и т. д., но его знакомство с греческими идеями основывалось преимущественно на косвенных источниках. «Период Исидора» испанской учености не оборвался вместе с первыми мусульманскими завоеваниями (Вестготское правление закончилось в 711 г.), но даже после того как оно случилось, астрономия в Испании являлась не более чем набором процедур по согласованию циклов лунного и солнечного календарей, которые позже были дополнены простейшими правилами совершения молитв в направлении Мекки и ориентации мечетей.

Оригинальные греческие работы, а также арабские и древнееврейские комментарии к ним начали прибывать в мусульманскую Испанию (или в ал-Андалус) во все возрастающем количестве, когда вследствие заката могущества потомков Карла Великого Европу охватила всепоглощающая анархия. С приходом Абд ар-Рахмана III (912–961) Кордовский халифат затмил в культурном отношении халифат Аббасидов. Второй халиф (сын ар-Рахмана ал-Хакам II) содержал сеть торговых агентов, посылавших ему книги из таких отдаленных городов, как Багдад, Дамаск и Каир. Во второй половине X в. в Кордове жили ученые, изучавшие математику, астрономию и другие науки, – ученые, которые усваивали, комментировали и распространяли материалы, приходившие к ним с Востока. Остается невыясненным, насколько многочисленны были школы, осуществлявшие традиционную передачу знания от умудренных учителей к ученикам. Существовала по меньшей мере одна такая школа, основанная Масламой ибн Ахмадом ал-Маджрити (ум. ок. 1007) – человеком, пик активности которого пришелся на два последних десятилетия X в. (Он часто упоминается просто как Маслама.) Мы уже говорили о том, что среди его многочисленных достижений – привязка таблиц ал-Хорезми к меридиану Кордовы и корректировка мусульманского календаря (введение счета дней от эры Хиджры). Ему приписывается проведение одного или двух наблюдений, однако, скорее всего, он исходил из имевшихся у него наблюдений Мамуна.

Пример, поданный Кордовой, позже воспроизвели арабские правители в других частях полуострова. Главным центром астрономической деятельности стали Толедо и, может быть, Сарагоса, хотя последний факт документирован не столь подробно. В этой связи иногда также упоминаются Севилья и Валенсия, хотя их претензии на присутствие в этом списке весьма сомнительны. Занятия астрономией носили здесь не только литературный характер. Было бы неправильно преувеличивать их важность, но помимо прочего здесь удалось провести несколько новых полезных наблюдений и разработать новые ценные инструменты, служившие как для расчетов, так и для наблюдений.

Одна из причин исторического значения деятельности ал-Маджрити заключается в наличии у него множества учеников, распространивших его астрономическое учение как по всему ал-Андалусу, так и за его пределы. Наиболее известными из них были ал-Кирмани (ум. в 1066), работавший в Сарагосе, Абу-л-Касим Ахмад (ум. в 1034; также известный под именем Ибн ас-Сафар), Абу Муслим ибн Халдун из Севильи и Ибн ал-Хайят (ум. в 1055). Другой ученик – Ибн ас-Самх из Гранады (ум. в 1035; один из нескольких авторов, упоминаемых в латинских текстах под именем Абулкасим) написал объемный трактат, посвященный астролябии и экваториуму, а также составил зидж, снова воспользовавшись таблицами ал-Хорезми. Может создаться впечатление, будто такого рода деятельность являлась повсеместной, но нельзя забывать, что для остальной Европы она продолжала оставаться в высшей степени загадочной.