Футбол на Косовом поле

Когда я говорил на работе, что отпуск хочу провести в Сербии, некоторые знакомые отговаривали: «Ты что? Турция круче». Но я их просто спрашивал, бывали ли они в Сербии? Не бывали? Тогда молчите. Приветы Турции.

Стать «героем дня» в Сербии легко. Нужно просто рассказать в кругу знакомых, что ты только что приехал из Космета.

Косметом сербы называют свою духовную и историческую родину – Косово и Метохию. Тот край, где возникло первое Сербское государство, прозвучали первые слова христианской проповеди, где самые великие святыни сербов. И этот край сейчас не под сербским владычеством. Там ежедневно коренные жители подвергаются унижениям и преследованиям, горят их дома и церкви, самих сербов могут легко и безнаказанно убить, их кладбища – превратить в автостоянки и общественные туалеты. То есть жизнь в Косово сегодня, мягко говоря, не сахар. Особенно для сербов. Но тем не менее они борются. Как? Сегодня – с мужественным спокойствием оставаясь жить на родной земле, какие бы оскорбления им ни выкрикивали, какие бы провокации им ни устраивали. Остаться жить в Косово – это сегодня подвиг. Не все выдерживают, конечно, – уезжают в «большую Сербию» или за границу. Но многие остаются.

«Мы не одни! – говорят сербы. – Руси не заборавили су Срби)у и сво)у брачу!» («Русские не забыли Сербию и своих братьев!») Они смотрят на нас как на преемников маршала Жукова и генерала Скобелева. Нам далеко до них, и, стыдясь и смущаясь, пытаешься умерить благодарственный патриотический пыл белградцев. Те отвечают: «Сейчас нам не танки-ракеты нужны, хотя они бы и не помешали. Сейчас нам нужны ваша любовь и память о нас. Живут Сербия с Россией – не превратимся мы в безликую „Европу“ с ее, извини за выражение, „ценностями“. Не забывайте нас! И уж тем более – Косово!»

Когда спрашивают: «Как у вас родилась идея поехать в Сербию?» – отвечаешь привычно: «Я ее люблю». И знаю, что там меня любят.

Звоню одному вологодскому депутату-чиновнику: «Скоро должен в Сербию ехать, в Косово. Не хотели бы вы помочь восстановлению сербских церквей и монастырей в этом крае? Там сейчас каждой копейке рады будут. А из России – особенно. И вам политические дивиденды…» – «У-у, давай потом как-нибудь поговорим. Какие копейки?! Какое Косово?! Кризис!!! Оптимизация!!! „Ленд-Ровер“ нечем заправить!» Пришел в Лазаревский храм – и сразу к настоятелю: «Отец Алексий, помните, серб к нам в прошлом году приезжал, Драган из Косово? Так вот, я к нему еду. Неприятно приезжать с пустыми руками-то». Кончилось тем, что отец Алексий обратился к прихожанам с просьбой о пожертвованиях для косовских монастырей и храмов, для братьев-сербов.

Несмотря на «кризис» (который – ох, прав писатель Михаил Булгаков! – всё-таки в головах), жертвовать стали. Подходит бабушка, дает 500 рублей: «Я только что пенсию получила – на-ко вот, там сербам передай». Подбегает парень с кольцом в ухе (встретил бы на улице, ни за что не подумал бы, что способен на сострадание), жутко смущается: «Это правда, что вы в Косово собрались? Жесть! Вы там братушкам приветы передайте. И эти деньги им, ладно? Я пиво пить не буду сегодня. А может, и завтра, – вздохнул. – Ну, там, типа того – мы их любим, короче. С Богом». И взгляд светлый у парня, и осанка прямая…

Владыка Максимилиан, когда узнал, что я в Косово собираюсь ехать, сказал: «Так ты бы зашел ко мне, я бы для тамошних монастырей книг передал». Так быстро увеличивались пожертвования. Теперь несколько обителей в Косово обеспечены богослужебной литературой.

… Кто по десятке давал, кто по сотне, представительного вида дяденька смущенно протянул пятитысячную купюру. Немало набрали. Около тысячи евро. Вот тебе и кризис.

Утешаемый такими размышлениями, я ехал в Косово. Утешали и прежние воспоминания о нескольких днях пребывания в монастырях «большой Сербии», об общении с замечательными людьми, которые там живут. Разговариваешь с тамошними монахами и понимаешь, что христианство – это прежде всего радость. Да, тяжело бывает. Но Бог дает радость…

Вальяжно закинув ногу на ногу, в креслах восседали турецкие солдаты под турецким флагом. Честное слово, не очень-то приятно видеть именно этот флаг здесь. Такой милый намек на «возвращение Сулеймана» на Косово поле: мол, не забывайтесь, сербы, мы здесь не впервой.

А и не забываются. Пятьсот лет сопротивлялись оккупантам, не сдавались – и сейчас не собираются сдаваться. Боевой дух чувствуется, даже в воздухе напряжение какое-то висит. Нет, в отпуск сюда не ездят. В «большую Сербию» – без проблем, а сюда, в Косово, не для отпуска приезжают. Здешние сербы и улыбаются, и песни поют, и танцуют, но. всё не так здесь. Не то веселье, не как «на гражданке»…

Помнится, хвастался друзьям-знакомым, что вот, мол, в центре-то Митровицы плакат большой висит: «Россия за нас!», помогает братушкам. Чем может, конечно, но помогает всё-таки. Гляжу – нынче нет плаката. Сняли. И кто-то не без сожаления говорит, что «за нас Россия, конечно, за нас, да вот конкретики бы хотелось. Пару месяцев назад шум был большой – МЧС огромный конвой, говорят, с гуманитарной помощью прислало. Палатки, кухни, еда, одеяла. А южнее Митровицы ничего и не попало».

Насчет «южнее Митровицы». У нас бытует печальный стереотип, что все сербы Косово и Метохии живут исключительно севернее реки Ибар, а на юге только шиптары обитают. К слову, Метохия и находится на юге – поэтому край и называется Косово и Метохия. Так вот южнее Ибара сербы тоже живут, и их там немало. Другое дело – как они живут.

Уже привычная процедура – смена номеров на мосту. Если едешь на юг, водитель меняет номера на «шиптарские», «независимого» Косово, если на север – на привычные сербские. Всё вроде уже понятно – чтобы камнями не закидали, чтобы, не дай Бог, не выстрелили.

Вот и первый сербский анклав – Грачаница. Тут вокруг древнего монастыря многие сербы нашли себе новое пристанище, новый дом – вместо разоренных, сожженных или отнятых. Строят тут новые дома, обживаются. Монастырь величественен и изящен. Тут и договорились мы встретиться с Драганом: он должен забрать нас к себе домой, в Пасьане, еще южнее.

Драган Николич – человек особый. Он из тех сербов, которые не представляют свою страну без России. Он – крестный отец моей младшей дочки. Встретил меня – стоит, улыбается: «Христос Воскресе!» – «Воистину Воскресе!»

«Независимое» Косово поставило новые (на деньги ЕС, разумеется) названия городов и сёл, написанные сначала по-албански, потом, как дань «толерантности», по-сербски. На многих указателях сербские названия замалеваны черной краской. Но это так, незначительная мелочь. Чтобы раз и навсегда закрыть тему «Как вы тут живете?», Драган повез нас в городок Гнилане, районный центр. Когда-то сербский. Сами сербы живут в некоторых селах вокруг города, в районе. А город – что город? Вот два кладбища: мусульманское албанское и православное сербское. Первое, понятное дело, ухоженное, второе представляет собой ужасное зрелище. Разбитые памятники, опрокинутые кресты, выкопанные могилы. Хоронить здесь сербам запрещено. Нет, не законом – шиптарами.

Поначалу оставалось непонятным фанатичное стремление сербов, которые, презирая опасность, оставались жить на своей земле.

Как живут, на что, чем? Сто евро в месяц – поддержка от государства. Остается сельское хозяйство. Земля тут действительно благословенная – несколько раз в год урожай собирают. И трудятся на своих полях с диким упорством. Скотоводством тоже занимаются, конечно. Бездельников в селах нет: их и раньше-то не жаловали, а сегодня они просто были бы опасны. Вот и вкалывают все от мала до велика. Ух, в нашу бы деревню такие работоспособность и трезвость – через год бы снова той Великой Россией стала, на всякие ЕС и ВТО сверху бы мы смотрели!