Глава 9

Покинув здание института, Эшли Маклейн замерла на улице, не уверенная в том, что ей следует делать дальше. Исход расследования ее ни капельки не интересовал, а на улице стояла неожиданно приятная погода. Холод немного отступил, яркая звезда в небе согревала почву под ногами, и женщине неожиданно захотелось бросить все и отправиться прогуляться. Неподалеку как раз находился парк.

Ступив на тропинку, ведущую вглубь озелененной территории, Эшли постаралась сдержать тоскливый вздох. Да, она работала детективом, но эта профессия отнюдь не приносила ей такого удовлетворения, какое она себе представляла, когда в детстве смотрела детективные сериалы. Эшли понимала, что прошла уже половина ее жизни, ну минимум треть – а она так и не научилась получать от нее удовольствие.

Идя мимо ровного ряда деревьев, Эшли постаралась взять себя в руки. Все непременно должно было измениться к лучшему, вот только приходилось так долго ждать этого улучшения… Мимо нее проехал какой-то подросток на ховерборде с сэндвичем в руке. Как он умудрялся одновременно ехать и есть? В животе у женщины заурчало, и она вспомнила о том, что дома у нее не было никакой еды. Нужно перекусить.

К счастью, как раз в парке располагалось небольшое кафе. Меню там не очень разнообразное, но в настоящее время заведения общественного питания не могли похвастаться оригинальностью – многие продукты были в дефиците. Так что Эшли завернула внутрь. Большинство столиков оказалось свободным, и она присела у окна. Ей не требовалось меню, она сразу заказала себе черную фасоль с чили, а пока блюдо готовили, вспоминала, сколько важных событий произошло для нее в этом кафе.

Во-первых, именно сюда они с Алистером ходили на первое свидание. Тогда она еще была настолько глупа, что полагала, что сможет быть с ним счастливой. Смеялась, как идиотка, над его пресными шутками, и всерьез полагала, что сможет провести с ним всю жизнь. Но совсем скоро после вступления в брак ей стало тоскливо. Да, Алистер относился к ней, как к королеве, но ей было этого мало. Она не хотела провести всю жизнь с кем-то настолько… неинтересным, что ли. Разумеется, то, что дело не в мужчине, а в месте, в котором она живет, до нее дошло далеко не сразу. А когда дошло, они были уже несколько лет, как в разводе.

После этого она начала тайком следить за Алистером. Как детектив, она умела вести слежку так, чтобы ее не заметили. Честно говоря, Эшли тешила надежду на то, что он так мучился в разлуке с ней, что с радостью примет ее обратно. Однако решительно заявляться назад не спешила. Сначала понаблюдала за ним. И оказалось, что Алистер не очень-то и грустил. Он бодро шагал на работу и с работы, насвистывая мелодии из примитивной попсы двадцать первого века, продолжал есть в кафе, где у них было первое свидание так, как будто никакие болезненные воспоминания его не мучили. Эшли даже полагала, что у него появилась другая. Но все оказалось куда проще. У Алистера появился друг.

Не то что бы раньше он ни с кем не дружил. Но все эти люди не производили впечатление тех, кто был достаточно близок для него. Однако теперь… С работы и на работу Алистер ходил с высоким блондином, лицо которого не выражало ни малейшей эмоции. Разговаривал тот всегда так, как будто читал научный доклад, предварительно выученный наизусть, никогда не улыбался и не хмурился, не повышал голоса и не шептал, одевался всегда аккуратно, как будто каждый день проходил собеседование на работу. Руки этого мужчины двигались точно и четко, а еду в тарелке он резал так, как будто проводил хирургическую операцию. В общем, странный блондин был полной противоположностью эмоциональному и очень живому Алистеру. Собственно, это и было то самое «во-вторых» – важное событие, произошедшее в кафе. Именно здесь чаще всего Эшли следила за тем, как протекает жизнь Алистера, ведь в институт без пропуска она зайти не могла.

И, как ни странно, похоже, что именно этот человек заставлял Алистера улыбаться. Кроссман вел оживленные беседы (разумеется, оживленные только с его стороны), ходил с ним всюду, при этом не хмурясь и не обижаясь на подчеркнутое равнодушие своего друга. Один раз Эшли как бы случайно прошла мимо их столика в кафе, надеясь подслушать, о чем они разговаривают – сплошные научные термины. Ей стало обидно – похоже, что Алистер был счастлив и без нее. Детектив разузнала все, что могла, об этом странном человеке. Этот блондин – доктор Павел Рябинин, ученый с преимущественно русскими корнями, хотя и не чистокровный представитель этого народа, но таких у них в городе и не было. Несмотря на его внешнюю холодность и равнодушие, он оказался женатым человеком, у которого даже имелась дочь. Эшли долго недоумевала, выяснив эту информацию – в Рябинине даже эмоций никаких не было, что уж тут говорить про страсть.

Так она и поняла, что благодаря новому другу Алистер смог пережить развод с ней, и вряд ли обрадуется, вновь увидев ее в своей жизни. И оставила бывшего мужа в покое на какое-то время, хотя иногда продолжала приходить в это кафе, чтобы за ним проследить. Но так было до недавнего времени, когда ей подвернулась неожиданная возможность…

Закончив трапезу, Эшли решила вернуться к институту. Ей хотелось больше узнать о некоторых людях, работающих там – в частности, о Мареке Новаке, который за что-то люто ненавидел как Кроссмана, так и Рябинина. Однако не успела она выйти из кафе, как ей позвонили. Это был начальник полицейского участка. Выслушав его, детектив пораженно замерла на пороге. Оказалось, что во время обеда произошло массовое отравление сотрудников НИИ. И весь институт закрыли на карантин, а потому никто не может туда войти. А также никто не мог выйти.

Да, такого она точно не ожидала.

Дом Рави находился недалеко от центра, затерянный среди других таких же однотипных зданий. Небольшая постройка, покрашенная блекло-зеленым цветом. Едва Инна, Мизуки и сам Рави зашли туда, они с облегчением выдохнули. На улице сегодня было ясно, и лучи звезды прорывались в помещение. Рави проводил девушек в гостиную, где они уселись на простеньком диванчике, поджав под себя ноги.

– Рави, у тебя нет какой-нибудь лишней рубашки, что ли? – недовольно косясь на подругу, спросила Инна.

– Не собираюсь я носить мужские рубашки! – возмущенно воскликнула Мизуки.

– Уж лучше в мужской рубашке, чем полуголой.

– Какая же ты ханжа, – процедила девушка. – Ну ладно, Рави, принеси что-нибудь.

Парень поспешно вышел из комнаты и вскоре вернулся с охапкой рубашек. Мизуки не стала ничего выбирать, только взяла первую попавшуюся и поспешно накинула на плечи. Вздохнув, Рави присел на кресло, стоящее напротив дивана, и спросил:

– Какие наши дальнейшие действия?

Инна молчала. Мысли разбегались в страхе, который до сих пор владел ее телом. Ей по-прежнему хотелось найти отца, но она понимала, что, если для этого придется контактировать с теми существами, она просто не сможет. Девушка слишком сильно боялась, и она не была готова к тому, чтобы столкнуться с реальными последствиями.

– Мне нужен отвар соммелиса, – решительно заявила Мизуки. – И тебе. Инна, может, присоединишься к нам и тоже выпьешь?

Но та лишь покачала головой:

– На меня соммелис никогда не действовал так, как на тебя. Да я еще сегодня и не спала всю ночь. Боюсь, что отключусь, стоит мне только сделать глоток.

– Ну ладно тогда, – не стала спорить ее подруга.

Какое-то время ушло на приготовление отвара. Мизуки вместе с Рави около получаса варили листья на плите, после чего процеживали получившуюся жидкость. От нее исходил дурманящий аромат и, чтобы избежать нежелательных последствий, Инна ушла из кухни. Вернувшись в гостиную, девушка не спешила присаживаться, и стала медленно бродить по комнате.

У Рави дома не было совершенно ничего интересного. Блеклые однородные стены, диван с креслом, пыльный ковер на полу, маленький столик с пустым кувшином, в углу валялся чемодан с инструментами. Обычный механик, каких в их городе полно. Не зная, куда себя деть, она подошла к окну и лениво скользнула взглядом по шторам. И тут ее нейроресивер завибрировал. Звонил Кроссман.

– Алло? – ответила она.

– Инна? – в голосе Кроссмана слышалось беспокойство. – Ты жива? Ты где?

– Жива, конечно, – пожала плечами Инна. – Я… я дома у одного друга. А что?

Кроссман с облегчением выдохнул:

– Это хорошо. А то я уж испугался, что ты в институте.

– А что, там так страшно? – непонимающе спросила Инна.

– Еще бы, – поспешно принялся объяснять мужчина. – Я тоже туда сегодня не пошел, и только что мне позвонила Эшли. Сказала, что после обеденного перерыва многие сотрудники чем-то отравились, после чего институт закрыли на карантин и вызвали полицию для охраны входа. Все люди в панике, они не могут не войти, не выйти. Говорят, что кто-то уже умер, но наверняка мне неизвестно.

Инна окаменела, услышав это. Ей неожиданно показалось, что мир рассыпается прямо у нее под ногами.

– Инна, ты меня слышишь? – встревоженно спросил Кроссман.

– Слышу, – выдохнула она. – Просто… это какой-то кошмар – то, что происходит в последнее время… Доктор Кроссман… как Вы думаете… это они сделали?

– Ты имеешь в виду наших знакомых с другой планеты? Не знаю… Они, конечно, говорили про какие-то последствия, но ведь отравиться можно и просто некачественной едой… вовсе не обязательно, что все это связано…

– А про пожар в роще соммелиса Вы слышали?

– Слышал. Вот это уже больше на них похоже, но я не уверен…

Инна неожиданно задрожала всем телом. Девушка опустилась на пол, как будто надеялась, что так ее никто не заметит, и пробормотала:

– Мне страшно…

– Может, мне к тебе приехать? – предложил Кроссман.

Инна встряхнула головой:

– Нет, не нужно. Спасибо, что сообщили, но мне пора идти.

– Хорошо. Будь осторожна.

– Вы тоже.

Голова шла кругом, не то от новостей, не то от пробившегося в гостиную запаха соммелиса. Руки тряслись, взгляд потерянно блуждал по гостиной. Ей даже неожиданно показалось, что стены начинают сжиматься, но тут раздался голос Мизуки:

– Ты чего это на полу сидишь?

Инна поспешила подняться.

– Звонил Кроссман, – сообщила она. – Сказал, что в институте ЧП, и его закрыли на карантин. Там после обеденного произошло массовое отравление.

Мизуки присвистнула:

– А эти бледнолицые слов на ветер не бросают.

– Ты тоже думаешь, что это они устроили?

– Ясное дело, а кто же еще? Видать, твой папочка сильно им насолил, раз они такое творят.

– Но какой смысл выводить из строя институт? – непонимающе качала головой Инна.

– Ну, тут-то как раз все понятно, – уверенно произнесла Мизуки. – Ученые – единственные люди в этом городке, которые могли бы что-нибудь узнать о них. А теперь они слишком заняты отравлением, и капюшоны могут творить, что хотят. И это еще только цветочки.

Мизуки подошла к окну.

– Как ты думаешь, мне безопасно выйти на улицу?

Инна скептически посмотрела на подругу. Рваную одежду Мизуки сменила на простые мужские рубашку и брюки. Нужно, признать, они смотрелись на ней даже немного стильно. Черные, слегка взлохмаченные волосы спадали по плечам на спину, а карие глаза возбужденно блестели. Вроде на сумасшедшую она не походила.

– Наверное, да, – кивнула Инна.

Переглянувшись, они вышли на порог. Погода, как ни странно, медленно улучшалась. Ветерок, дувший в лицо, уже не был таким холодным, а небо сохраняло ясность. Наступил день, и большинство жителей города было занято на своих работах, поэтому народа на улице оставалось совсем немного. Подруги отошли немного в сторону от дома Рави и принялись оглядываться.

– Видишь что-нибудь? – спросила Инна.

– Неа, – качнула головой Мизуки. – Этой заразы нигде не видно: ни на севере, ни на юге, ни в каком другом месте.

– Может, они решили уйти? – предположила Инна.

– Ты сама-то в это веришь?

– Если честно, нет, – признала она. – Скорее всего, они затаились перед тем, как нанести следующий удар.

Тем временем Мизуки медленно поворачивалась по кругу, продолжая вглядываться в горизонт. Инна все это время была немного напряжена. Почему-то ей не нравилось стоять на открытой местности. Девушка ощущала себя мишенью, в которую целятся пушки с невидимого корабля, висящего где-нибудь на орбите планеты.

– Нет, ничего, – с легким сожалением вздохнула японка. – Полагаю, нам просто придется подождать их следующего шага.

Инна была вынуждена с ней согласиться.

Мизуки сидела на пороге и смотрела по сторонам, в то время как Инна нервно шагала туда-сюда по комнате. Бездействие ей не нравилось, а особенно не нравилось то, что они ждали катастрофы. Потому что инопланетяне вряд ли просто пытались их запугать. Они собирались предпринять какие-нибудь решительные действия. Инну это пугало. Так пугало, что рука в гипсе снова принялась ныть.

– У меня от тебя уже в глазах рябит, – простонала Мизуки, когда, повернув, голову, вновь обнаружила, что ее подруга не сидит на месте. – Что ты так нервничаешь?

– Вопрос не в том, почему я нервничаю. А в том, почему ты – нет, – пробурчала Инна.

– Поверь, я тоже нервничаю, и боюсь, и переживаю. Но нужно постараться взять себя в руки. Эта скала рано или поздно объявится, нужно просто иметь терпение.

– Ты, конечно, права. Но у меня нет терпения, – вздохнула Инна.

– Тоже мне, ученый, – фыркнула Мизуки. – Как же ты тогда занимаешься своим квантовым компьютером? Это же тоже дело не одного дня.

– Это другое. Это вроде как цель, мечта или что-то в этом роде, и мне хочется не просто ее достичь, а прочувствовать каждое мгновение пути, который мне приходится совершать, – Инна задумчиво посмотрела куда-то в пространство. – Но сейчас все не так. Я не хочу чувствовать каждую секунду страха, который меня снедает. Я хочу поскорее покончить со всем этим, вернуть моего отца и снова заняться делом. Именно поэтому ожидание для меня невыносимо. Я не могу сидеть без дела.

Мизуки в очередной раз окинула взглядом город или, по крайней мере, ту часть, которая была ей видна с этого ракурса, и грустно вздохнула. Скала не появлялась. Инна вновь принялась мерить шагами комнату, и ее подруга поморщилась.

– Нет, так дело не пойдет, – процедила сквозь зубы Мизуки. – Нужно придумать тебе занятие.

– Какое? Я отказываюсь пить твой отвар. А больше тут делать нечего. И вообще, как ты можешь оставаться такой спокойной? – поразилась Инна.

Мизуки только пожала плечами. Ее какое-то странно умиротворенное лицо действовало на нервы, и вскоре Инне захотелось с жутким воем броситься на стену. Конечно, она этого не сделала, но это послужило сигналом о том, что она близка к потере рассудка.

– Знаешь, я поеду к Кроссману, – решила она.

– Зачем? – вскинула брови Мизуки.

– Он живет в том же доме, что и мой отец. Мне все не перестает казаться, что там есть какая-то зацепка, намек на то, что случилось с папой. Прошлой ночью я уже пыталась что-нибудь найти, но он отвлек меня этой странной сферой. Думаю, нужно поискать еще раз, а может, стоит получше изучить тот предмет. В его доме полно полезного оборудования.

– Не то что бы я была против того, чтобы ты чем-то занялась, но дом твоего отца далеко от дома Рави, – заметила Мизуки. – А мой нейроресивер остался в клинике. Если вдруг скала объявится, я не смогу с тобой связаться, и у меня точно не будет времени на то, чтобы идти к тебе пешком или даже на ховерборде.

Инна признала, что она права, но одна лишь мысль о том, что ей придется провести в мучительном ожидании еще какое-то время, вызывала желание кричать. Да и ее отец бы точно не одобрил бездействия. Он с детства приучал ее к тому, что человек всегда должен быть занят делом, и она это твердо усвоила.

– Мы можем связываться через Рави, – предложила Инна.

– Он под сонными грезами и мало что соображает.

– Ну, если тебе так нужно будет со мной связаться, я думаю, что ты найдешь способ уговорить его позвонить, – решительно сказала Инна. – Прости, Мизуки. Мне и самой не хочется бросать тебя в этой ситуации одну, но эта скала может появиться еще не скоро. Нехорошо тратить время. Возможно, от этого будет зависеть жизнь моего отца.

Немного подумав, Мизуки кивнула. Встав на ноги, она позволила подруге выйти из дома.

На небо снова набежали облака, и его сиреневый цвет сменился серо-сиреневым. Такой оттенок всегда почему-то наводил на нехорошие мысли о болезни или еще какой-то беде. Инна поежилась под холодным ветром, достала из сумки свой ховерборд и встала на него. Дорога до нужного дома даже на достаточно высокой скорости заняла некоторое время. Однако на этот раз мысли Инны были сосредоточены на управлении транспортным средством, поэтому она смогла сконцентрироваться и не дать воли эмоциям. Когда она добралась, перед тем, как отправить запрос на вход, Инна напоследок окинула взглядом город. Скалы не было видно, но ей не верилось, что все закончится так просто.

Кроссман удивился, вновь обнаружив ее у себя на пороге.

– Видишь ли, я тут не один, – нехотя протянул он.

– А кто с Вами? – спросила Инна.

И тут в коридоре появилась женщина. Увидев ее, Инна пораженно открыла рот. Честно говоря, она еще никогда в жизни не видела такой красавицы, ну разве что в земных фильмах и сериалах. Высокая, стройная, с густыми темными волосами, идеальным овальным лицом с пухлыми губами, слегка подкрашенными красным цветом.

– Моя бывшая жена, – выдохнул Кроссман.

– Детектив Эшли Маклейн, – представилась женщина. – А Вы, я так понимаю, Инна, дочь того самого доктора Рябинина, чье исчезновение озадачило весь Форис.

Инна кивнула. Она все еще не могла прийти в себя от ее внешности. Почему он с ней развелся, если она так прекрасна?

Видимо, заметив на ее лице восхищение, Кроссман сказал:

– Инна, пусть тебя не обманывает внешность. Да, Эшли шикарная женщина, но в глубине души она жуткая стерва.

– Значит, так ты меня благодаришь за то, что я тебе помогаю? – обиженно надула губы Маклейн, но ее взгляд оставался сосредоточенным. Инна неожиданно подумала, что с ней нужно держать ухо востро.

– Зачем ты пришла? – Кроссман вновь повернулся к девушке.

– Я…

– Очень хорошо, что пришла, – перебила ее Маклейн. – Я поговорила уже со всеми по поводу этого дела, кроме Вас. А ведь, насколько известно, именно Вы последняя, кто видел Рябинина.

Инна лишь вздохнула. Она раньше никогда не встречалась с этой женщиной, но не раз слышала рассказы Кроссмана о том, что та не очень надежный человек. Как-то слабо верилось в то, что Маклейн и в самом деле действительно сможет найти ее отца, а потому тратить время на разговоры ей не хотелось.

– Вообще-то я хотела еще раз обыскать дом, – заметила Инна. – Мне кажется, что мы могли что-нибудь упустить.

– Отлично, я с вами! – воскликнула Маклейн.

Но Кроссман нахмурился:

– Эшли, насколько я знаю, у тебя нет ордера на обыск. Поэтому я бы не хотел, чтобы ты копалась в моих вещах.

– Мне нельзя, а ей – можно? – возмутилась Маклейн.

– Она дочь Паши. Да, ей можно, – сердито заявил Кроссман.

Маклейн только лениво пожала плечами и удалилась в гостиную. Инна поспешно прошептала:

– Доктор Кроссман, зачем она здесь?

– Ей просто скучно, – предположил мужчина. – Я так думаю. А в городе происходит что-то странное, и оно связано со мной, вот она и пришла сюда. По правде говоря, мне кажется, тебе не следует здесь находиться. Даже если ты и найдешь какую-нибудь весточку от отца, ей лучше об этом не знать. А теперь она будет за тобой следить, – и он покосился на дверь гостиной.

Инна тоже посмотрела в сторону оставшегося открытым проема, и заметила падающую из него человеческую тень. Маклейн стояла где-то рядом и подслушивала, о чем они говорили. Девушка покачала головой:

– Как все это некстати.

Они с Кроссманом тоже зашли в гостиную. Маклейн, как ни в чем ни бывало, стояла у стены и вертела в своих изящных пальцах один из приборов. Заметив их, она игриво улыбнулась:

– Ну что, будем искать? А пока Инна расскажет мне, о чем они с отцом говорили в их последнюю встречу.

Инна лишь отмахнулась:

– Да ни о чем особенном. Он сказал, что ему нужно работать, и работать одному, после чего я ушла домой. Все.

– Как скучно, – поморщилась Маклейн. – Уверена, что ты можешь сказать больше. Может, ты заметила какие-то странности в его поведении…

Но Инна уже ее не слушала. Она вновь, как и прошлой ночью, принялась перебирать предметы, лежащие на всех доступных поверхностях, стараясь находиться спиной к детективу. По правде говоря, она не думала, что найдет что-то конкретно в этом помещении. Намного разумнее, на ее взгляд, поискать в самой комнате отца, но там могли быть его личные вещи, и ей не хотелось, чтобы Маклейн последовала за ней. Инна надеялась, что ее монотонные действия наскучат детективу, которая явно пыталась развлечь себя, и та уйдет.

Как и вчера, Кроссман не участвовал в поисках, и вскоре под взглядом двух людей Инна начала ощущать себя неловко. Она даже хотела все-таки отправиться в комнату отца, как вдруг ощутила нечто странное. Ей показалось, что пол качается.

Поначалу девушка решила, что ей кажется. Пока она рылась, ее вывихнутая рука вновь разболелась, а от усталости немного кружилась голова. Это вполне могло вызвать неприятные ощущения. Но потом качание усилилось. И, судя по встревоженным взглядам Кроссмана и Маклейн, они тоже это чувствовали.

Инна замерла на месте, не зная, что все это значит. Вскоре качался уже не только пол, но и весь дом – предметы спрыгивали со столов, стены тряслись, удержать равновесие становилось все труднее. На какую-то секунду Инне показалось, что она смотрит какой-то фильм, и тогда ей в голову пришло название происходящему. Она никогда не думала, что сможет применить его к Форису, поскольку многочисленные исследования показывали отсутствие сейсмической активности, по крайней мере, в их районе, но, похоже, что это было оно.

Землетрясение.