Такого рода личные переживания терзали Франка, отправившегося летом 1942 года в Лемберг. Он мог контролировать всю Галицию, но только не собственную жену и не собственные чувства, и уж точно не справлялся со своими плотскими порывами.

Отмечалась годовщина включения Лемберга в генерал-губернаторство в качестве столицы только что германизированного дистрикта Галиция. Франк прибыл в город утром 31 июля после трехдневного объезда владений: Тернополь (в ту пору Тарнополь), Чортков и Залещики, затем на восток в Косов и Яремче. Последний короткий отрезок пути в северо-восточном направлении вел в город Льва. Франк путешествовал в бронированном вагоне и бронированном автомобиле: постоянно ходили слухи о готовящемся покушении. «Газета Львовска» («Gazeta Lwowska») сообщала, что при виде генерал-губернатора лица новых подданных «сияют счастьем», многие выражают ему благодарность: дети подносят цветы, женщины – букеты роз, корзины с хлебом-солью и фруктами.

Сейчас Лемберг полностью и неоспоримо находился под властью Германии. Основной целью Франка было восстановить гражданское управление под твердой рукой Отто Вехтера, за несколько недель до этой поездки сменившего Ляша в должности губернатора. У Франка имелись кое-какие планы на этот город теперь, когда его отняли у Советов. Поскольку Франк расходился в главных политических вопросах с Гиммлером, он непременно желал быть причастным ко всем политическим решениям. Ему казалось, для подлинного признания в качестве правителя и вождя ему требуется вся полнота власти и ответственности. С этой целью Франк ввел принцип «единой администрации», который он объяснял партийным лидерам в Кракове. На вершине этой пирамиды он поместил самого себя («фанатик», так он рекомендовался). «Главы местной СС и полиции подчиняются лично мне, полиция составляет часть правительства, главы СС и полиции в дистрикте подчиняются местному губернатору». Франк на вершине, Вехтер на одну ступень ниже.

Суть ясна: Франк должен знать все, что происходит в пределах генерал-губернаторства. Он получал отчеты обо всех действиях, в том числе о действиях карательных отрядов (айнзацгрупп), тайной полиции и службы безопасности. Ему посылали копии всех важных документов. Зная всё, он за всё нес ответственность, но верил, что его власти не будет конца, а значит, не будет и расплаты.

Поезд генерал-губернатора прибыл на главный вокзал Лемберга, откуда – каждый в свой час – уехали Лаутерпахт и Лемкин. В девять часов утра Франка встретил на станции Отто Вехтер, губернатор Галиции, высокий, светловолосый, с военной выправкой, обладатель идеальной арийской внешности по сравнению с Франком. Зазвонили церковные колокола, заиграл военный оркестр. Два губернатора проследовали вместе с вокзала в центр города, по улицам, украшенным флагами Рейха, мимо дома, где жил в детстве Леон, мимо дома, где студентом снимал квартиру Лемкин, и дома, где жил Лаутерпахт. Школьники выстроились вдоль Опернштрассе (Оперной улицы), размахивая флажками. Франк ступил на центральную площадь города перед зданием Оперы (в тот год она звалась Адольф-Гитлерплац).

Франк разрезал ленточку на только что обустроенном театре Скарбека, «святилище искусства». Франк с гордостью предстал перед тщательно отобранной аудиторией, которой предстояло слушать Бетховена в исполнении оркестра под руководством малоизвестного дирижера Фрица Вайдлиха (после войны он жил в Австрии в полном забвении). Франк-то мечтал, чтобы в его опере дирижировал фон Караян или Фуртвенглер, мечтал повторить тот дивный вечер в феврале 1937 года, когда он слушал музыку в Берлинской филармонии рядом с солнцеликим фюрером. Тот берлинский концерт вызвал у Франка эмоции неописуемые, и даже при воспоминании о нем он «содрогался в экстазе юности, силы, надежды и благодарности», как записано в его дневнике.

Лембергская опера во время визита Франка. Август 1942

Ныне Франк с такой же страстью провозглашал со сцены: «Мы, немцы, не вторгаемся в чужие страны с опиумом и тому подобным, как англичане! Мы несем другим народам искусство и культуру». И музыку, в которой отражен бессмертный дух немецкого народа. Пришлось удовлетвориться Вайдлихом, и тот открыл концерт бетховенской увертюрой к «Леоноре» (№ 3, опус 72b), а продолжил Девятой симфонией, к которой присоединил свои голоса хор Львовской оперы.