Глава 10
– Фан-Фан! А почему ты такой хму-у-урый? – Во все сто десять улыбалась Хана.
Почему я хмурый? Да потому что мучился бессонницей и потому что не выспался. Впервые в этом мире. В этом мире надо очень сильно постараться, чтобы «словить» бессонницу. Компьютеров нет, телевизоров нет, радио нет… совести тоже нет. С какого перепугу мучиться бессонницей? Засыпай – не хочу! Все условия для крепкого здорового сна!
Увы. В жизни бы не подумал, что эротическими снами можно мучиться. Ими же наслаждаться положено! А вот хрен! Мучился. Ворочался. Не мог уснуть. При этом Хана со своей кровати не пыталась провоцировать, вовсе нет! Но… боги! Одеяло с нее ночью сползло, и я впервые (опять впервые!) пожалел, что умею видеть в темноте!
Занялся медитацией, пытаясь обнаружить источник этих ненормальных желаний по отношению к девушке-подростку. Нашел. Оказалось, происки посторонних коварных мыслеёб… мыслекрутов тут не при чем. И я сам себе злобный буратино. Моя реакция на Хану – целиком моя и только моя. Да, подстегнутая разогнанной энергетикой после массажа, но – моя. И вот как с таким бороться? С тем, что только мое, личное? И спросить не у кого – Хана спит. Извернулась в невероятный крендель на своей кровати, маечка задралась, обнажив стройный животик, ножки, беззащитное милое личико… Хоть головой об стенку бейся! Так ведь нельзя – разбужу. И придется объяснять, в чем дело. А если она предложит самый простой вариант решения проблемы? Я ж не выдержу!
И вот так всю ночь…
– Погода не нравится. – Буркнул я. – Не люблю, когда пасмурно.
– Пф! – Разумеется, Хану я обмануть не смог. – Ты готовься, сегодня вечером будет сложнее. Так что набирайся сил, Фан-Фан! Ку-ку-ку!
Я знал, как она может сделать «сложнее». Знал и боялся. Если у меня на нее в ее подростковом теле такая реакция, то что будет, когда она предстанет передо мной в своей взрослой ипостаси?! Наверняка ж, на взрослую Зану похожа будет! А там – ой-ёй-ёй! – такие внешние данные!
– Ой, Фан! Смотри! – Хана вихрем метнулась к прилавку. – Смотри, какие гребешочки, Фан!
Мы шли по рынку. Я тянул в сторону прилавков с оружием, Хана, соответственно, в сторону прилавков всяких мелких женских радостей – украшений, отрезов ткани, ниток-иголок и прочей мелочевки, в которых нам, мужчинам, лучше даже не пытаться разобраться, чтобы не заработать вывих мозга. Казалось бы, девушка, знавшая, что такое «квантовый компьютер» и «атомная бомба» не должна зависать у прилавков с выложенными изделиями народного декоративно-прикладного искусства. А вот и нет – зависала и еще как! И, как мне показалось, вполне искренне восхищалась мастерством умельцев…
Так и передвигались по рынку. Зигзагами.
– О! Луки! – Я рванул к крупной палатке с маленьким желтым флажком, на котором красовался черный силуэт лучника.
– Фан! Стой! Да погоди ж ты! Вот же маньяк!
– Луки… – Заулыбался я, когда подошел ближе.
Вот это уже были совсем не сувенирные поделки Ли Ксинга! На стенах лавки висели луки. Много луков. Не снаряженные тетивой, они закручивались чуть ли не в кольца. Это были серьезные боевые и охотничьи луки. Были и тренировочные, но – ни одного детского!
Продавца, полного мужчину средних лет с маленькой острой бородкой, мой внешний вид – неновый халат, жилетка на овечьем меху со скромным зеленым узором, шапочка без опознавательных знаков – вряд ли впечатлил. Тем не менее, он соединил руки в приветствии и вежливо представился:
– Меня зовут Гун Сию, уважаемый покупатель! Род Гун известен, как изготовитель одних из лучших луков не только в славном городе Банбу, но и за пределами провинции Мушан! Добро пожаловать в мою лавку!
А ничего так… По крайней мере, не стал сразу задвигать про самые крутые луки на континенте. Не «самые лучшие», а «одни из лучших». Я повторил его жест:
– Меня зовут Ир Фан, почтенный господин Гун Сию! Зашел в вашу лавку в надежде, что лицезрение вашего прекрасного товара все-таки победит мою черную жадность. И заставит этого скупого и жадного Ир Фана разориться на новый лук.
Продавец хмыкнул… но тут же торопливо вновь соединил руки. И голову склонил куда ниже. Потому что в лавку влетела запыхавшаяся Хана:
– Рад приветствовать сиятельную юную госпожу, что почтила своим высоким вниманием эту жалкую лавку! Я – Гун Сию, всего лишь торговец луками, стрелами и всем тем, что нужно настоящему охотнику и воину-лучнику!
– Пф!
Хана фыркнула, возмущенно сверкнув в мою сторону глазами, хотела упереть руки в боки, но тут же мило заулыбалась:
– Эта растерянная Бейдао Хана гналась за своим спутником, что столь внезапно убежал, только увидев флаг над вашей лавкой, уважаемый Гун Сию! – При этом она тыкала в мое плечо пальцем. Довольно больно тыкала – пальцы у нее, как гвозди.
– О… – Торговец посмотрел на меня… с куда большим интересом. – Нет для торговца оружием большей радости, чем пообщаться с юношей, предпочетшим его товар обществу прекрасной юной девы!
– Пф!
Если б Хана была чайником, то я с уверенностью сказал бы, что чай заваривать пока нельзя – кипяток слишком крутой, нужно подождать, пока он слегка остынет.
– Благодарю, уважаемый Гун Сию!
– Какой лук желает посмотреть этот достойный юноша в первую очередь? Для войны? Для охоты?
– Мне нужен лук в сто шестьдесят – сто семьдесят ляо, уважаемый Гун Сию. Если вы дадите мне мерную стрелу и дозволите натянуть какой-нибудь из ваших луков по-проще, то я покажу свой вытяг. Я привык к кленовым лукам, но слышал, что мастера провинции Мушан хороши и с березой…
– О, нет… – Тихонько прохныкала Хана, страдальчески закатив глазки. – Заклёпочники!
– Сухожилия на моем старом луке были коровьи, но почему бы этому нищему Ир Фану не посмотреть какой-нибудь не самый дорогой лук из тех, что усилены сухожилиями оленя? Разумеется, если жадность Ир Фана будет побеждена несомненным качеством…
– Ох, ёбушки-воробушки… – Хана.
– … этой достойной лавки луков известного мастера Гуна!
Торговец, внимательно (и явно заинтересованно) меня слушающий, бросил слегка раздраженный взгляд на девушку. Что-то подсчитал в уме. И, провожаемый нашими недоуменным взглядами убежал в закрытую палатку рядом с лавкой. Появился через несколько мгновений со стульчиком в руках. И каким-то мешочком.
– Пока эти мужи обсуждают вещи, скучные и недостойные внимания знатной девушки, почему бы юной госпоже Бейдао не выбрать своему спутнику колечко для стрельбы? Вот, взгляните пожалуйста, прекрасная госпожа!
Перед Ханой раскрыли горловину холщового мешочка, в котором что-то позвякивало. Хана сунула туда носик и заинтересованно прикусила губку. И даже потянулась пальчиками внутрь, но мешочек тут же закрыли. Хана недовольно нахмурилась.
Стул был поставлен перед столом посреди лавки. Сиденье – быстро протерто соткавшимся из воздуха полотенцем. А мешочек был раскрыт, и его содержимое – рассыпано по поверхности стола. Якобы неаккуратно, по всей поверхности, но – о, чудо! – ни одно кольцо со столешницы на дощатый пол не упало!
– Можете смело выбирать любое колечко, прекрасная госпожа! У нас есть все размеры! А мы, как люди многоопытные, конечно же доверимся утонченному женскому вкусу и вашему врожденному чувству прекрасного, юная госпожа Бейдао!
Хана уже сидела за столом и заинтересованно перебирала колечки.
– А потом, когда выберете колечко… – Торговец заговорщицки понизил голос. – … своему молодому человеку, то нам будет очень важно узнать мнение госпожи, которая, конечно же разбирается во всех тонкостях столичной моды, по поводу колчана, налуча и прочей амуниции! У нас есть все расцветки! Все размеры! Любые фасоны!
Мастер! Еще один мастер торговли! Чувствую, в этой лавке нас с Ханой разведут на кругленькую сумму! Но как же ловко он нейтрализовал эту реактивную медведицу! Просто красавчик!
А торговец уже повернулся ко мне, оставив полностью отрешившуюся от всего происходящего вокруг девушку раскладывать кольца на столешнице в одном ей понятном порядке.
– Вы сказали, уважаемый Ир Фан, что лук вам нужен в сто шестьдесят – сто семьдесят ляо… Уважаемый Ир Фан – сильный адепт Ци?
Я кивнул. Смысла скрывать это не было – не такая уж и редкость. Лук с усилием в сто шестьдесят ляо (а это – на минуточку! – примерно полцентнера) мог натянуть только адепт Цигун. И не просто адепт – так или иначе Цигун практиковали все – а постоянно практикующий этот вид искусства и добившийся успехов. Ну, или обычный человек с выдающимися физическими навыками… Который вряд ли уже может считаться «обычным человеком».
– А еще вы сказали, уважаемый, что привыкли к лукам из клена, усиленным коровьим сухожилием? – Тон торговца стал… осторожным. – Не ошибется ли этот любопытный Гун Сию, если предположит, что уважаемый господин приехал в наши края из провинции Увзан?
Вот же! Таких тонкостей я не знал. Даже предположить не мог, что сочетание коровьих сухожилий и кленовых ламелей в плечах лука – настолько характерный признак! Что же теперь врать-то ему, а?
– Да-да! Именно оттуда я и привезла эту неотесанную деревенщину! Из Увзана! – Сварливо отозвалась Хана, уже почти закончившая с сортировкой колечек… что просто удивительно для любой женщины.
В палатке, откуда Гун Сию ранее принес средство нейтрализации женского недовольства процессом наслаждения правильными пацанскими радостями, что-то с грохотом упало, там кто-то чертыхнулся, а висящая ткань откинулась.
У входа в палатку стоял подросток. Моего возраста. Неширокий в кости… да как и большинство здешних. Такое впечатление, что на солнце парень в последнее время показывался нечасто – очень уж был… бледноват.
– Из Увзана? – Переспросил парень. – Я слышал, вы сказали, что вы из Увзана!
– О! – Засуетился торговец. – Позвольте представить вам моего внучатого племянника, Гун Жонга! Гун Жонг, эти уважаемые господа интересуются твоими луками! Сила натяжения…
– Я слышал, дедушка. – Вздохнул Гун Жонг. – Сто шестьдесят – сто семьдесят, береза, жила оленя… Очередные жертвы заблуждений!
– Гун Жонг… – Мягко попытался осадить своего внучатого племянника Гун Сию. – Мы, торговцы, готовы выполнить любой каприз нашего уважаемого покупателя.
– Так то вы, торговцы. – Жонг поморщился. – А нам, лукоделам, потом принимать все неудовольствие вашего уважаемого покупателя, который почему-то считает, что если жилы оленя труднее достать, чем жилы коровы, то и лук из них будет сильнее… Дороговизна ингредиентов – неравноценна качеству лука!
– Гун Жонг… – Вздохнул Гун Сию.
Совсем торговец расстроился. Всеми своими телодвижениями стал показывать нам с Ханой, как ему стыдно, как он расстраивается, и как он просит нас не гневаться на своего внучатого племянника, который портит двоюродному дедушке весь его бизнес.
Странно. Очень странно. В подавляющем большинстве случаев хватило бы вправляющего мозги подзатыльника. А то и плетей. Тем более, в отношении «внук – дедушка» все однозначно. И всегда понятно, кто прав, а кто сейчас получит по тонкой шее, на которой сидит эта глупая юная голова, не познавшая жизни. Я пока вижу только один вариант. Логично все объясняющий и совершенно невероятный для моего сверстника…
А почему бы и не спросить? В конце концов, если лопухнусь, то отговорюсь тем, что я – «неотесанная деревенщина» из Увзана. Типа из лесу только-только вышел.
– Этот Ир Фан не ослышался? – Вежливо спросил я. – Вы – лучных дел мастер Гун?
– Вы обо мне слышали? – Несказанно удивился парень. Даже на секунду обрадовался.
– Ваши луки известны далеко за пределами Мушан! – Солидно покивал я.
На самом деле, ничего о луках мастера Гуна я не знал – «стрелял» наобум.
Но воспрявший было парень снова приуныл и со вздохом признался:
– Наверно, наши уважаемые гости слышали про луки моего отца, мастера Гуна Яотинга. Вот уж кто мастером был. А я свои первые луки заложил лишь четыре года назад. Сейчас как раз продать их пытаемся…
Получается, что этот парень начал делать луки, когда ему было лет двенадцать. Ну, для этого мира – вполне нормально такое вот раннее взросление. Я, например, в этом возрасте уже вполне успешно бил мелкую дичь. Конечно, выходы в лес были не одиночными, а в составе, так сказать, «детской партии» под присмотром одного из взрослых охотников. Но дичь я при этом бил из «Шепота», который в моем прежнем мире не всякий взрослый смог бы не то, что согнуть, а снарядить тетивой.
– И не просто пытаемся! – Не дал депрессии и унынию разлиться под крышей своей лавки торговец. – Но и успешно продаем! Луки мастера Гуна пользуются не меньшим спросом, чем луки его безвременно почившего отца!
– Ага-ага… – Грустно покивал Гун Жонг. – И поэтому ты на них цены сбросил… Покупатель требует луки отца, а они уже почти закончились.
– Гун Жонг! – Буквально простонал Гун Сию. – Ну, нельзя же так вести дела!
Это да-а-а! Парень – просто ходячая проблема для настоящего маркетолога. Слишком честный. Ну, это обычная и распространенная проблема: нельзя непосредственного изготовителя-технаря выпускать в торговый зал и давать ему общаться с конечным потребителем… без хорошей подготовки либо первого, либо последнего. У покупателя свои проблемы, и разбираться в тонкостях технологического процесса он не будет – тупо развернется и уйдет в другую лавку к конкурентам.
А Гун Сию, почувствовав угрозу бизнесу, бросился как-то нивелировать разрушительное воздействие слов внучатого племянника на нестойкие умы потенциальных покупателей:
– Гун Жонг – необычайно способный и одаренный молодой человек! – Убежденно «рубил» он. – Его отец, уважаемый мастер Гун Яотинг, в полной мере передал свое мастерство своему младшему очень талантливому сыну!
Хм… видимо, неизвестное трагическое событие в семье Гун затронуло одновременно и отца, и старшего сына… раз уж Жонга называют младшим. А мастерство «в полной мере» передают старшим детям, но никак не младшим. В этом смысле, кстати, наша «банда Лю» была уникальна – родители «натаскивали» всех своих детей, спихивая младших на старших только в бытовых вопросах. Сдается мне, что семья Гун на последнем экстренном семейном совете в приказном порядке единогласно назначила юного Жонга мастером. Для преодоления кризиса потери производственных мощностей. Наверно, из «лукоделов» по мужской линии он остался один. А женщины тут луки не делают. И это не просто традиция – это как-то завязано на особенности мужской Ци – у «лукоделов» свои заморочки с этим. В оружейном деле женщин, вообще, крайне мало – они в основном на отделке, настройке, доводке, украшении и всем таком прочем.
Да, неприятная ситуация у Гунов. Очень неприятная. А все почему? А все из-за крайне нерационального обычая, который сбоит в таких вот житейских неприятностях! Ну, да кого это волнует… Уж не меня – точно.
– Позвольте вопрос, мастер Гун! – Я уважительно поклонился.
Парень насупился. Скорее всего, ему показалось, что я издеваюсь. Ну, согласен, большинство людей на моем месте попыталось бы подколоть столь юного невольного выскочку. Типа «поставить на место». А уж по гордому званию «мастер» прошлись бы со всей широтой души!
– Внимательно слушаю вас, уважаемый Ир Фан.
– Эти луки, что висят на стенах – ваши?
– Тридцать шесть моих луков. Один лук деда. Два лука отца. Один – старшего брата… – Он помолчал и добавил. – Но брата и отца – вам не подойдут, уважаемый. Они для лучников с большим, чем у вас, вытягом. И они… – Он бросил мрачный взгляд на столь же мрачного старшего родственника, но все-таки закончил. – Они тренировочные. А дедов лук… он – детский… мой. И его здесь нет, он там… в палатке.
Ну, сами цифры говорят о том, что парень, с высокой долей вероятности, не врет. Не-е-ет, в торговый зал его точно выпускать нельзя – загубит своему двоюродному деду весь бизнес! И по миру пустит всю семью Гунов!
– Понятно. Благодарю вас. А скажите, мастер Гун: те ваши луки, что сейчас на стенах, вы закладывали самостоятельно или под наставляющим присмотром ваших уважаемых старших родственников?
Торговец Гун Сию сжал зубы и отвернулся. А юный Гун Жонг (хотя, какой же он юный? почти мой ровесник) открыто поморщился:
– Я закладывал их сам… уважаемый Ир Фан. – Отрезал он с некоторым даже вызовом. – Луки, который помогал делать отец, уже все распроданы.
Торговец Гун Сию обреченно застонал. Понимаю-понимаю. Видимо, вопрос этот задавали часто и с одинаковыми последствиями. Другими словами – разворачивались и уходили.
В лавке воцарилось молчание. И в лавку за все то время, что мы в ней находимся, никто не зашел. Видимо, о проблемах лучной мастерской рода Гун местные прекрасно осведомлены. Казалось, что Гун Жонг сейчас расплачется, но – нет – парень держался. Или уже выплакался. А может и не плакал вовсе – в моем новом мире рано взрослеют: для инфантильности нет места, а для того, чтобы пожалеть себя – катастрофически не хватает времени.
– Фан-Фан… – Позвала Хана, когда тишина стала вязкой и неприятной. – Пойдем? Я тебе классный гребешок покажу! Порадуешь свою девушку!
Какая черствая девочка! И, кстати, вот такая достаточно равнодушная реакция – лишнее доказательство тому, что Хана – ни разу не попаданка, а полностью местного… производства. То есть – дитя этого мира. Ну, во всяком случае, не из моей гуманистической, в целом, эпохи.
– Мастер Гун, хотя бы один покупатель, которому вы столь же честно и прямо ответили на подобный вопрос… растягивал ваш лук?
– Ни один!
Нет, парень даже не собирается ни плакать, ни стенать. Это свое «ни один!» он сказал так, будто выплюнул: «Проваливай уже! Хватит на нервы действовать! А то сейчас в морду дам!» Правда, мои следующие слова сломали ему шаблон и оказались неожиданными для всех:
– Мастер Гун, может быть вы все же снарядите лук с нужными этому Ир Фану свойствами? Этот любопытный Ир Фан хотел бы подержать сделанный мастером Гуном лук в руках. И если мастер Гун будет столь добр, то и натянуть его. А если мастер Гун будет щедр, то и выстрелить из него… хотя бы разочек.
Общее недоумение выразила Хана:
– Фан-Фан…
– Ты колечко мне выбрала… дорогая? – недовольно спросил я.
– Ёк… – Очумело открыла рот медведица.
Ожидавшие моего закономерного ухода из лавки лукоделы лишь удивленно переглянулись.
* * *
После моего сенсационного заявления о готовности хотя бы попробовать луки «юного мастера Гуна», в лавке взорвалась бомба.
Хане на стол тут же была сгружена стопка из колчанов, стрел, налучей, наручей-краг, ремешков и пряжек. Как по отдельности, так и в сборе, в виде саадаков. Так же на столе из окружающего пространства вдруг сконденсировалась вазочка с печеньем, вазочка с конфетами, чайничек с чаем… и – еще одна из младших родственниц торговца – то ли прямая внучка, то ли такая же, как Жонг, двоюродная-троюродная.
Девушки оценили друг друга взглядом. Девушки прищурились. Девушки обозрели фронт работ. Девушки мгновенно сцепились языками и стали с азартом перебирать кожаные изделия, оглашая помещение лавки невнятными междометиями и совершенно непонятными замечаниями…
А мы втроем – я, Сию и Жонг Гуны – удовлетворенно кивнули (я даже слегка поклонился торговцу, признавая его несомненное мастерство и недюжинный опыт), подхватили охапку луков, колчан с двумя дюжинами тренировочных стрел, вышли из лавки и почти сразу пришли на маленькое стрельбище-полигон при рынке.
Во всех городах на всех рынках, торгующих оружием (и боевым, и охотничьим), есть подобные площадки, специально предназначенные для испытания купленного товара.
Нет, с гарантийным обслуживанием тут все в полном порядке – сломавшееся оружие или починят, или вернут деньги, или обменяют на равноценное. В большинстве случаев – даже если оно сломалось по вине нового владельца. С обязательными словами извинения и иногда даже с компенсирующими подарками за беспокойство и неудобство.
Но проблема в том, что оружие может сломаться в самый неподходящий момент. А самым неподходящим моментом для оружия является момент его непосредственного применения – на охоте или в бою. Дураков в этом мире куда меньше, чем в моем прежнем (здесь дураки просто раньше идут на удобрения), поэтому испытание оружия перед покупкой – обязательное требование местной техники безопасности. В том смысле, что если кто не соблюдает – тот и не отягощает землю в дальнейшем своим бессмысленным и вредным существованием.
На таких полигонах… или аренах – кидают копья, бьют ими в щиты, рубят мечами и топорами пеньки и элементы доспехов (и старых, и новых, которые собираются купить), колют кинжалами и стилетами кольчуги и мешки, стреляют из луков и арбалетов… в общем, проводят одновременно тест-драйв, краш-тест и предпродажную подготовку товара.
Погода для испытания лука сегодня была идеальной. Четко идеальной! Лужи замерзли, но не промерзли насквозь. Ледок плавал в воде – разумеется, кто ж пройдет мимо возможности похрустеть подошвой сапога по первому льду? Другими словами – ноль градусов или даже ниже нуля. В таких условиях луки испытывать – самое оно! Слишком жесткие луки будут еще жестче, а то и могут сломаться, если сделаны неправильно. Ведь по идее, лук должен выдержать эксплуатацию даже при минусовых температурах. Но если уж при минусовой температуре лук испытания выдержал – можно быть уверенным, что уж в теплое время года он будет работать без нареканий!
Как я и предполагал, о проблемах рода Гун все местные – и торговцы, и покупатели – были прекрасно осведомлены. Нас провожали заинтересованными взглядами и комментариями – как нейтральными, так и едкими… Ничего не поделаешь – конкурентная борьба – она жестока и бескомпромиссна. Едкие и откровенно злые комментарии подпитывало то, что одет я был весьма непрезентабельно. Вот, дескать, как опустились эти Гун, что вынуждены продавать свои луки всяким оборванцам! А вот когда были живы мастера Гун-отец и Гун-сын – вот это были луки, да-а-а… И абы кто их купить не мог! А вот сейчас… Ах, какая жалость! Луки мастера Гуна, кажется, навсегда стали частью истории! Ах, какая жалость! Но вы не расстраивайтесь, уважаемые – есть же еще мастерская этого Циня и мастерская этого Вэня! А на втором городском рынке – замечательные мастера Дай и Гэн!
Возможно, все четверо упомянутых мастеров представляют какой-то местный лучный… картель, который не прочь отжать у Гунов их мастерские.
За оградкой арены, выходящей одной своей стороной на глухие, без окон и дверей, стены двух- и трехэтажных домов, даже образовалась небольшая толпа «доброжелателей». Из толпы «доброхотов» слышались едкие комментарии и нарочито громкие диалоги, касающиеся как «молодого мастера Гуна», так и какого-то проходимца в потрепанной одежде. Гун Жонг густо покраснел… от злости. Я – просто не обратил внимания, спокойно надевая на большой палец кольцо. А вот Гун Сию, когда увидел кольцо, не удержался и ахнул:
– Неужели…?
– Вы позволите, мастер Гун? – Церемонно поклонился я парню.
– Со всем почтением, уважаемый Ир Фан! – С таким же церемонным поклоном протянул мне первый «тестовый» лук сильно нервничающий Гун Жонг.
Я принял лук, как положено, приложив рукоять ко лбу… и вдохнув запах воска, которым была натерта тетива, рыбьего клея, новой кожи и какого-то состава, которым она была пропитана.
Развернулся к мишени. Вообще-то, мишени, как таковой, и не было – только несколько стандартных скаток из тростника. Но мишень сейчас была и не нужна – было б место, куда можно было из лука вколотить стрелу и не опасаться, что она сломается, или ее потом невозможно будет вытащить без расковыривания места попадания. А точность… точность стрельбы из лука, как таковая, мало зависит от самого лука.
Гун Жонг протянул мне стрелу. На всякий случай (ну, вдруг я в парне ошибся!) я ее проверил. Оказалось, нормальная стрела: жесткая, прямая, круглая в сечении без изменения диаметра и формы сечения по длине древка, с усиленным костяным хвостовиком, обычный конический наконечник для стрелковых тренировок. Не самая тяжелая, но сейчас это даже хорошо – на плечи лука будет больше нагрузка после выстрела. Самое оно для проверки нового лука.
Еще один благодарный поклон. Наложил стрелу на тетиву, вскинул руки вверх и стал медленно опускать, одновременно растягивая лук и внимательно слушая… А в ответ – тишина. Только слышно, как древко стрелы тихонько шуршит об вставку из акульей кожи на рукояти над костяшкой большого пальца. Ни посторонних скрипов, ни, упаси боги, треска разрываемых волокон и отходящих друг от друга ламелей составных плеч, ни щелчков отрывающихся друг от друга компонентов рукояти, плеч и рогов.
Лук тянулся на удивление мягко. Нет, чувствовалось, что это не мой «Шепот» и этот лук куда мощнее, но – все равно. Мягко шло! Мягко!
Боясь нарваться на «дубение» в конечной точке, дотянул тетиву только до щеки… и расслабил пальцы руки. Стрела просто исчезла из пальцев – Туц! – и через мгновение уже была в мишени. Лук просто сам – Сам! Честное слово, сам! – повернулся в ладони и «поклонился» верхним рогом пораженной мишени, тихонько и коротко «пропев» своими напряженными плечами затухающее низкое и басовитое «дон-н-н»…
Охренеть! Просто охренеть!
Повернулся к Жонгу. Тот посмотрел на мои огромные глаза и сглотнул, боясь услышать приговор. А вот шепотки и даже разговоры в толпе стихли – дураков там не было и, в большинстве своем, люди там в луках разбирались более чем! Зато торговец Гун Сию сиял, как новенький «феникс» – у него вдруг появился «живот», он подбоченился и обозревал окружающих с видом победителя.
А взгляд Жонга вдруг скользнул по моему кольцу и тоже приклеился к нему. Глаза его стали еще больше. Даже рот отрыл от удивления.
– Мастер Гун… – Медленно спросил я. И был вынужден повысить голос, чтобы достучаться до парня. – Мастер Гун! Этот удивленный Ир Фан может растянуть ваш лук… чуть больше?
Выдавить из себя Жонг ничего не смог, только судорожно кивнул, не отрывая взгляд от моего кольца.
Вторая стрела – уже от уха – так же… телепортировалась. Снова – тихое «дон-н-н»… Фантастика! Да лук даже не дергается после выстрела! А мишени «кланяется», такое впечатление, сам! Боевой лук Ма Аи был злым и жестким, а этот… мягкий, как мех лисицы!
– Мастер Гун… какова сила этого лука?
Жонг ничего не смог сказать – только пожирал меня огромными глазищами. Зато ответил его двоюродный дедушка. Он еще и повернулся слегка в сторону «группы антипиара», чтоб там не упустили ни слова:
– Сто тридцать шесть… мастер Лю! – И сказал это громко и внятно. Ну, вдруг там глухие есть?
Но на свою деаномизацию мне сейчас было просто плевать. Я протянул лук Жонгу. Спохватился и поклонился, перехватив его второй рукой:
– Дайте лук сильнее, мастер Гун!
– Конечно, мастер Лю… – прошептал потрясенный Гун-младший. – Конечно!
* * *
Недоброжелатели давно испарились. Зато набралась не менее представительная группа простых граждан, следивших за «приемкой» лука с интересом без негативных намерений. И по этой толпе бродили шепотки про самого легендарного (легендарного, машу вать!) мастера Лю, который прибыл аж из Увзана специально, чтобы взглянуть на луки этого юного мастера Гуна, слава о котором докатилась до самых отдаленных уголков Царств! Такой молодой, а уже мастер!
А вы знаете, что мастер Лю специально проиграл в турнире лучников в Мацане? Да-да! Он проиграл его, чтобы иметь возможность спасти от покушения прекрасную юную принцессу клана Шу! А вы знаете, что бескорыстный мастер Лю даже отказался от самой логичной и напрашивающейся награды за это спасение – руки прекрасной юной принцессы? Да, вы правы – это он зря! Я бы на его месте точно не отказался бы! Но, видимо, у мастера Лю есть на примете куда лучшая альтернатива… Хм? Вы думаете? Не по этому ли мастер Лю прибыл сюда, в Банбу? Не за альтернативой ли?
Ну, про этого мастера Лю все знают, что он либо Жемчужину Второй Юности съел (даже появились четыре версии того, как он ее достал-украл-отвоевал-нашел), либо у выдающегося мастера-целителя лечился, а вот мастер Гун – тот действительно молодой! Мы, можно сказать, собственными глазами наблюдали, как рос и мужал этот юный мастер Гун! Стояли, так сказать, у истоков!
Я не обращал внимания на шепотки. Я кайфовал. И дело не только в увеличившихся после приема Жемчужины силах – в стрельбе из лука важна не столько сила, сколько сноровка. Дело – в луках. Эти луки были фантастическими! Я, здраво оценивая своих силы и учитывая увеличившиеся после волшебной пилюли физические показатели, рассчитывал, максимум, на лук в сто семьдесят ляо. Думал, что усилие натяжения в полсотни килограмм будет для меня даже не оптимальным, а – «на вырост».
А вот хрена с два! Вернувшись в лавку под эскортом уже значительного количества зевак, я бережно прижимал к груди СВОЙ лук в двести тридцать шесть ляо! Двести тридцать шесть! Это примерно семь десятков кило! Семь десятков! Да я, наверно, примерно столько вешу! А я стрелял из него с не меньшим удовольствием, перерастающим чуть ли не в экстаз, чем из своего «Шепота»!
– О! Вы уже вернулись? – Встретила нас Хана. – Ну, как? Выбрал?
– Вот… – Я показал ей лук… и тут же отдернул руку, когда она потянулась его взять. – Хана… это… Понимаешь, то, что мы с тобой чуть не переспали, еще не означает, что тебе можно трогать МОЙ лук.
– Ёк!
Я так морально устал, что даже не смог порадовался ошарашенному виду медведицы, застывшей посреди лавки с открытым ртом.
* * *
– Эй-эй! Чего так много-то!
Это Хана забыла на время о своей обиде и возмутилась, когда я с поклоном подвинул по поверхности столика в сторону чуть ли не лопающегося от переполнявших его эмоций Гуна-старшего две золотые монеты. Юный мастер Гун, сидевший справа от деда, проводил монеты бессмысленным взглядом. Он все еще находился в прострации и на окружающее реагировал слабо. На его лице застыла улыбка, мыслями он был где-то далеко.
– Это адекватная цена за этот лук, Хана!
– Адекватная? Адекватная?! Ты себе представляешь, сколько можно купить даже на один золотой, Фан-Фан?! – Ни капли не стесняясь присутствующих Гунов, продолжала пыхтеть медведица. – Мне кажется, тебе эти деньги слишком легко достались, Фан-Фан!
– А мне кажется, что ты себе не представляешь, сколько нужно времени, чтобы сделать такой лук, Хана!
– Пф! Месяц. Ну, пусть даже два! Ну, ладно, три! Три месяца!
– От двух до пяти лет, Хана. – Строго сообщил я. – Луки, подобные этому, делаются от двух до пяти лет. Поинтересуйся на досуге технологией изготовления сложносоставного композитного лука с подобными характеристиками.
А юный мастер Гун даже не обратил внимания на перепалку – он все еще пребывал… где-то далеко. Но он заслужил. И эти два золотых заслужил, и тот елей, которым его обливали льстецы из «группы поддержки» – заслужил. Потому что, в отличие от этого «мастера Лю», Гун Жонг – настоящий стопроцентный мастер! Самое смешное, что настоящим мастером он считал меня. И знание об этом ввергало настоящего мастера Гуна в состояние прострации. Пока шли обратно в лавку, я свое отношение к его лукам высказывал только экспрессивными невнятными междометиями, потрясанием рук и закатыванием глаз… Но парню хватило и этого – он явно оценил искренность моего восторга, не идущего ни в какое сравнение с фальшью слов окружающих.
* * *
Когда мы уже подходили к гостиничному двору, на дорогу вылетел серый дымчатый кот. Выгнув спину, он зашипел на Хану… которая его почему-то в упор не замечала.
– Ангэе… – потрясенно прошептал я враз онемевшими губами.
