Глава III
Банкирские дома как ускоритель прогресса

«Новое дворянство» энергично инвестировало свои средства не только в Англии, но и за границей и вступило в союз с банкирскими домами, финансировавшими торговлю и занимавшимися обменом денег и ростовщичеством. Они возникли в итальянских городах-государствах, прежде всего Венеции (а также в Генуе и Ломбардии; уже в первой трети XIII века они «опутали долговой сетью значительную часть Европы», разжигая для последующего финансирования самые разнообразные войны [40]).

Джованни Арнольфини с женой – итальянский купец и финансист, один из первых перенесший свой бизнес из Италии во Фландрию.

Ян ван Эйк, первая пол. XV века

Из-за укрепления Османской империи, перекрывшей сухопутный путь в Индию, прорыва в последнюю Португалии через Индийский океан и открытия Нового Света эти банкирские дома стали переносить свою деятельность в Западную Европу – вслед за переходом туда общего центра деловой активности.

Габсбургская и антигабсбургская коалиции в начале Тридцатилетней войны 1618–1648 гг.

В 1582 году венецианская аристократия приняла стратегическое решение об установлении своего контроля над Голландией, которая являлась в то время одним из новых формирующихся «центров силы» Европы (альтернативные проекты предусматривали в качестве источника приложения сил Ватикан и Испанию). Вместе с еврейскими купцами венецианцы открыли амстердамскую биржу, а в 1609 году амстердамский Wisselbank, «который контролировался 2 тыс. депозитариев и был главным в Европе до первых десятилетий XVIII в….когда пик Голландии в мировой торговле остался на полстолетия в прошлом» [40].

Венецианцы первыми признали Голландию в 1619 году, однако начавшаяся годом ранее Тридцатилетняя война убедительно продемонстрировала ее совершенно неприемлемую уязвимость. Кроме того, венецианцы вынуждены были конкурировать в Голландии с опередившими их буквально на чуть-чуть евреями-марранами (криптоиудеями); бежавшими туда из Испании и Португалии в конце XVI века.

«Единственной альтернативой Голландии была Англия – мало того; что остров…; но государство с…потенцией превращения в ядро североатлантической мир-экономики. К тому же… Англия была уже подготовлена венецианцами в качестве запасной площадки – они работали над этим с конца 1520-х годов…» [40].

Еврей-ростовщик Шейлок – одно из главных действующих лиц в пьесе У. Шекспира «Венецианский купец»

Венецианские финансисты (вместе с еврейскими банкирскими домами, в которых они со временем растворились; а также французскими беженцами-гугенотами; уже в конце XVII века «правившими бал» в финансовой жизни Лондона [15]) оказали колоссальное оцивилизовывающее воздействие на английскую элиту оплодотворив косную и некультурную среду «новых дворян» богатейшей и изощреннейшей политической и интеллектуальной традицией Венеции (и иудаизма).

Герб лондонского Сити.

Девиз: «Господь руководит нами». На гербе виден и тот самый меч, перед которым должен преклоняться английский король

О глубине преобразования ими (и объективными требованиями того периода истории) Англии свидетельствует стремительное и драматическое изменение английского языка, за какие-то сто лет превратившийся из богатого и изысканного языка Шекспира в идеально упрощенный язык торговли и управления – и ничего более.

Финансисты использовали в Англии (как и везде, как и всегда) имевшуюся власть, делая при этом особую ставку на способные сменить ее под их контролем и в их интересах перспективные политические силы. Поэтому в Английской революции 1640–1660 годов они решительно поддержали парламент, бывший оплотом джентри (тем более, что Елизавета I взяла под полный контроль чеканку монет и в целом денежное обращение, лишив финансистов значительных доходов и вызвав тем самым их вполне естественное жесткое неприятие). Оплачивая Кромвеля в ходе гражданской войны, финансисты в результате его победы взяли под свой контроль практически всю хозяйственную жизнь Англии.

В частности, они захватили квадратную милю в самом центре Лондона и добились предоставления ей особого статуса, во многом сохранившегося и до наших дней. И в настоящее время, как это ни парадоксально, «Лондонский Сити… имеет…признаки суверена над…властями Великобритании. Премьер-министр Великобритании должен в течение десяти дней приехать в Сити, когда Корпорация Сити…просит его о встрече. Если в Сити хотят видеть монарха, то он должен явиться в течение недели. Ежегодно министр финансов выступает в Гилдхолле (здание ратуши) и резиденции лорд-мэра, где он отчитывается…, как служит интересам финансов. Британский монарх может попасть на территорию Сити только с разрешения лорд-мэра. Порядок въезда на территорию лондонского Сити выглядит так. На границе Елизавету II ожидает лорд-мэр Сити с полицейскими, оруженосцем и жезлоносцем. После преклонения перед Жемчужным мечом (Pearl Sword), королева может въезжать в город» [25].