Глава I
Истребление элит и открытый характер их пополнения

Источником внутренней демократичности английской власти (ни в малейшей степени не мешавшей проявлениям абсолютной жестокости с ее стороны к социальным низам) является, насколько можно судить, война Алой и Белой розы (1455–1487 годы), вспыхнувшая сразу после поражения Англии в Столетней войне и во многом под влиянием этого поражения. Беспощадное взаимное уничтожение противников привело к тому, что, как во Франции после Ватерлоо, «воевать дальше было уже…некому.

Англия во время войны Алой и Белой роз

Английская знать… истребила друг друга, а заодно и разорила собственную страну» [33]. Погибли практически все принцы крови обеих боровшихся династий, почти все аристократы, рыцари и служилое сословие в целом. Общее число убитых оценивается историками в 105 тыс. чел. – около 3,75 % населения Англии [5].

Даниэль Дефо – известный писатель и руководитель английской разведки

Богатства истребленной аристократии и рыцарства достались в основном торговцам (в том числе небольшой части рыцарей, уклонившихся от войны ради личного выживания и занявшихся торговлей, а также разбогатевшим на спекуляциях крестьянам), которые стали массово покупать дворянские и аристократические титулы, прежде всего выморочные. Как писал в 1701 году руководитель английской разведки Даниэль Дефо, автор «Робинзона Крузо», в поэме «Чистопородный англичанин»: «При чем тут рыцари – их нет у англичан! Бесстыдством, золотом тут куплен пэров сан!» Эта наиболее умная часть общества (кровопролитная междоусобная война оказалась исключительно мощным инструментом социального отбора) стала опорой династии Тюдоров; нынешняя британская аристократия в основном является их потомками.

Агент 007 Джеймс Бонд – публичное лицо британских спецслужб

Истребившая сама себя старая феодальная знать уже даже чисто физически не могла противостоять формированию абсолютизма, который был по сравнению с ней прогрессивной организацией власти. В результате переход к нему произошел неизмеримо быстрее и проще, чем во Франции или Испании. Абсолютизм в Англии опирался непосредственно на мелких и средних дворян (в том числе бывших торговцев), сражавшихся в феодальной войне не за убеждения и даже не против врагов, а за покровительство «своего» лорда-протектора, – наместо которого после самоистребления феодальной знати пришел король.

Поэтому влияние и самостоятельность парламента как института, большинство в котором составили такие дворяне, снизилось, а власть короля окрепла.

Неожиданным следствием войны Алой и Белой розы представляется интенсивное развитие такого важного фактора конкурентоспособности, как спецслужбы. «Секретная служба… получила не виданное прежде развитие… Генрих VII Тюдор…чувствовал себя…непрочно на престоле. Чтобы иметь исчерпывающую информацию о… своих врагах, он создал… разведывательную организацию… Люди… на секретной службе… делились на четыре группы. Первая… – секретные агенты, которыми обычно были резиденты (английские дипломаты и купцы), занимавшие… высокое положение в…стране или области, где они проживали. Ко второй… принадлежали «информаторы» – …люди из низших слоев общества, нанимаемые для добывания… определенных сведений. Третью… составляли профессионалъные разведчики, которым поручалось… следовать за определенными людьми, выявлять их связи, если нужно – организовывать их похищение. К четвертой группе относились профессиональные шпионы…прикрывавшиеся какой-либо респектабельной профессией…, дававшей предлог для переезда… и обеспечивавшей…доступ в круги, которые обладали нужными сведениями» [36].

Но главное следствие войны Алой и Белой розы, имевшее колоссальное историческое значение, – жесточайший дефицит элиты в целом, создавший в Англии уникальный социальный механизм: мелкое и среднее сельское дворянство (джентри), в отличие от континентального, было открытым сословием, интенсивно пополнявшимся купцами и богатыми крестьянами. Торговцы, более всех выигравшие от войны, не в порядке исключения и с нарушением правил, а открыто, законно и массово пополняли ряды дворянства.

Открытый характер формирования дворянства создал предпосылку устойчивой системы «социальных лифтов».

Генрих VII король Англии и государь Ирландии, первый монарх из династии Тюдоров

Таким образом, опираясь на мелкое и среднее дворянство, абсолютизм опирался тем самым и на купцов, и на разбогатевших крестьян, расширив свою социальную базу до непредставимых на континенте масштабов. Это обеспечило внутренний демократизм английской элиты – и, соответственно, ее эффективность.

Форсировало это и развитие прогрессивных в то время рыночных отношений, так как новое английское дворянство вырастало непосредственно из них (пусть даже и в форме спекуляций на выморочном послевоенном имуществе) и было вскормлено им, а не враждебно противостояло ему (в отличие от континентального).

При этом, пусть и с кардинальным персональным обновлением, в Англии сохранилась аристократия как социальный механизм – значимый и устойчивый слой, ассоциирующий себя со своей страной, связывающий с ней будущее своих потомков, свободный от изнуряющей и развращающей борьбы за выживание (пусть даже и социальное, а не непосредственно физическое).

Лорд Джон Стюарт и лорд Бернард Стюарт. Художник А. ван Дейк

Эти качества превращают аристократию в исключительно значимый стратегический фактор конкурентоспособности, единственный социальный механизм, в долговременном плане гарантирующий общество от саморазрушения из-за возникновения олигархии с ее самоубийственным эгоизмом [42].

Король Англии Георг V и Император Всероссийский Николай II

Британский король Георг V отнюдь не случайно после революции в России не пустил к себе российского двоюродного брата. Дело было> скорее всего, не только и не столько в благородном для английского джентльмена желании украсть российское «туземное» золото, переведенное в Англию в начале Первой мировой войны (как отмечает В.Ю. Катасонов, 498 тонн, из которых, правда, 58 тонн вскоре было продано), сколько в стратегическом подрыве конкурентоспособности России путем уничтожения в огне революции стержня ее аристократии – царской семьи.